Земли крылатые «гольфстримы». О книге Сергея Донбая «Силица»

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Критика, литературоведение

Автор: Есенин Владимир Иванович

Просмотров: 5350

2007 год, Выпуск № 5

Поэзия С. Донбая подобна мощному телескопу у астронома, с тем лишь различием, что ученый изучает далекие планеты, а поэт – земную жизнь, которая рядом и с которой он кровно связан. К творчеству С. Донбая как нельзя лучше подходит определение: какова жизнь – такова и поэзия. Внимательный, пытливый, строгий, ироничный, но всегда доброжелательный взгляд поэта всматривается в мир обыденной простой жизни, как в загадку.

И оказывается, что в жизни все не так просто, как это кажется поначалу. Многое можно изучить и понять с помощью поэтического слова и выразить так, что становится понятным, «мелочи» жизни далеко не такие уж и мелочи. Постепенно, стихотворение за стихотворением, в книге вырастает большая и сложная жизнь людей, а заодно, как правило, раскрывается и духовный мир самого поэта. Мир, упорядоченный его нравственными принципами и устоями, и служит тем мерилом, которым поэт оценивает происходящее, как бы расставляя все на свои места так, как должно это быть, а не так, как это бывает на деле.

Ошибок гения подсчет
Литературовед ведет.
Да, не был сослан он в Сибирь.
Да, в личной жизни был не скромен.
Но в Святогорский монастырь
Из наших душ
Он перезахоронен.

Сюжет в семи строчках процитированного стихотворения таков: за один из семи смертных грехов, гордыню, литературовед был один раз «похоронен» и второй – «перезахоронен». Сначала он был похоронен в душах за то, что занялся не тем, что был обязан делать: возомнив себя выше гения, принялся считать только его ошибки. Конечно, поэт в данном стихотворении имел в виду взаимоотношения Пушкина и критика, творца и потребителя, но эти взаимоотношения осмыслены авторам так, что они приобрели универсальность формулы, применимой везде и во все времена. Собственно, и букашка может быть выше гения, если сядет ему на голову, но поскольку она тварь бессмысленная, поставить ее на место можно простым щелчком. А вот когда человек уподобляется ей и тем самым сводит свое достоинство к нулю, он просто не имеет права, не может пребывать в духовном пространстве. Но душа-то – это место для живого, а не для кладбища, нравственно покончивших с собой. Поэтому литературовед и был перезахоронен, но уже – на монастырский погост. Духовность укрепляется тем, что очищает сама себя, что находит надежные и универсальные способы защиты от чужеродной плоти безнравственности и зла. В процитированном выше стихотворении ясно просматривается главное – нравственные принципы творчества С. Донбая, его философия жизни, задачи и цель поэзии. Человек занимает то место в творчестве, которое он сам себе определил на путях нравственного развития.

Мы от Ковчега до Ковчега,
Боясь случайность расплескать,
Прекрасный образ человека
В себе пытаемся искать.

И тем бы наш Ковчег исправил,
Ковчег разрушенных святынь,
Вернувшись с того света, Авель,
Что Каина простил. Аминь.

Человек не ищет прекрасное в себе, а всего лишь пытается это делать потому, что люди копят зло в своих душах, вместо того, чтобы освободить их прощением. Зло необходимо похоронить туда, где оно должно пребывать вечно – на кладбище забвения. Именно так человечество спасало себя от самоистребления – брат прощал предательство раскаявшегося брата. И этому высокому нравственному подвигу поэт и возносит хвалу – аминь!

В реальной жизни поэт видит не просто много никому ненужного зла, он с болью замечает губительную тенденцию – человек как бы сам ищет, на что бы ему пооригинальнее разозлиться да получше реализовать себя на поприще зло-действия, а то и зло-творчества. Но тем актуальнее и значимее поэзия С. Донбая, которая сутью своей и действием вносит гармонию в сферу человеческих отношений. На каком бы уровне эти социальные отношения не находились, везде и ко всем применяются одни и те же принципы и подходы. Ведь в мире есть законы, тысячелетиями выработанные и проверенные человечеством, которым и должно быть подчинено наше духовно-нравственное поведение как фундамент и источник сохранения жизни. А С. Донбай как поэт – человек глубоко нравственный – по законам нравственности он и выстраивает свое творчество.

Парадокс творчества С. Донбая в том, что он специально не ищет зла, чтобы затем испепелить его силой поэтического слова. Напротив, везде он ищет добрые начала и находит их, но вот на их фоне зло-то как раз и проявляется лучше всего во всем своем обличье и объеме, силе и слабости. Все злое поэтом отвергается не сразу, оно еще должно пройти экспертизу в его душе, должно быть опознано как таковое. Против него вырабатывается иммунитет, а затем уж следует и вывод. Ведь человек все-таки пытается искать человеческое в себе, но он потерял ориентиры и зачастую просто не знает, как, по какому пути двигаться, чтобы сделать и себя и мир лучше. А застой для души и неприемлем, и смертелен, душа должна постоянно трудиться без сна и отдыха потому, что она не той природы, в которой все, как должное, возвращается на круги своя. Душа – это единственное, что способно постоянно приобретать все новое и новое качество, самосовершенствоваться и быть точным барометром самооценки внутренней погоды. Она также является единственной абсолютно свободной сущностью, ведь «Дух дышит, где хочет». Поэтический дух С. Донбая избрал дела земные, конкретный мир межчеловеческих отношений.

Дела природы повторимы.
Опять остыл небесный круг.
И птиц крылатые гольфстримы
Над головой текут на юг.

Как ни стараюсь, но душою
Не примирюсь, не примирюсь –
Что прошлогодняя со мною
Сегодня приключилась грусть.

Нет, мы другие в каждом круге –
Природы дети и дела –
Лишь вновь над печкой греем руки,
Лишь стынет звездная зола.

Именно обращение поэта к собственной душе в «минуты душевной невзгоды», придает ему силы, оптимизм, смысл существования, которые он и несет людям всем своим творчеством. Все не ново в мире подлунном, даже звезды сгорают без следа, только вечная душа во времени выходит в новое состояние, оказывается на новом витке движения ввысь. А противоречие между потребностями, запросами души и реальностью – это основная пружина, двигающая весь творческий процесс поэта. Душа определяет все то его внутреннее состояние, его духовное пространство, где рождаются стихотворения, где в горниле Духа нематериальное и обретает смысл и признаки живого. Живого потому, что вдруг начинают болеть и ощущаться те места общественного организма и личности, которые казались здоровыми и цветущими. Причем душа для поэта – это не нечто иллюзорное, с неясными чувственно-эмоциональными очертаниями, она конкретная, наподобие радуги, четко организованная сущность, как и все, занимает свое, только ей предназначенное место. Она сущность и самостоятельная, и всемогущая, а материальное тело и нематериальная мысль без нее – это просто неорганизованная природа, хаос. Поэтому место для души – всегда самое главное, святое.

...И душа словно тело свое забывать затевает,
И пространствует мысль на попутном себе ветерке...