Горизонты Геннадия Левина

Рейтинг:   / 4

Подробности

Категория: Лики земляков

Автор: Павлов Сергей Михайлович

Просмотров: 5548

2009 год, Выпуск № 2

Год минувший по счастливому совпадению был особым как для открытого акционерного общества (ОАО) « Суховский»/ ему исполнилось 20 лет/, так и для его бессменного руководителя Левина Геннадия Петровича. Его жизненный счетчик показывает 70! Величины сами по себе, казалось бы, не равнозначные. И, если предприятие с 20-летним стажем по всем меркам считается еще молодым, развивающимся, хотя опыт прожитых лет и говорит за его стабильность и основательность

, иное дело человек со строго отмеренным ему природой биологическим календарем, где все предопределено: родиться, учиться, работать и… просто жить. Геннадий Петрович, не входя в конфликт с природой, самим фактом своего бытия вносит в ее законы серьезные коррективы, и она, словно соглашаясь с его убедительными доводами, отступает, давая этому энергичному и страстно влюбленному в жизнь человеку очередной шанс для осуществления им своих планов, решений и задумок. Ему исполнилось 70 лет! Возраст серьезный, если учесть, что российская статистика отпускает русскому мужчине всего 59 лет, серьезный, но не критический, и этот постулат Геннадий Петрович подтверждает каждым днем своей жизни и работы на родном предприятии. А жизнь его, как в зеркале, нашла свое отражение в стихотворении известного кузбасского поэта Анатолия Иленко «Горизонты».

Пока ни в чем не разуверясь,
Ни в славе, ни в смятенье дней,
Я шел, на горизонт нацелясь,
Спеша догнать его скорей.
Я шел, а он отодвигался,
Я шаг- и он вперед на шаг,
К нему я вроде приближался,
Но выходило все не так.
Я шел и плыл, летел и ехал
То в одиночку, то гурьбой;
На всем пути встречал помехи,
Когда бывал самим собой.
Мне, может, жизни цель иную,
Попроще б выбрать, поскромней,
Я ж ухватился за такую,
Что впору богу сладить с ней.
И вот имею, что имею,
И копья не спешу ломать,
О днях прошедших не жалею,
Ведь горизонт- рукой подать.

Такое совпадение судьбы человека и стихотворения вряд ли можно назвать случайным. Оба они, и Левин, и Иленко, сибиряки, люди одной эпохи. Они давно знакомы и дружны той непритязательной мужской дружбой, которая завязалась еще в бытность их партийной работы: Левин Г. П. был 1-м секретарем Яшкинского райкома КПСС, а Иленко А.П.- Тисульского. И потому, наверное, стихи одного звучат в унисон судьбе другого…

Село Цыпино в Топкинском районе ведет свою историю с ХУ1века. По преданию основателем его был казак Иван Цыпин, пришедший в стародавние времена покорять Сибирь вместе с Ермаком Тимофеевичем. И хотя сейчас в селе нет людей с такой фамилией, легенда продолжает свою жизнь.

В тридцатые годы прошлого века это село уже не имело своей церкви: сгорела она в 20-е годы по недосмотру ли, а может быть как рассадник «опиума для народа», никто в селе этого сейчас не помнит. Единственное, что осталось в памяти народа: часть сгоревшего здания церкви разобрали, а в той части, что меньше пострадала от огня, еще долгое время располагался клуб. Но сами селяне, даже лишившись церкви, продолжали называть свое Цыпино селом, а не деревней, видимо решив, что статус поселению, как и имя человеку, дается один раз и на всю жизнь.

Располагалось Цыпино по обоим берегам небольшой речушки Большой Корчуган. Это сейчас после строительства запруды она выглядит как небольшое озерцо, а в предвоенные годы Большой Корчуган был многоводной речкой, где местная пацанва, да и рыбаки со стажем, ловили на удочку, на банки, мордушки или просто бредешком, много разной рыбы. Водились в ту пору здесь и щука, и окунь, и налим, а уж от пескаря отбоя не было. Потом уж она обмелела, в 60-е годы. Тогда же в Цыпино был солидный по тем временам колхоз имени Н.К. Крупской и была 7-летняя школа…

Бабушка Геннадия Петровича Левина по линии матери, Евфросинья Андреевна Зарубина, маленькая, сухенькая женщина, работящая, была человеком глубоко верующим, и потому во что бы то ни стало решила окрестить своего внука. Церкви в селе не было, значит не было и священника, но народ нашел выход- крестили по-крестьянски: в квашню наливалась теплая вода, и потом в нее окунали ребенка. Такое крещение называлось в селе «погружением».

Дед Геннадия Петровича, Трофим Владимирович Бычков, был человеком уникальным. Родился он в 1866 году и прожил сто лет. Его жизнь настолько была богата событиями, что впору писать книгу о нем самом…

… В 1890 году его призвали в армию. Сибиряки и уральцы тогда служили на Дальнем Востоке по 6 лет. Вернулся он домой в 1896 году. Неспокойно было в Сибири в конце Х1Х- начале ХХ веков. Только вернулся дед со службы, а вскоре война с японцами, и снова мужики из Цыпино, а вместе с ними и дед Геннадия Петровича, пошел в армию. Воевал, был ранен в шею, но, по счастливой случайности, серьезные органы задеты не были, и всю оставшуюся жизнь голова и шея служили ему хорошо, иначе не дожить бы ему до столь серьезного возраста.

…В 1912 году снова тревожно стало на Востоке. Война- не война, но сам дед это событие называл «китайский мятеж». И снова сибирских мужиков призвали в армию, снова надо было воевать… Что уж там было, дед особо не распространялся, но почти целый год его не было дома. Только вернулся из Китая, а тут война с германцем- 1914 год. И опять фронт, и опять война…

…В этот раз ему пришлось оборонять какую-то крепость. Комендантом ее был немец и, пользуясь неразберихой на фронте, в 1914 году сдал ее вместе с гарнизоном немецким войскам. Так Трофим Владимирович Бычков попал в немецкий плен, где ему пришлось провести целых четыре года.

Со слов Геннадия Петровича Левина, дед его был прекрасным рассказчиком, и когда за столом после стопки- другой начинал свой рассказ, то все другие разговоры моментально прекращались, а слушали только деда…

…Сразу после пленения русских солдат отправили в концлагерь. Конечно, те лагеря нельзя было сравнивать с концлагерями Гитлера, но все же пришлось хватить лиха. Немцы- народ рациональный: зачем зря кормить такую ораву, если их можно заставить работать. Так, после нескольких месяцев пребывания в лагере, дед попал в работники к одному немецкому бауэру. Кроме него этот бауэр взял еще двух пленных. Видел немец, что солдатики в лагере поистощали, и потому первую неделю только кормил своих будущих работников, давал им сил набраться.

После лагеря жизнь у немца показалась раем, хотя и здесь приходилось работать от зари до зари.: пахали, сеяли, ухаживали за скотиной, содержали в абсолютной чистоте двор- знакомая крестьянская работа.

Лишь в 1920 году удалось вернуться в родную деревню Трофиму Владимировичу Бычкову. И путь его из Германии лежал вокруг Европы, мимо Африки через Суэцкий канал. Был он в Индии, и уж потом добрался только до Дальнего Востока. Месяц пробыл в карантине на острове Русский, и по железной дороге, наконец, добрался до Новониколаевска. Одно придавало силы в этом долгом и трудном пути- домой шел!

А по возвращении узнал, что его родная жена, не дождавшись мужа из плена, снова вышла замуж, и остался он совсем один. А в ту пору бабушка Геннадия Петровича, Евфросинья Андреевна Зарубина ( в девичестве Меньшикова), овдовела- муж умер от тифа в том же 1920 году, и потому пересеклись судьбы этих людей, и так Бычков Трофим Владимирович стал отчимом Фаины Парфентьены Зарубиной, матери Геннадия Петровича, и самым что ни на есть настоящим дедом для него самого .

Не очень грамотный, дед тем не менее хорошо знал немецкий, и однажды, заглянув в тетрадки внука и учебник по немецкому языку, искренне удивился: как же вас учат в школе языку, если там все написано не по-нашему?! И тут же он рассказал, как учили они немецкий язык в плену у бауэра. Дали им разговорник, где слово было написано по -немецки, а здесь же- по- русски. А остальное- разговорная практика. Так малограмотный дед в 4 классе еще помогал своему внуку учить иностранный язык.

- А весь секрет успехов деда был в том-, поясняет Геннадий Петрович-, что нам-то этот язык был ни к чему, не понимали мы его значения в нашей будущей жизни, а для деда знание языка было равносильно жизни или смерти: захотел бы бауэр иметь у себя работника, который его не понимает, неизвестно, а значит опять- в лагерь. Уже потом, в горном техникуме я изучал немецкий язык, так очень милая учительница-старушка по фамилии Майер, жалея нас, говорила: «Ребятки, да поставлю я вам зачет по немецкому, вы же в шахту пойдете, а вернетесь ли?...». Нам нужен был тогда не сам язык, а зачет: без него нам не платили стипендию. А этого, как оказалось, было недостаточно, чтобы выучить иностранный язык. Более десяти лет в общей сложности я учил немецкий язык- школа, техникум, ВПШ-, а все равно я его знал хуже, чем мой малограмотный дед…

… Умер Трофим Владимирович в 1966 году, когда ему шел 100-й год. К тому времени он совсем потерял зрение и у него сильно болела спина. Еще в 55 лет он бросил курить, но табак нюхал до самой смерти, что называется, из двух зол выбрал меньшее. А последняя встреча внука с дедом случилась при следующих обстоятельствах:

- Я учился в Высшей партийной школе и работал в совхозе «Пашковский».- Вспоминает Геннадий Петрович,- Приезжаю к деду в Топки, и как он ни болел, а все поднялся с кровати встретить внука. Мы поговорили с ним, выпили немного, а вот закусывал он тогда или нет, я не помню. Распрощался я со всеми, и уехал, а через 3-4 дня получаю известие о смерти деда. Уже потом мы обнаружили на подоконнике зарубки, и поняли: он вел счет дням, когда он не ел. Так мой дед, осознав собственное бессилие и не желая быть обузой для других, практически сам определил срок своего ухода - заморил себя голодом.

А между тем детство Гены Левина ничем не отличалось от детства его сверстников. Ходили в школу, помогали родителям по хозяйству, а в свободное время катались на санках и лыжах со снежных горок и крутых берегов Большого Корчугана, ездили со старшими в лес за дровами. Так уж повелось в Цыпино, что летом редко кто из селян заготавливал дрова, все больше это делали зимой. На лошадях, а то и на коровах, если лошадей не было. Легче было доставлять их из лесу на санях, чем летом на телеге, да и летом других забот хватало крестьянам: пахота, сев, покос, уборочная.

А летом у всех пацанов Цыпино одна была забава- речка. Убегали с утра и до позднего вечера, купались до посинения, а вся еда, порой, состояла из куска черного хлеба, да лука с солью. Другим занятием для мальчишек был футбол. Мяча купить не могли- дорого!-, а шили из кусочков кирзы мячик, набивали его тряпками и гоняли на поляне.