РУССКИХ (Куприк) Анастасия Евгеньевна родилась 25 октября 1971 года в Прокопьевске. Работала в центральных библиотеках Прокопьевска и Новокузнецка. Автор 5 книг стихов. Публиковалась в журналах и альманахах «Огни Кузбасса», «После 12» (Кемерово), «Кузнецкая крепость», «Озарение», «Союз писателей», «ЛитОгранка», «Новокузнецкий литературный альманах» (Новокузнецк). Член Союза писателей России. Живет в Новокузнецке.
* * *
Раненым эхом военного горна
Тихо в крови растворяясь,
Медленно – копится – катится – к горлу –
Ярость!
Предков ли древних, кудлатых титанов –
Бунт – вызревает – в мышцах;
Тянется, кожу взрывая, упрямо –
Выше! –
В праведном – или неправедном гневе
Все загражденья рушит...
Что я забыла там, в слякотном небе?! –
Душу?..
* * *
В дальнем конце коридора кто-то вопит.
Женщина. То ли любят ее, то ль лупят.
Ближе – смеются. Спорят. Чайник кипит.
Гневно ворчит сосед о прокисшем супе.
Кошка выводит рулады. Считай, поет:
На заколоченной лестнице – вдоволь эха!
Возле крыльца матерятся и колют лед.
Лепса включили. Автомобиль подъехал.
Девушка – боем в разведку: как там, внутри,
Где были вопли: «Лена, открой! Не отстану!»
...Хрипло – подросток: «Мамке не говори...»
И – уже звонче: «Здравствуйте, теть Оксана!»
Жарят минтай. Кто-то звенит струной.
В правом крыле – анекдоты, коньяк и танцы.
Лена открыла. Вышел ее родной.
Всех доброхотов послал в целый ряд инстанций.
Вздох поцелуя. Скрипучей кровати крен.
Всхлип унитаза. Рвущаяся бумага.
Голая правда голых картонных стен.
Десять ноль-ноль. Россия. Зима. Общага.
Баба-яга
Местная мелочь слушает гангста-рэп,
Дружно кивает: здорово, баба-яга!
Я отвечаю с улыбкой: ага, привет –
И выхожу в построждественские снега.
Город, прибитый похмельем, лежит во сне,
Только старушки выгуливают собак.
Смерть инспектирует улицы. Вместе с ней
Я проникаю вглубь, ускоряя шаг.
Город имеет темные этажи –
Чтобы идти по ним, нужно знать Слова.
Я превращаюсь в тень. Я учусь не-жить.
Нежить бесстрашна, ибо она мертва.
Город течет и закручивается в кольцо;
Если нырнешь – в зубах принесешь секрет:
Самое лишнее – это носить лицо,
Самый живучий – тот, которого нет.
Нет. Это слово как павший в зеркало свет.
Свет, отраженный стеклом, словно гулкий смех.
...Местная мелочь – Никита, Кирилл, Ахмет...
Жаль, нет Ванюши. Эти – вкуснее всех.
* * *
В России поэтесса – неудачница,
Ни больше и ни меньше, а как есть:
Идешь за водкой – крылья сзади тащатся,
Взлетишь – с бутылкой некуда присесть...
* * *
Подковырочки, подколочки,
Подсознательные образы
Бродят в корочке-подкорочке
Без мотора и без тормоза.
Ты живи себе подремывай,
Тени в небо не отбрасывай.
Предсказания мудреные
Да предчувствия неясные
До поры игнорь до времени
И не придавай значения.
Незаметные знамения,
Подколодные течения
Унесут тебя да вынесут
В места дикие, медвежие –
Хоть признай, что ты их выбрал сам,
Хоть ори: ой, мама, где же я?
А тебе – еловым веничком –
По сусалам да по чреслам же;
Сколько с силой ни кокетничай,
А от правды не открестишься.
Ложь – стаканчик одноразовый,
Пооплывший да надтреснутый.
Дикобразу – дикобразово.
А тебе... ну, соответственно.
* * *
...И вот он – говорит:
Ну что ты бесишься, что?
Все равно я тебе под стать, и ни децлом выше.
Я тем больше обломов, чем ты нарочитей штольц,
И тем больше полковник, чем чаще ты мне не пишешь.
Это бейсик Вселенной: покуда сыра Земля
И пока она крутит экватором в темпе вальса,
Я отчаянно нужен тебе, дорогая, для
Утверждений о том, что ни к черту тебе не сдался.
Да, я мальчик по вызову. Мой непрерывный стаж
Протяженности мира всего на пять дней короче.
Белый конь не канает? – Отлично. G8 – H.
Побеждай, если сможешь. Проигрывай, если хочешь.
А корону, камзол и иную монаршью снасть –
Забирай, ибо два коня конгруэнтны царству.
Я не против полетов, пока ты боишься пасть,
И не против тебя – пока ты боишься сдаться.
И вообще – я не против даже твоей души,
Суфражистскую чушь выдающей за поиск Бога...
Только ты уж тогда и эти стихи не пиши.
Но ведь пишешь? – Смотри: немножко еще...
Три слога...
Портрет штрихами
Бриллиантово-лунный блик.
Линия любви –
от руки.
Невидимые каблуки
Вслед дроби кабриолета...
Оклик шального лета...
Взор – клинок,
решительный, как блицкриг,
Беркута клекот и лебединый клик...
Лиля Брик.
* * *
Я последнее время смотрю с изумленьем в тетрадку:
Кто в ней пишет ночами, ваяет из строк этажи?!
Почерк вроде бы мой. Но, отточенный,ровный и гладкий,
Слог становится злым, и сухим, и все больше чужим.
Заповедные тропки фантазий кривятся в прямые,
Вдохновения трепет священный сводя к ремеслу,
И словцо шоколадно-фруктовое «шизофрения»
Мне все чаще ласкает взыскательный внутренний слух.
Все вершится по правилам камня, бумаги и ножниц –
До тех пор, пока сборочных точек не больше чем три.
Но, позволив натуре своей многогранность и сложность, –
Ожидай революций и прочих тусовок – внутри.
Побеждает – сильнейший. Он может быть мудр и спокоен,
Справедлив, милосерден и щедр, не судя – не судим...
Только все эти прелести ломаной флешки не стоят
Перед тем, что в итоге он должен остаться один.
И раз должен – останется. Пирровой горечи полный,
Стопроцентный триумф зафиксирует Хаос-статист,
Из глубокой насмешливой тьмы наблюдая безмолвно,
Как в давилке души без малейших попыток спастись
Погибают поэты, бомжи, алкоголики, гейши –
Бесполезная, сентиментальная голь и рванье –
И из воплей и хруста встает одинокий Сильнейший.
И находит тетрадь.И глядит с изумленьем в нее.