Здесь к звёздам ближе, чем к Москве

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Категория: Поэзия
Автор: Подгорнов Сергей Елизарович
Просмотров: 2340

В начале сентября

Я слышал: вновь оплакали Россию
и, сопли растирая по мордам,
пошли толпою квасить от бессилья…
Сочувствую я этим господам.
От их стенаний, от слезы горячей –
слезы почти ребенка! – день, что ночь.
И пусть поплачут. Пусть они поплачут.
Как ни крути, а горю не помочь.
…А тут картошка подоспела к сроку,
и урожай предвидится хорош!
Айда, жена, а то, темнея боком,
за школой туча скапливает дождь.
Ботву – долой, берем царапки в руки,
и клубни в ведра:
дон-дон-дон-дон-дон!
Из огородов слышится в округе
веселый повторяющийся звон.
Денек, что надо: сухо и не жарко…
Когда народ копается в земле,
а уголь к холодам готов в углярках –
перезимуем сыты и в тепле.

В стране пока что скорби и разрухи
как и всегда. Во всех ее веках
есть женщины в селеньях, есть и шлюхи,
и кто-то угорает в кабаках,
и мертво встал заводик обреченный,
и честность здесь пока что не в цене…
Но счастье снится пацану с девчонкой
не где-нибудь, а в этой вот стране,
в стране с ее теплом, ее покоем,
в который глянешь и – заворожит.
И что бы нам ни каркали такое –
мы будем жить.
 

Тот день

30 января 1956 года
(У Пастернака)

…Все, что я помню, - день ледяной,
голос, звучащий на грани рыданий,
рой оправданий, преданий, страданий,
день, меня смявший и сделавший мной.
Лев Лосев

Нет, я не помню тот день – ну еще б!

Может быть, вьюга скакала по крышам,
может быть, кто-то оделся и вышел
и завалился по пьяни в сугроб.
И пока снегом его занесло,
и пока он превращался в ледышку,
и пока ангелов хор не услышал –
может, и помнил про это число.
А, может, руки себе отморозил,
и кто-то тер об них тающий снег…
У Пастернака сидел человек,
правда, еще без фамилии «Лосев».

Это не то, что какой-нибудь знак.
Рядом всегда и бутылка, и книга –
мечется в пьяном бреду забулдыга,
и о высоком твердит Пастернак.
Вьюга бросается в окна жилья…

А из живой тесноватой пещерки
в руки подставленные акушерки
выдрался в этот день маленький я.
Все впереди, еще все впереди,
все мои радости и тревоги,
все мои разные тропки-дороги…

Мама меня прижимает к груди.
 

Утренняя прогулка

Заря в окне, как в раме. И окно
из края в край украшено зарею.
Цвет крови – он приличнее герою.
Мне больше нравится, когда темно,
поскольку тьма рождает миражи,
и все предметы выглядят двояко…

Худая беспризорная собака
вдоль по Кирпичной рядышком бежит.
Нам по сердцу с утра житье-бытье,
ни от кого сейчас мы не зависим,
и хоть и рядом, но теченье мыслей
у нас двоих у каждого свое.
А мир вокруг назойливо един
и приукрашен новою зарею…

Цвет крови – он приличнее герою,
но мы-то никого не победим,
мы морду никому не разобьем,
не покусаем. Перед небом чистым
мы ранние такие пацифисты –
на том стоим. И движемся вдвоем.
 

После грозы

У горизонта засверкало,
потом придвинулось сюда.
Забухало, загрохотало,
у края туч сошлась вода
и хлынула. Дома пригнулись
и ливень взялся за свое:
швы переулков, складки улиц,
окраин серое рванье –
все начал мыть и мять, и шоркать.
И мял, и шоркал ровно час.
В низинки, по канавам с горок
потоком побежала грязь…
Убрались тучи. Солнце нежит
и ближний, и не ближний край.
И Асинск выстиранный, свежий
и высушенный – примеряй!
Бери его рукой беспечной,
бери, бери, не будь дурак!
Накидывай его на плечи
да повертись вокруг. Ну как?
Весь нижний парк, бульвар Шахтеров,
окраин драный шевиот –
все чуть подсело. Впрочем, впору –
потом обтянется, сойдет.

Иду вальяжный и свободный,
Любуюсь заблиставшим днем.
- Мадам, чего вам?
- Что угодно!
- А, может, за город махнем?
 

Остров Сахалин.

Канула в далекий мрак
яркая планета,
где я молод и дурак.
Несмотря на это,
был до ужаса спесив,
но в друзьях – счастливым..
Полстраны исколесив,
сахалинским пивом
впечатлился сильно я.
Помню – помню ясно:
ряд бутылок «жигулья»,
вкус его прекрасный!
Вкус и свежий, и живой
да и градус впору.
«Шипки» дым над головой,
разговоры. Споры –
смесь отточенных гвоздей
и воздушных башен…
Чередуемость дождей…
Косякам любых идей
невод был не страшен.
Ах ты, остров Сахалин,
мерзкая погода!
И Фигуркин Сашка, блин.
Годы-пароходы.

…Асинск. Ямы. Долгострой.
Ветер дышит в спину.
Знаю – за Восьмой горой
нету Сахалина.
Знаю – нет его нигде,
разве только на звезде.
 

Не дали

Нет, мы с Людмилой не рыдали,
и я не напивался в дым –
не дали ссуду и не дали.
Так и сказали: не дадим!
Не дали ссуду и не дали,
а почему да отчего ж –
второстепенные детали.
Их там, в Сбербанке, хрен поймешь.
Они дотошно проверяли –
быть может, даже три раза,
и что-то там наковыряли
и порешили отказать…
Стою среди равнины голой,
клин журавлей попер дугой.
Я не беспечный и веселый
член коллектива. Я – другой.
По сути, видимо, – порочный.
И те, с усмешкой на губе,
нарыли глубже – из того, что
я сам не знаю о себе,
и поняли, что я – волчище,
друг чистогана, враг детей,
я банк и город весь обчищу –
и те зачахнут в нищете.
А я – туда, где на картинке
мечты изображен кусок:
шезлонги, свежие блондинки,
соленый ветер и песок.
 

По Кирпичной

По нашей улочке кривой
с тряпичной сумкою в руке
не прошвырнусь, как сам не свой,
с продуктами и налегке.
И вдоль заборов и оград
на кочках, в ямках, там и тут
я, точно в детстве, видеть рад,
как одуванчики цветут.
Пасется у столба овца,
прилеплено: «Куплю...» на клей.
И лаца-дрица-гоп-цаца
из обогнавших «жигулей».

А если вечер вниз падет,
и в телевизоры народ
глазами в удивленье хлоп:
какой в Испании сугроб
в середке мая намело –
мне до сугроба нет делов.
И что там с газом – тоже нет,
и что там с Грузией…
Весь бред –
он дальше: за Восьмой горой,
Стеклоплощадкою сырой,
за нефтебазою с охраной
с шевронами на рукаве.

А здесь про это слышать странно,
здесь звезды высыпают рано,
и к ним здесь ближе, чем к Москве.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.

Добавлен: 11 года, 7 мес. назад Автор: Юрий Матвеев #5
Сергей Подгорнов... Мой земляк. Только сейчас я знакомлюсь с его творчеством на страницах Огней Кузбасса. Я горжусь своим земляком. Горжусь и тем, что и мои три скромных стихотворения нашли место в одном из номеров. Сергей, Ваши стихи искренние и как стихи настоящих поэтов - пророческие. И я тоже верю, что будет счастье сегодняшним пацану с девчонкой. Что все изменится к лучшему. Мы будем жить.