Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Испытание женщиной. Маленькая повесть.

Рейтинг:   / 3
ПлохоОтлично 

Содержание материала

3

На дне футляра лежала молодая женщина. Стройная, худощавая, бледная до костной синевы. На ней были темные туфли и ночная рубашка алого шелка. Рубашка начиналась прямо от острых коленок, и, на талии, была перехвачена широкой лентой с огромным бантом. Вверху она заканчивалась глубоким кружевным вырезом на груди, узкими бридочками, впившимися в точеные мраморные плечи. Даже в желтых отсветах свечи белизна ее тела поражала – спящий подросток, мраморный ангел, ледяная непорочность. Темная челка с двумя молочными клиньями покатого лба. От нее веяло холодом и слабым запахом ландыша – красивая, холодная, чужая.

– Это она? – спросил я шепотом.

– Она, – так же шепотом ответил курьер. – У вас отменный вкус: сто пятьдесят фунтов чистейшей грации!

– Почему она такая?...

– Простите?

– Словно замерзшее молоко. Мне кажется, если ее потрогать...

– О, нет, нет! Трогать мы ее пока не будем. Барышня недавно пережила абсолютный ноль: минус двести семьдесят два градуса по Цельсию. Наберитесь терпения, она вот-вот оттает.

Я снова склонился над футляром. Снегурочка действительно оттаивала на глазах. Ее гипсовая бледность (теперь это стало заметно), оказалась всего лишь тонким слоем изморози. Комнатный воздух, а может быть, и ее собственное тепло, на глазах превращали снежный покров в блестящую ледяную кожицу. С кончика носа в ложбинку съехала большая капля, потом еще одна; перламутровое озерцо, переполнившись, соскользнуло вниз по щеке. Блестящий след на щеке загорелся живым телесным румянцем.

– Господи! – опять восторженно зашипел у самого уха курьер: – Юная богиня! Да вы просто счастливчик, мой дорогой. Хотел бы я, чтобы у меня хотя бы раз вышло что-нибудь подобное!

Я и сам уже видел, что женщина была хороша. Точеное детское ушко, простодушно выглядывающее из-под темной волны волос, милое сусликовое выражение рта, – не улыбка, не печаль, скорее чувственность, готовность подчиниться, стать тем, что ищет в ней мужчина. Тихая нежность спящих ресниц. Обещание. Загадка. Признание в верности... (Голова у меня закружилась). Ночная рубашка на ней намокла и потемнела, отчего все ее легкое упругое тело словно бы подалось вперед. Такую женщину хорошо взять на руки. Не то слово, хорошо – умопомрачительно!

– Она скоро проснется, – проговорил курьер. – Я начинаю чувствовать себя лишним. Давайте закончим с бумагами.

– Еще минутку... Хотелось бы побольше света.

Пока он передвигал свечи поближе к футляру, я не отводил глаз от женщины. Вот ведь как бывает: не было, не было, и вдруг есть. И какая! Неужели все это одна технология, лабораторный экземпляр?

– Как вам это удалось? – не удержался я от вопроса.

– Мне? Да бог с вами – это вам удалось... Вы что же думаете, что Корпорация склеивает суженых по лекалам мужских журналов? Хороши бы мы были... Нет, мой милый, все эти визуальные прелести: павлиньи перья, фиалковые очи, титановые бюсты, – все это забавы для престарелых подростков. «Афродита» не торгует упаковкой, «Афродита» доставляет вам женщину из вашей самой глубокой глубины, из душевной сердцевины. Суженая – это самая соль, так сказать, квинтэссенция тайных мужских ожиданий.

Курьер поставил последнюю свечу рядом с футляром. Теперь свет проник глубоко внутрь, освещая каждую складку на рубашке женщины.

– В некотором смысле она ваша дочь. То есть я хотел сказать – ваше дитя, давно томящаяся в темных водах души. Корпорация, я бы сравнил ее с волшебником-акушером, лишь помогает родиться тому, что уже созрело: аккуратно накладывает щипчики, аккуратно тянет за головку – и ах! – наше сокровище у нас в руках.

Он склонился над суженой, вероятно для того, чтобы поправить складки праздничного банта и завис над ней так надолго, что я, в конце концов, почувствовал отчетливый укол ревности. Пора уже было провожать этого восторженного женолюба. Не хватало еще, чтобы, проснувшись, открыв глаза, она увидела перед собой его умильную физиономию.

– Ну вот и все, – отстранившись, наконец, от суженой, он вытер руки носовым платком и полез в карман за бумагами. Какая-то едва уловимая фальшь появилась в его улыбочке.

– Надеюсь, у вас не будет претензий к Корпорации?

Я согласно кивнул: «Не будет».

– Тогда покончим с формальностями.

Полистав бумаги, он нашел нужную страницу, поставил галочку, хмыкнул, потом, с каким-то новым выражением озабоченности вновь нагнулся над женщиной. Его навязчивый интерес начинал выходить за рамки приличий. В какой-то момент мне захотелось взять его за ворот пиджака и проводить за дверь.

Но что означало это новое выражение на его физиономии? Похоже, произошло что-то непредвиденное.

Я шагнул к футляру и, не обращая внимания на неуклюжие попытки курьера заслонить от меня суженую, сначала бумагами, потом широкой фалдой пиджака, и добрался до изголовья.

В ярких пляшущих отсветах четырех свечей женщина была великолепна. Ничего от мраморной холодности; казалось, она лишь на минуту легла отдохнуть, мечтательно прикрыла глаза. Та же детская покатость лба, та же сусликовая улыбка, но дальше... Дальше открывалось ужасное: через всю грудь суженой, словно след от ногтя, тянулась тонкая багровая полоса. Царапина начиналась под ключицей, шла наискосок, на левую грудь и обрывалась под алым лифом ночной рубашки.

Я не верил своим глазам:

– Что это?

– Где? – Курьер сделал круглые глаза.

– Вот тут. Что это за царапина?

– Царапина? Где вы нашли царапину?

Курьер вслед за мной склонился над суженой. Вся сладость и респектабельность моментально слетела с его физиономии. Во всем его облике появилось что-то от матерого рыночного торговца:

– Вот эта?.. Ну да: допустим. Допустим царапина. И что же из того?

– Послушайте!.. – горло перехватила судорога, и я не мог выговорить ни слова.

– Минуту. – Он сделал казенную физиономию и вынул из кармана рубашки крошечный телефон. – Я должен позвонить.

Он выскочил в коридор и пару минут топал по половицам, чертыхаясь и вскрикивая. Я стоял неподвижно, стараясь не глядеть на суженую. Минуты тянулись бесконечно, как ленточные черви.

– Никто не отвечает, – сказал он, вернувшись.

– Тогда вы мне скажите.

– А что тут говорить. Я вас кажется предупредил: Корпорация ничего не добавляет от себя... Или может вы думаете – это я ее поцарапал?

– А кто?!..

– Кто?.. А кто, по-вашему, сделал вот это? – курьер, уже без всякого стеснения ткнул пальцем в суженую.

Я взглянул в указанном направлении и ощутил прилив обморочной тошноты: на шее суженой, в самом нежном месте, рядом с розовым детским кадычком медленно проступал, расползался в стороны ядовито-лиловый кровоподтек. Второй такой же кровоподтек, – не понимаю, как я его не заметил сразу, – зловеще расцветал в подключичной ямке. Он был еще более откровенным: отпечатки зубов – двух крупных мужских резцов – так глубоко врезались в кожу, что образовалась узкая запекшаяся ранка... Суженая менялась на глазах.

С обреченностью приговоренного к казни я смотрел, как на ее теле, один за другим проступают чудовищные знаки: несколько белесых шрамов, змеясь и разветвляясь, потянулись по плечу и предплечью, словно следы какой-то изощренной пытки, еще один такой же шрам пересек щеку суженой и линию рта, отчего на верхней губе появился ущерб – хищная зазубринка, невыносимая на лице молодой женщины. Нижняя губа кровоточила свежей раной...

В голове у меня помутилось.

В сущности, он был совсем тщедушный, этот курьер Меркурьев, – не в силах больше смотреть на суженую, я переключился на курьера, – наверное, хватило бы одного раза: с размаху приложить его о стенку, очки, конечно, разобьются, но потом можно аккуратно подмести щеткой. Или лучше свернуть ему шею, схватить его, когда он кинется к двери, подмять его под себя, переломить пополам, – похоже, он из той хрупкой породы с сухой тростиной вместо позвоночника...

Кажется, он прочитал мои мысли: отступил на пару шагов назад (совсем не в ту сторону, куда следовало, теперь я легко мог отрезать его от двери), нахохлился, всем своим видом давая понять, что так просто его не возьмешь.

– Мне очень жаль, что все так вышло, Корпорация, разумеется, скорбит вместе с вами... Однако вы должны понимать, что Корпорация ни в коем случае не несет ответственности...

– Заткнитесь!

Я загородил проход, спиной ощущая темную дыру прихожей, в которой он уже никогда не должен оказаться. С правой стороны – стол с футляром, слева – диван с деревянными резными спинками. Даже если он попробует бежать через окно, я, наверняка, успею поймать его за штанину. Скорее всего, он попытается позвать на помощь. Поднимется большой шум. Надо сделать все как можно быстрее.

– Послушайте, любезный, я не знаю ваших планов, – проговорил курьер решительным голосом и встал в оборонительную стойку, – но хочу вас предупредить: два дня в неделю все сотрудники Корпорации посещают мастера рукопашного боя. Думаю, не в ваших интересах устраивать здесь кулачное состязание.

Он и в самом деле держался уверенно. Я продолжал надвигаться на курьера, но мужское чутье уже подсказывало мне, что победа в поединке вовсе не гарантирована, этот хлыщеватый упругий субъект может оказаться мне не по зубам.

Похоже, он почувствовал мои колебания.

– Вы же разумный человек, Федор, – произнес он так уверенно, что я невольно остановился на месте. – Поймите же вы, наконец, что я здесь ни при чем. Эта дама – полностью ваше произведение. В некотором смысле, это слепок вашей души, зеркальное отражение всех ваших бугорков и трещинок, – разве я в этом виноват? Вы же не будете обижаться на зеркало за то, что оно прибавило вам морщин или родимых пятен.

Моя решимость быстро рассеивалась.

В этот момент за нашими спинами раздался тихий стон.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.