Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Колдунья Азея (роман) ч.1

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Небо было со всех сторон обложено тучами. Слышались далекие раскаты грома. В колок упала стрела молнии. И тут же раздался оглушающий щелчок. Попадья инстинктивно кинулась к Косте. Он обнял ее. Она резко оттолкнула его и бросилась к возку. Константин последовал за ней. Подсадил ее, но она не пустила в возок «постороннего». Полил крупный дождь. Словно дробь сыпалась с неба, налетали за шквалом шквал. Попадья подумала, что Воронков залез под возок. Но вскоре услышала, как он запел песню где-то далеко от возка.

В переступь по вереску, через краснотал
Приискатель Нерчинский песню запевал.

Матушка Агриппина поняла, что разбойник удаляется. Она была уверена, что Воронков вернется. Но наступила вторая половина дня, дождь не переставал хлестать, а Воронкова не слышно и не видно. Агриппина захотела есть. Она развязала котомку с гостинцами, стала жевать кусок мяса с хлебом, запивая, холодным чаем из японской манерки - солдатского котелка. Все это ей показалось невкусным. Она не переставала думать о Шалобане: наверно, до нитки промок. Даже пожалела, что не пустила его в возок. Она была уверена: Константин что-то большее, постыдное с ней не позволит. Воронков на самом деле вызывал в ее уснувшей девичьей душе чувство ревности ко всему, что его окружало.

Жила Агриппина подветренно, по волнам времени; течению не противилась. Противиться было неохота, да и боязно.

Морошный день каким-то плотным кутком стоял над поляной окруженной лесом и красноталовым колком. Порывы ветров старались сдвинуть этот плотный куток, но он был слишком весом, чтобы тронуть его с места.

Морок постепенно перешел в вечерние сумерки, а Константин как в воду канул.

А что было на самом деле. Метрах в триста от возка за тальниковой стеной стояло Саранинское зимовье, временное обиталище Шалобана. В нем находился поповский кучер Афанасий Морозов - Фоша, а рядом паслись спутанные лошади, которые во время дождя стояли под навесом. Афонька дорвался до араки и «упился в усмерть». Лежал он ни живой, ни мертвый на Костином топчане. Воронков, оставив свою одежду под дождем, оделся в робу, в которой обычно мыл золото. Там преуспел: напал на хорошую жилу. С наступлением сумерек, он вновь переоделся в прежнюю лопоть. Натянул исподнюю рубаху, на нее серую рубчиком визитку и хлопчатобумажные японские самурайские шаровары.

Он испугал и обрадовал попадью:

- Матушка Агриппина, я принес вам перекусить. Примите хлеб, сало, воду.

- Я не хочу.

- Не хотите, так спрячьте в сухом месте. Все равно аппетит нагуляется.

Через довольно вескую паузу тент раздвинулся. Агриппина увидела промокшего Шалобана, который сильно дрожал. Молча оставила полог открытым, нырнула под доху.

- Можно понять, что вы разрешаете мне, занять уголок в вашем шалаше? - и протихонил, - хорошо бы еще в сердце и душе.

Женщина не ответила, она отвернулась лицом к борту. Дьяконица чувствовала, как Константин шебутится в ногах возка. От этого ее тревоги исчезли, на душе стало веселей. Наконец, парень перестал двигаться, лег под одну полу дохи. Агриппина насторожилась, все ее тело напряглось. Но вскоре успокоилась. Они лежали так около часу. «Ты, матушка, боишься любви, поэтому ты не можешь быть по настоящему свободна, - спокойно говорил Костя, - ты живешь в нечеловеческих, подавляющих свободу условиях жизни. Быть рабой божьей одобрительно; рабой святоши, двухснастного человека - позорно». Агриппина, осерчав, решила повернуться на другой бок, лицом к собеседнику, чтобы возмутиться оскорблением ее мужа. Ее рука угодила на твердый символ мужской гордости. Слова, которые были готовые вылететь из ее пылающих уст, нашли в ее душе могилу. Она вскрикнула и села.

- Что за распущенность?! Как вы смеете?!! - и это было не наиграно, потому что с мужем они никогда полностью не обнажались друг перед другом.

- Тихо, тихо, тихо! - зачастил Костя. - Не мог же я в мокрой лопоти лечь с вами. Чтоб простудить? Вы мне слишком дорога - пойти на такое безрассудство.

Была долгая молчанка. Вначале он положил свою левую руку на ее правую, и, не получив отпора, медленно стал гладить ее. Много ли мало прошло времени - Костя ураганным порывом, силой сорвал с уст дьяконицы такой поцелуй, какого она еще никогда ни с кем не испытывала. Ее сопротивление было очень слабым. Но это не было и согласием. Его объятья, поглаживания, волнующие точечные прикосновения постепенно превратились в какую-то игру. Звуки без слов и междометия заглушал дождь, выколачивающий тревожную дробь по брезентовому балку. По природе Агриппина не была угнетенной в смысле чувственного женского начала. В раннем детстве ее одолевало, как и большинство девочек, любопытство к противоположному полу. Замуж она вышла без любви. Как дань зрелости, смирилась с тем, что такова судьба женщин, такова воля Бога. Ее семья Елчиных и семья Стародубовых были соседями и дружили. Трифела очень была удивлена, когда Агриппину выдали за безвольного красавца попа Селифана. Она нутром своим понимала, что они не пара. И резвая шалунья девочка, какой ее помнила и любила Трифела в Мариевке, в Золоторечье превратилась в инертную затворницу поповского дома. В это время гонение церкви на Трифелу усилилось. Со слов золотореченцев колдунья знала обо всех движениях попадьи. И однажды ее потрясла новость, что дьяконица неравнодушна к пришлому хулигану и сквернослову Шалобану. Вот тогда-то в ее голове-скороварке и поспела мысль сделать из этих двух непохожих людей счастливый союз. Месть была не в ее норове, да и считала она этот поступок ни местью, а своим делом помогать добрым людям и избавлять их от недугов. Понимала баяльница, что она принесет вред благообразному семейству дьякона. Но знала - что брак этот был скреплен веревками из лапши.

Агриппина боролась, в то же время экономила силы, она понимала, что находится в западне, и предполагала исход из этого плена, хотя в таком положении оказалась впервые. Константин не применял больше сил, чем этого требовал момент, но он понимал, что уже овладел предметом своих желаний. Силу напора парень сбавил. Не скрывая своего желания, продолжал целовать. А она уже подпала под влияние его силы духа и тела. Все ее существо заполнило чувство страха и зудящего риска. Она отворачивалась от губ Константина, отталкивала его от себя, умоляла не трогать ее. Откуда-то иногда налетало на нее чувство желания близости. Мелькало желание ласки и тепла. Балок от порывов ветра вибрировал. Слышалась музыка леса. Великан дирижёр взмахнул своей палицей, и музыка усилилась. Мелодия лилась из гигантского органа, живого организма. Роковая, тревожная мелодия, вместе с тем торжественная, подблюдная, победная. Агриппина была не в состоянии понять, что ее охватило - радость или тревога. Она чувствовала окрыленность и парение. И подступ сладострастия, который одолевает безволием.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.