Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Колдунья Азея (роман) ч.1

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Змеи

Азея Елизаровна Стародубова на глазах удивленных сокамерниц помолодела. Глаза ее заблестели, движения стали плавными, кожу лица покрыл румянец, разгладились морщинки, голос стал проникновенным, с серебристым звоном. Колдунью охватила радостная надежда. Венцов сегодня ее не допрашивал, а вел с ней далекие беседы о жизни и о доле. И о долге каждого человека. Колдуньино окрыленное состояние произвело на соседок мрачное настроение. Она выслушала их усталый рваный разговор: на последние слова чахлой женщины «Что нам теперь грозит?» ответила сытуха: «А я почем знаю».

- Вам грозит - жить, - ободряюще сказала Азея, - это удача: вы познали бытие с одного боку, а теперь предстоит познать и с другой его - обратной - стороны. Для вас это не новость: признайтесь, жили вы ожиданием этого дня. Судный день ждет всякого, только одних на том свете, других - на этом… рассвете и закате, - Азея завладела вниманием и возбудила в соседках интерес. - Везде нужны заботы. Теперь вам не надо печалиться о куске хлеба, зато вы познаете его вкус, будет решен и уголочный, квартирный вопрос.

- Уголочно-уголовный, - сострила тщедушная, нервно озабоченная подследственная.

- В любой ситуации надо искать выгоду, лучший кусок, теплее место; заметить, где что плохо лежит, - устроить лучше, командирское положение занять.

- Интересно, будто бы ты не собираешься этого делать? - не поняв иронии, спросила чахлая.

- Сделала бы с удовольствием, да мне некогда. Дела, дела.

- Чо, за мокруху отпустят тебя? Мечтаешь выйти сухой?

- Не выйти мечтаю - вылететь. - Азея, как перед дальней дорогой, присела на нары и мысленно стала прослеживать свою жизнь. Она не слышала соседок, только иногда на ее слух ложилось слово «змея» - так эти женщины обзывали друг дружку, а больше - своих сообщниц-товарок. При чем тут змеи? Они что, хуже других живых существ? Потому что не имеют загребущих рук, не просят «дай бог ноги». Пресмыкающимся дано право на жизнь. Пресмыкаться с землей для них не позор. В медицинской символике они занимают главное место. Но люди их уничтожают, потому что боятся. Всех, кого боятся, уничтожают. Сильных уничтожают хитростью, коварством, предательством. Таков испокон веков порядок жизни. Перед Азеей возникла жуткая картина детства, которой она дала окончательную переоценку.… В душе послышались слова именитого писателя: «Рожденный ползать, летать не может». А ей-то это дано: она и теперь летает. Мало, ой, как мало она ползала по земле, припадала ухом к ней - выслушать ее жалобы, понять, исцелить, хотя бы одну точку больной планеты-планиды. Только в неволе пришло понятие: одаренность, как и власть, - одиночество. Она прошла по жизни одиноко и уйдет, не оставив после себя следа. Считает - это санитария: не наследить, не оставить после себя лишней грязи. Слово «экология» она еще не понимала, но его значение ощущала.

- Мама, мамануха, тятька, гляньте-ко на улку, какой скоп змей - Лидка Якимова, содрогаясь от ужаса, ухватила свою мать сзади.

- Да ты чо, дикуша экая, ошалела? Каво врешь-то? Да пусти ты, окаянная! - Мать пыталась разжать руки дочери.

- Ей-бо не вру, мамануха, глянь-ко в окошко. Тьма тьмущая.

Мать с прилипшей к спине дочерью подошла к окну, раздвинула герань и ужаснулась:

- Па-авел! Гляди, чо деется. Господи! Господи - воля твоя! Обо­рони, и помилуй нас, от лютого зверя, от злого человека, от летуче­го, от ползучего... Лидка, молись.

Павел, ворча, нехотя встал со стульца, отбросил в сторону ичиг, который чинил и застыл у окна с дратвой во рту

В глаза ему бросилась соседская белая в черных заплатах свинья, которая, держа за голову змею, мотала рылом, а змея энергично изви­валась, словно еще боролась за жизнь. По улице в одном направлении ползли змеи. Это было живое море. Все двигалось, все волновалось. Гады подползали вплотную к избе. Павел представил, как они карабкаются по стенам. Его затош­нило. Он вспомнил: его в отрочестве укусила змея на сенокосе. Он даже теперь, через столько лет, почувствовал боль в правой ноге. А жена с дочерью бубнили: "от летучего, от ползучего, от кусучего". В деревне усиливался лай собак. Где-то кто-то визжал, мальчишка, девчонка или баба. Соседский пес, вытянув вперед лапы, не двигаясь с места, заливался лаем на ползущую мимо него змею.

Деревня словно обезлюдела.

Долго наблюдали эту картину Якимовы в окно, боясь высунуться за дверь. Супруги беспокоились за своих коров, а вдруг пастух струсит да оставит их, а они, может быть, уже жаленные.

Лидка первой увидала - по улице плавной, мерной походкой с посохом шествовала высокая стройная женщина неопределенного возраста, рядом как-то приседая, шла девочка лет четырнадцати. У обеих в руках было по узелку. Они осто­рожно, но уверенно переступали через тела гибких животных. А где тех было слишком много, женщина посохом обводила вокруг себя, и змеи не смели переползать эту линию, они плавно огибали ее, и путницы продолжали двигаться по улице.

- Ты погляди, Агафья, это же колдунья с ком-то идет. Трифела это. Не она ли пустила этих гадов? А может, она омрачает всех нас, может, ничего и нет?

- Ага, «омрачает». Ты, тятя, своим глазам не веришь?

- Как ты с тятькой говоришь, дикуша? - одернула Агафья свою дочь.

- Мамануха, а они к нам идут.

- Помнит Трифела еще наш домишко. Готовь, Агафья, - на стол. Принеси свежий соленый курдюк, тащи крынку с маслом, Лидка, ну-ка в подполье за утрешником-молоком. Вечорошник тоже тащи да каймак не нарушь. Живо.

- Ага, а как там змеи?

- Еще одна ляса и запорю, - пристращал отец Лидку, хотя никогда и пальцем не трогал свою любимицу.

Лидка показала отцу язык и нехотя полезла в подпол.

Посохом, отбросив с прикрылечного камня змею, Трифела пропусти­ла девочку на крылечко, взялась за кольцо. Дверь в избу перед ней отворил сам хозяин.

Переступив порог, Трифела воззрилась на образа и стала молча творить молитву.

Хозяева, застыв, ждали, пока гостья вымолвит слово.

- Мир дому вашему, хозяин с хозяюшкой, желаю здравствовать вам долгие лета!

Любила Трифела соленый курдюк. Павел это помнил с того лета, когда его ужалила гадюка, а Трифела, по счастью, оказавшаяся в их селе, спасла его после укуса.

- Благовоний в курдючок, Агафья Максимовна, ты кладешь справно, - сказала Трифела после того, как опрокинула пустую чашку из-под чая. - Чую, ты туда щепоточку гвоздички, да толику тмину, да... - она обор­вала себя, увидев на Лидкиных руках бородавки. - Ну-ка, бравенькая, подойди ко мне. - Она взяла руку девочки. - Куда это годится, столь лишнего мяса носить на руках – Она из одного своих многочисленных карманов выдернула толстую рыхлую нитку. Могло показаться, что колдунья заранее знала о Лидкиной беде. Проворно обвязала каждую бородавку, что-то пошептала, поплевала.

- Новое дело - носить такие кочки на руках. На-ка, вот сама да мигом зарой в ограде, ближе, где чушки живут. Сгниют нитки, и не станет этих твоих дорогих корольков.

- Я боюсь на улку,… укусят.

- Змей, что ли? А ты вот с голубушкой ступай, Азея заговор знает. Ни одна тебя не ужалит.

- Иди, дикуша, что те говорят. - Мать повысила голос.

- Матушка Трифела, - озаботился Павел, - а коров не тро­нут?

- Коров и всю живность я заговорела, а вот злому человеку нельзя на улке появляться. Разве атаман Агафон вас не упредил всех?

- А мы в гостях были в Оленьем. В миру говорили, что тебя, матушка, на сходе просили извести змей, ты, навроде, согласилась, да и никто не верил, что эко диво возможно.

- Никто не верил, что эко возможно, - подтвердила слова мужа Агафья.

- Знала, что не верили, но ради блага людей и содеяла великий перед Богом грех. Много жертвы принесла. Змее-матери тоже змеёнышей жалко, а змеëнышам – свою мать жаль. Ведь они теперь ползут на сопку Вознесенку за ублаженьем своим и не знают, какая участь им уготовлена мною - матерью-птицей Трифелой. Прости Господь, прегрешения: беру за мирян.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.