Как Ниночка родилась. Ниночка ждала Новый Год (два рассказа)

Рейтинг:   / 2

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Проза

Автор: Чидилян Людмила Ивановна

Просмотров: 5724

2010 год, Выпуск № 3

Как Ниночка родилась 

Ниночка родилась в конце января. По подсчетам врачей, мамы, маминых подруг, родственников ее рождения ждали сразу же после Нового года, и она сама не возражала, даже стала слегка разминаться: еще чаще поворачиваться из стороны в сторону, напрягать ножки, ручки, пыталась угадать, как же она попадет туда, где ее уже все ждут. Но тут, как и полагается в Сибири, начались январские морозы. Ниночка слышала, как вокруг твердили «Надо же! Таких морозов лет двадцать уже не было!» мама вскрикивала: «Да мы все тут замерзнем в этой квартире!» Ниночка испугалась и затаилась. «Здесь радостно, а там мороз. Подожду еще, Да и Ниночку ли они ждут?»

Было время, когда Ниночка не знала, кто она: Ниночка или Артаваз. Однажды она услышала, как папа сказал: «Ну, в третий-то раз я думаю, будет мальчик, Артаваз.» «Да, соглашалась мама, – конечно, будет сын. Ну а если все-таки девочка, то назовем ее Ниной.» «Ниночка…пусть так». И здесь папа стал рассказывать, каким крепким и задорным будет Артаваз. Он будет бегать, как ветер, прыгать, как мячик, папа научит его стрелять из лука и рогатки. И Ниночке захотелось стать Артавазом. Но потом она подумала: «А где же все это время будет Ниночка?» Об этой девочке никто ничего не говорил. Ниночка удивилась, даже растерялась чуть-чуть и решила, что Ниночкой станет она, и будет бегать, как ветер и прыгать, как мячик.

Что нужно делать, для того, чтобы стать Ниночкой, она не знала. До сих пор жизнь ее была радостью. Не было ни одного мига, когда бы она не радовалась. Все ее движения или не движения были нужны только для радости. Радость никогда не была чрезмерна и не кончалась усталостью. И сейчас это состояние не покидало ее, но она стала более внимательно прислушиваться к тому, что происходит там, в этом неведомом ей пока мире, и всякий раз, когда мама или папа мечтали об Артавазе, Ниночка радостно, но удивленно напрягалась. «Может быть, все-таки чуть-чуть Артаваз?» Когда же мама иногда, поглаживая животик, говорила – «Все-таки мне кажется, что там девочка», напряженье Ниночкино уходило и оставалась только радость. «Да, я, конечно, Ниночка».

«Восьмого января температура воздуха в Кемерове ожидается до 35 градусов», – слышала Ниночка прогноз. Мама принимала решения: «Так, все понятно. У нас два обогревателя: Алечка будет спать у мамы, второй мы ставим в нашей спальне, зал закроем, там только что снег не идет, на кухне газ зажжем, ничего, как-нибудь выживем. Жорочка, ты главное проверь, что бы проводка выдержала.» «Да что ты паникуешь? Вчера было 36, значит завтра потепление, не могут же вечно быть такие морозы.» Ниночка надеялась, что папа прав. Иначе, что же ей никогда не увидеть бабушкин марлевый костюм балерины, в котором она выступала на Новом году у себя на работе в лаборатории химкомбината? Костюм, который готовила вся семья? Папа вырезал из пенопласта высоченные туфли, ( по-бабушкиному, котурны, для смеха), мама крахмалила юбки, а Алечка, двухлетняя Ниночкина сестра, собирала золотистые фантики для короны.

Почему-то подготовка бабушкиного костюма взволновала ее больше всего. Конечно, весело было, когда они к Новому Году лепили пельмени (наверное, что-то смешное), но время, когда шили костюм, а потом бабушка его примеряла, было особенно радостным. «Скорей, скорей бы все увидеть самой!»

Но морозы не отступали, и маму положили в больницу, узнать, почему Ниночка задерживается. Больница была особенная: там никто не болел, а все врачи, мед сестры и няни нужны были, чтобы подбадривать мам, внимательно прослушивать их животики, а когда придет время, помочь родиться мальчикам и девочкам. Больница так и называлась роддом. Некоторые дети рождались быстро, стоило только их мамам приехать туда, другие же, наверное, тоже боявшиеся морозов, рождаться не торопились. Мамы ждали, а пока обсуждали, где можно достать марлю на подгузники, обязательно ли пеленки гладить, вредно ли ребенку спать в коляске ночью. В их разговорах часто слышалось: «А вы кого ждете? Мальчика или девочку?» Так Ниночка поняла, что есть и другие дети, которые могут родиться с ней в одно или почти в одно время и в этом же доме. «Но если детей родится много, то, как мама поймет, что родилась я, Ниночка? Вдруг она подумает, что появился Артаваз? Узнает ли она меня?» Это волновало ее даже больше чем сообщения о морозах. «Надо еще подождать. Путь все другие дети родятся, найдут своих мам, а потом уже и я появлюсь».

И действительно, каждый день одна или даже две мамины соседки по палате уходили в самую главную комнату, родовой зал, и счастливые возвращались в другие, послеродовые покои, заботиться о своих малышах. Уже родили все женщины, которые вместе с мамой поступили больницу, а Ниночка все ждала. Ежедневно врачи прослушивали мамин животик. «Все замечательно, – говорили они, – ребенок здоров, сердцебиение отличное. Не волнуйтесь, бывает, когда дети задерживаются, значит, такое у ребенка развитие, родится, как только придет его время.»

«И когда же оно придет, его время?» – спрашивал папа. Первую неделю после того, как маму положили в больницу, он звонил в роддом каждый час, узнать, кто родился. Его уже узнавали по голосу дежурные медсестры, сочувствовали ему и обещали позвонить сами, как только все произойдет. Приятели и знакомые уже весело не спрашивали «Георгий, а отмечать-то когда?», а глядя на его сосредоточенный вид, тихонько помалкивали. Папа не спал ночами, думал, ворочался, вздыхал, а утром снова звонил в роддом. «Может быть, ты здесь мало двигаешься? Я слышал, что физическая нагрузка помогает в этом деле», говорил он маме. «А что? Он прав», – подумала мама, взяла ведро, тряпки у санитарок и вымыла панели и полы во всех палатах и коридорах этажа. Стало чище, но главная задача так и не решилась.

Через некоторое время забеспокоились врачи. «Бояться нечего, но что-то он засиделся. Вот умница, южная кровь, понимает, что в такие морозы лучше подождать. Ничего, завтра придумаем что-нибудь.» Утром маме дали какое-то лекарство, через два часа еще, потом еще и еще, но желаемого результата не наступило, зато без всякой стимуляции в это утро родила мамина очередная соседка по палате, ее перевели в другое отделение, и мама осталась одна. Она лежала на боку, одна рука была под щекой и по мизинцу слезы скатывались в подушку, другую руку мама прижимала к животику и шептала: «Ребеночек мой сладенький, деточка моя родненькая, кровиночка моя, ну что же ты! Ластонька, мы же так тебя ждем!» И хотя мама говорила очень тихо, Ниночка отчетливо слышала все, каждое слово касалось ее сердца и заставляло его биться чаще. Постепенно мама успокоилась, задремала. Уснула и Ниночка.

Но совсем рано утром, еще почти ночью, она услышала голос кого-то родного (она чувствовала, что роднее и быть не может), кто любил ее уже давно, всегда, голос, который ей, казалось, она слышала очень часто, но не знала, чей он. «Уже пора, Ниночка!» И вдруг ей показалось, сто мир, где она жила, стал быстро, быстро увеличиваться, а сама Ниночка становилась все меньше и меньше, пока… «Ах! Я падаю!» Но тут мягкая волна подхватила, погладила ее, подняла и нежно опустила. Потом следующая волна, уже больше, стала раскачивать ее. И еще волна, и еще! Волны все выше, и выше поднимали Ниночку и тут же осторожно ловили.

Ах, как же это понравилось ей! Эти, теперь уже гигантские волны, нежили, пестовали ее, устремляя как можно выше и опуская на самую глубину. И чем больше они становились, тем радостнее было Ниночке. И когда она почувствовала, что больше радости уже и быть не может, этот голос, роднее родного, сказал ей: «Иди, Ниночка, иди!» «Ах, я знаю, чей это голос! – подумала Ниночка. – Я иду! Иду!» И последняя самая сильная волна подняла ее, невообразимый свет вдруг ослепил Ниночку, и ей так и не удалось увидеть, как она появилась в этом, уже другом мире.

«Я ничего не вижу! Мне холодно! Я боюсь!», – пыталась объяснить Ниночка, но никто не понимал ее, всем слышался только ее громкий, хрипловато-пронзительный крик: «У-а-а-а! А-а-о!» А пока она на своем языке общалась с окружающими, ее обтерли, помазали чем-то жгучим и взвесили на холодных, в виде маленькой колыбельки, весах. «Ого! Четыре триста! Посмотрите, малышка Ваша настоящий богатырь! Росла, зря время не теряла! А чуб-то, чуб какой черный да длинный! Вы уже знаете, как назовете?» И Ниночка услышала мамин голос: «Да, Ниночкой, Нинусечкой, дайте мне подержать ее немножко!» «Она узнала меня! Узнала!», – обрадовалась Ниночка. ЕЕ завернули во что-то мягкое и теплое и поднесли к маме. В маминых руках она согрелась, успокоилась и почти заснула. Потом кто-то Ниночку взял и понес, но она уже не волновалась. «Хорошо, что теперь они знают, что я Ниночка! – но потом ей подумалось, – а где же тогда Артаваз?»

Ниночка ждала Новый Год 

Наступал Новый Год, и мама закупала сладости. Больше всего Ниночка любила конфеты и шоколадки, но мама говорила, что надо есть фрукты, особенно яблоки. «От сладкого болят зубы, а в яблоках много железа и витаминов». Зубы от конфет не болели, а витаминов и железа в яблоках не было. Сначала Ниночка думала, что витамины – это маленькие черные жучки внутри, но ее сестра Алечка объяснила, что это не жучки, а «яблочкины» семечки.

Аля – старшая, ей после лета исполнится пять лет, и очень вдумчивая. Однажды она первый раз увидела гуся, тот сидел в луже и пил из нее. «Гуси полезные, – сказала Алечка, – они лужи уничтожают». Через два года Ниночка тоже станет такой же взрослой и умной, но пока Аля удивляла необычными словами и советами, и Ниночкапонимала ее не всегда.

Честно говоря, в Ниночкиной жизни было много непонятного. «Витамины», «железо», «животное», «красиво», «полезно» – все эти и многие другие, ничего не значащие для нее слова, окружали, проникали в ее мир, оставляя после себя удивление, вопросы, а иногда и страх.

Особенно многоречива была мама. Она рассказывала Ниночке стихи, сказки, истории, все время что-то поясняла и просила повторять за ней. Ниночка повторяла, но cлова с «шипящими» и «рычащими» буквамине выговаривались. Она уставала и не специально, так получалось, что-нибудь роняла, рассыпала, мама восклицала: «Ах, какой беспорядок!» и начинала наводить чистоту. Без чистоты и порядка мама жить не могла.

Что такое «чистота» Ниночка понимала. Однажды у бабы Зины в деревне в жаркий день она из мокрой глины строила горку, глина была мягкая, послушная, но потом она высохла, съежила кожу, и руки сделались темными. Ниночка испугалась, заплакала, стала вытирать глаза и размазала глину по лицу. Пришла бабушка, и из шланга для поливки вымыла всю Ниночку. «Вот какая чистота! Чисто огурец!» Руки стали беленькие, и чистота ей понравилась.

Слово«порядок» вызывало вопросы. Почему кубики должны лежать в коробке, если они только что заснули в кроватке? Почему беспорядок, когда куклы прячутся под столом? Зачеммашина должна стоять в углу, если удобнее в нее садиться у кресла?

После «генерального» маминого порядка жить нужно было особенно осторожно. Зато когда приходили гости, порядок исчезал сам собой, и ничто не отвлекало Ниночку. Она бегала, подпрыгивала, пряталась и внезапно появлялась, показывала свои игрушки гостям и очень надеялась, что кто-нибудь из них догадается дать ей шоколадку или хотя бы конфетку.

Ниночка ждала Новый Год. Сам Новый Год она не видела ни разу. Когда он приходил? Какой он? Куда потом девался? Почему ему все так радовались? Это было неизвестно и неважно. Главное, чтона балконе уже стоит большая елка, настоящая, вся детская комната пахнет мандаринами из коробки у балконной двери, и во всех шкафах, включая шифоньеры, припрятаны гостинцы.

Ожидались гости. Мама решила устроить детский утренник и позвала подруг с их детьми. Ниночка заранее радовалась всем: кого знала и кого не знала.

Папа из Москвы привез новогодние костюмы. Алечке парик с длинными синими волосами,коротенькое платьице с кружевным воротником и новые туфельки с бантом – она будет куклой. Алечку подарок разочаровал. Она сделалась грустная, вздыхала, печально смотрела в окно. Принцесса – вот была ее мечта. Мама уговаривала: «Мы тебя так накрасим, что станешь настоящая кукла-красавица». Алечка немного взбодрилась, но все равно вид ее выражал, что кукла, даже самая красивая, – это совсем-совсем не принцесса.

Зато Ниночка радовалась. Она сразу же начала примерятьголубую пушистую шапочку, с длинными, изнутри белыми ушками, меховые рукавички, тапочки и маленький хвостик. Маманадела еще на Ниночку голубой вязаный комбинезон, обычно Ниночка ходила в гости в нем, подвела к зеркалу и спросила: «Ну и кто у нас здесь?»Ниночку вопрос смутил. В зеркале она сразу узнала себя: это ее вьющаяся черная челочка, ее глазки черненькие, еегубки , щечки , толькоушкиспрятаны под шапочкой. «Ну, Ниночка, на кого ты похожа? На какого зверька?» – спрашивала мама. Мамины вопросы всегда были непростыми для Ниночки. Она чувствовала, что мама, задавая их, ждет не только ответа, но всегда хочет узнатьеще о чем-то важном про Ниночку, внимательно слушает каждое Ниночкино предложение и даже слово, наблюдает за ней,радуется или пытается скрыть огорчение. Ниночка часто боялась сказать что-нибудь не так,не знала, что сделать, чтобы мама всегда была довольна.

Вот и сейчас Ниночка стала думать, что сказать, чтобы мама не огорчилась.Пока она думала, сказал папа – «Ниночка, это же – зайчик. Видишь, ушки длинненькие, хвостик – все, как у зайчика! Ну, покажи, как зайка прыгает!» И папа вместе с Ниночкой запрыгал вокруг мамы. «Жора, ну что ты сразу ей подсказываешь. Надо, чтобы она сама догадалась». «А она и догадалась. Правда же, Ниночка?» «Да!» «Догоняй, Ниночка!» И они убежали в детскую.

В день утренника, пока еще Алечка и Ниночка спали, привезлиих троюродного брата Ромус сестройОлей. Рома и Оля уже учились в школе: Рома третий год,Оля – первый.Онижили недалеко от Кемерово, в маленьком городке Топки. В Топках Ниночке нравилось. Там, когда они приезжали в гости,накрывался стол, отваривалась картошка, доставались соленые хрустящие капуста и огурчики, тетя Таня,мама Ромы и Оли, пекла блины, смазывала маслицем и давала ихНиночке, чуть остудив,прямо в руку, без тарелки. С блином можно было бегать по всей квартире, возвращаться на кухню, макатьего в варенье, сметану или мед и снова убегать. У Ромы с Олей жил попугай Сема, он никого не боялся, летал по комнатам, садился на голову или плечи и умел целоваться. Ниночка ждала, чтобы Сема хотя быраз сел к ней,она замирала при его приближении, апопугайпролетал мимо. Хотелось заплакать, но Ниночка не успевала: тетя Таня вдруг вспоминала, что нужно срочно потанцевать или узнать, у кого из девочек лучше получаются «лягушки», «мостики» и «шпагаты».

Пока Рома с Олей пили на кухне чай с бутербродами, Ниночкапроснулась и слышала, как маматихо им говорила, что «сегодня тяжелый день, и надо, чтобыдети, особенно Ниночка, хорошенько выспались. Она – маленькая, ей нужно много сил». Ниночка удивилась: «Если я маленькая, то почему и мама, и папа, ибаба Зина говорят, что я уже такая большая девочка? И почему день тяжелый?»Она не стала долго размышлять, и чтобы веселье не началось без нее,босиком помчалась на кухню.

Гости стали собираться после обеда. Обычно Ниночка в это время спала, но сегодня ее даже не пытались уложить. Первой пришла мамина подруга по работе тетя Галя с четырехлетней дочкой Машей. Ни тетю Галю, ни Машу Ниночка не знала, но тут же повела их в спортивный уголок детской комнаты показывать, как быстро умеет забираться по лестнице. Этот уголок был папиной гордостью: перекладины, качели, висячая лестница, шведская стенка – все было сделано его руками. Маше, конечно, тоже хотелось качаться и прыгать, но тетя Галя сказала, что нужно уже наряжаться, и все начали переодеваться.

Машу нарядили в цветастую маленькую юбку в оборках и завязали большой белый бант, а вот у Ромы появился длинный картонный нос на резиночке и остроугольная полосатая шапочка. «Рома – Буратино, – объясняла Оля Ниночке, а я – Мальвина, видишь, какое у меня пышное платье», и она покружилась. Алечка наблюдала издалека. «Платье пышное, – думала она, – нокороткое». Она была уже в парике, и мама красила ей брови и ресницы, как у настоящей куклы. Ниночке надели ее костюм,мама сделала черным кончик носика и нарисовала по три усика на каждой щечке. «Ниночка, ты их не трогай, – попросила мама, – а то они размажутся», и Ниночке сразу же захотелось их потрогать, она сжала руки за спиной, стала подпрыгивать на одной ножке и кружиться, но это не помогало, вот уже рука потянулась к щеке, но открылась входная дверь, и пришел папа и баба Зина. Они были краснолицые и в снежинках. « Мы во дворе встретились. Там настоящая новогодняя погода, – сказал папа, – ой, кто это такие красавицы?!» и стал по очереди подбрасывать и кружить девочек, а Роме пожал руку.

– Люся, я такой голодный, дай что-нибудь перекусить.

– Ах, как это не во время, ты что, в ресторане не мог поесть?!

– Ресторан – это работа, а дом есть дом, могу я поесть дома?!

Ниночка напряглась, как обычно, когда они хоть в чем-то не соглашались друг с другом.

Но вдруг раздался сильный и долгий звонок в дверь, и дети помчались в прихожую. Это пришли последние гости: мамина подруга тетя Оля с дочерью Таней, Алиной ровесницей,соседка по старой квартире тетя Люба и ее дети – девятилетняя Полина и четырехлетняя Даша.

«Люся, мыпораньше, – сказала тетя Оля, – может, что помочь надо, да и вообще дольше вместе побудем. Ой, а вы уже в костюмах. Ах, какой зайка – Попрыгайка! Иди сюда, зайка! А что зайки едят?

– Шоколадки – сказала Ниночка.

– Нет, – не согласилась тетя Оля, – зайки едят морковки, яблочки и мандаринки. – И по одной мандаринке дала всем детям. Пока Ниночка ела мандаринку, гости ушли переодеваться, и куда-то исчезли папа с мамой. Ниночка принялась их искать, но увидела, как перед елкой кружатся Маша иОля, проверяя, чья юбка пышнее, и стала кружиться с ними. Вдруг двери спальни открылись и появились тетя Оля и тетя Люба с черными бровями, красными губами, в длинных цветастых юбках и платках, а за ними шли три принцессы в длинных платьях.Таня – Белая принцесса, потому что у нее было и платье белое, и ободок, а вот Даша с Полиной были заморскими.Мама Люба им сшила юбки золотистые, сделала кружевные воротники, на рукавахотвороты в бусинках, а главное – короны, настоящие короны, с приделанными к ним сзадидлинными накидками.

– Вот это да! –раздался мамин голос. – Ай, да королевишны! Ну, ты, Люба, молодчина! Вот что значит уметь шить! Представляю, сколько времени ушло! Здорово! Да, Ольга, это не мы с тобой! – Голос былмамин, но саму ее трудно было узнать, так смешно она изменилась:кончик носа стал, как и у Ниночки, черным, на щеках нарисовались усы, на голове появилась шляпа с лисьим хвостом, а сзади еще один хвост болтался вдольдлинной юбки.

Мамавдруг, притворно улыбнулась и, растягивая слова, сказала:

– Ой, какие красивые детки собрались к нам на праздник.А знаете ли вы, кто я?

– Знаем, закричали все, и Ниночка тоже.

– Кто?

– Мама, – крикнула Ниночка.

– Лиса-Алиса, – закричали дети.

– Узнали! Вот какие хорошие детки! Вы и подарочки, наверное, ждете?

– Да. Первой сказала Ниночка.

– А вот и не будет вам никаких подарочков! – грозным голосом, скрывая улыбку, закричал внезапно появившейся папа. Его тоже было не узнать. С нарисованными усами, в черных очках, в матроске и в шляпе, с перевернутой шваброй под мышкой, он походил не то на пирата, не то на Бармалея, но дети в нем сразу признали кота Базилио.

– Цыганки, подружки наши, – сказал папа, – идите к нам! Пусть эти дети сами ищут свои подарки. Нотак и быть, мы дадим им одну подсказку. И он вытащил из-под матроски листок. Что там было, никто рассмотреть не успел, потому что Рома выхватил его из рук и побежалв коридор.

И с этого момента все так быстро стало происходить, что Ниночка не могла ни за кем и ни за чем уследить. Рома с Олей, Полиной и Таней носились по комнатам и все переворачивали в поисках тайника с подарками. Они хохотали, кричали,подвизгивали, толкали друг друга – каждый хотел найти первым. Ниночка то подбегала к их компании, но за спинами ничего не могла увидеть, то бежала к взрослым на кухню, где они готовили еду, выпивали свой горький напитоки ели соленые огурцы, то прибегала в детскую, гдеМаша, наконец, добралась до спортивного уголка и раскачивалась на веревочной лестнице, а Даша, расправив юбки, чинно сидела в кресле под елкой и красила карандашом глаза любимой Алиной кукле, к которой Ниночке запрещено было даже прикасаться.

«Вот Алечка не видит, – подумала Ниночка и тут поняла, что Али нигде нет. Словно угадав Ниночкины мысли, мама громко спросила из коридора:

– Дети, вы Алечку не видели?

– Она в ванной, – сказала внимательная Даша.

Когда мама открыла дверь, Ниночка увидела Алю. Она стояла, повернувшись лицом к стене,положив голову на руки, и тихо рыдала. «Алечка, ты что, из-за костюмов? – спросила мама. Аля притихла, – ну так нельзя. Это очень некрасиво. Так поступают только злые, завистливые девочки. – Итут Аля заревела во весь голос. Мама быстро выпроводила Ниночку «Иди с Машей покачайся» и закрылась на защелку. Но Ниночка никуда не пошла, а осталась у двери и уже почти заплакала, но тут услышала, как мама стала успокаивать Алю. «Алечка, перестань, ты и без длинных юбок настоящая принцесса. Доченька, ты же знаешь, что в магазинах нет никаких костюмов, папа ваши-то костюмы в Москве с трудом достал. Не плачь, я вот научусь шить и тебе на следующий год такое платье сошью, что ни у кого не будет, ты у меня Шамаханской царевной станешь! Ну, улыбнись, вот и глазки размазались, давай умоемся и снова накрасим». Мама еще что-то говорила, но Ниночка не слышала, потому что все дети прибежали в коридор и стали громко кричать, что никаких подарковнет, потому что, они их нигде не нашли.

«И что это за праздник такой: Алечка плачет,подарков нет, и даже конфет не дают», – загрустила Ниночка, а тут еще баба Зина объявила, что никаких сладостей не будет, пока дети не поедят курицу с картошкой. А уж бабушка точно не шутила. Из ванной вышли мама с Алей и дети пошли за стол.Когда уже почти все съели, раздался не звонок, а громкий стук в дверь.

«Кто это? – испуганно спросил папа, и дети притихли. Стук повторился и стал еще сильней. Пойдем, посмотрим, кто пришел, – папа взял Ниночку за руку, и они вошли в прихожую. Вдруг дверь сама распахнулась, и на пороге появился огромный, красный дед с белой бородой и усищами.

«Здравствуйте, дети», – сказал он каким-то грубовато-страшным голосом, и Ниночка заплакала.

Но тут испугался сам дед, присел на корточки и уже другим голосом, голосом папиного друга, дяди Олега, стал ее успокаивать –« Ты что, не узнала меня? Я же…»

– Дед Мороз пришел, – закричал прибежавший Рома, а за ним и все остальные. Что тут началось! Каждый пытался дотронуться до красного дедовского халата, даже за бороду дернуть, но тот быстро собрал взрослых и детей в комнату, где стояла елка,сам встал в центре, поставил табуретку, такие же, Ниночка знала, стояли на кухне, и объявил:

– Кто хочет, чтобы ему самый настоящий Дед Мороз дал подарок, тот должен встать на этот волшебный стульчик и прочитать стишок или спеть.

Первой выбежала бойкая Таня, она прочитала незнакомый Нине стих, и Дед Мороз дал ей маленькую шоколадку. Тут жеобразовалась очередь, дети, едва дослушав друг друга, спешили выступить сами, дед всех нахваливал и давал или зефирки, или конфеты, или маленькие игрушки. Кто-то рассказал уже по два и три раза, аНиночку оттесняли, и очередь до нее не доходила. Правда, никакие стихи не вспоминались, но Ниночка догадалась, что главное было не ввыступлении, главное было встать на стул. А на кухне, она вспомнила, стоял точно такой же табурет. Ниночка с трудом, но дотащила егодо детской, поставила рядом с тем, дедоморозовским стулом (на нем как раз пела песню Полина), взобралась и стала ждать, когда, наконец, и ейдадут шоколадку. Все притихли и вдруг стали смеяться, сначала дед, потом папа с мамой, а потомостальные, и даже Аля улыбнулась. Ниночка поняла, что она сделала что-то радостное, раз кругом веселье, и засмеялась тоже.

Если бы не испачканные шоколадом пальцы, Ниночка и не поняла бы: давал ей Дед Мороз конфету или нет – так быстро онасъелась.

А праздник продолжался. Дети и взрослые сначала играли в «чепуху», потом в Ниночкину любимую «Море волнуется раз», папа делал там самые смешные фигуры, и в «прятки», баба Зина поставила Ниночкуза шторку на окно, и ее долго искали, и еще во что-то, и еще…Веселья оказалось так много, чтоНиночка уже не понимала: весело ей или нет. И когда Таня воскликнула: «А подарки-то настоящиенам так и не дали!», а Дед Мороз ей ответил, что надо еще чуть-чуть потерпеть, Ниночка поняла, что подарки будут, и захлопала в ладоши, но уже не от радости, а потому что так сделали остальные дети.

– Снегурочка, Снегурочка, идет! – кричали они, и Ниночка увидела тетю Люду, дяди Олега жену, в голубом блестящем платье и шапочке. В руках у нее был большой красный мешок.

– Подарки! Подарки! –

Первый подарок тетя Люда – Снегурочка дала Ниночке. Из пакета выглядывал маленький пушистый ослик, а внизу лежало столько конфет и шоколадок, что дух захватило. «Доченька, давай я тебе оставлю две, а остальные ты съешь потом», – сказала подошедшая мама, забрала пакет и оставила Ниночке ослика, конфетку и маленькую шоколадку. Случись такое часа два назад, Ниночка непременно бы заплакала, но сейчас она только вздохнула, и быстро проглотила сладости.

Когда остальные дети получили и рассмотрели подарки, гости стали торопиться домой,попрощались и разом ушли.В квартире внезапно установилась тишина, только слышно было, как гремят тарелки, и течет вода на кухне – бабушка домывала посуду. Потом ушла и она вместе с Ромой и Олей.

Аля, уже умытая, лежала в кровати, хотя обычно искала всякие причины, чтобы заснуть позже, амама с папой ходили по комнатам и искали собачку по имени Капля, потому что Ниночка, даже еслис ног валилась,без этой игрушки никогда не засыпала. Сама Ниночка тоже искала Каплю. Она уже посмотрела во всех заветных местах: и под креслом, и под подушкой, была надежда, что Капля в грузовике, но и самого грузовика не оказалось. «Да, в таком беспорядке может пропасть, что угодно! Даже слон!» – разозлилась мама. «Вот он, настоящий беспорядок, – подумала Ниночка, он что захочет, может насовсем потерять!»Наконец, папа все-таки разыскал Каплю в прихожей среди шапок, и Ниночка тоже легла. «Папа всех победит, – подумала она, – и беспорядок тоже ».

Родители поцеловали девочек перед сном, пожелали спокойной ночи и ушли: мама «разбирать завалы», а папа смотреть ночные новости.

Глазки Ниночкины закрылись сами, она стала проваливаться в сон, но Аля, которая не так часто обращалась к ней, спросила:

– Тебе понравился Новый Год?

Ниночка подумала: «Так я же никакого Нового Года не видела!»

– А тебе? – спросила она, на всякий случай изаснула. Но тот час,ей привиделись цыганки, не тетя Люба с тетей Олей, а другие, страшные, усатые, со злыми глазами. Они летали вокруг елки, размахивая шалями, и хотели шваброй поймать Ниночку. Она пыталась убежать, но не могла сдвинуться с места. «Мама!» – кричала и плакала она, – «мама!» и проснулась. Мама, только что прибежавшая, взяла Ниночку к себе на колени, обняла ее, и стала успокаивать. «Не плачь, солнышко мое, все хорошо. Зайчик мой, кыска моя, не бойся! Ложись, я тебе спинку поглажу!» Понемногу Ниночка стала успокаиваться.

– Мама, а ты, правда, шить научишься? – тихо спросила Аля.

– Ну, раз обещала, придется постараться.

– И я буду Шамаханской царевной? –

– Да.

– А Ниночка?

– Мы подумаем. Может, Русалочкой, а, может, Ангелочком.

– Ей Ангел больше подойдет.

– Почему, Алечка?

– У нее волосыкудрявые.

– Мам, а у Русалочки – хвостик? – заинтересовалась Ниночка

– Да

– Как у рыбки?

– Да, как у рыбки.

– А у Ангелочка что?

– У Ангела – крылья.

– Большие?

– Большие.

– Как у голубей?

– Больше. Уже поздно, Ниночка, спи! Завтра я тебе обо всем расскажу. Спите детки.

Мама еще раз поцеловала девочек и ушла.

«Хвостик у меня уже был – засыпая, подумала Ниночка, – Лучше – крылья!».