Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Западносибирские сны

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Дело в том, что австралийцы заранее предупредили наш «Спутник», что в составе туристской группы не должно быть ни писателей, ни журналистов, потому-то мы с Митей оба значились преподавателями русского языка. К сожалению, мне тогда ещё не представилось случая подтвердить свою столь ответственную профессию, но разве не с блеском проделал это Думитру?!

Недаром с молдавского переводила его чрезвычайно талантливая, чрезвычайно, подчеркиваю, поэтесса Лариса Васильева, написавшая потом книжку «Кремлевские жены», и вообще чего только тоже чрезвычайного о Кремле не написавшая - нет, недаром!

Была, конечно же, в объединившей нас дружеской симпатии и как бы некоторая, заранее многое определившая закономерность - вспомним очередность букв в русском алфавите: «... ка... эл... эм... эн...» - «кэлэмэнэ», короче: чтобы стать хоть чуточку ближе к родному Мите молдавскому языку.

Но к общей нашей чести симпатию эту мы искренно проявили друг к другу ещё до того, как нас впервые поселили в одном номере.

Был у нас в группе ещё один молдаванин, достаточно пожилой и, прямо скажем, без обильной растительности на голове директор коньячного завода из Кишинева, который чуть ли не всюду таскал за собой объемистую сумку, набитую собственной продукцией. Когда ещё в Москве ему говорили: мол, куда ты с ней?!.. Ну, даже если наши пограничники с твоим коньяком тебя выпустят - все равно таможенники в Таиланде или в Австралии отберут!

- Ну, и что? - спрашивал он не то что спокойно - спрашивал совершенно равнодушно. - Жалко, что ли? Пусть отберут: хоть попробуют.

Но сумку не отобрали ни там, ни там... Сколько лет прошло, а я все думаю: может, это все-таки была волшебная сумка?

Сколько кишиневский директор ни отдавал коньяку - на общий стол или только, бывало и такое, на наш с Митей, бутылок в ней только прибавлялось... Возможно ли такое? Но ведь было!

Поскольку из студенческого возраста добрый волшебник из Кишинева, бывший куда старше нас, давно уже вышел, он тоже числился преподавателем, но по какому предмету, я не знаю. Теперь, конечно, он мог бы сойти за крупного специалиста по маркетингу, потому что в большом количестве раздавал он также свою продукцию знакомым и незнакомым австралийцам, но такого предмета в то время у нас не знали не только в школах, техникумах или институтах - не знали и в академиях.

Однажды я спросил его напрямую: каким образом ты пополняешь сумку, Ион?.. Где ты в чужой стране достаёшь свой коньяк?

- А чего его доставать? - спросил он меланхолично. - Вспомни, как он называется.

- Ну, «Аист»...

Ион носовым платком вытер взмокшую на жаре лысину и насмешливо сказал:

- Ты не должен был говорить «ну».

- Почему это?

- Ты бы просто ответил: «Аист». И тогда бы я спросил тебя: ну?..

Ох, эти молдаване!

Уж не хотел ли он сказать, что в Кишиневе начали выпускать бутылки с крыльями, и затем-то он и прибыл в Австралию, чтобы лично убедиться, долетают ли они до пункта назначения, а сумка нужна ему, как некий ориентир, по которому происходит миграция стеклянных изделий нового поколения... Как гнездо.

Понимаю, что, сам того не желая, невольно завел речь о национальном составе нашей туристской группы, и теперь просто вынужден буду сказать, что кроме двух молдаван в ней были четыре грузина и столько же армян.

Об одном из грузин вы кое-что уже знаете. Вторым, кого отчётливо помню, был богатырь и красавец Гиви, чемпион мира по классической борьбе в тяжелом весе... этот тяжелый вес!

Уже на пятый или шестой день нашей поездки по континенту одна из австралийских газет написала, что «русские студенты старые, лысые и у них очень много вещей, которые они еле тащат»...

Об одной поистине уникальной сумке вы уже наслышаны, но в силу - закрытого или нет, я не знаю, но таинственного - это уж наверняка - эксперимента с новыми образцами своей удивительной продукции Ион со своим багажом справлялся исключительно сам. Но был у нас и другой багаж, был!

Уже в аэропорту Нового Дели, где и пробыли-то мы всего три или четыре часа, всех наших армян как раз на это время похитили их живущие в Индии соплеменники, и со встречи с ними каждый вернулся с весьма объемистым пакетом... В Бангкоке таиландские армяне забрали наших почти у трапа и к трапу же потом уже в день вылета с пополнившимся багажом привезли. Но это, как говорится, семечки по сравнению с тем, что началось уже в Австралии!

Наших армян то и дело куда-то забирали быстроглазые, с тяжелыми носами мужчины, вместе с ними привозили потом в студенческий городок, где обычно мы жили, большой пакет, сумку либо чемодан, оставляли и тут же уезжали обратно - у них была как будто своя программа, а общая начиналась тогда, когда нам надо было грузиться в автобус, идущий в аэропорт, либо потом садиться в самолет...

Кажется, я уже сказал, что пилоты государственных линий бастовали, перевозкой с каждым часом прибывавшей армии авиапассажиров занимались шрейкбрехеры-частники, и в аэропортах царицей была наша родная русская неразбериха: рейсы то отменяли, то объявляли вновь, нас то сажали в какой-нибудь очередной ненадежный самолет, то из него выпихивали, и все это без багажных квитанций, без грузчиков - своими силами.

Маленькие самолетики - нашу группу из тридцати человек дважды пришлось разбивать надвое - еле-еле взлетали, на всем протяжении пути то и дело проваливались в воздушные ямы, ложились на крыло, очень странно маневрировали, а при посадке их так болтало из стороны в сторону, будто каждый из них никак не мог прицельно попасть на посадочную полосу... Потом они долго подпрыгивали на ней, всех подбрасывало, и единственная радость была - видеть впереди улепетывающего прямо перед машиной кролика: Австралия все-таки!.. Она, милая!

Как-то однажды мы долго летели над океаном, а когда приземлились и вошли в аэропорт, каждому у входа вручили экстренный выпуск местной газеты: оказывается, предыдущий рейс потерпел аварию, машина упала в океан, и одного из пассажиров растерзали акулы...

Такая обстановка, само собой, не добавляла спокойствия, при посадке кое-кто нервничал, армяне со своими чемоданами, как всегда, отставали, и тут все взгляды невольно обращались к нашему Гиви: выручай!

Чемпион мира молча снимал брючной ремень, пропускал его между ручек самых тяжелых чемоданов, перекидывал их через плечо, а два не менее объемистых брал в руки и устремлялся на посадку... Человек он был не только добродушный, но и с юмором. Иногда я подходил к нему и с нарочитым грузинским акцентом читал стих:

Ах, Гиви, Гиви, Гиви, Гиви, Гиви!

Без чемодана ти такой красыви!

Он делал вид, что готов применить ко мне, стоявшему, «двойной нельсон», которым додавливают уже распластанного на ковре противника, дружелюбно говорил в ухо:

- Нэ забудь!

- Да что ты, - успокаивал я его, - ну, что ты!.. Как возвращаюсь, тут же звоню.

Знаменитому «классику» Манею, Володе Манееву, кузнечанину, который несколько лет назад на Олимпийских играх в Мельбурне бросал тут всех - тоже по кузнецкой версии - «как мальчишек». Как Геннаша говорил: как котят...

Вскорости чемоданов у наших закавказских братьев прибавилось, и они настолько потяжелели, что безотказный Гиви уже не мог один с ними справиться: в критические минуты на них набрасывалась вся группа, облеплявшая их, как крошечные муравьи - исполинского таракана...

Само собой, что я уже успел рассказать нашему Гиви о близком знакомстве с Володей Манеевым, потихоньку сходившем тогда со спортивной сцены, и потому чемпион нынешний, в каком-то смысле сменивший знаменитого сибиряка, оказывал мне все возможные знаки душевного расположения...

Однажды это едва не закончилось для меня плохо.

Конечно же, между представителями двух соседних закавказских республик имело место тихое, постороннему глазу мало заметное соперничество... И вдруг ему представился неожиданный шанс вылиться в открытое соревнование.

Случилось это, когда вся группа однажды вечером пришла в «Барбекю», где на шведский манер платили только за вход, а там - сколько съешь... В отличие от маленьких ресторанчиков такого же типа, этот был вместительный и просторный, с горами готового для жарки мяса в витринах и между ними на стойках. Открытых печей с ходящими на цепях над ними жаровнями в разных концах имелось тоже достаточно, немногочисленные посетители выбирали по большому, с добрую ладонь, ещё холодному «стейку», бросали на жаровню и тонкими деревянными лопаточками почти тут же начинали деловито переворачивать...

Само собой, в ресторане держался хорошо знакомый всякому горячий дух жареного мяса и чуть подгоревшего жирка, и если тут, и действительно, уместно это в с я к о м у, то что такое - подобный дух для кавказца?!. Не может ли тут быть самых прямых сравнений с боевым духом, который, конечно же, сразу охватывает каждого жителя гор, как только он втянет носом родной ему запах шашлыка?

И те, и другие из закавказских наших братьев - неужели бывших, думается теперь, неужели все-таки - бывших? - прямо-таки разом громко заговорили, всякий на родном своем языке заперекрикивались и тут же - так вышло, что по двое - чуть не опрометью бросились к свободным жаровням, а четверо остальных уже несли на пластиковых тарелках туда и сюда по доброй стопе отбитого мяса...

Помните сцену, когда усатый франт с тросточкой мгновенно скинул с себя пиджак?

Точно так же один за другим избавились от них все восемь наших джигитов, и в каждом из нас, уже сидевших за столиками, возникло ощущение, что присутствуем на крупных международных соревнованиях... разве теперь они, и в самом деле, не стали бы по статусу международными?

В ресторане вдруг усилился какой-то знакомый шум, сквозь который явственно прорывались тугие шлепки мяса о железную подину и тут же стремительно нарастающее шкворчание... давай, ребятки, давай!

Но вот и первые готовые стейки исходят на картонных тарелках сытным гревом...

Помню, как в детстве, коли спешил за столом, прабабушка укоряла:

- Да что ж ты, как из голодного края?

Успел надоесть поп-корн с молоком и кисловатые джемы в университетских, где нас обычно кормили, столовых при студенческих городках?

Но каждый из нашей группы «русских туристов» тоже был теперь будто из голодного края: как все навалились на горячие зажаристые стейки! Какая знатная пошла объедаловка!..

Участвовал в такой только за скатертью-самобранкой в родной станице, когда после очередного краевого конкурса стригалей, в котором, как всегда, побеждали наши, отрадненские, чемпионы России и даже мира, да-да, - из Австралии как раз и возвращались они с чемпионскими дипломами - так вот, когда после конкурса трудяг-стригалей в роще за Урупом, неподалеку от нашей ГЭС, на банкет выезжало районное руководство с приехавшими на праздник краснодарцами да москвичами.

Помню, как, выпив полагавшийся первым, непременно всклень стакан её, проклятой, потихоньку поднялся с намерением перебраться в «мертвую» для глаз руководства зону, как был руководством этим усажен обратно, и спас меня один из самых давних колхозных председателей, старый дружок покойного отца.

- Ты, Леонтич, лучше не спорь с ими, а ешь все, что я тебе положу, - прошептал, улучив минуту. - Килограммов семь-восемь закинь в себя - никакая водка не одолеет - хуть сколько!..

Я удивился:

- Да разве столько можно - семь-восемь?!

И опытный председатель, многолетний участник этих долгих и обильных застолий, которые для многих и многих русаков - живущих на Кавказе и по разным делам сюда приезжающих - прямо-таки заменили собой жаркие баталии прошлого, наставительно сказал:

- Нужно.

А кормильцы наши старались!

Мы уже устали жевать, уже отвалился каждый на спинку стула, а они, казалось, только входили во вкус... Может, для истинного кавказца, и действительно, важно не самому съесть сочный и запашистый кус исходящего горячим жирком во рту мяса - отвести душу, угощая друзей? По братству и теплу тоскующее сердце успокоить за давним, за тысячелетним занятием предков в счастливые дни редких во все века на Кавказе мирных праздников?

Как они, и правда, старались!

Светились потные лбы, сверкали глаза, блестели жиром испачканные ладони, под закатанными рукавами мелькали крепкие волосатые руки... Само собой, я следил за Гиви, но в эти минуты они все казались такими, как он, богатырями.

Будто, и в самом деле, наперегонки нагибались, тут же отшатывались, голыми пальцами переворачивали обжигающие плоские ломти, бросали их на тарелки, мгновенно пропускавшие жар - «подручные» двумя руками держали их за краешки.

Не только мы с понятным интересом следили за этим действом - на него глазели теперь чуть не все посетители «Барбекю»: кто-то из-за столика наблюдал издалека, некоторые поднялись и подошли ближе.

В какой-то миг показалось, что добровольные наши мастера жаркого как бы вошли в единый ритм, объединивший теперь всех восьмерых...

- Что, если бы они так же - за станком на заводе вкалывали? У доменной печки шуровали?

Конечно, мы с Митей фыркнули, но сказавший это Валера Васильев, секретарь горкома комсомола из города Серов на Урале, сам «черняк» -металлург, смотрел на нас нарочно серьёзно, чуть ли не строго:

- Я не прав?..

- Всегда говорил, что он - угрюмый ортодокс, - кивнул на Валеру земляк его Женя Панфилов, редактор молодежной газеты из Свердловска.

Эти двое были полной противоположностью: невысоконький, с мрачноватым выражением лица Валера, одетый, как большинство из нас в мешковатый темный костюм с разъехавшимся под воротником рубахи незатейливым узлом галстука и баскетбольного роста, с правильными чертами сероглазый блондин Панфилов, один из всей группы одетый в изящный льняной костюм цвет топленого молока...

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.