Та осень останется в моей памяти навсегда. Она познакомила меня с маленьким мальчиком, и эта короткая встреча перевернула многое в моей голове. Выходя солнечным тёплым днём на послеобеденную прогулку, я и не думал, что когда-то сяду писать об этом рассказ. Впрочем, прогулок было три. Три прогулки, что сохраню я в сердце в мельчайших подробностях до конца дней. Но обо всём по порядку.

ПОЛНОЕ НАКРЫТИЕ

Виктор Венценосцев сидел в подвальном помещении канадского суда и сильно мёрз. Из дома взяли в чём был. Даже куртку в суматохе не надел. И вот дрожи теперь: октябрь на дворе...

Виктор ждал суда, на котором должны были принять решение о его выходе под залог. Есть такая процедура в канадском правосудии: сначала правонарушителя арестовывают и увозят в тюрьму, а наутро везут в суд, чтобы тот решил, оставить ли его на нарах, пока идёт разбирательство дела, или отпустить под гарантию друзей и близких и под денежный залог.

Утро майского дня было хмурым. Деревья и кусты, поспешившие нарядиться в одежды из светло-зелёного шифона, казалось, знобило под порывами северного ветра. Серые лужи холодно отливали металлом. 

Екатерина Андреевна закрыла форточку в ординаторской.

– Сквозняк! – пояснила она заведующему.

В старое озеро прыгнула лягушка

Дверь парной открылась – и сверчок замолчал. Вошли двое: высокий костлявый старик в тюбетейке и полный мужчина в спортивной шапке с помпоном, из-под которой торчали во все стороны, закрывая лоб и опускаясь к бровям, пепельного цвета кудри. Поднялись по скрипучим деревянным ступеням, старик припадал на одно колено и упирался в него ладонью. Уселись. Напротив темнела заслонка печи, направо тянулись лавки – выгибались углом и уходили под самый потолок.

Старик постучал ладонью по колену, расправил плечи, выпрямил спину, отчего стал казаться ещё выше, шумно втянул воздух, выдохнул и продолжил разговор. Говорил он прерывисто, с паузами, во время которых жевал тонкие губы.

Мышь смотрела на человека через решётку спокойным немигающим взглядом. Это было неправильно, ведь не она, а именно он, человек, – сотрудник лаборатории. Ему скоро докторскую писать, между прочим. И вообще, человек – венец творения, у него медаль, связи и пять тысяч подписчиков в твиттере. Но этой мыши, похоже, было всё равно. Её глазки, две блестящие ягодки, изучали человека безмятежно и даже как-то насмешливо.

Время приближалось к половине девятого утра.

В старой конторе общества с ограниченной ответственностью «Ремстройналадка» стояла сладкая тишина. Можно было подумать, что кто-то, чья ответственность уж точно никакими рамками не ограничена, вытолкал служащих из всех кабинетов на улицу. И проделал это с единственной целью – чтобы они там, помахивая мётлами и граблями, занялись уборкой территории или ещё чем-нибудь полезным. 

Но если рассуждать логически, старая контора давно заслужила право на тишину и покой.

Построенная, страшно сказать, в тридцатых годах прошлого века, она обветшала до крайности.

В жизни шарлатаны обычно симулируют болезни, а в искусстве они симулируют чаще всего здоровье.

В. Э. Мейерхольд

1. Новый главный

В начале сентября в наш театр прибыл новый главный режиссёр. 

По некоторым обстоятельствам я был вынужден задержаться с выходом из отпуска на неделю. Пришёл. Написал заявление на отпуск без содержания на пропущенные дни. Поднялся на третий этаж знакомиться с главным. Он был у себя в кабинете. Поздоровались, представились.

Все хорошие книги сходны в одном –
когда вы дочитаете до конца,
вам кажется, что всё это случилось с вами,
и так оно навсегда при вас и останется.

Э. Хемингуэй
 

Предисловие

Ознакомился с публикацией Андрея Цунского «Когда мы играли в индейцев…», в которой автор описывает биографию кумира мальчишек прошлого века Джеймса Фенимора Купера. Мне показались тоскливо-пророческими первые строки этой статьи: «Нынешнее поколение детей – последнее, которое может спросить у отца: «Папа, а во что вы играли, когда не было компьютеров?». И получить ответ: «В индейцев!».