Главное меню
Выпуски журнала
Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Виктор Соснора. О вспомни обо мне в своём саду
Рейтинг:
/ 0
- Подробности
- Категория: Библиотечество
- Автор: Соснора Виктор Александрович
- Просмотров: 977
Из книги «Всадники» (1959-1966)
Белый вечер, белый вечер,
колоски зарниц.
Не кузнечик, а бубенчик
надо мной звенит.
Белый вечер, белый вечер,
блеяние стад.
И заборы будто свечи
белые стоят.
Прошумят березы скорбно,
выразят печаль.
Прошумят они:
— О скоро
твой последний час. —
Что же, скоро, я не дрогну
в свой последний час.
Не приобрету в дорогу
ни мечей, ни чаш.
Не заполучу надежды
годовщин и книг.
Выну белые одежды
и надену их.
Белый вечер, белый вечер,
колоски зарниц.
И кузнечик, как бубенчик,
надо мной звенит.
* * *
Завидуешь, соратник, моему
придуманному дому? Да, велик
он, храм химерный моему уму,
хранилище иллюзий — или книг.
Взойди в мой дом, и ты увидишь, как
посмешище — любой людской уют,
там птицы (поднебесная тоска!)
слова полузабытые поют.
Мой дом, увы, — богат и, правда, прост:
богат, как одуванчик, прост, как смерть.
Но вместо девы дивной, райских роз
на ложе брачном шестикрылый зверь.
И не завидуй. Нет у нас, поверь,
ни лавра, ни тернового венца.
Лишь на крюке для утвари твоей
мои сердца, как луковки, висят.
Из цикла «1962 год»
Не жалею живое,
Родилось и терпи
в мире волчьего воя
муравьиной тропы,
В мире вечного чрева
Власяница и власть –
даже яблоку Ева
не позволит упасть.
* * *
Мы живём в этой проклятой богом стране,
учим звёзды, жуём скороспелых ежей.
Одержимые,
на одножильной струне
балалаечной
пляшем
и плачем уже.
Бога? –
Не было.
Бога? –
и не бытовал!
Смерд что делал? – смердил.
Князь что? – княжил.
Дурак
что?
Валял дурака и топор подавал,
чтоб рубили его барак.
Барды, барды!
Взбодрённо бредём по крови
к покровителям казней поштучных,
кадыком перерубленным,
зобом кривым
улыбаемся вредно,
по-сучьи…
Из книги «12 сов» (1963 год)
Гори, звезда моя, гори
и полыхай притом!
Сто Сцилл и столько же Харибд
хромают за хребтом.
Там сто стоических пещер,
там стонет красота,
за тем хребтом, где вечер-червь
мне душу разъедал.
Он разъедал, да не разъел,
он грыз, да не загрыз.
Ни сам я и ни мой размер
не вышли из игры.
Не обрели обратных нот,
не хлынули под нож.
И если прославляли ночь, –
то ненавидя ночь!
Пусть вечер,
как хирург,
угрюм,
хромает вдоль застав.
Моя звезда!
Ты – не горюй!
Гори, моя звезда!
Из книги «Тиетта» (1963 год)
Я не приду в тот белый дом,
хотя хозяин добр.
Пируют в доме у тебя.
Продуктов на пиру!
Вино впитают и табак
и в торбы наберут.
Хвала пирующим!
Родня
моя,
пируй,
бери!
Себя не рань и не роняй.
Направим на пиры
стопы сыновней чередой
с дочерней пополам —
в твой керамический чертог,
в твой застекленный храм,
в победоносный твой,
проду¬-
манный от зла и смут.
* * *
В твоих очах, в твоих снегах,
я, путник бедный, замерзаю.
Нет, не напутал я, — солгал.
В твоих снегах я твой Сусанин.
В твоих отчаянных снегах
гитары белое бренчанье.
Я твой солдат, но не слуга,
слагатель светлого прощанья.
— Нас океаны зла зальют... —
О, не грози мне, не грози мне!
Я твой солдат, я твой салют
очей, как небо, негасимых.
— Каких там, к дьяволу, услад!
Мы лишь мелодии сложили
о том, как молодость ушла,
которой, может быть, служили.
ПИСЬМО
О вспомни обо мне в своем саду,
где с красными щитами муравьи,
где щедро распустили лепестки,
как лилии, большие воробьи.
О вспомни обо мне в своей стране,
где птицы улетели в теплый мир,
и где со шпиля ангел золотой
все улетал на юг и не сумел.
О вспомни обо мне в своем саду,
где колокольные звонят плоды,
как погребальные,
а пауки
плетут меридианы паутин.
О вспомни обо мне в своих слезах,
где ночи белые, как кандалы,
и где дворцы в мундирах голубых
тебя ежевечерне стерегут.
Из книги «Одиннадцать стихотворений» (1966 год)
Род проходит и род приходит.
Веселью время и скорби время.
Только солнце бьется, как сердце
в туманном мире, в минутном небе.
Из книги «Тридцать семь» (1973 год)
ПОСЛЕДНИЙ ЛЕС
Мой лес, в котором столько роз
и ветер вьется,
плывут кораблики стрекоз,
трепещут весла!
О, соловьиный перелив,
совиный хохот!..
Лишь человечки в лес пришли —
мой лес обобран.
Какой капели пестрота,
ковыль-травинки!
Мой лес — в поломанных крестах (перстах),
и ни тропинки.
Висели шишки на весу,
вы оборвали,
он сам отдался вам на суд —
вы обобрали.
Еще храбрится и хранит
мои мгновенья,
мои хрусталики хвои,
мой муравейник.
Вверху по пропасти плывут
кружочки-звезды.
И если позову «ау!» —
не отзовется.
Лишь знает птица Гамаюн
мои печали.
— Уйти? — Иди, — я говорю.
— Простить? — Прощаю.
Опять слова, слова, слова
уже узнали,
все целовать да целовать
уста устали.
Над кутерьмою тьма легла,
да и легла ли?
Не говори — любовь лгала,
мы сами лгали.
Ты, Родина, тебе молясь,
с тобой скитаясь,
ты — хуже мачехи, моя,
ты — тать святая!
Совсем не много надо нам,
увы, как мало!
Такая лунная луна
по всем каналам.
В лесу шумели комары,
о камарилья!
Не говори, не говори,
не говори мне!
Мой лес, в котором мед и яд,
ежи, улитки,
в котором карлики и я
уже убиты.
© 2007—2024 Союз писателей Кузбасса