Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Земли крылатые «гольфстримы». О книге Сергея Донбая «Силица»

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Вместе с тем душа вмещает бесконечно много, если не все, потому что она стремится соединить и объединить жизнь в мире, гармонии и согласии, всему и вся дать шанс на возможно полную духовную жизнь, как можно больше очеловечить человека, пробудить в нем лучшие качества, сделать его активным участником созидательного процесса. Вот стихотворение «Дамоклов меч», в котором человек, коего нельзя назвать личностью по причине его механического служения и таковой же внутренней его сущности. Сможет ли он встать в строй участников сознательной жизни?

Стрелки наглажены. Руки по швам.
В мыслях политинформация полная –
Родину я никому не отдам! –
И бережет их милиция конная.

Так и живу, как Дамокл на пиру
Из позабытых давно Сиракуз.
Меч надо мною висит на ветру.
Новая эра, Советский союз.

Переступили уже за черту.
Переломали одно к одному.
Меч надо мною висит на ветру.
Родину я никому, никому...

Привычка быть роботом сильна, она над душой, как меч на волосинке над Дамоклом, говорящий о мнимой надежности положения, мнимом благополучии. А главная угроза – инерционность, роботизация душ, привыкших к лени и бездеятельности. Сменилась эпоха, общественный строй, уже нет Родины в прежних ее границах, мир поделился и разделился по другим принципам, миру и Родине явились иные враждебные силы, а механический человек, каким был, таким и остался. Чего можно ждать от такого защитника? Все что угодно в зависимости от того, кто, как и на что его запрограммирует.

Роботизация человеческого сознания – главная угроза духовности, а значит, и фундаментальным основам устройства российского общества. Вот поэт и живет, «как Дамокл на пиру», ощущая себя ответчиком за судьбы России. При этом он не предлагает в данном случае рецептов лекарства для излечения от роботизации духа потому, что здесь просто нечего ни «хоронить» в своей душе, ни «перезахоранивать». И вообще, где оно, то место для похорон бездуховности, тоже неизвестно. Ответ на этот сложный вопрос содержится в целом, во всем объеме творчества поэта.

Но, если посмотреть шире, механический человек – это результат духовного кризиса интеллигенции, которой нечего предложить общественному сознанию, и, который (кризис) естественен при смене общественного строя. А проявляется он в том, что говорят о чем-то, нагромождая вокруг известного горы рассуждений, а не что-то, необходимое для понимания жизни. Но поэт хорошо понимает, что кризис Духа заканчивается там, где начинает трудиться душа, подчиняя себе все и вся. Изучение соотношения духовного и бездуховного на весах собственного сердца – это важнейшая составляющая работы С. Донбая в поэзии.

Построение счастья
Строгого режима
В отдельно взятой стране.
Коллективная улыбка на лице.

Поэт, исследуя своим творчеством реалии жизни, и хотел бы, и мечтал бы парить душою в поднебесье, беззаботно воспевая полет, но есть – силица. То есть непреложный закон земного притяжения души, который до поры и определяет ей место именно в делах земных. Более того, душа поэта призвана выполнять самую обыденную, черновую и неблагодарную, но жизненно необходимую работу. В конце концов не мастерство рук же определяет результат, а то, что в голове и сердце. Ну как можно делать хоть что-то хорошо, пребывая во зле и недовольстве? Везде нужны, прежде всего, те духовно-нравственные качества, которые присущи человеку и без которых он не может себя таковым называть. Вот дефицит нравственности поэт и обнаруживает в жизни на каждом шагу, отражая его практически в каждом стихотворении. При этом, что очень важно, сам он каждый раз, совершая духовную работу, и поступает так, как ему велит сердце – нравственно правильно. Он не просто констатирует недостатки и осуждает их, а каждый раз совершает нравственные поступки прямо в плоти своих же стихотворений. В этом – принципиальное отличие С. Донбая, от других поэтов.

Силица

Когда попутный ветерок поднимется,
Ей улететь бы и не жить во лжи.
Душа легка... Но существует силица
Земного притяжения души.

Неведомая, собралась по капельке,
Где, не гордясь собою, весь народ
Спокон веков на кладбище, на паперти
Нелишнюю копейку подает.

Конструкция стихотворений поэта всегда содержит изучение конкретного события, факта, явления и конкретный поступок, действие самого поэта в данной ситуации. И надо сказать, чтобы совершать эти поступки надо быть человеком, обладающим очень большим духовным багажом, а значит, немало пережить, осмыслить и перечувствовать в этом мире.

Я хожу расстроенный, «посредственный».
Бывший друг небрежно так назвал.
Неприятности растут в прогрессии,
Дай им волю и пойдет обвал.
Но они в помощники простившему!
Я от этой мысли присмирел:
Каково ему, представил, бывшему?
И, как прежде, друга, пожалел.

Соединяя в себе небесное и земное, душа – непосредственный участник простых и сложных, важных и не очень – людских дел. Окружающая жизнь для поэта не то, чтобы уж совсем несовершенна или из рук вон никчемна, она как бы не доделана, не достроена и не обустроена, а потому он, продираясь сквозь тернии и занозы реалий, должен выносить свой поэтический вердикт, обозначать «болячки» серьезным, взвешенным словом. Но улучшить, усовершенствовать жизнь и человека можно только приговором, вынесенным сердцем, который и сам человек также примет сердцем, не сможет не принять. Внутренняя духовная жизнь кровно связана с реалиями дня, и если она выражена в слове, то по определению не может не вызвать отклика и сопереживания. Какими бы черствыми не были сердца, как бы сильно прагматическое время не заковало их в броню, поэт все равно обязан исполнять свою духовную земную миссию. И прежде всего, на путях собственного постоянного самосовершенствования.

Ни в церкви, ни тебе не каюсь
В грехах невидимых моих.
Я этот воз тащить стараюсь,
Не разделяя на других.
Что каяться? Видны для Бога
Мои грехи в конце концов.
А ты – лишь поглядишь немного,
«Все ясно», – прокричишь лицом!

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.