Виктор Молчанов. Символ веры Ф.М. Достоевского

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Критика, литературоведение

Автор: Виктор Молчанов

Просмотров: 980

2021 год, Выпуск № 5

Письма XIX столетия – уникальные исторические документы, олицетворяющие память прошлого, которое смотрело в будущее.

Россыпи драгоценных сокровищ эпистолярного наследия классиков отечественной и мировой литературы открывают перед нами глубинную сущность философии русской жизни, гениальную откровенность размышлений, чувств и переживаний, мир науки, жизни общества, культуры.

Творческое наследие Ф. М. Достоевского еще при жизни писателя привлекало и привлекает в третьем тысячелетии живое внимание критиков, читающей просвещенной аудитории, ученых как в России, так и за рубежом.

Неослабевающий интерес вызывают не только неопубликованные произведения, но и личный архив

Ф. М. Достоевского, сохраняющий бесценный материал для новых открытий. История формирования архивного наследия Ф. М. Достоевского представляет собой многотрудный процесс, в котором принимали участие родственники, друзья, сподвижники гениального русского писателя, их преемники и последователи. На протяжении десятков лет в силу объективных и субъективных обстоятельств рукописи Ф. М. Достоевского неоднократно меняли места бытования и владельцев, перемещались по различным городам и учреждениям.

В настоящее время личный архив Ф. М. Достоевского находится главным образом в отделе рукописей Российской государственной библиотеки (фонд № 93), общий его объем составляет более двух тысяч единиц хранения. Всего же рукописные фонды ОР РГБ насчитывают свыше 700 тысяч единиц хранения VI–XXI веков.

Обладая столь обширным рукописным богатством, ОР РГБ в процессе экспертизы, научного описания документов, подготовки публикаций, аутентичного воспроизведения авторских текстов столкнулся с существенной проблемой. Авторские и цензурные зачеркивания, пометы, угасший текст, следы бытования, последующие подчистки, исправления не позволяли вводить в научный оборот в некоторых случаях до 15 % текста даже в академических изданиях. Решить столь важную и сложнейшую задачу позволяет факсимильное воспроизведение автографов с приложением аутентичной транскрипции (сохраняя в печатном тексте старую орфографию).

Такое расположение текстов позволяет читателю не только удобно сопоставлять, сравнивать содержание строк, но и понимать авторский стиль, замысел, исключает привнесение вкусовых или иных корректив цензоров, составителей и т. д.

Разумеется, для решения столь актуальных и вместе с тем сложных проблем необходимо выявление, открытие ключевых и полноформатных архивных источников. «Быть верным духу и значит быть верным писателю, – подчеркивал, изучая наследие Ф. М. Достоевского, литературовед А. В. Михайлов, – потому что дух и буква, смысл и буква образуют в великом произведении неразрывный союз, и что отнято у одной, то отнято у другого, что отнято у одного, то отнято у другой».

Письма Ф. М. Достоевского в процессе расшифровки рукописи, подготовки к факсимильному изданию увлекают, как эпистолярный роман, написанный гением. Честный и душевно чистый сюжет, изложенный великолепным художником слова, вызывает сопереживание, погружает в особое духовно-интеллектуальное пространство миропонимания классика русской литературы.

Особый интерес представляют письма Ф. М. Достоевского 1854–1856 годов.

Осужденный в конце декабря 1849 года «за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского» на смертную казнь, а затем помилованный, лишенный чинов и всех прав сословия, сосланный на четыре года на каторжные работы в Сибирь, Ф. М. Достоевский смог тайно передать первое письмо брату Михаилу лишь в начале 1854 года. «Вот уже неделя как я вышел из каторги. Это письмо посылается тебе в глубочайшем секрете, и об нем никому ни полслова. Впрочем, я пошлю тебе письмо и официальное, через штаб Сибирского корпуса. На официальное отвечай немедленно, а на это при первом удобном случае», – сообщал Ф. М. Достоевский в своем первом письме от 22 февраля 1854 года, переданном через доверенное лицо из Омска старшему брату Михаилу.

В отечественном литературоведении письмо

М. М. Достоевскому относят к числу «важнейших автобиографических документов о годах каторги». При всей справедливости такой оценки следует отметить, что она не отражает всей полноты и многожанровости письма, оно – гораздо масштабнее. Ф. М. Достоевский вспоминал о невзгодах и тяготах каторжной жизни, о лютых сибирских морозах, о том, что «промерзал до сердца», но и убежденно писал, что скоро все переменится, они скоро встретятся. В его словах предугадывается дар пророчества, о котором напишут публицисты в XX–XXI веках. «А я теперь вздору не напишу. Услышишь обо мне. Мы увидимся, брат, очень скоро. Я верю в это, как в дважды два. На душе моей ясно. Вся будущность моя и все, что я сделаю, у меня как перед глазами. Я доволен своею жизнию», – писал Ф. М. Достоевский.

Вероятно, в одно время с посланием старшему брату Федор Михайлович тайно, с доверенным лицом отправил письмо Н. Д. Фонвизиной, написанное в Омске 20 февраля 1854 года. Прошло четыре года со дня их встречи в Тобольске. Посещение в Тобольской тюрьме ссыльного писателя 10 января 1850 года, передача женами декабристов Н. Д. Фонвизиной,

П. А. Анненковой, А. Г. Муравьевой Евангелия и материальной помощи явилось для Ф. М. Достоевского лучом света во мраке безысходной несвободы, душевных потрясений и переживаний. Воспоминания о том трагическом состоянии души Ф. М. Достоевский оставил в знаменитых записках с печальным названием – «...из Мертвого дома». Федор Михайлович писал: «Эту книгу, с заклеенными в ней деньгами, подарили мне еще в Тобольске те, которые тоже страдали в ссылке и считали время ее уже десятилетиями и которые во всяком несчастном уже давно привыкли видеть брата». Томик Нового Завета, который ныне в литературе именуется «Евангелием Ф. М. Достоевского», бережно хранился Федором Михайловичем. Евангелие помогло ему «бесстрашно углубиться в неисследованные глубины и праглубины» человеческой личности, обрести «пророческое вдохновение».

Непрерывный внутренний диалог, постижение мудрости и открывающегося величия Нового Завета вызывали у Ф. М. Достоевского потребность вновь и вновь перечитывать Священное Писание.

Об этом свидетельствуют многочисленные (более 1400 на 600 страницах) владельческие, познавательного характера маргиналии писателя, установленные и реконструированные с помощью оптико-электронного оборудования учеными ОР РГБ.

Полученные впервые в научной практике достоверные, в полнотекстовом формате результаты открывают неограниченные возможности для ранее недоступного визуального изучения публикаций.

Итоги оптико-текстологической работы легли в основу подготовленного Общественным благотворительным фондом «Возрождение Тобольска» и Российской государственной библиотекой факсимильного издания «Евангелия Ф. М. Достоевского» в трех томах.

В трудном, полном мучительных испытаний отыскании истины, жаждуя веры, Ф. М. Достоевский ощущал помощь Бога, даровавшего ему вдохновенные мгновения совершенного душевного спокойствия, гармонию любви, просветленное восприятие евангельских первооснов. «…В такие-то минуты я сложил себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но с ревнивою любовью говорю себе, что и не может быть. Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы остаться со Христом, нежели с истиной», – писал Федор Михайлович.

По сути, перед Ф. М. Достоевским, назвавшим себя «дитя века, дитя неверия и сомнений», открылась глубина неизведанной человеком высоты.

Поражение России в Крымской войне 1853–1856 годов, упорные слухи о самоубийстве императора Николая I, не пережившего позора, будоражили, вызывали недовольство столичной публики.

Из письма Федора Михайловича следует, что он знал о переменах настроений в российском обществе и косвенно упоминал о них. «Идеи меняются, сердце остается одно», – писал Ф. М. Достоевский другу. «Я говорю о патриотизме, об русской идее, об чувстве долга, чести национальной, обо всем, о чем вы с таким восторгом говорите. Но, друг мой! Неужели вы были когда-нибудь иные? Я всегда разделял именно эти же самые чувства и убеждения», – делился своими размышлениями писатель.

Пройдя через тяжкие испытания каторги и ссылки, Ф. М. Достоевский сохранил веру в душе и верность Отечеству. «Уверяю вас, что я, например, до такой степени родня всему русскому, что даже каторжные не испугали меня, – это был русской народ, мои братья по несчастью, и я имел счастье отыскать не раз даже в душе разбойника великодушие, потому, собственно, что мог понять его; ибо был сам русской. Несчастие мое дало мне многое узнать практически, может быть, много влияния имела на меня эта практика, но я всегда был русским по сердцу. Можно ошибиться в идее, но нельзя ошибиться сердцем и ошибкой стать бессовестным, то есть действовать против своего убеждения», – отмечал Ф. М. Достоевский.

В 2021 году просвещенное человечество отмечает юбилей – 200 лет со дня рождения Ф. М. Достоевского. Он вошел в историю культуры России как феноменальный пример реальности преодоления границ календарного, текущего времени, как явление, измеряемое временем историческим.

г. Москва