Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Серебристый отсвет души. (повесть о художнике В. Сотникове)

Рейтинг:   / 2
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Дар самого Владимира Ефимовича проявился уже с колыбели. Когда его отец женился, дед Трофим выделил ему мельницу, чтобы он перестроил ее в дом. От государства бывший участник гражданской войны получил значительный земельный надел, который наполовину превратил в замечательный сад, где росли яблоки, груши и даже сливы. Дом помогали ему строить братья. Целыми днями они, как дятлы, стучали топорами на участке. Годовалого Володю укладывали на траву в тридцати метрах от стройки. Он лежал на спине, сучил пухлыми ножками и созерцал облака, которые охапками лебяжьего пуха непрерывно двигались вверху по синему полю. Одно облако, похожее на мамино лицо, так заинтересовало Володю, что он перевернулся на живот и пополз за ним. Забрался в такую густую пахучую травяную чащу, где родители с трудом нашли его вечером. К небу у Владимира Ефимовича навсегда осталось благоговейное чувство. Своим ученикам он советовал: «Найдите в небе отражение земли. Остальное будет само собой». Сам он всегда начинает свои картины с живописи неба…

Когда Володя подрос, свое внимание перенес на болото, которое простиралось в ста метрах от дома. Заполненное черной густой жижой, высокими кочками, полусгнившими деревьями оно выглядело днем спокойно, безобидно. Но зато ночью превращалось в таинственное сказочное царство леших, кикимор, готовых затащить человека на гибельное дно. Да еще сыч, не переставая, похоронно ухал рядом в гулкой тишине. Володю, как магнитом, тянуло к этому болоту. Как только на небе показывались звезды, он собирался, выскальзывал из дома, по тропинке спускался к болоту, иногда до утра разглядывал луну, ее серебристый отсвет на густой черной воде, вслушивался в чмокающие звуки от выбивающихся со дна родников и проникался таинственным миром, который переливался сказочными образами в возбужденном сознании подростка. В зрелом возрасте Владимир Ефимович напишет картину «Окраина села», в которую войдут его трепетные детские впечатления. В глубине – домик с темно-сиреневой крышей, бледно-желтой стеной, бархатистые кроны прибрежных деревьев и густая, сдобренная плотной зеленью темь болота с клочками пушистых березок и рваные серебристые пятна на голубоватых отблесках. Картина вызывает у зрителя щемящее чувство: в сознании вдруг начинают оживать видения своего детства.

Многочасовые созерцания природы развили у Владимира профессиональную наблюдательность. И все-таки как художник Сотников вырастал из конструктора. В крестьянском хозяйстве не только сеют, пашут и собирают урожай. Там много скорняцкой, плотничьей работы. Обычно шкафы, табуреты, скамейки, дома, сараи, стайки всегда были плодом семейного производства. Каждый крестьянин владел рубанком, топором, пилой, как своими пальцами. У Сотниковых в сарае ютилась мастерская с богатым набором инструментов, заботливо собранным отцом за много лет. Сперва Володя помогал ему выстрагивать табуреты, скамейки. Юношеские технические журналы вдохновляли его на более дерзкие желания. В то время все парни мечтали о воздухоплавании, готовили себя в пилоты. Володя тоже поддался модному течению и у себя в мастерской открыл целое производство разных моделей самолетов. Некоторые у него летали. Он забирался на крышу дома, вставал возле печной трубы и, широко размахнувшись, запускал свою «уточку» над землей. Резиновый мотор раскручивал пропеллер, и самолетик кругами опускался за забором на улицу…

Потом Володе захотелось изготовить аэросани. Он выточил четыре бруса, к каждому прикрепил проволоку и получил полозья, на которые поставил широкую доску с отверстием посередине, куда приладил шест с парусом из старой отцовской рубахи. На окраине деревни просторно расстилались заливные луга, которые обильно подпитывались родниками. Летом растения без остатка забирали воду, осенью она растекалась и с первыми морозами превращалась в чистый голубой лед. На идеально гладкую поверхность Володя поставил свои аэросани, лег на доску и, управляя парусом, покатил по замерзшим лугам. Для деревни это сооружение было чудом, которое местные пацаны пожирали глазами. Накатавшись, Володя уступил аэросани друзьям. Потом снова сам катался. Когда к вечеру лихо подрулил к берегу, то сразу же попал в руки матери. Она сорвала парус с шеста и отвалтузила старшенького:

– Почему без разрешения взял одежку отца?

Оказывается, у матери были свои виды на эту рубашку. Но в тот же день она все-таки смилостивилась и вернула сыну «парус».

Своим самым значительным конструкторским достижением в детстве Володя считает детекторный радиоприемник. Опять-таки в «Технике-молодежи» он вычитал, как его построить. Проволока у него была, наушники тоже. Оставалось только соорудить кристалл, который мог бы ловить радиоволны и создавать из них звук. Такой кристалл Володя решил, по рекомендации журнала, сотворить из свинца и серы. Последний материал был в избытке в деревне. Им окуривали чесоточных лошадей. Животное заводили в газовую камеру, морду просовывали в специальное отверстие, чтобы она могла дышать, а потом поджигали серу. Едкий дым уничтожал микробов чесотки. Животное неимоверно страдало от этого процесса. Душераздирающий рев стоял на всю деревню, пока исцеленную бедолагу не выпускали из камеры. Лошадь выходила на слабых ногах, покачиваясь. Работники с двух сторон поддерживали ее, чтобы она не упала. Но животное после этой жестокой процедуры все-таки выздоравливало. Поэтому государство снабжало колхозы лекарством для лошадей с избытком.

Володя брал кусочек свинца, рядом укладывал серу, поджигал. Следовала ослепительная вспышка, которая соединяла два вещества и превращала их в кристалл, способный озвучивать радиоволны. Потом к Сотниковым ходила вся деревня слушать через наушники Москву. Уже став известным художником, Владимир Ефимович часто вспоминает, как строил перед войной первый свой детекторный приемник.

– Творчество – это тоже кристалл, который выплавляется из соединения знаний и мастерства. Я всю жизнь шел по этим двум направлениям, – говорит он.

Непрерывное конструирование заставляло Володю много рисовать. Сперва табуреты, скамейки, потом самолеты, потом лампы, которые он творил из гильз патронов, снарядов. Потом ему вдруг захотелось скопировать все страшные картинки из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», чтобы показать ребятам. Свои рисунки развешивал в семейном бомбоубежище.

Еще в начале войны красноармейцы на окраине деревни вырыли окопы и построили блиндажи. Но укрепления не пригодились. Войска отступали так быстро, что не успевали закрепляться на подготовленных рубежах. Володя со своими друзьями облазил пустые блиндажи. Ему пришла идея построить такой же у себя в саду. Вместе с братьями выкопал глубокий ров, натаскал туда бревен от блиндажей, соорудил подземелье в три наката, сверху засыпал землей и уложил дерн. Получился просторный погреб. Мать сперва с опаской смотрела на старания сыновей под предводительством старшего, потом убедилась, что в сооружении можно прятаться от бомб и успокоилась. Володя же превратил бомбоубежище в художественную галерею, увешав стены своими рисунками. Пацаны со свечкой рассматривали их и восхищались: «Как здорово ты корову нарисовал! А Сталин совсем живой!» Подобные оценки льстили художнику, и он щедро раздавал рисунки. Ребятам, как и взрослым, надоела война. Они брали рисунки с цветами, деревьями, мирными домиками. Вскоре карандашные картинки Володи Сотникова красовались в каждой избе. Неожиданно для себя он в четырнадцать лет стал самым популярным художником в деревне.

Рисовать подогревало и первое чувство. К нему в убежище приходила Аня, голубоглазая, очень яркая девочка. За ней наперегонки носились все парни в деревне. Некоторые кулаками отваживали от нее соперников. Она же никому не отдавала предпочтения. Больше любила общаться с Володей. Ретивые ухажеры косились, но никто не решался нападать на него. Знали, что от этого хрупкого, но жилистого паренька хорошо получат по зубам. Интерес же Ани к нему рос. Она, однажды посмотрев на его новый рисунок, вдруг потянулась к нему и робко поцеловала в щеку. Тогда он понял, что женщину завоевывают не кулаками.

К сожалению, для Володи его первая любовь оборвалась, как только Красная Армия освободила деревню от немцев. Родители Ани переехали в Саратов, и вместе с ними девочка ушла от Сотникова навсегда. Несколько раз он пробовал писать туда, но ответа не получил. С тех пор протекло много событий, прошлое плотно закрылось впечатлениями десятков лет, но иногда, когда Владимир Ефимович пишет этюд или картину, из полотна глянут на него ни с того ни сего большие синие глаза, чувственные выпуклые губы, щеки с ямочкой и на душе у него потеплеет. Ему становится грустно, он вспоминает поцелуй девочки в бомбоубежище. Когда вновь берется за работу, почему-то рисует или пишет березки, пушистые, изящные, легкие. Это дерево переходит у него из одной картины в другую, как первое чувство, пронизывающее жизнь художника и наполняющее его светом.

Рисунки стали кормить Сотникова. К нему обильно наведывались довольно странные заказчики – свободные ребята из подворотен. Они страстно хотели раскрасить рисунками свою кожу. Володя усердно выполнял подобные желания. На груди, на спинах, на руках его клиентов появлялись замки, русалки, могильные кресты, надписи «Нет в мире счастья для меня», «Не забуду мать родную!». Последнее звучало как клятва. Можно сказать, что профессиональное творчество Сотникова началось с тату. В то время приходилось браться за все, чтобы выжить.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.