Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Рождённый с фотоаппаратом

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

 – Юра, покажи мне свои фотки! – канючу я каждый раз при встрече. – Хоть какие-нибудь!

Передёрнувшись от этого моего «фотки», он делает вид, что не слышит.

– Господин Чурсин! Юрий Никитич! Соизвольте снизойти! – Он настораживается: не принятая у нас официальщина – явно не к добру. Однако я милостиво меняю тон:

– Ну покажи, чего наснимал в последней поездке! Я ведь ещё не видела.

Он сразу оживляется, добреет.

– Последняя – в Горный Алтай. Ездил солнечное затмение снимать.

– Зачем?! – изумляюсь я. – Затмение же и здесь было!

– Здесь? – смотрит на меня прямо-таки с жалостью и втолковывает, как ребёнку: – Там же и воздух прозрачней, и краски ярче. Потому что – к небу ближе.

Делаю вид, что поняла, и, отсмотрев светило в фас и профиль, снова наседаю:

– А теперь – что-нибудь про море! – Тут же утонув в водовороте лазури и золота, восхищённо ахаю: – Ой, солнышко, прямо как рыбка, из воды выныривает. Какой восход!

– Да ты что! – он испепеляет меня взглядом, явно сожалея, что связался с этой бестолковщиной. – Ты что, какой восход? Это же – закат!

– Я что, закатов не видела, что ли? – не сдаюсь я. – Таких не бывает!

–У нас в Сибири, может, и не бывает. А на Средиземном море – пожалуйста!

– Ух ты! А народу-то на пляже! Ну понятно – ведь Средиземное.

– Да это – уже Мёртвое! Неужели не видишь: и цвет воды совсем не тот, и волн здесь совсем нет. Вода же солёная, густая, тяжёлая. Её и ветер расшевелить не может.

Чтоб не сердить больше мастера, плотно затворяю свой неразумный рот и дальше смотрю молча. Наглядевшись до головокружения красоты и всяческих диковин, боясь вспугнуть их громким голосом, спрашиваю тихо:

– Ты родился с фотоаппаратом, да?

– Нет, – отвечает серьёзно, – первый раз в руки его взял в техникуме, в Томском топографическом. Не свой, конечно – откуда? Другу родители купили. Но он как-то быстро сбил охотку да остыл. И понятно: дело-то хлопотное. Надо же было не только нащёлкать-наснимать, а после ещё плёнку проявлять, фотографии печатать, глянцевать, обрезать. Время нужно и терпение. К тому же всё это – за счёт сна. Днём-то где в общежитии найдёшь тьму непроглядную, чтобы не засветить? Только ночью, когда все уснут, в общей кухне фотолабораторию можно было устраивать. Я готов был все ночи там сидеть. Ведь прямо как в сказке. На белой бумаге вдруг появлялись мы – то в техникуме, то на военных сборах, то в колхозе, на картошке. Правда, меня-то лично на тех фотках нет: я же снимал. И фотоаппарат был чужой. Свой-то я купил, когда уже техникум окончил, в экспедициях работать начал, денег чуток подкопил. Первая моя настоящая покупка в жизни.

Пытаюсь и не могу представить себе нашего Никитича без фотоаппарата. Да он же вообще, кажется, мир воспринимает только через объектив. Ещё и вопрос, кто в этом дуэте главный, кто кому – командир. Близкие давно привыкли, что их Юра в разгар самого неотложного дела, в катастрофический пик времени может вдруг бросить всё или остановить машину и приникнуть к видоискателю объектива. Тут бесполезны и крики, и доводы, и мольбы. Лишь отмахнётся: «Да ладно вам! Не пропускать же такой кадр!»

– Как же ты жил без фотоаппарата? – спрашиваю, всё ещё до конца не веря, что такое возможно и даже когда-то было.

– Плохо, – отвечает грустно на полном серьёзе, – очень плохо! Сколько в жизни упущено! До сих пор, к примеру, вижу, что и как мог бы снять на своей дальневосточной студенческой практике. Представляешь, между Хабаровском и Чукоткой. Места – фантастика! Не тронутые человеком. Тайга непроходимая – ни дорог, ни тропинок. Добрую сотню километров пришлось идти даже без карты. Ориентиры – лишь река да заброшенная ещё с довоенных времён трасса так и не построенной железной дороги до Николаевска-на-Амуре. Зато красота сказочная! И с каждым днём всё вокруг – другое, иначе. Как в кино: то пихты – в небо, а то вдруг – кедровый стланник, шишками усыпан. А мхи! По щиколотку, нога утопает. Упругие – идёшь, как по пружинному матрацу. И такое разноцветье – дух захватывает. А тамошние речки да озёра! Чистоты первозданной, рыба никем не пуганая. Не поверишь, мы с напарником рыбачили просто на кусок шпагата.

Напарник у семнадцатилетнего парнишки-студента был весьма колоритный: Лёха – только что освободившийся из тюряги, отсидевший «десятник» за убийство. Забросили их в тайгу вертолётом, снабдив лишь теодолитом, карабином да минимальным запасом продуктов. Без дорог и порою даже без карты продирались они сквозь непролазную тайгу. Вели съёмку, выполняли задание. Отбивались от гнуса. Кормились как могли. И голодали, и «холодали», всякое случалось. Ночёвки – кусок полиэтилена под тобой да карабин под боком.

Конечно, были эти двое в очень разных «весовых категориях» по всем параметрам: по возрасту, житейскому опыту, закалке и физической силе. Однако вчерашний зек уважал своего зелёного напарника. Должно быть, за его колючую настырность, за то, что тот никогда не ныл и, кажется, даже был доволен выпавшим на долю приключением. А, скорее всего, уважал за то, что этот совсем не богатырского сложения парнишка вдобавок к теодолиту со штативом да тяжеленному рюкзаку за спиной упрямо тащил ещё и гитару. Каждый вечер у костра бережно брал её в руки и тихонько напевал.

Свою первую в жизни гитару – старенькую, дешёвенькую – Юра купил ещё на первом курсе, на свою ничтожную студенческую стипендию. Урезал себя, казалось бы, в обязательных нехитрых юношеских развлечениях. Зато, заполучив свою собственную (!) гитару, каким почувствовал себя богачом! К тому времени он уже успел неизлечимо заболеть и Визбором, и Высоцким.

И с тех пор, вот уже почти 40 лет, они с ней, как и с фотоаппаратом, неразлучны. Их всегда трое. Они друг без друга просто не существуют. Только вместе – целое. Так и живут. Поначалу верховодила звонкоголосая подруга. Больно уж умела за сердце трогать, в душу войти. Однако пересилил всё же фотоаппарат. Этот, конечно, тоже для души. Но ещё и – для дела, не только для тебя одного, но и для многих других.

Первые репортажные снимки Юрия Чурсина начали появляться на страницах новокузнецких газет: «Металлург», «Кузнецкий рабочий». Сначала – изредка, потом – всё чаще. А вскоре и вовсе прописались там напостоянно. Поскольку автор их стал штатным корреспондентом. А ведь к тому времени успел, кроме техникума, он и институт окончить, и в экспедициях поработать, и профессию полученную полюбить. Однако новая, налетевшая вихрем любовь, как это обычно бывает, пересилила и победила все былые привязанности.

Несколько лет работал в городской газете «Кузнецкий рабочий», в отделе информации и спорта. Вечная погоня за событиями, скорость, стремление ухватить главное, остановить мгновение, запечатлеть, показать другим. Ох и беспокойная работа! Ничего – как раз по его характеру. Зато ничего мимо него не проходило, он всюду – в центре. Многие годы жизнь родного Новокузнецка – вся перед ним, без утайки. Не всё снятое, далеко не всё, вошло в репортажи. Многое лежит в его архиве. Бережно хранит он всё как великую ценность. Ведь это же – остановленные мгновения так стремительно пробегающей жизни. Быть может, когда-то кому-то будет в надобность оглянуться на них. Или же просто чьё-то сердце запросится в ушедшее былое.

Со временем мало-помалу зоркий ухватистый фотообъектив начал открывать одну свою сокровенную тайну. Оказывается, может он не только увидеть и запечатлеть событие, окружающую жизнь, но и способен уловить и передать нечто, казалось бы, неуловимое, эфемерное: состояние природы, её настроение, пробуждающее в душе самые разные чувства, эмоции. И порою эта эмоциональная окрашенность полученного снимка значительней его событийного содержания. В чём-то объектив даже заставлял изменить вроде бы незыблемые жизненные установки. К примеру, оказалось, что красота и радость – не всегда то же самое. Яркий нарядный цветок, поникший на сломленном стебельке, не становится менее красивым. Однако уже излучает он не радость, а навевает грусть. А вот бледно-зелёный росток, пробившийся на проталинке среди сугробов, не сразу и приметишь. Но сколько в нём устремлённости к солнцу, скрытой силы и надежды! Как радостно на него смотреть! И как он, оказывается, красив!

Началась охота за красотой, её поиски – порой в самом обыденном, привычном. Пошли совсем иные, чем всегда, снимки: не по заказу редакции – по потребности души. Никто их нигде не ждёт, никому они, кажется, и не нужны. А именно они для него – самые главные. Сам на себя удивлялся. А ничего удивительного не происходило. Просто из фотожурналиста рождался фотохудожник.

Перестроечный вихрь перевернул жизнь Юрия Чурсина. Нет, у него-то самого всё было в порядке. В газете по-прежнему ждали его снимки. И для его объектива красоты вокруг не поубавилось. И у гитары голос не осип. А жить по-старому у него не получалось, уговорить себя не мог. Всё кругом кипело, стремительно обновлялось – и где-то далеко, и совсем рядом, а уж в его-то деле – в первую очередь. Журналисты наконец-то заговорили в полный голос. Сколько появилось новых изданий! Кто бывал в Москве, привозили оттуда такое, что ещё вчера и не снилось. Всё хотелось просмотреть, прочитать, переварить. Да только взять-то было негде. В родном городе в газетных киосках по-прежнему властвовали несокрушимые «Правда», «Труд» да к ним – несколько набивших оскомину отраслевых: «Лесная», «Учительская», «Сельская». Даже своя, городская, и та выходила с перебоями. Вот и всё, довольствуйтесь, граждане!

Довольствоваться чем придётся – не в его натуре. Начал воевать, добиваться, наткнулся на стену: «Да кому это надо? Тебе? Вот ты и делай!» И он бросился в новое дело. Бросился, что называется, с головой. Понимал: это нужно всем. Навёл контакты с новыми столичными изданиями. Организовал подписку на самые популярные: «Кругозор», «Аргументы и факты», их многочисленные приложения. Каждое утро встречал московский поезд, получал десятки пачек новорождённых диковинных изданий. Сам читал, с другими, как мог, делился (это-то и оказалось самым сложным). Поначалу его агентами были просто пацаны-подростки. Получали у него газеты и на улицах продавали чуть дороже. Они радёшеньки: деньжата на карманные расходы появились (по тем временам – невидаль). И горожане довольны: свежий информационный ветер их достиг. Это были самые первые шажочки его фирмы «ВестиЧ» (Вести от Чурсина).

Желающих глотнуть свежего воздуха всё прибавлялось. Требовались уже не десятки – сотни пачек свежей прессы. Скоро стало понятно, что уличными гаврошами не обойтись. На Привокзальной площади появился первый собственный киоск. В разных концах города теперь постоянно дежурили агенты фирмы. Эту массу газет и журналов надо было им постоянно доставлять. Выручал старенький «Запорожец» его отца-фронтовика.

Новорождённая фирма не уставала удивлять горожан. Мало того, что любимую газетку можно было купить в любое время в любом районе города – неожиданно новокузнечане обнаружили, что газетка-то эта, что называется, «горяченькая», сегодняшняя. Добиться доставки центральных изданий не через 2-3 дня, как было всегда, а в день выхода – это была первая большая победа «ВестиЧа». И эта победа, как и всё другое, не падали с неба. Буквально всего надо было долго и трудно добиваться, очень трудно. Я – живой свидетель, как это было. Но лучше бы мне этого не видеть.

Действующих лиц двое: сам Юрий да его верная боевая подруга – жена Ольга (сын Андрей тогда учился в Новосибирске). И эти двое – всё, во всех лицах. Начинали рабочий день грузчиками, каждое утро перетаскивая с московского поезда в киоск тьму пачек со свежей прессой. Они же – и продавцы, по очереди без отдыха крутились в киоске. Сами себе – и касса, и бухгалтерия, и охрана, ещё и дворники (обязаны были солидную территорию вокруг киоска убирать).

Я тогда по своим журналистским делам частенько бывала в Новокузнецке. Останавливалась у Чурсиных. И каждый раз, помнится, проклинала эту их работёнку. Являлись они домой совсем поздно. Наскоро перекусив, вытряхивали на стол дневную выручку – горы медяков и мятых бумажек. Разглаживали, рассортировывали, считали, упаковывали в пакетики из-под кефира, перевязывали резинками, укладывали в примитивный полиэтиленовый пакет. Рано утром, ещё потемну, Юрий спешил с ним в банк, чтобы перевести деньги на очередную партию столичной прессы.

– Ты бы хоть портфель себе купил! – поучала я его.

– Да, зачем? – отбивался он. – И так сойдёт.

Бежал с деньгами Юра по тёмной улице до трамвая. На такси старался не тратиться. Отцов «Запорожец» по-стариковски чаще отдыхал, чем работал. А своей машины, понадёжней да получше, у него в ту пору не имелось. Кстати, не только её. Переехав ещё раньше в свою квартиру, они года три спали на полу – было не до мебели. Я просто приходила в бешенство от их тогдашнего быта. Каждый раз, обнаружив в туалете уже привычное ведёрко с водой, я, как всегда, принималась причитать:

– Господи, как вы живёте! Почему до сих пор бачок не поменяли?

– Когда? Это же надо сантехника вызывать, ждать его, потом валандаться здесь с ним. Что ты! Некогда!.

Это уж точно! Им и выспаться-то было некогда. Да, насмотрелась я тогда вдоволь той их жизни! Близко узнала, каково пришлось поначалу нашим первопроходцам-бизнесменам. Не тем, на кого сразу свалились несметные (и неправедные) богатства. А вот таким, кто начинал дело с нуля, на ровном месте да рассчитывал лишь на себя, тянул всё на собственном горбу. Не знаю, снимал ли Юрий что-нибудь в то время. Но фотоаппарат всегда привычно был с ним. А гитара молча скучала на стене. Лишь изредка хозяин, бывало, виновато тронет струны: мол, прости, подруга, видишь – некогда. Потерпи чуток, придёт наше время!

И время пришло. Мало-помалу дело крепло, вставало на рельсы, шло в гору. Жаждущих приобщиться к новой прессе становилось всё больше. «ВестиЧу» приходилось нажимать. Один за другим открывались новые киоски. Расширялся список получаемых изданий, уже на себе их не перетаскаешь. Слава богу, машина появилась.

Сын Андрей закончил учёбу, на подмогу пришёл, а сейчас и вовсе возглавил всё дело. А дело-то – нешуточное. Сегодня «ВестиЧ» снабжает периодической печатью практически весь Новокузнецк, Междуреченск, юг области, кое-что от него перепадает и столице Кузбасса. Около ста киосков, почти пять сотен наименований изданий. Кстати, и более 250 рабочих мест – совсем не пустяк для города, особенно в нынешних-то условиях. Вот если бы местные власти это ценили да не прессовали по любому поводу! А читатели-то уж давно оценили «ВестиЧа» по достоинству: и скор он, и надёжен, и выбрать у него есть из чего. В этом списке из полутысячи названий самый привередливый может выбрать себе издание по вкусу.

– Слушай, – спрашиваю я ехидно, – а вот если я захочу покупать, к примеру, журнал про выращивание пальм в условиях тундры, а?

– Найдём в каталоге точное название, индекс, – отвечает, не моргнув глазом, – и, коль есть спрос, значит, будет и журнал.

Впрочем, сам Юрий Никитич теперь нечасто решает такие задачи. Сын даёт ему возможность заниматься тем, чего требует его душа. Снова они всегда вместе: фотоаппарат, гитара и их хозяин. Снова эта троица там, где собираются такие же неуёмные, беспокойные, настроенные на красоту, музыку и поэзию. Не пропускает Юрий Чурсин ни одного бардовского фестиваля. К примеру, в минувшем году их у него было шесть. Прикипел он к авторской песне ещё в те юные свои годы, когда только зазвучали и вошли в сердце Визбор и Высоцкий. Каждая встреча с собратьями по духу – настоящий праздник для него. Отводит там душу – поёт со всеми, общается с друзьями, открывает новые песни, без устали снимает, потом печатает снимки, монтирует видеофильмы (видео – это недавнее его увлечение). Радуется сам и радует других,

Старается разглядеть через свой фотообъектив как можно больше на нашей планете. Много путешествует. Повсюду ищет красоту – и в дальней экзотике, и в самом привычном, что рядом. На его снимках – природа, достопримечательности и люди родного Кузбасса и соседнего Алтая, Германии и Италии, Турции и Кипра, Египта и Тайланда, Японии и Святой Земли. Есть в этом перечне и вовсе запредельное. Знаменитый журнал ГЕО, зная Юрия Чурсина по фотоработам и делам, пригласил его в международную экспедицию по островам Индонезии под кодовым названием «В поисках морских цыган». Сразу предупредили, что путешествие будет экстремальным.

На утлом судёнышке небольшая группа отчаянных отправилась на поиски таинственных морских бродяг. Любовались Индийским океаном, его изумрудными островами, живописными рифами. Садились на мель. Обгорали на экваториальном солнце, становясь похожими на варёных креветок. Слегка поголодали. Почему-то не следовали примеру своего проводника – не выгрызали из панциря внутренности морских черепах, упрямо рыбачили. Парадокс: рыба не ловилась потому, что… слишком хороша. Рыбины такого размера, что шутя обрывали самую крепкую их леску. Когда всё же удавалось выловить тунца, варить-жарить его было некогда – скорее съедали сырым.

Зато уж красоты и экзотики кругом! Любовались океанскими восходами и закатами. Причаливали к островам и островочкам. На необитаемых чувствовали себя настоящими робинзонами. Там, где находили аборигенов, знакомились с ними, как могли общались. Много снимали. Ну и, конечно же, купались, плавали, ныряли. Осваивали подводную съёмку. Даже играли в водное поло, предварительно освободив кусок дна от морских ежей и змей. Ну, кто ещё может похвалиться таким?

Из каждого путешествия – близкого или дальнего – возвращается он, переполненный впечатлениями, привозит тысячи снимков, несколько фильмов. Посмотрит сам, покажет близким, друзьям, изредка устроит где-нибудь фотовыставку. И – снова в путь. А прежние несметные богатства – в архив, который и без того переполнен.

– Скряга ты! – дразню я его, – Гобсек! Сидишь на мешках с драгоценностями и радуешься. Поделился бы с народом. Ведь многое же вообще есть только у тебя. Не жадничай, обнародуй! Давай вот – в наш журнал. Не все же у нас читатели такие же бестолковые, как я. Поймут что к чему и оценят. Отбери снимки по темам и – давай.

– Ладно, – соглашается легко, но тут же добавляет: – Потом как-нибудь. Сейчас некогда. Скоро бардовский фестиваль в Шерегеше. Обещал быть сам Митяев. Готовиться надо. У меня с прошлого фестиваля ещё фильм не смонтирован. Успеть бы! Вместе-то смотреть, знаешь, как интересно! Нет, сейчас некогда!

И вот так – всегда. Вечно ему некогда. Всё куда-то спешит, боится не успеть. Нахапает дел выше головы и разрывается. Тут главное – чтоб интересно ему было, чтоб загореться. А коль раззадорился – не уймёшь. А уж как он может загораться, знаем не только мы, близкие.

И в какие только истории не встревал наш Никитич! Не то, чтобы жизнь вынуждала или кто-то обязывал. Нет, ведь сам приключения на свою голову ищет, собственными руками какое-нибудь нешуточное дело на себя взваливает. Взять хотя бы его многолетний роман со спортом. Сам-то он – не из богатырей, громких рекордов не ставил. Однако к спорту его тянуло всегда. В школе спортивной гимнастикой в секции занимался, в соревнованиях участвовал. А в остальном – как и все пацаны: футбол гонял, на коньках бегал, на велосипеде накручивал. Спортивный азарт неистребимо жил в нём, помериться силами всегда был готов. Ни от каких состязаний не отнекивался – хоть с командой соседней улицы сразиться, хоть защищать честь своего отдела на КМК, где одно время работал.

Перед настоящими спортсменами преклонялся. Однако уважал он и тех, кто просто вышел во двор мышцы поразмять, мяч попинать или покидать. Зачастую сам был заводилой стихийных уличных состязаний. И кажется логичным, что на вдруг взметнувшейся волне борьбы за здоровый образ жизни он сразу стал одним из самых активных членов возникшего в Новокузнецке городского клуба любителей бега «Ласточка» .Почти 10 лет каждый день, в любое время года и любую погоду сотни новокузнечан упорно одолевали свои километры трусцой, набираясь здоровья и сил, воспитывая характер, зачастую открывая себе себя самих.

В те времена подобных клубов по стране возникло множество. Новокузнецкая «Ласточка» была среди них на слуху. Не случайно она четырежды (!) становилась участницей Международного Московского Марафона Мира. И, разумеется, все четыре раза Юрий Чурсин выходил на трассу пробега.

То было золотое время. Здоровый образ жизни становился нормой. В Новокузнецке возникло своеобразное братство единомышленников. Многие в этом порыве шли дальше оздоровительного бега: обтирались снегом, обливались холодной водой, «моржевали». И всё это – при категорическом отказе от спиртного. У Юрия это вылилось в пять абсолютно безалкогольных лет. Даже встреча Нового года – без единого глотка шампанского! Что ж, это в его стиле – упорства и характера ему не занимать!

Физкультура, спорт – особый, своеобразный мир. Здесь постоянно что-то происходит, меняется, кипят страсти, проверяются и закаляются характеры. Борьба идёт за сантиметры и секунды. А за этой борьбой спортсменов азартно следит несметная армия болельщиков. Им позарез необходима постоянная оперативная информация: скрытые от их глаз подробности, откровения кумиров да и просто – общение, которого только на трибунах, во время игр любимой команды, недостаточно.

На себе ощущая всё это, в 1998 году Юрий Чурсин начал выпускать свою спортивную газету. Почти 10 лет его «Фанат» был любимым изданием и спортсменов, и болельщиков. Там они находили всю необходимую, самую свежую информацию. Эта кузбасская газета зачастую опережала даже столичные издания. На страницах каждого номера «Фаната» всегда было множество снимков – моменты интереснейших соревнований. Все они запечатлены фотоаппаратом Юрия. Он старался не упустить ничего интересного в спортивной жизни не только своего города, но и всего Кузбасса и даже – страны.

Словом, человек этот – в постоянном стремительном движении, в неустанных поисках, в неистовом горении. И всё же всегда самым главным и любимым для него была и остаётся работа с фотоаппаратом. Отыскать где-нибудь за тридевять земель или увидеть совсем рядом что-то особенное, необычное! Разглядеть красоту в самом обыденном, привычном! Остановить в кадре значимое мгновение жизни! Таких мгновений в его копилке не счесть. Немало среди них совершенно уникальных. Только как бы вот умудриться почаще открывать эту сокровищницу да предъявлять скрытые там богатства всем нам, простым смертным?

Я-то, надо признаться, ухитрилась по-свойски слегка подраскулачить этого «скупого рыцаря». Когда нынче дошло до оформления моей новой книги, не стала обращаться к художникам. Обратилась к Никитичу. И в его несметных богатствах без особого труда нашла всё. Разве вот эта молодая стройная, но кем-то подрубленная и уже почти засохшая берёзка – не сама исковерканная судьба юной вдовы-солдатки из моего рассказа? А этот упрямый росток, пробивающий сугроб, – не наглядная картина того, что происходит в душе другого героя?

Но то, чем я поживилась, это же – малая капля. А вот как бы найти доступ к этим лежащим под спудом сокровищам? Сам их владелец отмахивается, ему не до того – он в постоянном жадном поиске всё новых и новых богатств. А вот возьму-ка я себе в союзницы его Олечку, может, она подсобит. Вот уж послал ему Бог жену! Ведь не перечит его завихрениям, поперёк не встаёт, зачастую ещё и помогает. Сама с ним везде мотается, последнее время ещё и с пятилетним внуком Игорьком. Сутками трясутся в машине, спят в палатке, сидят ночами у костра, слушают бардов, сами подпевают.

И во всех увлечениях своего дорогого Оля – всегда рядом. Подставляет плечо, помогает во всём. А нередко и сама увлекается. К примеру, моржевать-то когда ещё они с Юрой начали. А вот и нынче в Рождество, несмотря на морозяку, в проруби купались.

Точно, вот Олю – его верную подругу – и возьму себе в союзницы. Может, вместе-то мы его одолеем-уломаем, выкроит для святого дела в своём вечном «некогда» окошечко. Только вот что-то наш дорогой Никитич последнее время всё чаще вспоминает свою студенческую дальневосточную практику. Не перестаёт жалеть, что остались там неснятыми небывалой красоты те дивные места. Ох, не к добру это! Неровён час, завихрится он туда! От него же всего можно ждать. Ведь умудрился – как-то разыскал разбросанных по всей стране своих сокурсников по техникуму да и организовал недавно их встречу в Томске – городе юности. Чего ещё умудрит – одному Богу известно.

– Шальной! Ей-богу, ненормальный! – припечатываю я его своим всегдашним. А сама думаю: пока у нас ещё встречаются такие вот «шальные», в наш жестокий, прагматичный, напрочь запрограммированный век, человечество не превратится в скопище бесчувственных биороботов

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.