Сердцевина (повесть-миф)

Рейтинг:   / 3

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Лики земляков

Автор: Филатов Сергей Викторович

Просмотров: 6349

2011 год, Выпуск № 3

Глава 5. Архип из Сросток

С женитьбой прибавилось хлопот и у Георгия, так же как и мужики, торопился он теперь из поездок домой к своей Матрёне, тем более что она уже шестой месяц носила их первенца. То, что сын будет, Георгий даже не сомневался, был почему-то уверен. Это уж потом пусть девки рождаются, а первый – наследник должен быть. Так оно и случилось.

С мужиками ездил всё в ту же сторону.

Но как-то сговорил их один мужичок из Верх-Катунского села, что за Бией вверх по Катуни-реке стоит. Шибко захотелось ему дом резными наличниками украсить. Коли человек просит да деньги платит, отчего не сделать. Поехали они вдвоём с Акимом, работы было немного, да и другие мужики все по хозяйству заняты были. Со своим материалом поехали, заранее заготовлен был – досточки сухие да ровные, как специально под наличники сделаны.

Два дня они отработали, а на третий наехали к их заказчику трое. Двое – лет за сорок, а один молодой, лет на пять Георгия постарше будет. Бойкий такой, с аккуратной бородкой, глазами тебя точно изнутри выверяет. По всему понял Георгий, он-то главный среди них и есть, те двое хоть и постарше будут, а во всём его как отца слушаются.

А дело у них такое к ним с Акимом случилось,

– Здорово, мужики! – старший поздоровался, двое других головами покивали.

– Ну, и вам здравствуйте, – на правах старшего, Аким разговор начал, Георгий молчал, уловить старался, к чему те трое клонят.

– Да вот, со Сростинского возвращаемся, хотим напроситься к хозяину, переночевать, – опять старший объяснил. – Да и к вам сказ есть…

– Ну, есть, так есть, – согласился Аким. – Значит будем тот сказ сказывать… А чё-то лицом ты мне знаком будто, парень…

– Земля тесная, – теперь уже старший с Акимом согласился. – Архипом меня кличут, из Борзёнковых со Сростинского. Нынче в Бийске проживаю.

– Ясно.

Георгий не понял, что Акиму ясно, но расспрашивать не стал, после всё узнает.

Говорить вечером сели, когда хозяин обедать позвал.

– Тут вот что за дело, – начал Архип, – наша это сторона, мужики. Не правильно как-то. Мы ж к вам в тогульском направлении не лезем…

У Георгия внутри закипело – шибко уж борзо этот Борзёнков разговор начал, но он, глядя на Акима, смолчал. Тот был спокоен, значит, и ему встревать не след.

– Ты уж Архип Александрович не серчай так, – начал Аким, говорил с достоинством, но вину за собой всё же будто признавал. – Знал я про то, что здесь ваша вотчина. Токмо заказ-то плёвый, яйца выеденного не стоит. Да и хозяин позвал нас.

– Сам знаешь, где немного – там и всё, – возразил Архип уже спокойнее. – Ладно, мужики, не ссорится хочу, договориться. Делать заказ делайте, но чтоб наперёд всё у нас по уму да по совести было…

Помаленьку и до Георгия стал смысл разговора доходить. Слышал он тоже краем уха, что по эту сторону Бии работала серьёзная артель, которой командовал столяр от Бога некто Архип. Да только не думал, что тот молод так будет.

Дальше разговор у них и вовсе спокойный пошёл. Хозяин, смекнув, что гости ссориться не помышляют, достал из кладовки четверть самогона. Выпили мужики, разговор за столом про мастерство их столярское начался.

Георгий с Архипом на двор вышли, Архип покурить, а Георгий – за компанию. Интересно ему было, да и то сказать, не каждый день такого знатного мастера встретишь. Молод Архип, а слава его далеко вперед человека бежит. И так бывает. Говорят, борзёнковская артель не только по дереву подряды берет, разные к нему мастеровые прибиваются – и просто столяра, что срубы ставят, и те, что по железу, потому-то борзёнковские многие храмы с пустого места начинают и до маковки, до самой верхушки креста на колокольне. Внове всё это Георгию, интересно. Больше слушает Архипа, сам редко в разговор встревает.

Архип тоже любопытен, но по-своему. Всё выспросить норовит, посмотреть. Увидел верстак Георгиев во дворе, одобрил:

– Ладно придумано, толково.

Приспросился, собрать-разобрать можно ли. Георгий не противился, почему не показать, наоборот, даже гордость некоторую почувствовал, знающий человек похвалил. А Архип и тут с вопросами,

– Винт-то на тисах у тебя берёзовый? – спросил, но ответа не дожидался, сам всё и без того знал. – Ты лучше из осины вырежи…

– Это почему ещё? – удивился Георгий.

– А видишь вот, топорик твой… Из чего у него топорище?

– Да не думал как-то… Из берёзы, наверное.

– Эх ты, из берёзы… – передразнил. – Значит, не сам топорище ладил.

– Не сам. Топорик дедов ещё, с Дону привезённый.

– Ишь ты, с Дону самого! Слыхал… Ну да ладно. Видишь, вот, – Архип взял гвоздь и молоток да вбивать в топорище попробовал. – Не идет гвоздь-то в него…

– И што?

– А то, осиновое это топорище.

– Осиновое? – удивился Георгий.

– Осиновое.

Вроде и недолго говорили, а много узнал в тот вечер Георгий от Архипа. Оказывается, хотя и считают все, что лучше топорища из берёзы делать, не так это. Осина-то, она только на корню гниёт быстро, пока стоит. А если срубить её весной, когда самые соки по стволу бродят, да ежели помоложе дерево выбрать…

– Сушить осину надо в тени обязательно, чтоб сохла равномерно, не растрескивалась, – объяснял Архип. – Вот когда так сделаешь, как сказал, тогда древесина прочной становится, как железо. И топорище из неё знатное. А берёзовое, оно, когда работаешь, постоянно ладонью трётся, шлифуется. Со временем топорик скользить в руке начинает. А это, сам знаешь, работе не помогает… Так что винт-то ты в тисах лучше замени на осину… Сто лет сносу не будет, а то и больше.

Слушает его Георгий да на ус мотает: а ведь верно Архип говорит, и стихийно, неосознанно росло у него внутри уважение к этому парню.

– Вот так, – Архип разговор закончил, как точку поставил. – Поздно уже, пошли спать. А будешь в Бийске заходи в гости, почаёвничаем, рад буду.

– Знатный мастер Архип, – рассказывал ему Аким, когда в город возвращались, – давно я про него наслышан, видел даже издалёка, а вот так вот встретил в первый раз. Артель у него большая, когда и до тридцати человек бывает. Так же как мы по деревням ездят да в самом городе ещё подряжаются… А ты с ним дружи, коли руку протягивает. Приглянулся ты, видно, ему.

Георгий и сам то понимал. Потому и решил, коль пригласил его Архип в гости, нужно обязательно зайти.

Дом у Архипа большой, хозяйство опять же, огород, скотина.

– Значит, здесь и живешь?

– Значит, живу. – Архип потрепал мальца, сидевшего на коленке.

– Сын? – Георгий кивнул на мальца.

– Не похож?

– Похож, наверное… Знаешь, у меня первенец когда родился, родня да подружки Матрёнины собрались, и давай на все лады ахать да охать: «Какой хороший! Глазки мамины… А нос… нос папин… Да и вообще – вылитый отец!» А я гляжу, ничего не понимаю. По мне, так все мальцы – на одно лицо…

– Не скажи… У всех разные, это как дерево: вот ель и сосна – вроде и близко друг к другу… А на поверку: сосна сам знаешь и обрабатывается, и строгается отлично. Ежели сухая конечно. Более ходового материала для столяра не найти. Тут тебе и окна, и двери, и пол, и мебель всякая… А еловую доску возьмёшь, она, конечно, сосны помягче, но и сучков-мелкоты поболе в ней, рисунок опять не такой выразительный, как у сосны. Потому и в работу её берешь по необходимости, когда другого под рукой не предвидится и деталь не ответственная – не лицо… А ты говоришь!..

– Ну, наверно… – согласился Георгий. – Только я в этом, в смысле в детях, ну, ничего не понимаю…

Архип усмехнулся,

– А ты и не понимай, тебе зачем? Ты знай себе строгай, как тебе природой положено…

Шутник, однако, но Георгий уже принял эту бойкую, немного задиристую манеру Архипа разговор вести. Чем-то она ему даже нравилось. Наверное, потому, с Архипом он не чувствовал за собой какой-то внутренней неуверенности, какой-то непонятно откуда возникающей в нем обязательности говорить с собеседником почтительно, – что всегда возникали при разговорах со старшими: с отцом, с Акимом ли, с другими… Здесь, напротив, он общался с Архипом как равный с равным, несмотря, на небольшую, но всё же пока ещё сильно заметную разницу в возрасте. И даже не мешало ему то, что другие, будь то чиновник, заказчик – купец или даже священник, не говоря уж о других низкосословных, обращались к Архипу строго по отчеству, мнением его интересовались и прислушивались к нему, особливо, когда разговор дерева касался.

– Ты не тушуйся, – подмигивал ему обычно Архип, – Они-то ко мне за надобностью ходят, а мы с тобой одного поля ягоды. Погоди вот немного, поработаешь, с людьми узнаешься, тогда и о тебе слух пойдет. А там, глядишь, и на отчество себе заработаешь: только послушай – Георгий Степанович! Звучит?.. В жизни оно завсегда так, имя с рожденья дадено, а по жизни ты сначала отчество зарабатываешь, а уж потом оно на тебя работать начинает.

Слушал Георгий, дивился, вроде простой мужик Архип, из крестьянских, а знает много, почти на всё у него есть свой ответ да мнение своё.

К примеру, приметил Георгий каким-то разом, в сарае у Архипа из-под навоза будто доска торчит.

– Зачем это ты доски в навоз хоронишь? – в архиповой же манере спросил.

– К-хе! – усмехнулся хозяин. – То не прячу…

Он взял лопату, соскрёб слой навоза сбоку кучи,

– Видишь, сколь здесь их! – Погладил рукой высокий штабель, переложенный мелкими обрезками. – Сушу я их здесь.

– ?

– Ты, когда назём в огороде разбрасываешь, не замечал ли, как он внутри тепло хранит?

– Ну, вроде… Даже в лунки под помидоры специально по пол-лопаты подсыпаю.

– То-то и оно, что не вроде. А точно, – Архип объяснял не без гордости. – А теперь представь, лежит доска на воздухе, то с одной стороны её ветерком обдувает, то с другой, где-то больше, где-то меньше. Вот и начинает её вести в разные стороны. В сарае тоже сквозняк, от стен холодом протягивает… А тут я её назьмом засыпал, она и обогревается, и обсохнет со всех сторон одинаково…

– Неужто, сам додумал?

– Случаем. По недосмотру, как-то складывал назём, да одну доску невзначай и засыпал. А потом начал в огород возить, там в назьме её и нашёл. Обстругал, ровная да сухая доска вышла, почитай полгода там пролежала…

Показал и ставни из той доски сделанные. На одном из окон своего дома,

– Вот она – первая!..

Посмотрел Георгий, потрогал – хороши ставенки: и сделаны искусно, и материал сухой да прочный. Опять же про штабель спросил,

– Куда столько?

– Да, кабы то всё было, у меня ещё в двух местах схороны. По стольку же материала разного сохнет. Работы-то много… К тому же и задумка одна есть…

– Чего?

– Рано пока рассказывать, опосля сам всё увидишь.

Ну и ладно, Георгий не настаивал.

Сдружились они с Архипом, всё чаще и чаще бывал он у него последнее время, не только по делу, случалось, и просто послушать заходил. Чего ж умного человека не послушать, всегда интересно. Как-то так постепенно само собой пришло, прав оказался Архип: вскоре и о Георгии молва, как о мастере окрест пошла.

Как-то зашёл он к Архипу, а тот с купцом да с попом чаи гоняет. По виду гости вроде не из местных – как-то нутром Георгий понял – скорее всего, с села какого-то. Опять же на батюшке сапоги сношенные, ряса старенькая, запылённая слегка. Не из богатых поп. Как потом оказалось, прав он оказался, со Сростинского то села – отец Тихон Дроздов, а купец тоже с села Локтеского Бийского уезду – Басалеев ему фамилия, хотя по закону и считался он бийским купцом, гильдейское свидетельство-то в Бийске выкупал.

Сразу понял Григорий, заказчики у Архипа. И подумал тут же, не ко времени, наверное, зашёл, – чего серьёзному разговору мешать. Поздоровался, и уйти хотел,

– Потом зайду. Позже.

– А, Егор! Здравствуй. Заходи, заходи! Чайку с нами испей вот! – Поприветствовал гостя Архип. Он, как обычно, был весел и насмешлив. – Вот, Авдей Михалыч, отец Тихон, знакомьтесь, на ловца, как ведётся, и зверь… – Егор это, Степаныч – мастер отменный, тоже, как и я по деревянной части…

Священник с интересом глянул и глаза вниз опустил, а купчина, тот недоверчиво так покосился на Георгия,

– Из каких же-то будешь?

– Селивёрстовы мы.

– Уж не ты ли старосте Енисейскому шкаф резной ладил, с зеркалами? – с оценивающим прищуром купец теперь тоже пристальнее глянул на Георгия.

А у Георгия, будто уверенность внутри появилась, словно озорство какое, поп молчит, купчина глазами наседает, да еще Архип тут же насмешливо на него глядит, ждет будто, что он купцу ответит.

– Ну, а ежели я, так и что? Судить будете?..

– Экий ты ёжистый, – купец усмехнулся уже добродушнее. – Можа, я такой же себе заказать хочу!..

– Заказывайте. Исполним-с…

Тут Архип вмешался, разговор разрядить, да чувствовалось, рад за товарища, что не стушевался перед такими важными заказчиками,

– Не про то разговор, Егор Степанович. Вот Авдей Михалыч с отцом Тихоном надумали храм строить. На моей родине, в Сростинском. Прошлый год дом там молитвенный сгорел… Я-то конечно, мужикам помогу, своих артельных туда налажу. Может, и ты мне поможешь. Ездить тебе туда не надо, мои мужики на месте всё сами сладят. А мы бы с тобой здесь всю резьбу им подготовили… Ну так как, возьмёшься или?..

– За мной не залежит, – купец в разговор вступил. – Всё оплачу по совести, как сговоримся…

И священник его поддержал,

– Община тоже соберёт… А церковь нам ох как нужна!..

Георгий задумался, не один год дружны они с Архипом, и интересен ему Архип – есть чему у мужика поучиться, а так сложилось, что ни разу вместе и не работали. Да и что артельный-Аким на то скажет. Ведь с самого начала он с той артелью прибивается, вроде негоже в другое место перескакивать. Подведёшь своих мужиков. Архип, понял будто бы эти его сомнения – глазастый чёрт! – сказал так:

– Коли про Акима думаешь, не печалься. Я сам с ним поговорю, всё ладом будет… Сам понимаешь, родина там моя, шибко уж болею, чтоб всё по уму было…

На том и договорились.

Не пришлось, однако Георгию в тот раз с Архипом поработать. В том году матушка к Господу отошла. Отец сильно расстроился, поначалу слёг даже. Все хлопоты по похоронам, в основном, на них с братом Алексеем легли. Алексей в ту пору жил с семьёй в отцовском доме, который расстроили на два хозяина, а Георгий рядом в новом доме на разгороженной меже между огородами Степана и Иллариона, как они в своё время решили.

Другие братья хоронить тоже, конечно, помогали, кто, чем мог, но всё же, больше всего, им с Алексеем досталось. Георгий и гроб сам взялся ладить. Архип как узнал про смерть Марии Савельевны, тоже заехал к ним.

– Вишь, как оно получилось… – посетовал Георгий. – Какой с меня нынче помощник.

– Не судьба, значит, – согласился Архип. – Об том не печалься, я со своими мужиками все справлю. А ты, вот что, там вот на телеге досточки на гроб… Возьми. Батя-то как?

– Держится батя. А доски есть у меня, Александрович… Зачем беспокоишься?..

– Бери, бери. Тут как говорится, всем миром… кто чем может… Дело такое, может, мне завтра помощь понадобиться… Дело такое… А досочки ладные, просушенные…

– Спасибо тебе, Александрович… Храни тебя Бог…

Как схоронили матушку, душа словно ополовинела. Лёша-горбатый, вроде и немного на поминках самогона выпил, а расплакался сильно,

– Вот так братцы, нету-ти матушки боле… Как же так-то!..

Георгий с Алексеем его утешали, как могли. Знали, сильно переживает брат, да и то сказать, его матушка за увечье его нечаянное боле всех жалела да ласкала, вот и расклеился Лёша. Отец встал вроде от болезни, но тоже переживал сильно, как-то изменился, почти совсем не разговаривает, всё молчит боле. Хоть и в отдельном дому Георгий, да рядом с отцом, всё равно часто у них с Алексеем бывает. Пусто как-то в дому, непривычно без матушки, как в душе пусто.

Спасибо Архипу, хоть и сильно с иконостасом сростинским занят был, но всё равно заезжал часто, интересовался, не надо ли чего, а то и просто, без спросу чего-нибудь привезёт. Возражений на этот счёт не принимал,

– Бери. Случится, и ты мне поможешь… На одной земле живём, поди…

Спасибо ему, понимающий, душевный человек – Архип.