Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Куба. Возможность острова

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

* * *

Брожу по улицам старой Гаваны. Разноцветные ребятишки купаются в свежих дождевых лужах. Каждый дом - памятник архитектуры. На окнах деревянные жалюзи, стекол нет. Окна распахнуты. Жарко. Видна обстановка жилых комнат: кресло-качалка, стол, кровать. Бедность, возведенная в ранг красоты. Кафедральный собор - «жемчужина» архитектуры «Латинской Америки». Отель, где жил Эрнест Хемингуэй, рядом его любимый ресторан. Заглядываю в Еврейский отель, где номера обозначены не цифрами, а именами библейских персонажей. Особняки испанских грандов с внутренним двориком, колодцем, памятником хозяину и степенными меланхоличными павлинами.

Гавана - чистый город. Кубинцы сами очень чистоплотны и аккуратны. За две недели я не видел ни одной аварии. Преступности нет. Хотя ночью гулять не рекомендуют. Встречаются попрошайки, говорящие на хорошем английском или французском. Старая Гавана - музей архитектуры колониальных времен, но живой, населенный живыми, абсолютно современными людьми.

* * *

Темнокожая девушка, в белоснежной свободной юбке и небрежно расстегнутой кофточке, вывешивает стираное белье на улице у подъезда. Она что-то напевает. Раскосые бархатные глаза внимательно следят за иностранцем. Я останавливаюсь, чтобы полюбоваться на привлекательную мулатку. Закуриваю. «Сигарету, амиго...?» - и кубинка направляется ко мне танцующей походкой.

Вдруг со второго этажа на белье обрушивается поток воды. Растерянная прачка поднимает голову и что-то кричит. Из окна выглядывает озадаченная виновница, прижимая к груди пустой таз. Оставив таз в сторону и всплеснув руками, она начинает весело хохотать. Появляются улыбающиеся соседи. Хохочет и хозяйка белья, собирая его обратно в корзину. Инцидент исчерпан.

* * *

Учеба и медицинское обслуживание на Кубе бесплатно. Вообще медицина очень сильная, особенно в области глазных заболеваний. Недавно кубинские медики опробовали лекарство от диабета.

Сюда приезжают те, от лечения которых на Родине отказались. Желающие направляют письмо с диагнозом на имя Ф. Кастро.

Окончив институт, кубинские медики распределяются в самые отсталые, труднодоступные уголки мира. Любой опыт, полученный в экстремальных условиях, бесценен. Так же, как опыт сердца. И если человек познается в горе, то сердце человека познается в радости.

* * *

Смотрю в величественную тьму моря и неба. В этот вечерний час они едины. Сама Вселенная склонилась над островом, убаюкала в своих объятиях, унесла с Земли. Набережная - это узкая полоска света, населенная рыбаками, музыкантами, влюбленными. Вступив на берег Кубы в 1492 г., X. Колумб воскликнул: «Передо мною Рай!» Возможно, таким и должно быть население Рая: рыбаки, музыканты, влюбленные. Рай - это остров, это Возможность любви.

Я сижу на набережной, свесив ноги в кипящую тьму. Край ли это моей жизни, или начало чего-то нового, казавшегося невозможным?

* * *

На Кубе нет проституции в нашем понимании этого действия. Кубинки дарят свою любовь естественно, безоглядно. Ибо, более счастлив дарящий, нежели получающий подарок. Если ты ответишь девушке деньгами, золотой цепочкой или бутылкой рома, то она предложит вместе потратить деньги и обязательно выберет, что купить тебе, а цепочку наденет на ваше следующее свидание. Потому что после первого ты не сможешь отказаться от второго...

* * *

С Цесарем меня познакомили заочно еще в Москве, в посольстве. Атташе по культуре синьор Альфредо дал его адрес и телефон в Гаване и сказал, что он покажет нам город. Цесарь учился во Львове. Работал дипломатом. Теперь журналист в Гаване. Готовится снимать фильм о жизни кубинцев, оставшихся в России. Его отец - друг Фиделя Кастро. Сидим в уютном ресторане напротив Капитолия. На столе креветки, черный рис, маслины, сладкий картофель, сочная свинина, фрукты, сок (всего 6 дол. с человека).

«Отель «Националь», - неторопливо рассказывает Цесарь, - отстроен в 20-е годы на деньги американской мафии. Это самый престижный отель в Гаване. Там есть музей знаменитостей, когда-то посетивших его. Это известные мафиози, музыканты, голливудские звезды, политики. Там был Черчилль, ваш Гагарин. Я сам видел, как в парке прогуливались Мохаммед Али и Теофило Стивенсон, большие друзья в жизни. - Цесарь переводит дыхание и, сверкнув глазами, продолжает: - ... Еще есть интересное... Дерево, посаженное в честь основания Гаваны. Оно священно. Если обойти его три раза и загадать желание, то загаданное непременно исполнится. Правда. Я проверял», - он весело подмигивает своей молодой жене.

* * *

Сегодня 7 июня. На стареньком 412 Москвиче Цесарь въезжает в элитный район Гаваны. Фешенебельные особняки увенчаны флагами иностранных государств. Здесь расположены посольства. За серой бетонной стеной - крупное молчаливое строение Российского представительства. Недалеко просторная территория резиденции Фиделя Кастро. Зданий не видно. Они где-то в глубине за прибранными деревьями. «Вся его семья живет вместе, - поясняет мне Цесарь, - Фидель любит, когда за обеденным столом собираются сыновья с женами, внуки. Кубинцы обожают своего Фиделя. Он один из нас. И, одновременно, один из тех, кто пришёл к нам».

Мы закуриваем крепкие, сладковатые, словно поцелуй, кубинские сигары. Выходим из машины. Воздух к вечеру становится более пахучим, свежим. Перед нами знаменитая аллея королевских пальм. Белые стволы высоко взметнули свои вершины. Сверкающие кроны разлетаются в Небесном ветре. Возможно ли, что в этом ветре я мог бы прожить всю жизнь? Цесарь будто подхватывает мои мысли: «Почему не так? Мы поедем к священному дереву. Загадывай. И если дерево не понимает по-русски, то крепко обними его. И оно исполнит твое сердцебиение».

Когда я уезжал из России, мне говорили, что я не вернусь. Что есть такие поступки и такие расстояния, которые обратно не проходят. И все-таки Возможность острова предполагает любовь. А без любви даже райский остров становится твоим одиночеством в квадрате или, извините за каламбур, в кубе.

* * *

Завтра последний день фестиваля. Мы прощаемся друг с другом. Канадцы, мексиканцы, французы. Подливая ром в недопитые бокалы, мы прощаемся сами с собой. Мы запомним, что среднегодовая температура на Кубе 270С, а температура воды в море на градус ниже. Запомним, что здесь жарко, влажно и ветрено, и что кубинцы на всё отвечают: «Но проблем!».

Мы запомним ночной шум пальмовых листьев, теплоту морского прибоя, сочные плоды манго и вкус коктейля «Махито».

Мы запомним страны друзей, но забудем друг друга.

Мы вернемся домой, чтобы складывать крылья в угол.

* * *

Я иду по набережной. Быстро темнеет. Из ближайшего кафе слышна негромкая кубинская музыка. Роскошные ночные мулатки лениво потягивают пиво. За соседним столиком одиноко белеет немец. Я иду. Я не могу остановиться. Хочется говорить по-русски, смеяться, влюбиться, остаться... или, прощаясь, обещать вечной любви. Нет. Неправда. Хочется бежать к священному дереву и еще раз повторить желание, вдруг я загадал его слишком тихо. Хочется послать все к черту и оставить себе единственную возможность - возможность острова.

Ром заменяет все желания. Сжимая в руке трехсполовиной долларовую бутылку, сворачиваю к беспечно болтающим музыкантам. «Ола, - кричат они, - как дела на Фестивале?» Кубинцы очень приветливы. Я улыбаюсь и пускаю бутылку по кругу. Амаури замечает, что я неплохо говорю на испанском, особенно после рома. Смешливая мулатка Нейла протягивает руку. Белая ладошка покорно замирает в моей руке. Мягким, убаюкивающим полушепотом Нейла беспокоится, почему я не сплю и немного расстроен, может, скучаю о ком-то. Я отшучиваюсь, что высплюсь дома, зимой.

Я пытаюсь объяснить, что я хоть попробовал найти Остров. Что временами он казался обыкновенной сушей, населенной людьми из прошлого. Что временами он был, как Любовь, ничего не знающая о времени. Что я понял, что жизнь начинается с восхода солнца и продолжается полоской света, населенной музыкантами и влюбленными. Что жизнь начинается не с прошлого. Что жизнь начинается с любви, с Возможности острова, окруженного великой темнотой. А будущее всего лишь примечание к желанию, которое я сегодня оставил дереву.

Нейла слушает очень внимательно и смотрит на мои губы, будто читает. Амаури переводит. Она смеется, для нее нет невозможного, и она права. Кубинцы неторопливо играют «Отель Калифорния». Нейла потягивается и предлагает искупаться. Мы ныряем не то в море, не то в небо. Мы ныряем в темноту, будто спрыгиваем с Земли.

* * *

Больше недели брожу по старой и новой Гаване.

Общаюсь с торговцами фруктов, со студентами, вслушиваюсь в испанскую речь.

Вслед за бессонными мулатками сажусь в пятидолларовые такси, которые мчатся всю ночь.

Вечерами, на набережной, ловлю рыбу с рыбаками и пью ром с бесшабашными музыкантами, поющими для туристов за деньги.

* * *

Я хочу написать книгу о Кубе. Я вбил себе в голову, что Куба - остров, позволяющий любовь. Что здесь влюбленные имеют возможность острова - своеобразного эгоизма вдвоем. Когда ходишь и радуешься. Когда есть человек, который радуется тебе. Остальное или остальные, словно пейзаж за окнами, мимо, всегда мимо. Что здесь не ждут счастья пожизненно до отупения, до смерти. Здесь радость - не крик, не восторг, искажающий лицо, когда крикнувший сам не знает: ненавидит ли он или готов полюбить. Здесь радость - дующий с моря ветер, раскачивающий цветы, приносящий прохладу, запах водорослей, шуршание волны и покой, вечный покой жизни.

И ветер учит меня дышать, и море учит не торопиться.

Я иду на набережную, к музыкантам и, как искренне русский человек, говорю о своих проблемах, о необходимости что-то решать, о выборе в который верю, о том, что не разделяю их беспечность и оптимизм, что дома, в Сибири, я буду готовиться к зиме, покупать теплые вещи и называть особенно лютые холода христианскими праздниками.

Я говорю, что я верю в радость, но она далека от меня. Что моя жизнь – это тихий, ежедневный протест, не имеющий срока давности.

…Говорю, и кубинцы протягивают мне бутылку рома и подсказывают мне, махнув рукой: «Маньано», что значит завтра, а сегодня этого нет. Они показывают, что «завтра» - символическое место, туда посылают проблемы. Кубинцы показывают на море, потому что у моря, а значит, у жизни нет ни времени, ни проблем. Они вечны, и это хорошо. И мне предлагают и море, и остров, и возможность забыть про «завтра».

Студент Мигель, приехавший на каникулы из Испании, открывает видеоплеер и, неожиданно для меня, звучит тревожная, русская, усталая песня. Кубинцы, улыбаясь, берут гитары, рассыпают в воздухе маракасы, и вот уже не слышно тревоги. И две мулатки, подруги Мигеля, танцуют так, что хочется, чтобы этот вечер был и моей жизнью.

Я смеюсь, потому что здесь, в Гаване, я научился узнавать человека, идущего мне на встречу. Научился жить, а не безропотно готовиться к зиме. Я смотрю на играющих, оглядываюсь на дома с распахнутыми окнами, потому что жарко, на кубинцев, сидящих на пороге соседнего дома, на тлеющие в сумерках огоньки сигар, на цветы, на море, я смотрю на танцующих девушек, в глазах которых таится другая ночь: темнее и жарче кружащей над нами. Я не вижу ничего, что могло бы быть разрушено временем. Не вижу торопливого времени. И мне нравятся эти люди, живущие свой каждый день, как один, без передышки, в уютной, никому не нужной, небогатой вечности. Живущие в радости.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.