Моего отца звали Бой Владимирович Соколов. Его выцветшие ветхие письма прислала из Бреста моя тетя Женя, сестра отца. Я их опубликовал в интернете. Были отклики: «Мы знаем главные сражения второй мировой войны и их историческое значение, а о войне в душах солдат и в душах и судьбах их родных и ее последствиях знаем ничтожно мало. Бесценные письма с фронта – живая история». «Потрясающе! Как удалось это сохранить?» «Какая ценность у вас в руках! Спасибо, что поделились».

 Мой отец был просто рядовым той войны. Ему приписали год: дед, занимавший высокий пост, боялся репрессий. А так: сын красноармеец. Отличился отец при прорыве на Фастов. Общаясь с местными жителями, он нашел объездную не нанесенную на карты дорогу. По ней в конце концов и рванулись войска, которые до того нещадно бомбили и обстреливали немцы. Командир дивизии объявил, что он будет представлен к высокой награде. Но не сложилось. Отец увидел солдата, несшего два ведерка меда. Где взял? Да вон же пасека. После того и он нарезал бидончик сот. Он даже не знал, что дивизия на днях была снята с самообеспечения – вошли в районы, где даже немцы не особенно грабили. Его хотели расстрелять. Показательно. Как мародера. Именно на него показали хозяева пасеки. Но командир дивизии заступился за отца. Он остался живым. А о дальнейшей его судьбе он сам рассказывает в своих письмах с фронта.

 Добавлю только, что после демобилизации по ранению он учился в Томском университете, но учителем не стал, очень увлекся живописью, делал в основном копии картин Шишкина, Репина, голландцев… А также занимался резьбой по дереву. Однажды он провел рукой по сверкавшей крышке пианино и сказал мне: «Играть не умею. А так сделать могу». Вот такой он был, красноармеец-краснодеревщик…

Владимир Соколов

 

От отца:

 

Здравствуйте, папа, мама и другие. Пишу с г. (удалено военной цензурой). Работаю шофером. Вы, наверное, много кой-чего передумали за этот период, когда я не писал вам. Причины: сперва был в зенитном полку, потом на Орловском еще направлении, отстал от своих вместе с машиной и попал в автороту, из этой автороты в другую автороту... Из автороты последней опять с машиной был передан в артдивизион, где и сейчас воюю с немцами. Я вам примерно дней 20 назад послал коротенькое письмецо с адресом последней автороты. Я после боев опять отойду туда, потому что я придан к артдиву. Сейчас я сообщу адрес и артдива, и роты (удалено). Вы в газетах примерно числа от 3-12 октября читали, наверное, о взятии деревни Григорьевки на правом берегу Днепра. Вот действительно где были бои. Я переправился на правый берег еще на пароме вместе с машиной (ночью). Я опишу: левый берег страшно песчаный, правый также песчаный и к тому же - отвесный яр, примерно высотой метров двести. Отсюда исключительно трудно было выбить немцев, но их выбили. После Григорьевских боев мы брали (два населенных пункта, названия удалены цензурой). Не было бумаги да и некогда было. Сейчас имею свободное время. Достал также очень много трофейной бумаги. Передавайте привет всем моим знакомым и близким. Особенно Сашке. До свидания. Ждите со скорой победой. Бой Соколов.

* * *

 

Здравствуйте, мама, папа и все остальные. Всё в порядке. Воюю на правом берегу Днепра, отвоеванном у немцев. Работаю шофером. Движемся по побережью к (удалено). Много писать не буду. Получили ли вы мою фотокарточку? Мой адрес 28118-Ш Соколову Б. 20 10. 43 г.

 

(Получается не последовательно. Это письмо написано раньше. – В. Соколов):

 

* * *

 

...Пишу из г. Москвы. Сейчас сидим в поезде. Едем в место расположения. Адрес пока не знаю. Но этот новый адрес долго не удержится. Я сфотографировался в Городце как раз перед самым выездом. Мы выехали 10.7.43 . В Городце получил твой второй перевод на 1000 руб. (или 100?), но издержал его в Городце и очень хорошо сделал. Фото посылаю одно, второе у меня. За 4 штуки заплатил семь руб. Пока. Б.С.

 

 

* * *

 

Здравствуйте, мамочка, папа и все остальные. Папу поздравляю с получением ордена, Женю с переходом в 4 класс.

Мама, все твои письма я получаю. Я уже писал тебе, что посылку и 2 денежных перевода по 300 р. так и не получил. Очень хорошо, если бы ты выслала мне сейчас денег (читаю и вижу в этой просьбе что-то детское, удивляюсь, какие хлопцы спасли страну, ему было 17 лет! – В. Соколов). Они очень необходимы. Необходимы и на пищу (молоко, хлеб, яйца, лук). Молоко - литр 25-30 руб., яйцо - 15 р., хлеб 100 гр. - 10 р., лук - 5 р. пучок. Кормят нас неплохо. Жить, в общем-то, можно. Но, конечно, с домашним питанием нет никакого сравнения. Признаюсь, я делал так: продавал утреннюю пайку хлеба. 200 гр. за 20 р. А в обед купил пол-литра молока и пучок лука и замечательно пообедал. Я получил также письмо с 2 фотокарточками. Недавно пришло письмо от Зои Давыдовой, за что благодарен ей. Позабыл ее адрес и написал письмо на наш домашний, в том письме в отвлеченном виде написал свой новый. Но ты не вздумай писать, как тогда. Пиши просто на ( адрес). Сашке не писал. Но напишу скоро, привет ему от меня. Б.С.

 

* * *

 

Мама, писал из Горького, теперь привет из Курска. Как я уже рассказал в предшествовавшем письме, был ранен в г. Фастове в 60 км. от Киева при бомбежке. Я должен был отвезти раненых. В это время налетели гансы (не стоит писать с большой буквы). Бомба разорвалась в полутора метрах от машины с левой стороны. Я был выкинут волной из кабины метров на шесть за правую обочину дороги и кроме того что получил контузию, был ранен еще в голову Осколок не вытащили пока... После контузии не говорил и не слышал дней 25. Левым ухом и сейчас не слышу, но отойдет. На это письмо не отвечай. Жди из госпиталя. Привет Сашке. До свидания. Б.С.

 

* * *

 

Адрес госпиталя я вам не дам, так как не знаю его. А чтобы дошло письмо, то я напишу адрес того подразделения, где находился до ранения. Так что вы не пишите мне. Так как без пользы. (адрес).

 

* * *

 

...Рана на голове зажила (я трогал сверху его голову - это какой-то курумник с беспорядочным нагромождением костей черепа. – Владимир Соколов), но лысина осталась, и, наверно, волосы расти не будут (впоследствии густые выросли - Владимир Соколов). Как раз на макушке ямина. Рана меня меньше беспокоит, чем контузия. Ведь я 25 дней не говорил и хорошенько говорить стал только числа 09.12. 43 г. и то такая вещь: утром не говорю, сижу, как идиот, смотрю куда-нибудь, а под ночь сознание начинает проясняться, и тогда отвечаю на вопросы. Но сейчас это прошло, не прошли только еще иллюзии. Иногда и очень часто кажется, что меня кто-то окликает, или идешь где-нибудь, и вдруг откуда ни возьмись забор поперек, и тогда я начинаю перелазить через него, а в действительности ничего нет.

После фронтовой обстановки мне кажется скучно в госпитале. И когда вспоминаю, то мне хочется опять на фронт. Тогда просто не нахожу себе места. Как на пружинах. И кажется, что весь горишь. Если бы не потерял сознание, то ни за что не уехал бы из дивизиона... Вот так. Проехал почти всю Украину и был ранен... Пишет ли вам Илья Николаевич? Мне хотелось бы узнать его адрес.

Я беспокоюсь о вашей жизни. Главное боюсь, чтобы моё молчание не подействовало на ваш разлад. Я предупреждаю вас, что случайность возможна. И если мне придется умереть в жестоком бою с врагами, то знайте, что я не опозорюсь, но обеспечу вам гордость сознания за себя, я находился с первых и до последних боев в гвардейских полках. За взятие г. Киев нашему корпусу присвоено звание Киевского, а бригаде - Фастовская. Пишите мне немедленно.

Адрес: Горький, 11, часть 313. С.Б. Почему мне папа не написал ни одного письма? Или слишком занят? Пусть пишет. Может, придется гордиться.