«Главная черта баяновского таланта – это, на мой взгляд, задушевность. Я не знаю у него ни одного стихотворения, которое бы родилось из какой-нибудь невыстраданной, но эффектной мысли, ради искусственного образа или соблазнительного поэтического приема. Лучшие стихи Баянова – это свидетельства его личного опыта. Именно поэтому его поэзия так лирична, так привлекательна своей неподдельностью, подлинностью мыслей и чувств», − писал о творчестве кузбасского поэта Михаил Небогатов,  тоже кузбасский поэт, природный талант которого позволяет отнестись к данной оценке с полным доверием.

 Они жили  в одну эпоху и пришли к своему читателю по зову души, щедро делясь стихами, как  летнее солнце − лучами, а сибирская зима − снегами. 

      Герой стихов Виктора Баянова сродни героям Шукшина: открыт, добр, немного чудаковат с точки зрения бытового здравого смысла. Голос его легко затеряется в речи шукшинской массовки в алтайской деревушке Сростки: так чисто, без литературной обработки звучит в стихах Виктора Михайловича наполненная народной языковой культурой речь крестьянина − мужика от земли. А ещё о нём, о герое Баянова, говорят  «святая простота». И непонятно, то ли усмехаются при этом, то ли произносят слова с благоговением…

        Талант Виктора Михайловича Баянова сродни чистому лесному роднику – истоку живительной силы земли, неиссякаемому, верному, тихо говорливому. Так и Баянов: громких слов не любил, на создание имиджа поэта души не тратил, а ту самую простоту в себе берёг как главное качество личности.  Родник этот уникален, потому что навсегда сохранил поэт преданность родной земле – малой родине, прекраснее которой ничего для него не было. Скажут, что такая приверженность одной теме делает творческий мир поэта ограниченным, суженным. Это суждение поверхностно, ведь  в душевных чувствах важно не разнообразие, а глубина. Как точно об этом скажет сам поэт в стихотворении «Река и озеро». Возникают в нём вовсе не пейзажные наблюдения, а в обобщённом философском содержании – два типа человеческих личностей, а применительно к поэзии – два типа творца.  Первой наше внимание привлекает бурная река с её   непростым характером: 

Издалека казалась сложной,

Глубоководною рекой.

Была сварливой, неудобной,

Разбрасывала пену зло. 

Она вся в движении, которое притягивает к себе: поток бежит, свивается, свергается, пробивается. Динамичное это движение так напоминает современного городского жителя, стремительно проживающего свои дни в движении, в скорости, в суете по мелким и крупным поводам. И она же  воплощает образ поэта – любимца публики, играющего в талант, бросающего все силы души на внешние эффекты, на самолюбование. Действительно, кажется, что в этой динамике, в реализации амбиций творца и есть смысл жизни, и сама такая жизнь в непритязательном зрителе вызывает желание наблюдать за ней с восхищением:

И все лишь ею любовались.

А тихим озером – никто. 

Тихое озеро не похоже на реку: оно покойно лежит, отражая красоту природы, храня «стовековые тайны» не одного человеческого рода, а судьбы самой страны.  Не так ли и исконное крестьянство на Руси, воплощённое в образах  «чудиков» в рассказах В.М. Шукшина и  «старух» в повестях В.Г. Распутина, является самобытной  «кромешной глубиной» народной стихии, её истории. Баяновская лирика – часть этих озёрных вод, которые «недосягаемы извне»,  ещё  «не открыты, не оттаяны»…

     Эти глубины народной мудрости, опыта, практического знания русской жизни, родного языка, глубины исконной культуры и  восприятия красоты природы  потрясают  только внимательного читателя. Да, есть такие творцы, чьи строчки наполнены не внешним эффектом созвучий, а внутренней тишиной раздумий. И тогда разворачивается душа и звучит песня. Читая стихи Баянова, незаметно для себя   произносишь вслух  напевные, как песня, строчки, повторяешь их, улавливая музыку народной жизни: 

Гаснет день. Дымятся трубы.

Дым плывёт, качается,

У колодезного сруба

Песенка кончается.

И, как в песне той поётся,

На траву примятую

Из колодца вода льётся,

Вода волноватая.

 

Так оканчивается  стихотворение о судьбе землячки, о судьбе родины, о судьбе России… Сколько красивых душой и статью русских женщин согнула война,  заставила «свянуть тоньше веточки», оставила на всю жизнь в одиночестве  −  будто «тонкую кедёрку на таёжной просеке»!  Но поёт русская душа, стучит в ожидании чуда сердце – и ничто не сможет разуверить женщину в её любви! От этой горестно-протяжной русской песни  застывает  виновато невольный слушатель, разделивший душою и боль крестьянки, и её надежду. 

     Трудно жить на земле, трудно крестьянствовать! Но ещё труднее сказать об этом честно и с любовью. Так, как умел Виктор Михайлович Баянов.  Он родился 10 июля 1934 года  в завораживающе красивых местах – в деревне Дедюево Топкинского района. От станции до деревни полем шагать, лесом шагать, ручей перейти, на взгорок подняться…   Этой дорогой не раз возвращался в деревню сам Виктор Михайлович, 

эту дорогу помнит его герой − деревенский мальчишка послевоенного лихолетья, помнит до подробностей, не попавших на сделанные в районе «на память» фотографии. А вот память настоящая сохранила и образ дороги, где на возу ни одного мужика – их забрала война, и слёзы матери, поднимавшей  кормилицу –лошадь, упавшую в согре от голодного бессилия. И не раз вернётся в свою деревню Баянов, с благодарностью говоря в своих стихах о людях, которые, вспомним Есенина, «оттого и дороги», «что живут со мною на земле». 

     Молодость,  романтика скорости и новых дорог  привели  Виктора Михайловича к профессии машиниста, с которой расставаться Баянов не хотел до последнего. Вот такой феномен:  действующий поэт-машинист, и обе работы для души! За творчество и преданность профессии любили его на родном предприятии (Ново-Кемеровский химкомбинат, теперь – «Азот»), любили и уважали в писательской среде. В 1965 году Баянов стал членом Союза писателей СССР, в 1969 году  окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького в Москве, был членом редколлегии и главным редактором журнала «Огни Кузбасса», опубликовал 10 поэтических сборников. В своём отношении к делу был настоящим сибиряком: трудился основательно (легковесности не любил ни в человеке, ни в строчке), не стремился к наградам,  искал в людях прежде всего хорошее, доброе, потому как сам был очень добр к живущим рядом, воплощал в слове неповторимые черты малой родины, дорогой сердцу каждого сибиряка.  

     Есть ли в поэзии Виктора Баянова место философским размышлениям? Есть, ведь глядя на просторы природы, невольно задумываешься о том,   что такое жизнь? Как распорядиться ею, такой быстротечной  и ускользающей безвозвратно? Да и может ли человек чем-то распоряжаться?  Чувство  неподвластно («То ли вьюга будет месть…»), судьба неподвластна («Из колодца вода льётся…»),  будущее неподвластно («Богата согра в эту осень…»). Чем же жив человек на земле? Поэт считает, что человек живёт возможностью  любить. Например, любить образ летящей птицы и разделять с ней радость и гордость полёта, потому что «любая птица – / Красивая, когда летит». Любить  то место,  где впервые и на всю жизнь открылся тебе мир, любить с полной отдачей:

Стоит лишь откуда-то вернуться,

Как  готово сердце захлебнуться.

Весь мой век такое с ним случается.

Пробовал унять – не получается.

И от этой любви к «стороне любимой, приметной»  наполняться силой.   Как, например,  в  знойный день мы рады родниковой воде. Да родник-то этот непростой – это ключ жизни, отражающий всё, что успеваем мы пережить: 

 

И все года, под ярко-алой зорькой,

На гладь воды, что, как слеза, чиста,

Всё падают – то плод рябины горький,

То сладкий плод с малинова куста.

 

   Череда наших дней, событий, чувств… То светлый день и приятный, как летом вкус душистой малины, то рябинно-тяжёлый и горький, как день, когда ушёл из жизни поэт Виктор Баянов (17 марта 2011 года). Ушёл в неведомое, оставив нам лучшее – память о себе −  добром человеке и  свои стихи, напевные, открытые, честные.  Читайте, люди, и светлейте сердцем, ведь в мире баяновской поэзии нет «ни слова без души».

 

                                                                       Светлана Леонтьевна Старовойтова