Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Земля спасает от пуль. Военные воспоминания

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

1945 год

Конец войны застал меня в Латвии на станции Вайноде у Либавы. Здесь 9 мая сдалась крупная немецкая группа войск. Шли колоннами пленные немцы, иногда на дорогу выходил один из генералов с кортиком на поясе. Колонна перед ним шла в это время строевым шагом. Мне было поручено наблюдать за генералом издали и докладывать всё о замеченном, но не подходить близко и не общаться с ним. У него был свой штат, рация, кухня и вся обслуга. Шли колонны машин с грудами боеприпасов, обмундирования и продовольствием. Отчаянные ребята из нашего батальона как-то завернули машину с продовольствием к нам в часть, расположенную в старом овине. Набрав консервов, сахара, отправили машину дальше. На День Победы нам выдали по четвертинке Шауляйской водки, налитой по самую пробку (300 граммов). Поздравляли друг друга с победой, кричали ура и стреляли из всех видов оружия вверх, а также из ракетниц – весь наш овин был в дыму. Хорошо, что всё обошлось без происшествий. На станции без перерыва крутили Русланову по МГУ (мощная громкоговорящая установка). Было радостно и тревожно на душе. Слава Богу – живы. А когда домой? И как там дома?

После очередной медицинской комиссии меня комиссовали. Здоровые поехали на восток на войну с Японией. Выдали мне причитающиеся 900 рублей и четыре килограмма сахара. С этим грузом и трофейным цейсовским биноклем я и поехал домой в Спас-Деменск. От нетерпения садился на первый попавшийся состав, идущий на восток – и товарный, и пассажирский. Сделал шесть пересадок, поезда, казалось, так тихо идут, хоть соскакивай и подталкивай вагоны. Приехал я в Спас поздно ночью. Из письма матери я примерно знал двухэтажный барак, где теперь жили родители. Нашёл его, в окнах темно, два часа ночи. В какой комнате и подъезде живут наши – не знаю. Сел на скамейку и жду, что может кто выйдет или пройдёт в барак. Со свидания вернулась девушка и я спросил её, где живут наши. Она оказалась соседкой нашей семьи по коммуналке. Дома с радостью меня встретила мать. Отец был на ночном дежурстве в военкомате. Братишки крепко спали. Мать тут же собрала мне перекусить и налила стакан водки. Я выпил и быстро отключился, т.к. дорогой не ел и не спал, жил на каком-то подъёме. Утром пришёл отец с работы, мы ещё выпили и хорошо закусили. Столько накопилось рассказать друг другу о пережитом. Теперь нас шестеро – я, отец, мать и трое маленьких братишек – Борис, Вовка и Толик. Комнатка метров восемь, в углу плита, на которой я спал, после того, как она остынет, подставляя два чемодана для ног. Плита служила и для приготовления пищи, и для отопления комнаты. Ночью я был занят поисками дров для плиты, а днём шёл в 10-ый класс средней школы. Работу найти в Спасе не удалось, да и специальности у меня никакой. Ходил я всё в той же солдатской одежде и стоптанных кирзовых сапогах. Правда вместо солдатской шапки мать сшила мне кубанку.

Единственное окно в комнате забито фанерой, только внизу было одно небольшое стекло. Вечерами сидели у коптилки из гильзы. У этой коптилки я делал уроки, а мать шила вечерами. Отец часто дежурил в военкомате. Так как в школе нас оказалось двое участников войны, гороно выдало нам по паре валенок. Очень кстати. Декабрь 45-го года стоял холодный, топливо не продавали и не выдавали. Мы с отцом ночами искали по Спасу всякий кол или заборчик на дрова, чтобы согреться и вскипятить чай. Воду приходилось носить издалека, и если не накроешь крышкой ведро, утром там плавает крыса. Крысы просто одолели. Стали нахальными. Хлеб пайковый, по карточкам, подвешивали в центре комнаты на бельевой верёвке, так как в других местах крысы доставали. Отец, мать и трое братьев спали на нарах. Отец всегда – на спине и утром жаловался, что опять холодными ногами по лицу пробегала крыса. В один из вечеров декабря 45-го по домам ходил какой-то человек из Москвы. Мать от соседей слышала, будто вербовщик. «Надо бы спросить, для чего?» - забеспокоилась мать. Отец привёл его к нам поговорить. Налили по стопке самогонки, закусили скибкой хлеба с луком. Он рассказал, что вербует в восточную Пруссию, в г. Мемель, работоспособных мужчин и женщин, а также семейных. На рабочего дают подъёмные – 2000 руб., а на иждивенцев по 100 рублей. Будет набран из Калужской области целый эшелон для восстановления комбината. Посмотрев на наше житьё, он сказал, что на нашем месте немедленно бы завербовался, так как хуже, чем мы живём, представить трудно. Я же в это время делал уроки у коптилки и, слушая этот разговор, тут же сказал, что поеду, и закрыл учебники. Мать говорит: «Что ж мы тут одни останемся, давайте все уедем». – «Отпустит ли меня военкомат с работы», - сказал отец. Три дня уговаривал отец военкома, и всё же добился своего. Начались сборы в дорогу. Соседи и знакомые стали усиленно отговаривать нас: «Куда вы с малыми детьми зимой поедете, да вас высадят в лесу и что от вас останется». К вечеру 25-го декабря подали на станцию эшелон из товарных вагонов с нарами и железной печуркой в центре. Выдали паёк на дорогу – хлеб, консервы, махорку. Из вещей у нас была большая плетёная корзина для белья и материна швейная ручная машинка «Зингер», моя ровесница, купленная отцом в 1924 году. Ехали довольно долго, дней десять. Новый год застал нас в поезде, на станции «Полоцк» в Белоруссии. В полночь паровоз дал длинный гудок, возвестивший о начале нового 1946-го года. Достали самогон, открыли консервы и пожелали себе и соседям по вагону нового счастья на новом месте. Семейных, как мы, ехало мало, больше одиночки. Им проще срываться с места. Поздно вечером прибыли на конечную станцию «Мемель». Собрались все в зале ожидания, никто нас не встречал - и это всех обеспокоило. Я спал как убитый. Утром приехали за нами из администрации комбината и погрузили на грузовую машину с досками поперёк кузова. Отправили в посёлок комбината. Нас привезли к двухэтажному дому, серому с черепичной крышей и поселили в двухкомнатной квартире, чистой с окрашенными полами и стенами. Кафельная печь на обе комнаты, на кухне плита и водопровод. Тут же по коридору туалет с канализацией. На кухне на плите греется ведро воды, всё чисто вымыто. Два пленных немца занимались подготовкой жилья к нашему приезду, отремонтировали и электричество. Мать и отец в восторге от всего этого, не знают чем заняться, ходят друг за другом. Поставили посредине комнаты плетёную корзину, постелили на неё газету, достали самогон, купленный матерью в дорогу, сели на чисто вымытый пол, жестами и знаками приглашая немцев с нами выпить «шнапс». Мыразместились за корзиной и выпили за новоселье и новую жизнь. Немцы что-то быстро говорили, смеялись и жестикулировали руками. Мы понимали всё без слов. Они нас, наверное, тоже.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.