Разорвавший пространство овраг

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Поэзия

Автор: Правда Андрей Владимирович

Просмотров: 2784

2009 год, Выпуск № 6

Как река от истока до устья,
Время встало — не дать и не взять…
Пусть, хотя бы, похмелье отпустит
Первым снегом пойти подышать.

Встал и холод, упрям и серьёзен —
Он заставит себя уважать!

А пока, что-то в этом морозе
Побуждает тебя вспоминать:

Та же хрупкая тонкая горечь
Припозднившихся белых цветов,
И безмолвная нежность в укоре —
Ни упрека, ни всхлипа, ни слов,

Только боль, как солёное поле,
Да суконные слёзы в обшлаг
И, как след моего своеволья,
Разорвавший пространство овраг.
2006

* * *

Вновь татарская осень придвинулась всем каганатом,
И повсюду простёрлась её золотая орда,
А в оградах горят, полыхая, горят города!
А она, запахнувшись по хански широкой полою халата,
Не щадит никого, никогда!
1996

* * *

Как промокашка впитывает влагу,
Так мирозданье впитывает страх...
И вот, оно у Господа в руках
Становится прозрачным... Но ни шагу

Нельзя ступить без содроганья - Ах!
Ведь это солнце у тебя в ногах.
Куда оно, теряя свет неверный,
Упало головою Олоферна.
1996

* * *

Снова холод, невозможно трезвый,
Как стекло, блестит на лужах лёд…
Осторожней будь со стеклорезом,
А не то, вся трезвость пропадёт!

Упадут алмазные осколки,
Всё ещё, в зелёную траву;
Словно нитку следом за иголкой,
Ты отпустишь лета тетиву…

Здесь у осени в её бродильном чане
Всё смешалось в первозданный чад,
И осталось в выпитом стакане
Мне на дне — с самим собой разлад.

Подо льдом моя печаль утонет.
У печи уютно и тепло.
Во хмелю увязнет, как в бетоне,
Беспокойной совести сверло.
2006
 

Женщине

Ты центр, ты ось… И мирозданье
Вращается вокруг тебя,
И быт, и слёзы, и лобзанья —
Их не удержишь не любя,

Но бытия сквозная втулка
С лучами напряженных спиц
Вращается вокруг проулка,
Вокруг клубка и рукавиц…

И вечность, словно обод гнутый,
Восьмёрки в воздухе чертя,
Твердит тебе: «Люблю тебя,
Ты только нитки не запутай!»
2007-2009
 

Обращение к читателю
со словами:

Фонтан под снегом, драма в шубе,
Туман сидит верхом на клубе,
И я с простудой на губе
Иду, не нужен сам себе.

В одном моем кармане фига
Монументальною квадригой
Смести готовая врага,
В другом кармане «не фига»…

Да! У меня копейки нету —
Ну что прикажешь ты поэту
На эту звонкую монету
Купить, пусть трижды он при этом
На труд и подвиг вдохновен?!

К тому ж, уставший от измен,
И сам «сидящий на измене»,
Он не участвует в обмене
Ни лир, ни долларов, ни йен!..

А впрочем, всё не так уж плохо —
Пожалуй, со времен Гороха
Нам революцией эпоха
Грозит без всяких перемен…

И здесь, осталось в утешенье
Лишь черкануть стихотворенье
О том, какие осложненья
Грозят здоровью в положенье,
Когда в такой крутой «дубак»
На всю раскатана губа.
1999
 

Весна.

Над черной пропастью двора
По проволоке телефонной
Ты в юбке шествуешь фасонной
И держишься в па-де-труа.

Но луковым пером лукавишь
И не моргая глазом, врёшь,
Когда на лёд февральский ставишь
Расплющенный трамваем грош.

Всё говоришь, что не оставишь,
Всё говоришь, что вновь придёшь
И славой славною прославишь
И мне удачу принесёшь.

Но солнечных лучей солому
Ты подстели, где упадёшь,
И я приму, как аксиому,
Твою спасительную ложь.
1997

* * *

Лужи бездонны — в них смотришь, как в глаз океана…
Что было твердью, теперь превращается в смесь,
В снежное месиво, в кашу, в останки титана,
В глину, в колосса, что кончился... Весь

Всею деревней придвинулась, въехала в город!
Только гусей не хватало из прочих элитных пород!
Вот на прощанье блинов маслянистые горы,
И в «дрободан» раскрасневшийся с водки народ.

Я же пьянею от ветра, подувшего с юга,
И, поскользнувшись, хватаюсь за ивовый прут,
Чуя — в последней лохматой потрёпанной вьюге
Пахнет травой, и листву прошлогоднюю жгут.
2008

* * *

У нас в середине июля
Сам воздух похож на саке.
Доволен. Качаюсь на стуле
С отпетою чашкой в руке.

Но что же ещё отчубучит,
Прикапавший к вечеру дождь?
Он падает прямо из тучи
Туда, где его не найдёшь:

По пояс, в наросшую траву,
В густые, как джунгли, кусты,
В, растущие, слева и справа,
Запахшие спиртом, цветы.

В сыром, пропадая, пространстве
Лишь конусный свет фонаря
Наполнит он царским убранством,
Алмазною друзой горя.

А дом наш — почти из бумаги
(Туда же клади где берёшь!),
И нам не прибавит отваги,
Его, охватившая, дрожь.

Но, вот, дождь закончился. Тихо.
(Последние капли не в счёт!)
Пора прогуляться за лихом
На реку — поднять перемёт.

Пусть словно от рисовой водки
Плывёт под ногами земля,
Вычерпывай воду из лодки
Толкайся, не спи у руля!

Лицо твоё, как из фарфора.
Китайский туман над водой.
И шелковый шнур разговора
С мерцающей в небе звездой…
2006
 

Сыну.

Кошка ловит мух, и лето
Спину выгнуло дугой,
Опрокинув на планету
Одуванчиковый зной.

Во дворе, сомлев и прея,
Ко всему вовне глухи,
От себя самих дурея,
Нарастают лопухи...

Ну, а ты - здоровый олух,
Повторяй-ка лучше вслух!
(— Так удариться о школу,
Что четыре меньше двух!)

Но когда гулять порвешься,
Будь, ужо не так ретив:
Только сунься - обожжёшься
В нежной заросли крапив!
1997

* * *

Когда завернувшись в пространство,
На палубе спит Одиссей,
Ты все ещё ждёшь, но из странствий
Вернуться ему всё трудней:

В нем всё «до нельзя» заскорузло,
Он сам уже часть корабля,
Он часть такелажа и груза,
Он там, где чужая земля…

К тому ж, Средиземное море
Собравшее дюжину стран,
Готово с волнением вскоре
Открыть ему путь в океан.

И это давно не начало,
А лишь продолжение тем,
Лишь привязь, лишь доски причала,
Где ты одинока, меж тем,

Там мимо проносит теченье
Секунды, минуты, года,
Теряющие значенье,
Ведь их не вернуть никогда…

Но мачту связующий с килем,
Улисс в растревоженных снах
Выносит из мёртвого штиля
Твой образ на грубых руках.

Выносит почти из могилы,
Спасает от штормов и бурь,
В нём черпая веру и силы,
И в нём прозревая судьбу…
2006