Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Наталья Ахпашева. Мельница времён

Рейтинг:   / 6
ПлохоОтлично 

КОММУНА

 

И мы существовали здесь когда-то...

Дверь плачет на единственной петле.

Все те же коммунальные пенаты –

приют последний на родной земле,

рабочие общаги и бараки...

Разбитого окна бесстыдный взгляд.

На лестничной площадке после драки

не затихает хрипловатый мат.

Изъязвленные до бетона стены.

Угрюм неосвещенный коридор.

Какой бы мы не ждали перемены,

ничто не изменилось до сих пор.

На тесной кухне сушатся пелёнки.

Жиреют тараканы по углам.

И света нет, и нет воды в колонке.

И мучает похмелье по утрам.

Со временем становится привычным

такой нечеловеческий уют.

Иным, благополучным и приличным

интеллигентам не прижиться тут.

Судьбу планеты разрешая в целом,
большие дяди мудро морщат лбы.

Кому из них, скажи, какое дело

до нашей удивительной судьбы?

Бог разве даст, чтоб стала жизнь полегче...

Душа болит – и водка не берет.

Сосед бушует за стеной весь вечер –

наверное, сожительницу бьет.

 

 

БРАТЬЯ

 

Был он дерзким и злым.

Ты – насквозь справедливым и смелым.

Над простором родным

разразилась господня гроза.

И отправился ты

заступаться за правое дело

и возмездьем святым

беспристрастные щурить глаза.

 

Полыхнул окоём.

Взгромыхали орудия божьи.

Зазвенела душа

от предчувствия сечи лихой.

И ни духом, ни сном

поперёк своего бездорожья

прямоезжим путём  –

из врагов самый преданный твой.

 

Вы навстречу судьбе

вороных под собой не щадили.

Ни ему, ни тебе

не пристало обиды прощать.

И за каждым из вас

проступала из облака пыли,

ощетинив хребет,

против рати восставшая рать.

 

И уже ничего

этой ярости не остановит.

Кто ударит – кого

разрубая булатом кривым

от плеча до седла?

И безумная матерь завоет,

проклиная того,

кто домой воротится живым.

 

 

ПРИГОВОР

 

А женщина одна не будет верить

во всё, что эти люди говорят,

не осквернит прозрением истерик

бесхитростность святых своих неправд.

Невидящего взгляда не потупит.

Не захлебнется криком:

– Как ты мог?!

Ни проклинать, ни каяться не будет,

не бросит вслед ни камень, ни упрек.

Недоуменье гневное застынет

на дне зрачков расширенных, когда

в распахнутые резко двери хлынет

звенящее железом  никогда.

Неощутимо сумерки густые

тебя обступят с четырёх сторон.

Вздохнут освобождённо люди злые

и честные. И молча выйдут вон.

И лишь её единственное горе

кривящийся зажмёт ладонью рот.

И ей никто в пустующем притворе

«Не плачь, во гробе видя» не прочтет.

Отпустит сердце долгая усталость.

Все пройденные в нет сойдут пути.

Но если ты хотя бы эту малость

к стопам Судьи не сможешь принести...

 

 

ПАДШИЙ АНГЕЛ

 

И никуда от этого не деться –

испуганные содроганья сердца,

чугунный шум в похмельной голове.

Сознание устало совесть гложет.

А зеркало никак узнать не может

родное отражение на свет.

Беспомощные вздохи крыльев вялых.

Взгляд глаз до изумленья оловянных.

Страдальческие складки возле рта.

Как жизнь тебя, мой белый, истрепала!

Какая злая радость приласкала,

чтоб так глядеть болезненно с утра –

со дна души, как бы со дна колодца?

Но, может быть, когда-нибудь зачтётся

земная неприкаянность твоя.

И отлетишь к единственному дому,

где двери распахнут, к тебе такому,
пронзительную нежность не тая.

 

 

МЕЛЬНИЦА ВРЕМЁН

 

А за огородами, робята,

где врастает в землю небосклон,

с самого рассвета до заката

Господь крутит мельницу времён,

проверяя жернова тугие,

все кряхтит по лестнице крутой.

Времена – что добрые, что злые –

первосортной сыплются мукой.

Я там как-то был. Потолковали

с мельником седым о том, о сём –

мол, какого урожая ждали,

да побило градом и дождём...

Покурили. И, уже прощаясь,

я, дурак такой, не утерпел:

«Господи, на белом свете маясь,

жил я, как умел и разумел.

Сколько же ещё моим годочкам

от щедрот отсыпано твоих?

Сколько же еще моим денёчкам

днить меж этих жерновов тугих?»

Улыбнулся Господь: «Человече,

много ведать – беспокойно спать.

Всё проходит, и никто не вечен,

но и раньше срока отдыхать

не уйдёшь». Для вашего, мол, брата

все пределы определены...

И благословил меня, робята,

на четыре вольных стороны.

Не хожу с тех пор за огороды.

Всё равно и радость, и тоску,

и такие, и сякие годы

перемелет в белую муку.

Но порой до самого рассвета

глаз бессонных не могу закрыть –

если всё ж настанет час ответа,

что б тогда у Господа спросить?

 

 

ТИХИЙ ВЕЧЕР

 

Некрасивая, немолодая,

ты б такую придумать не смог,

птичка серая, мышка седая –

твоему постоянству упрек.

На коленях безвольные руки.

Неподвижный и выцветший взгляд

без любви, без надежды, без муки

устремлён на далёкий закат.

И в своей отрешённости праздной

долго не замечает она,

как сгущается тьмою прохладной

зыбкий воздух в проёме окна.

Ты в знакомую комнату входишь,

будто ветер вздохнул и затих,

и прозрачными пальцами водишь

вдоль морщинок у глаз дорогих.

И, вполголоса, вновь обещаешь,

что – теперь это больше ложь –

никогда, никогда не оставишь

и с собой навсегда заберёшь.

Постепенно она засыпает,

будто после болезни дитя,

неотвязную боль забывает

и, ей кажется, видит тебя.

 

*  *  *

 

«Мы посидим. И выпьем, и закусим».

В. Берязев

 

Седые мои одногодки-погодки,

мальчишки-поэты мои –

с варёной картохой под водку селёдки

ценители честные и

ревнители невыполнимых обетов,

отъявленные гордецы,

ни строчкой, ни точкой, ни в устных ответах

на дух никогда не лжецы.

Уж вам-то всегда доставало отваги

вернуть содержанье словам…

Когда ещё пересечемся, бродяги

по весям и по временам?

Товарищи старые, други лихие –

бес метил твердыню ребра,

я всех вас люблю и, мои дорогие,

не всех вас люблю как сестра.

Историк приврёт поперёк и внахлёстку,

мол, был, видно, равными меж...

А всё-таки славно  – селёдка под водку!

– Володька, лучка-то нарежь…

 

 

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.