Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
2
Всегда лучше войти в историю,
чем влипнуть в нее.
Из книги
«Философия для начинающих».
– Дина! Ты идешь?
Это Лера. Честно говоря, я надеялась, что она обо мне забудет.
– Иду...
Я перетянула волосы в хвост, накинула куртку и вышла на крыльцо. Воздух был еще сырей и холодней, чем утром. Конечно, я и не рассчитывала, что погода специально для меня вдруг изменится в лучшую сторону, но всегда хочется верить в чудо.
– В такую погоду в лес ходят одни идиоты, – пробормотала я вместо приветствия.
Лера рассмеялась. В глазах, рыжих, как пламя, блеснули задорные искорки.
– Дина, но ведь мошкары на болотах не бывает только в дождь.
Мошка, мелкая, въедливая, невероятно кусачая, была нашим общим бедствием.
– Твоя правда, – вздохнула я, спускаясь с крыльца. Дождь с утра усилился, и земля под ногами стала напоминать мерзкий кисель.
– Ой, Дина! Ну, мы же не за смертью идем!..
– Не знаю, не знаю...
– Вы надолго? – раздался за спиной голос мамы.
– К вечеру вернемся, тетя Нел! – заверила Лера.
– Трупы можно начинать искать с утра, – буркнула я.
– Тьфу-тьфу, Дина, – Лера суеверно поплевала через плечо. – Кто же такие вещи перед дорогой говорит?!
Мама протянула мне корзинку.
– Утонешь, Дина, домой не приходи.
Мы брели по извилистой, бесконечно длинной деревенской улице. Один конец ее упирался в поле, распаханное под пшеницу (правда, каждый год вид у этой «пшеницы» был какой-то новый...), а другой – в резкий изгиб реки. Вернее сказать, брела я, а Лера бодро шагала, не обращая никакого внимания на мелкий моросящий дождь и грязь под ногами. Я решила не упоминать о том, что с утра уже заходил Серый. Лера не любит ссориться и никогда не поддерживает моих бойцовских устремлений.
– Кто еще пойдет? – спросила я. Честно говоря, мне было все равно.
– Эдик и Машка. Мы не стали собирать толпу.
– Какое счастье, – ехидно заметила я.
– Диночка, ну почему ты такая недовольная? – Лера весело взглянула на меня, словно обожгла глазами.
– Не выспалась. Надеюсь, Эдик не до второго Взрыва одеваться будет.
– Не ворчи. Вон они, у калитки.
Знаете загадку: «Зимой и летом одним цветом?» Это про Эдика. Кто-кто, а он всегда выглядит одинаково. В смысле, одинаково здорово. Высокий, худой, очень розовенький и очень чистенький. Это одна из его замечательных способностей – уметь отводить от себя любую грязь. Машка, сестра Эдика, рядом с ним выглядела замарашкой в потрепанных штанах, отцовских болотных сапогах и куртке с закатанными по локоть рукавами. Впрочем, в пятнадцать лет тебя не испортит даже мешок из-под картошки.
– Утро доброе, Дина, – приветливо кивнул Эдик. – Не думал, что ты пойдешь...
– Я тоже не думала.
– Дина не в настроении, – пояснила Лера. При мне они всегда говорили вслух. Правило хорошего тона – пользоваться в обществе только тем языком, который понятен окружающим. А телепатия – это тоже своего рода чужой язык, мне для понимания не доступный. Я только иногда могу угадывать чужое настроение или мысли.
– Пошагали? – нетерпеливо спросила Машка. Эдик подхватил висевший на заборе мешок, вклинился между мной и Лерой, и мы двинулись по направлению к пшеничному полю. За весь оставшийся путь нам повстречалось чуть ли не полдеревни. Интересно, чего ради они на улицу лезут в такую погоду? Впрочем, похоже, дождь раздражал только меня одну.
– В обход или через танк? – спросила Машка, когда за нами захлопнулись ворота деревенской ограды.
– В обход, – сказала я. – Там чище.
– Через танк, – сказал Эдик. – Так короче.
– Демократией у нас и не пахло, – съязвила я, но спорить с Эдиком не стала.
– А что такое «демократия»? – спросила Маша. Вот любопытный ребенок! Откуда я знаю?! Так всегда говорит мама, когда возвращается с общинного схода.
Эдик фыркнул.
– Не обращай внимания, сестренка. Наша Дина иногда бывает слишком умной.
– Чаще книжки читать надо (на кой в деревне целую библиотеку держат?) и на уроки ходить, – огрызнулась я, с громким хлюпом вытаскивая ногу из грязи.
Нормально учились мы всего один год, еще до смерти моей бабушки. Зазубрили алфавит и таблицу умножения, задачки какие-то по математике решали. Только кроме меня никто в этом необходимости не видел. Вот и забросили потихоньку школу.
Переругиваясь, мы добрели до танка. Он гордо возвышался посреди поля, как памятник безвозвратно ушедшему прошлому. В свое время наши мужики вынуждены были отказаться от мысли перетащить его к краю поля, и с тех пор вокруг этого чудовища ежегодно колосилась пшеница. Потрясающее сочетание.
– Эй, стоп, а этот что здесь делает? – Я ткнула пальцем в восседавшую на башне танка до боли знакомую фигуру.
Как он сказал? Надежда дышит до последнего? Лично у моей начались предсмертные судороги.
– Спускайся, Серый, – махнул рукой Эдик.
– Диночка, дружочек, ты не вежлива, – заметил он, мягким кошачьим движением спрыгивая вниз.
– А тебя никто не спрашивает! – я повернулась к Лере. – Могла бы и предупредить, подружка!
Та виновато вздохнула.
– Дина, ты же знаешь, что он тебя никуда одну не отпускает...
Это-то я, к сожалению, знала очень хорошо.
– Я возвращаюсь!
Эдик хмыкнул.
– Как знаешь, – равнодушно сказал Серый. И, помолчав, веско добавил: – Останешься без ягоды, вот и все.
Он был прав, как всегда. Моя надежда дрыгнула левой ногой и издохла, предоставив мне одной получать сомнительное удовольствие при выборе дальнейших действий. Я раздраженно передернула плечами и решительно зашагала вперед. Серый догнал меня, улыбнулся.
– Ты разумна, Диночка.
Самый крутой его комплимент.
– Я это уже слышала и притом не однажды, Сержик.
Грязь под ногами, именуемая полем, наконец-то закончилась. Начинался лес. Почва стала привычно упругой. Серж теперь шел впереди. Я давно заметила, с какой легкостью наши сверстники уступают ему право лидера. Он прокладывал дорогу сквозь бурые заросли папоротника и крапивы. За ним гуськом, стараясь не отстать, тянулись я, Машка, Лера, Эдик. Дождь здесь почти не чувствовался. Я смотрела в спину своему будущему мужу и придумывала планы мщения, один чудеснее другого. Я занималась этим все последние восемнадцать лет нашего знакомства. По сути, в его обществе мне только это и оставалось. Я абсолютно точно знала, что ни один из них не решусь осуществить. В гневе Серый бывает страшен. Я имела счастливую возможность узнать это из первых рук. Счастливую, потому что в тот момент в центре его внимания находилась не я.
Постепенно деревья вокруг, а с ними и мои мысли, начинали редеть.
– Осторожнее, – бросил Серж, не оборачиваясь. – Болота...
Без него мы бы, конечно, этого не поняли.
Появились и быстро закончились заросли молодых, и потому чрезвычайно болтливых, дубков: за какие-нибудь четверть часа мы успели выслушать все лесные новости и сплетни. Мама утверждает, что деревья на самом деле должны быть другими – молчаливыми, с высокими стволами и круглыми ветвями, усыпанными какими-то «зелеными листочками». Не знаю, не видела. Ни того, ни другого. У нас такое не растет. Да оно и к лучшему – тут своих проблем выше макушки, не хватало еще с «листочками» разбираться.
Ноги стали увязать по щиколотку. Я старалась наступать только на следы Серого, потому что болота – не шутка. Не известно, кто в этой трясине водится. Оттяпает полноги и дело с концом. Естественно, стоило подобной мысли забрести мне в голову, как за спиной раздался возглас Машки:
– Ой! Ой-ой-ой!
Мы с Серым развернулись почти одновременно. Машка замерла в двух-трех шагах от меня в странной позе, наклонив голову и нетерпеливо шаря руками за спиной.
– Что случилось? – подскочил замыкавший наш маленький отряд Эдик.
– Не знаю, то ли укусил кто, то ли просто кольнуло, – словно оправдываясь, объясняла Машка.
– Зачем же так орать? – заметила я немного раздраженней, чем хотела.
– Так больно же...
– Идти можешь? – спросил Серый.
– Наверное...
Серый раздраженно нахмурился. Правый глаз из карего превратился в черный. Я знала, что он, когда не один, всегда предельно осторожен. Если кому-то плохо, рисковать не станет, повернет назад. С другой стороны, он терпеть не может неожиданностей, отвлекающих его от намеченной цели.
– Эдька, глянь, что у нее со спиной?
Эдик медленно провел руками вдоль тела сестры. Он умел чувствовать и лечить чужую боль. «Цены нет такому соседу», – говорит мама. Это точно. Цены нет. Эдик был очень похож на Серого, даром что друзья. Таких оценить просто невозможно.
Кстати, моя бабушка никогда у Эдика не лечилась, предпочитая собственные проверенные методы.
– Горячо, дурак, – дернулась Машка и тут же получила подзатыльник, судя по звуку, не очень-то серьезный, но все же заставивший ее замолчать.
– Будешь огрызаться, отправлю домой одну, – предупредил Эдик. – Ничего у нее нет, Серый. Крыло неудачно сложила, вот нерв где-то и защемило. Говорил ведь ей – не надевай мешок, возьми корзинку, бестолковая! Кто его теперь понесет? Я?
Машка не ответила, обиженно отвернулась и принялась перестегивать ремни на мешке, чтобы удобнее было нести на плече. У нее на спине есть два маленьких пушистых крыла. Машка их под одеждой прячет. Говорит, мерзнут сильно, несмотря на перья. И зудят. Растут, значит. «Как у ангела», – говорит мама. Летать наш «ангел» пока еще не научилась, но, по-моему, это знаменательное событие было уже не за горами.
Мы двинулись дальше.
Петляющий путь, которым вел нас Серый, довольно быстро начал вызывать у меня беспокойство.
– Я не знаю этих мест, Сержик, – в конце концов сказала я.
– Ну и что? – пожал он плечами, не оборачиваясь. – Ты много чего не знаешь.
– Это факт. И все-таки, куда мы идем? Ты, часом, не заблудился?
– Не бойся, Дина. Я здесь прекрасно ориентируюсь.
Я не помню ни одной ситуации, в которой Серый бы растерял свою уверенность.
– Почему-то я знала, что ты так скажешь.
– Если знала, зачем спрашивала?
– Хотела удостовериться, что в мире есть нечто вечное.
Мой сарказм, естественно, не достиг цели. Серый умел игнорировать окружающих, но терпеть не мог, когда игнорировали его самого.
У любой дороги имеется начало и конец. Конец нашей располагался в центре огромной поляны, залитой солнечным светом, таким ярким, какой я видела только два раза в год в дни солнцестояния.
– Где мы? – спросила Лера, нервно оглядываясь.
– Непохоже, что здесь растет ягода, – задумчиво проговорила Машка. Она скинула на землю мешок и растирала уставшее плечо.
– Это – наша лучшая с Серым тайна, – раздался из-за моей спины голос Эдика. – Раз уж мы собираемся жить вместе, мы подумали, что должны с вами чем-нибудь поделиться.
– Интересно, а при чем здесь, в таком случае, Машка? – пробормотала я себе под нос. – Или вы собираетесь жить и с ней тоже?
Никто не обратил на меня внимания.
– Чем-нибудь? – переспросила Лера. – Это как понимать?
– Ну-у... – замялся Эдик, глянул на меня. – Мы просто хотим, чтобы вы поняли, что мы вам доверяем. Ведь это – тайна. Настоящая тайна, которую в общине никто знать не должен.
– В таком случае, вернемся к началу. Где мы? – повторила Лера.
– В Сердце болот, – ответил Серж очень тихо, но отчетливо, так, что мы услышали каждое слово.