Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


За стеной (повесть)

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

10

Ничто так не увлекает мужчину,

как война и охота.

Артемида

– Сиди дома.

– Да, Сержик.

– Дальше матери – ни ногой.

– Да, Сержик.

– Если что, зови Эдика.

– Да, Сержик.

Мы теперь жили вместе.

– Что-то ты подозрительно покладистая...

– Да, Сер... То есть, я хотела сказать, тебе что, больше нравится, когда мы ругаемся?

Серый хмыкнул, поправил арбалет за спиной и вышел. В смысле, ушел. На охоту. Во всяком случае, я надеялась, что на охоту. С некоторых пор у моего мужа вошло в привычку говорить одно, а делать другое. Например, вместо охоты он вполне мог остаться следить за мной.

Заметьте, что все это мне было хорошо известно. Это, а так же и то, что Серый, при случае, мог мне и голову оторвать, если бы посчитал, что для его спокойствия так лучше. И уж конечно, я прекрасно помнила свои собственные обещания сидеть дома, когда через четыре дня, вооружившись ножом, сачком и фляжкой с водой осторожно из этого самого дома выбиралась. Просто я надеялась, что никто из многочисленных друзей мужа меня не видел. Как часто любит повторять Серый, – надежда в человеке дышит до последнего.

Я ведь всего-навсего хотела поохотиться. Комары в этом году народились на редкость большие и сочные. Вечерами они сбивались в стайки и медленно кружились над болотами, так что брать их можно было голыми руками. А у меня (кстати!) имелся сачок. Специально для таких надобностей паучка прикармливала, чтобы сетка получилась крепкая и запашистая.

Меня ожидала относительно безопасная прогулка. Безопасная в том случае, конечно, если о ней не узнает Сержик. Размахивая сачком и перепрыгивая с кочки на кочку, я как-то подзабыла об этом деликатном моменте. И не вспоминала до тех пор, пока не растянулась на земле, запнувшись обо что-то в сгустившихся сумерках. А конкретно – о бездыханное тело своего родича.

Серый лежал поперек тропинки. И, судя по всему, лежал давно. Земля вокруг пропиталась его кровью.

Я ощупала раны, успешно подавив первый приступ паники. Открытых переломов не было, но что под одеждой – разобрать не смогла. Не менее успешно я справилась и со вторым приступом тоже, а, справившись, потащила Сержика к домику лесника. Я помнила, как обходила его стороной. Сотня шагов, если не больше, а Сержик раза в два тяжелее меня... Но мне, конечно, оказалось по силам и это. Кто бы сомневался?

В избушке оказалась только одна комната с окном и ходом на чердак. В дальнем углу стоял деревянный топчан, заваленный прелой соломой. Рядом пара стульев и стол, на котором валялись остатки чьего-то обеда. Я вспомнила, что вчера сюда тайком от родителей собирались наведаться Марик с Машкой.

Я постаралась как можно удобнее устроить Серого на постели. Когда я стала стягивать с него одежду, чтобы определить раны и остановить кровь, он открыл глаза.

– Какого черта ты здесь делаешь?

Я до сих пор не знала, что такое «черт», но была уверена, что выяснять это сейчас не хочу.

– Помолчи, – рубашка намокла от крови и никак не снималась. Я зло рванула ткань и охнула. Раны были страшными и странными.

– Надо промыть...

– Без тебя знаю!

Бочка во дворе оказалась до краев наполнена дождевой водой. Пить ее не стоило (козленочком станешь), но ничего другого для обработки ран я найти уже не могла.

Рубашка пошла на бинты. Мне удалось остановить кровь, обойдясь, как ни странно, без ценных указаний со стороны Серого. Он вообще почти все время молчал, только скрипел зубами, когда я быстро (чтобы не растягивать это сомнительное удовольствие) и, не слишком церемонясь, перебинтовывала раны.

– А теперь нога, Диночка... – прошептал он, когда я уже было, подумала, что все осталось позади.

– Нога?

– Я... кажется... левую ступню... вывихнул...

Кажется! Как говорит мама, когда кажется, креститься надо!

Вывиха не было. Был перелом, а также порезы, царапины, синяки и разорванные мышцы на правом бедре. Удачный набор, о чем я и поспешила сообщить.

– Шина нужна.

– Давай, – тихо, но твердо сказал он. Я удивленно посмотрела ему в глаза. Обычно Серж довольно скептично относился ко всему, что я делала. Ну, почти ко всему...

– У нас мало времени... Я должен ходить...

– Сомневаюсь, что ты сможешь встать в ближайшее время.

– Смогу, моя красавица... – заверил Серый, пытаясь усмехнуться. – Ты же знаешь... на мне, как на котах... все мигом заживает...

В его словах был смысл. Я вспомнила все, чему меня учила мама, и честно постаралась применить их на практике. Серж перенес мои издевательства молча, только слышно было, как заскрипели стиснутые зубы.

– Спасибо, – сказал он через несколько минут.

– Пожалуйста, – ответила я, потуже перетягивая остатками рубашки разорванные мышцы.

– Закрой дверь...

Я в недоумении оглянулась.

– Она закрыта.

– На засов...

Серж никогда без причины не впадал в панику, не страдал манией преследования и всегда предельно точно оценивал опасность. Подумав обо всем этом, я встала, задвинула массивный запор на двери и проверила окно.

– Хорошо, Диночка...

– А будет еще лучше, если ты мне объяснишь, что здесь происходит.

Серж закашлялся.

– У нас неприятности...

Тоже мне, новость!

Я снова подошла к окну. В кромешной темноте не видно было даже ближайших деревьев. Учитывая состояние Серого, нечего и думать о том, чтобы самим ночью добраться до деревни.

– Наверное, будет лучше, если ты позовешь кого-нибудь на помощь...

Я говорила сама с собой. Серый уснул. Он всегда все делал вовремя.

Из леса донеслись довольно неприятные завывания, переросшие в не менее неприятный свист. Ночь обещала быть очень интересной.

Я перетащила к двери массивный деревянный стол (слабый аргумент для нападающих, но большего мне не придумать), закрыла на окнах ставни, которые первый хозяин избушки весьма предусмотрительно сделал внутри дома, а не снаружи, и легла рядом с мужем. Несмотря на летнюю жару, его трясло от холода, и это был самый верный способ согреться.

– Бум!... Бум!... Бац!...

Меня разбудил страшный грохот. В первый момент, находясь еще на границе сна и яви, мне почудилось, что окружающий мир рушится в тартарары. Впрочем, довольно быстро выяснилось, что весь мир не рушится. Собирается рухнуть только наша избушка. Потому что кому-то по ту сторону стены пришло в голову, что дверь в дом принято открывать тараном.

– Бум!... Бац!...

Методичные удары в дверь будоражили мое и без того богатое воображение. От каждого удара стены дома тряслись, грозя завалить нас с Серым. Но поскольку я понятия не имела, что нужно делать, находясь в осаде, я просто молчала и ждала, чем и когда закончится весь этот кошмар.

– Бац!

Приступ прекратился так же внезапно, как и начался. Избушка выстояла, словно настоящая средневековая крепость, и это было, пожалуй, самым удивительным. Мы отделались легким испугом. Вернее сказать, я отделалась... Потому что Серый так и не проснулся. Этого следовало ожидать – он всегда умел спать долго, крепко и со вкусом. А испуг, между прочим, был не такой уж и легкий...

Дарованная мне передышка оказалась очень непродолжительной.

К тому моменту, когда стало окончательно ясно, что уснуть снова я не в состоянии даже под страхом смерти, мои стремления к бодрствованию были поддержаны жалобным заунывным воем. Выло в районе окна справа от меня. Выло сначала в одиночестве, потом дуэтом, квартетом и, наконец, – чудесным нестройным хором. Сквозь завывания прорывался скрежет когтей о деревянную стену. Любопытное сочетание.

Я лежала на соломе, вслушиваясь в неровное дыхание Сержика. Окружающая меня абсолютная темнота, волчий вой за стеной и мысли о возможном подкопе никак не способствовали сохранению душевного равновесия. Я мечтала только об одном – дожить до утра.

И утро наступило.

– Пить...

Хриплый голос Серого вывел меня из оцепенения. Сквозь неплотно сбитые ставни пробивались робкие солнечные лучики.

– Пить...

Я, наконец, нашла в себе силы подняться. Спина затекла, голова гудела от бессонной ночи. Утешала только тишина за стеной. Кажется, наши незваные гости отправились домой. Или нет?

Я приоткрыла ставень на окне, осторожно выглянула на улицу и снова его закрыла. Нас караулила стая волков. Худые, грязные и, судя по блеску в глазах, еще не завтракавшие, они очень мило смотрелись на фоне леса. Чудесно.

Переварив эту новость, я прошлась по комнате в попытке определить, чем мы располагаем. Подсохший хлеб, надкусанный помидор, остатки зажаренного зайца – то, что осталось от недавних гостей. Не густо. Впрочем, если вдуматься, могло быть и хуже. Гораздо хуже. Например? Например, если бы я послушалась Сержика и осталась дома дожидаться его возвращения.

Эта неприятная мысль навела меня на другую. Не менее неприятную. Сколько, интересно, должно пройти времени, прежде чем наше отсутствие в деревне будет замечено и кому-нибудь придет в голову нас поискать? Два дня? Три? Десять?

– Пить...

– Ты был значительно приятнее, пока спал, Сержик, – заметила я, смачивая ему губы водой из фляжки. Ее оставалось мало. Так мало, что одному едва бы хватило на день. А нас было двое. И с каждой минутой становилось все жарче.

– Как только волки отсюда уберутся, я пойду в деревню за помощью. Потерпи немного, ты же сильный, Сержик.

Он не ответил. Вряд ли он вообще меня слышал. А если бы и услышал, то, скорее всего, рассмеялся бы в ответ. Какой дурак поверит, что волки добровольно откажутся от своей добычи? Я, например, не верила.

Время словно остановилось. Серый спал. Во сне что-то кричал, неразборчиво и зло. И просил пить. Я смачивала ему губы водой и обдумывала тридцать три способа выбраться отсюда. Волки сидели двумя рядочками, перекрывая окно и дверь, и каждый раз, когда я выглядывала наружу, начинали ритмично стучать обрубками хвостов по земле и выразительно скалить зубы. Естественно, что от их явного соучастия нашей беде мне на душе легче не становилось.

К полудню жара стала невыносимой. Мы называли это мертвым сезоном – временем, когда солнце начинает сходить с ума. В ближайшие пять-шесть дней на улицу будет невозможно выйти без опасения получить ожог. Вся община в такие дни залегает в спячку по погребам, поскольку работы на жаре никакой нет.

К сожалению, сейчас из этого следовал один, совершенно не утешительный, вывод: если в деревне нас еще не хватились, то раньше, чем закончится мертвый сезон, искать и не начнут. Пока все проснутся, пока по головам пересчитаются, да пока сообразят, что к чему... Короче, наступил-таки момент, когда я страстно возжелала, чтобы кто-нибудь заметил, как я огородами выбиралась вчера из деревни. Марик, например. Словно наяву, я видела его однорукую фигуру, тайком следующую за мной по лесной тропке, одержимую мыслью настучать обо всем своему кумиру – моему мужу. Вот он выглядывает из кустов... появляется в окне избушки... Нет, в окне ему никак нельзя – там же волки! Пуф-ф. Чудесная картинка нашего спасения рассыпалась в прах. Я вернулась с небес на землю, вернее, на холодный глиняный пол избушки с неприятным осознанием того факта, что чуда не будет.

Да, не будет, это ясно как дважды два. При таком положении дел мне оставалось только вслушиваться в тишину за стеной, и думать. Очень хотелось пить, но кипяток, в который превратилась вода во фляжке, нисколько не облегчал жажду. Серый во сне все время пытался сдернуть с себя повязки, и мне приходилось следить за тем, чтобы он еще больше себе не навредил. Задача не из легких, особенно если учесть, что Сержик, даже в таком состоянии, был раз в десять сильнее меня.

– Бац! Бум! Бум! Бац!

Вот и ночь наступила.

– У-а-уу-у!

А это волки. Решили, видимо, разнообразить свою скучную работу радостной песней.

Волки обладают колоссальным терпением и не менее колоссальной трусостью. Они никогда не нападают первыми, предпочитая открытому бою долгую изнурительную осаду. И они умеют предугадывать приближающуюся смерть. Если воют – значит, к покойнику. В данном конкретном случае – это про нас. Понятное дело, умирать мне хотелось меньше всего.

Исходя из соображения, что продукты на такой жаре все равно испортятся, я съела все, что у нас было. Ну, почти все. Остались только комары. Я развесила их по комнате, они высохли и запеклись, превратившись в то самое лакомство, ради которого я и затеяла свою прогулку. Их я берегла для Серого. У него спал жар, выровнялось дыхание, а раны выглядели не так страшно, как в первый день. Сон-бред благополучно перешел в спячку. Хорошо. Во сне жажда не чувствуется так остро. К сожалению, лично я сейчас уснуть не могла ни под каким предлогом.

Ночь прошла. А за ней – еще один, такой же невыносимо жаркий день, и третья ночь. Кончилась вода. Похоже, скоро придется всплывать брюшком кверху...

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.