Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
13
Вижу человека!
Человека?
Чужой- 4
– Ну, и как тебе у нас? – спросил лейтенант.
– Кошмарно, – честно признался я. – То заяц двухголовый, то комары размером с ладонь, то запах этот... трупный... вся тайга провоняла... А дней десять назад оборотня видел.
– А-а! Так это ты здесь пальбу устроил? Все посты на ноги поднял? Зачем? Все равно он за барьером был.
– Испугался.
– Хоть попал?
– Кажется, да. Проверять-то никто не пошел. И откуда они там только берутся?
– Мутации, – охотно пояснил лейтенант. Он вообще оказался человеком разговорчивым. – Представь, какой на станции выброс был, если в зоне поражения такой квадрат оказался? А потом еще облако радиоактивное, дожди... Зайцы с двумя головами – это мелочи жизни. Причем, заметь, сколько лет уже прошло, а...
– Сколько?
– Чего – сколько?
– Ну, сколько лет? Как давно это было?
– Да уже больше полувека назад.
– До города отсюда километров шестьсот, не меньше?
– Больше. Сдохнуть боишься?
– А ты – нет? – удивился я.
– Тебе здесь месяц за четыре идет. Полгода службы вместо двух и домой. Можно и потерпеть.
– Можно, конечно. Лишь бы девушки потом тоже терпели.
Лейтенант ехидно усмехнулся.
– Об этом следовало подумать, когда контракт подписывал. А сейчас лучше заострить внимание на другом. А то, не приведи Господь, кончишь, как Тим.
– Тим? Я такого не знаю.
– Вот именно, не знаешь. Съели его. Заболтался на посту и...
– Врешь!
– Нет. Тебя вместо него прислали.
На призывном пункте о такой мелкой детали, естественно, умолчали.
– И как же они через силовой экран просочились?
– Не знаю, не видел. Если бы видел, сейчас бы с тобой здесь не трепался.
– А ты не боишься? Ну... как Тим?
– Не боятся только идиоты. Я человек предусмотрительный. Главное – никогда не забывать о двух вещах.
– О каких?
Меня, как человека молодого и не женатого, очень волновали всяческие меры предосторожности.
– О защитном костюме и автомате.
– М-да...
– А ты думал, я о чем? Да не дрейфь. Шесть месяцев – это не срок. Я вот здесь уже пятый год. И уезжать пока не собираюсь.
– Почему?!
– А мне нравится. Лес, свежий воздух. Где ты еще у нас такое встретишь? Все ведь давно загадили.
– Ну не скажи...
– А что, не так? Здесь ведь фактически – заповедная зона.
Вот это оптимизм!
– Ага. И уровень радиации – в четыре раза выше нормы.
– Далась тебе эта радиация! Хочешь правду?
– Правду? – не понял я. – Какую правду?
Лейтенант, похоже, начинал злиться.
– Знаешь, сколько там народу осталось?
– Там?
– Да, там! За стеной!
– Какого народу?
– Дурак! Ты что, думаешь, что после аварии из города кого-то вывозили?
Я вообще ничего не думал, но сообщать об этом не рискнул.
– Черта с два! Правительство, почуяв, чем пахнет, велело зону заражения перекрыть. Ни въехать, ни выехать. Понимаешь? Въезжать-то сюда никто не собирался, кроме, пожалуй, желающих задарма вещичками разжиться, не важно, что с мертвых. Добра в городе осталось много. И оружия. Станция ведь считалась секретным военным объектом, ну и охраняли ее соответственно. А вот выехать хотели многие... Да, если уж совсем честно, не так много их и осталось после аварии. Все равно, не дали. Мало ли, вдруг заразные. Здесь ведь и химпроизводство какое-то было. Не то оружие, не то удобрения, не важно. Главное, зону закрыли. Проволоку натянули и ток пустили. А по особенно настырным – из автоматов. Топайте, откуда пришли.
Он замолчал, как будто оборвал сам себя.
– Ты-то откуда столько знаешь? – недоверчиво спросил я. – Информация, поди, засекреченная.
– Засекреченная, – ухмыльнулся лейтенант. – Любой на базе подтвердит.
«Все знают, но мы – никому», – подумал я.
– Ну а сейчас... сейчас-то мы здесь что караулим?
– Вход и выход, дубина. Во-первых, для наших это слишком уж заманчивое место. Глухомань, оружия полно. Не слышал что ли, с месяц назад на соседнем посту троих поймали.
– Как же они через экран проходят?
– А черт его знает! Впрочем, его при большом желании и большом умении можно отключить.
– Ладно, а во-вторых?
– Во-вторых? Во-вторых, мы монстров отпугиваем. Ты же видел, что там живет. Полтинник прошел уже, а ничего не изменилось, разве что мутантов этих побольше стало. И, знаешь, новые какие-то появляются. У них, видать, эволюция тоже на месте не стоит.
– А не проще выжечь все к чертовой матери? И – ни зоны, ни головной боли?
– Не проще. Ты не понял, что ли? Там же люди! Лю-ди! Кто-то обязательно должен был выжить.
– Видал я их зайцев. Если кто и выжил, то это уже не люди.
– Заяц еще не показатель. Да, мутанты. Но все равно, люди . Мы сами их там оставили. И потом, знаешь, там, похоже, реактор до сих пор работает. Никто в этом не уверен, но... Обратное ведь тоже не доказано? Уровень радиации за пятьдесят лет не снизился ни на один рентген. Бомбанем, а потом полстраны в такую вот зону переведем. Дешевле здесь держать охрану, чем потом укрытие от радиации искать.
– Значит, пусть живут?
– Значит, пусть живут.
Вот и договорились.
У меня внезапно заложило уши, как будто самолет зашел на крутой вираж. Сработала сигнализация. Только странно как-то сработала...
Мы оба разом обернулись в сторону силового барьера и замерли в изумлении.
– Бог мой! Эй! Что ты там делаешь? – воскликнул лейтенант.
Там, прячась за стволом огромной сосны, стояла девчонка. На вид ей было не больше пятнадцати, хотя я плохо определяю возраст. Высокая, худая, с длинными растрепанными волосами и огромными, как в японских мультиках, глазами. Куртка и штаны из плохо выделанной темной кожи, высокие армейские ботинки, рукоятка ножа торчит из-за пояса.
Мой напарник шагнул к ней прежде, чем я успел остановить его.
– Куда ты? Она же чужая!
– Какая тебе чужая! Обыкновенная девчонка, у меня самого могла бы уже быть такая дочка.
А девчонка все смотрела и смотрела, словно гипнотизировала. Нет, не гипнотизировала, изучала. Сначала ее взгляд прошелся по лейтенанту, с головы до ног, не опуская ни одной детали, потом так же тщательно – по мне. Я поежился. Возникло такое чувство, что она выбирает, кем сегодня лучше пообедать. И руки все время за спиной прячет. Это последнее обстоятельство настораживало особенно сильно.
Я перехватил поудобнее автомат, нащупывая пальцем собачку. После рассказа о моем предшественнике Тиме, пусть земля ему будет пухом (хотя его, наверное, и не хоронили вовсе), у меня не возникало желания близко знакомиться с местной фауной.
А ее глаза тут же сконцентрировались на оружии.
– Ты кто? – глупо спросил я.
Она протянула левую руку, коснулась барьера, и я с ужасом увидел, как ладонь прошла сквозь экран, как сквозь воду, не встретив ни малейшего сопротивления. От резко выросшего давления снова заложило уши.
– Эй-эй! – растерянно выкрикнул лейтенант.
Я выпустил автоматную очередь в воздух. Девчонка метнулась в заросли.
– С ума сошел? – переспросил мой напарник. – Сейчас сюда половина базы набежит.
– Видел? Видел? Силовой барьер тоже не помогает, – сказал я, с неудовольствием отмечая, что мой голос, в отличие от его, сильно дрожит.
– Ты чего патроны тратил, дурак?! Это же – девочка! Де-воч-ка!
– Девочка, – растерянно повторил я, с трудом выдергивая воткнувшуюся в ствол соседнего деревца на уровне груди толстую черную стрелу. Когда же она успела выстрелить? И из чего?
– Ну-у... – присвистнул лейтенант. – Мы бы соорудили тебе великолепный сосновый гроб. Если тебя это утешит, конечно.
Утешило, как же.