Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Колдунья Азея (роман) ч.1

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

- Как не пожертвовать. К Покрову жди. Жди… - Наступила пауза. Дементий шлепнул по столу: - Алошха!.. эта тварь чего не утворит за ради своей дуры Дайки. Вот гнида нечистая – купил он ее у подыхающего тунгуса. Тот шлялся с ней по всем лесам Забайкала. Еще в молодости китайцы-спиртоносы обрезали ему язык. Он у них был проводником - ее отец. Удрал от них, бабенку русскую беглую с каторги где-то откопал. Прижили эту девчонку Дайку. Дайке и двух не было – бабу рысь загрызла. Скрылся он с дочкой в сопках, в шиверах да в болотах, где ни души. Дайка так и не научилась по-человечьи говорить, мычит все боле, да поет без слов. А этот дурень и купил у подыхающего от какой-то лихоманки. У тунгуса.

- И что твой Алошха? К чему Дайка?

- Хранит он ее пуще глаза. У них же поверье – приедет мужик в гости с ночевкой, кладут его с бабой. Тфу! Прости, Господи! Срамотища.

- Поверье, кум Дементий, внушено Богом. Инако перемер бы тот народишко. Дауров вон, наверно, один твой Алошха и остался – все как мухи повымерли. Их же крохи, да большие дали, да усобицы. Народишко, говорят, гордый был, непокорный. Его гни, а он не гнется, в землю врастает: весь и врос. Все охапкой родня, а одна кровь сама себя и съедает. Потому чужая кровь нужна. Богу угодно, чтобы они были: мерить нашу высоту по их низине. И что Алошха?

- На отшибе живет, летом в балагане, зимой в зимовье, никого не привечает, чтоб со своей неумытой Даей не класть. А она чо, тварь да тварь, насидится одна; его нет, приходит к прииску и крадется за огородами, да за лесинами, на мужиков заглядывает. Одинова, есть у нас один пришлый, - к ней за огородами, поговорить, мол. А она стерва, смазливая на мордашку, смеется, не утекает, а к лесу все отходит. Вроде заманывает. Заманила шалава, увела. Полдня парня не было. Кошка кошкой, а детей нету. Алошха над ней трясется. Вот и скажу ему, либо ты коней мне сполна вертаешь, либо Даю свою Ивахе Аргунову отдаешь. Это кого она заманила: работник мой. Бегает иной раз туды вон, к опушке. Так, скажу, Алошхе или так, или ты с Трифелой покончишь.

- Кончать не божеское дело. Петушка… петушка красненького.

Лодой пополз от окна, поманил Алошху:

- Слыхал?.. Надо Трифеле сказать. Живо на конь, Алошха.

- Нет, - словно его не касается, замотал головой Алошха. Его крепко задели слова хозяина.

- Палахой ты люди, Алошха, шибко палахой - Трифела хороший. – Дементий палахой люди. Алошха сабсэм палахой люди.

- Как моя едит? Алошха едит, Дая пасет табун, Дементий посылай Ивашху – Возьми Даю с собой - нелизя: пириедит чалдон, пиридет китаëза, маньчжур, тангут, угоняй табун – Алошха каторга. – Он вздрогнул, услышав зов хозяина.

- Алошха!!! Алошха, поди ко мне, велю.

Друзья переглянулись. Лодой, расставив руки в стороны, изогнулся как перед монгольской борьбой, дескать, будь, Алошха, орлом, а не мокрой курицей.

Алошха упал в лебеду и жестом приказал сделать то же своему другу:

- Схажи Дементию, Алошха табун уехал гилидеть, Дая хворает.

- Алошха, черт косоглазый, где ты?.. Лодой! Лодой, ты слышишь?

- Но дак, однако слышу, хозяин, - Лодой пошел на зов Дементия.

- Езжай в табун, Алошха, спасибо тебе, за мной не забудется. А вот это твоей Дае, пущай пьет утро-вечер, запаривает и пьет: важная травка, лечуха.

Трифела кликнула свою помощницу домовницу Катю Пятину:

- Голубушка, сходи к Анисье, пусть отдаст того красненького петушка, она сулила несколь курок, а ты возьми петушка и скажи, мол, больше она ничего не должна. Но только красного, другого не надо. Принесешь его за зыбуны к росстани, я тебя там встречу, да узнай у Анисьи, где Костя Воронков теперь. Прямиком - по нашей тропке, голубушка, живо.

Тропинкой, известной только ей да Алошхе, через болото, через лес Трифела, подъезжая к Лапдашкиной, встретила отца Канона, едущего с Селифаном в двуколке. Ее Воронок замедлил ход и не уступил места экипажу. Поповский конь, как ни удерживал его Селифан, сошел в сторону и встал как вкопанный.

Трифела важно, не замечая попов, проехала мимо.

- Сударыня Трифела… - окликнул ее Канон и немало удивился, что она их вроде не заметила.

- Зачем-то петуха везет в Лапдашкину. Красного.

- Петуха? Красного?! – только теперь Канон осознал, что он действительно в руках колдуньи видел красного петуха. Канон неистово стал креститься, просить Бога оборонить его от злого человека, от нечистой силы.

Как ни старался Селифан – конь ни с места.

- Выпрягай да поверни его три раза вокруг, - посоветовал перепуганный Канон.

Кое-как справились с лошадью – пошла. Но увела их совсем в другую сторону. Пьяненьким священнослужителям показалось, что солнце закатывается на востоке.

- Лодой! – вышел из амбара Дементий, - Ло… - он увидал Трифелу.

Колдунья поклонилась, размахнула петухом и положила его на огромный чурбак, что стоял посреди двора. Он служил для разделки мяса и для затеса колов. Петух, лежа на спине, даже и не шелохнулся.

- Добро пожаловать, матушка Трифела, на чашку чая, - как-то неестественно выговорил сельский атаман.

- Красненьких любите, Дементий Филиппыч, - очень любезно проговорила колдунья и, улыбаясь, вскочила на своего Воронка. Ее привлекла смешная с копной черных волос физиономия Лодоя, который вытягивал черную шею из-за угла. Хозяин увидел его. Голова тут же исчезла.

Дементий не понял, куда исчезла колдунья. Выехала за ворота, и… словно ее никогда и не было: дорога была пустынна. Ошарашенный, он смотрел на петуха и не смел двигаться: «Откуда эта ведьма узнала про их разговор с отцом Каноном» - подумал атаман и хватился: «Чей их?.. – наш разговор». Так он и стоял на чугунных ногах, не смея двинуться. Так бы вечно и стоял, если бы не петух. Горлан проснулся, встрепенулся, встал на ноги и заорал, что есть мочи.

Дементий на трясущихся ногах подошел к крыльцу и увидел там странную ветку какого-то кустарника, красную тряпочку и камушек. Вновь застыл, не смея приблизиться – он понял, это дело рук колдуньи. Открылась дверь и…

- Не наступай! – успел лишь крикнуть своей жене. Поздно: она уже наступила на ветку.

Засучив по колени штанины, так называемые гачи, Шалобан рубахой ловил рыбу для своих артельщиков. Увлеченный, он не видел, как на берегу оказалась Трифела. От неожиданного появления, он вздрогнул как от озноба. Воронков не мог понять, что с ним случилось. Трифела не подошла к нему, а как бы возникла ниоткуда. Колдунья стояла как изваяние, змеиным застывшим взглядом смотрела, не моргнув, чем ввела его в транс. Вздрогнул мизинец ее левой руки. У Шалобана произошло то же самое. Только зеркально: вздрогнул мизинец на правой руке.

- Мать-птица Трифела, тебя ли я вижу? - Костя повторил этот вопрос несколько раз, Трифела ни реагировала. Потом растворилась в воздухе и вдруг оказалась на самом краешке берега. Шалобан онемел.

- Бог помощь, Констанкин. Ловишь?.. Ну-ну, лови, пока клев, – прищурилась Трифела на змеящиеся солнечные волны.

- Спасибо, сударыня Трифела, - сказал Константин, уважительно, уходя от оцепенения. Порыв ветра забросил ему на голову башлык зеленой куртки и принудил сделать тяжелый шаг через густой вал воды. – Вон на берегу погляди, какие лопаты прыгают. – Острые листья осочника шевелились, как живые. В травянистой луже трепыхалась рыба.

Оглянувшись, Трифела поманила к себе Воронкова. Села на мураву, подогнула под себя ноги, достала кису с табаком и кожаный мешочек сделанный из бараньей мошонки. Смешала табак с какой-то травкой, помяла в мешочке, затянулась трубочкой-носогрейкой. Шалобан, попустившись рыбачить, лениво вышел на берег, выжал мокрую рубаху, разбросил ее на траву. Его просто подтолкнул хорошо знакомый запах Трифелиного курева.

- Пожертвуй, матушка Трифела, - Костя вынул трубку.

- Я знала, голубчик, где тебя искать, - колдунья глубокомысленно затянулась дымом и выпустила тонкую струю, которая веревочкой прошла около тела Трифелы и под коленом разошлась по земле вокруг нее. – Оторвал ты меня, сударь, от важного дела, - медленно растягивая слова, вещала она. - Видишь, какая долгая дорога прошла по мне. – И вдруг резко повернувшись к нему, выпалила, - тебе надобно уносить ноги из Золоторечья. – Костя, вздрогнув, поднял на нее настороженный взгляд. – Сон, сударь, я видела сëдни, вещий. Ты меня знаешь – пустобаять я не стану. А опосля того, как я тебя вернула к жизни в лесу, косточки твои, Костичка, собрала да срастила, теперь ты мой побратим - анда. Можно сказать сын. Дала тебе другую жизнь. Забочусь о твоей стезе.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.