Кроссинговер

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Проза

Автор: Виктор Пянзев

Просмотров: 5332

2009 год, Выпуск № 5

* * *

Дверь открыта и ветер гоняет мусор по темным коридорам. Вторично вхожу в дом, шлепая ступнями о бугристые доски паркета. Остается мокрый след босых ног на лунной дорожке. Из бара просачивается свет. Открываю дверь. Горят свечи, оплавляя время. Причудливые изгибы парафина застывают на цветной кера­мике Косовских мастеров.

В углу за столиком сидит парень. На красную ковбойку натянута штормовка. На брезенте дыры от костров и жизни... Рукава укра­шают эмблемы.

Он шел рядом на Курилах и Памире, в Саянах и на плато Пу­торак. Мы искали следы Беринга на Командорах. Он читал стихи в "Интеграле".

Его били в кривых московских переулках псы из Лубянки, когда он вышел защищать Бродского.

Я тщательно вглядывался в лицо и не мог его отыскать. Пы­тался дотронуться до руки, но пальцы натыкались на пустоту. Вне­запно, как озаренные, пришло понятие, что это я. Нас разделяет время. Вопрос не в том, кто к кому пришел, вопрос в том, что воз­никла необходимость соизмерить планы на жизнь и прожитое.

Суетились мотыльки огоньков. Догорали, оплавляя время свечи. Плотная паутина затянула красный угол, где когда-то висела иконка старых мастеров.

Сегодня на фоне тусклого квадрата в грязной стене темнел ржавый гвоздь. Вокруг пустота, и только луна приоткрыла дверь узким лучом света.

Мутный рассвет шевелился в стекле пустого стакана.

* * *

В комнате номер "восемь", на границе ночи и утра, все призрачно и неопределенно. Только женщина на мятой кровати улыбалась кому-то в далеких снах. Открыла глаза, и я спросил ее об этом. Приподняв­шись, начала чесать смоляные волосы деревянным гребнем.

— Ви знаете, таке приснилось: ми йдемо по дорозі— я і чоловік. Він держить доню на руках, а вона підняла руки, а в пальцях зап­луталось сонце, та й три птахи над нами все кружать, співають щось весняне, а десь далеко попереду стоять наші батьки та й махають привітливо, а навкруги гори, поросші ялинцями і буком, та чепурні хатки на полонинах. Таке приснилось... — и голос женщины сорвался на плач, и комок застрял у меня в горле. Она продолжала рас­сказывать, глотая слезы и горе:

— Поховали дитину, а чоловік запив. Злий зробився. Худий та лютий. Коли нап'ється, ходив по селу та кричав, що порубаний ліс то причина повені, що забрала дочку. До кожного приставав, гово­рив, що буде потоп і всі ми загинемо, якщо не перестанемо рубати ліс. Інші побережники крізь пальці дивились на все. Є папір та й годі. А мій писав до столиці, звертався до президента. Та де там. Все — пустий звук!

— В листопаді знайшли його, бідолаху, з розбитою головою в Тисі.

— Потекла його кровинка, доганяючи крик дитини по хвилях аж до Дунаю.

Женщина всхлипнула и начала одеваться.

Неяркий свет нового дня пролился в комнату, высветив дорогие обои, рванные во многих местах, масляные пятна на кресле и прожжен­ную полировку стола, вздыбленный паркет и грязные занавески.

Звонко хлопнула дверь.

— Не лякайся,— сказала женщина,— то хлопщ, що продають сувеніри та ліжники, прийшли за товаром. А ми спустимось в буфет та й щось пошукаемо для сніданку. Пішли?

Я осторожно закрыл дверь и окинул взглядом полутемный кори­дор. Пространство холла продолжало жить ночными тенями. Шеп­тали что-то стены, впитав голоса ночных гостей. В воздухе витали знакомые запахи.

К покосившейся двери была приколота записка: "Любимая, помо­лись за меня" и число 10.01.71 год. Далее карандашом дописано: "Да упокоит твое тело земля, а душу — вершины".

05.02.2002 год.

Солнце скользнуло по пластику стола и высветило мои грубые, исковерканные жизнью руки, держащие граненый стакан с вином, и ее тонкие пальцы с серебряным кольцом.

Металл чернил немыслимой красоты гуцульский орнамент, на котором искрились лучи восхода.

В повести использованы:

1. Стихи Велемира Хлебникова.

2. Строчка из песни Юрия Визбора.

3. Танка Мёэ "Зимняя луна".