Владимир Иванов. Три рассказа

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Проза

Автор: Иванов Владимир Васильевич

Просмотров: 5489

2010 год, Выпуск № 6

Группа крови

День выдался солнечный. Сегодня отгул, а завтра выходной, но долго в постели не понежиться. Надо сына оформлять в детский сад, сдавать в поликлинике анализы. Костя Зубрин стал семьянином, и появились неведомые ранее семейные заботы. А, кажется, еще вчера бурлила холостяцкая жизнь! Жил весело, ни о чем особо не задумываясь. Потом встретилась Настя. Все чаще стало тянуть к ней в общежитие. Тихая, приветливая, она по-серьезному заинтересовала Костю. Перед уходом в армию сомнения не было: женится на ней. Так оно и вышло. Через год службы Настя даже приезжала к Косте. И в результате Зубрина уволили в запас первым. Его второй месяц ждала Настя с сыном. Сначала жили у матери, потом взяли ссуду на однокомнатную квартиру, а теперь и с детсадом решилось.

В детской поликлинике, когда сдавали анализы, Зубрин поинтересовался группой крови сына.

- Ого, как по ранжиру! – сказал Костя, рассматривая полученные в регистратуре анализы. – У жены первая, у меня вторая, а у сына третья!

- Так не бывает. У ребенка группа одного из родителей, - непрошено встряла рядом женщина.

-Правда?

- А то! – изогнула она губы в загадочной улыбке с видом всезнайки.

Когда поужинали, Настя принялась вязать кофту, а Костя взялся за журнал.

- Насть, у тебя точно первая группа крови? - спросил.

- Да, - вскинула голову жена. - А что?

- У тебя первая, у меня вторая, у Славки третья. А говорят, такого не может быть.

В ответ – молчание. Костя всё глядел на нее и холодел.

-Так что же! Не врет медицина?

Этот ровный утробный голос - чужой.

- Костя!..

… Томас Джефферсон, автор проекта Декларации независимости, третий президент США, в 1805 году, через год после избрания на второй срок, предстал перед законодателями по весьма необычному поводу.

- Вы признаете, что имели внебрачную связь?

- Нет, не признаю. К тому же мои труды на благо Америки - это одно, а моя частная жизнь - другое, и путать одно с другим не следует…

Для нас та история покрыта патиной времени, но и для тогдашних законодателей США она тоже уже была давней…

В 1785 году Джефферсон был назначен американским посланником во Франции. Вместе с семьей в Париж поехала четырнадцатилетняя Салли - служанка младшей дочери посланника. Потом наступил 1789 год - год Великой Французской революции, и Джефферсонам пришлось вернуться на родину. А в 1790 году, уже в Америке, у Салли родился мальчик, которого назвали Томасом…

Начальная волна скандала накатилась на Америку ещё в 1802 году – через год после избрания Джефферсона президентом на первый срок. Трудно сказать, кто предал огласке семейное дело. Но предал, конечно, тот, кому надо. Новость обсуждали и в прессе, и в высшем свете, и в политических кругах. Президент страны, автор проекта Декларации независимости и «Статута о религиозной свободе», - отец ребенка рабыни! Правда, Джефферсон к тому времени был вдов, но это положения не спасало: два века назад любая внебрачная связь считалась грехом. Впрочем, самым ужасным во всей этой истории была, конечно, расовая принадлежность девушки. Президент по мате-ринской линии происходил из семьи богатых землевладельцев - тех самых виргинских плантаторов, что хорошо знакомы любителям американских сериалов и женских романов. Черномазая, мулатка - это же позор! Перемывателям косточек пищи добавляла и такая деталь: Джефферсон был хорошо известен также как борец против рабства. Еще не будучи президентом, сумел убедить Конгресс, что во вновь присоединяемых штатах рабства быть не должно. Но заодно публично выражал беспокойство, что освобождение рабов может привести к смешению белой и черной расы. Злорадствовали: стало быть, знал, о чем говорил!

Скандал поугас. Но разгорелся, когда Джефферсон вновь победил на выборах 1804 года, о чем сказано выше…

Первый «сексуальный» импичмент кончился ничем, хотя тогдашнему президенту было погорячей, чем Клинтону за связь с Моники Левински …

Выйдя из квартиры, Костя остановился в совершенной растерянности. Куда пойти? Где переночевать? К матери? Но от неё расспросов не оберешься. И разве ей всего скажешь. Ну а что сказать-то! Пойти к сестре, к брату? Но опять начнутся расспросы… Впервые почувствовал Константин, что в семейной жизни есть такое, что никому не доверишь, не выложишь – даже родной матери, что в семье главные вопросы никто не решит за тебя, в особые моменты не обопрёшься ни о какое плечо – всё решать самому. И вспомнил Костя про своего напарника Витьку из общежития. У него несколько раз собирались после получки.

Постучав в комнату, Костя напустил на себя веселье и, «между нами мальчиками», объяснил причину своего позднего визита: ушёл от жены в воспитательных целях, пусть попсихует и как следует подумает над своим поведением. Переночевать пустишь? Витя проявил мужскую солидарность и радушно предложил ночлег. Когда улеглись, хозяин скоро затих и тихонько стал посапывать, а Косте не до сна.

Как же так получилось?.. До армии Костя с матерью жили в своем частном доме на окраине. Когда дружил с Настей, не раз приходил с ней домой. Настя с матерью сошлись характерами. Провожая в армию, мать сама предложила Насте остаться с ней и вместе дожидаться Костю. Настя радостно согласилась. Условились сыграть свадьбу после службы. В армии часто получал письма то от невесты, то от матери, а то и вместе напишут – поздравят на праздники. Мать в своих письмах в невестке души не чаяла, радовалась её покладистому характеру, трудолюбию, тому, что в думах постоянно живёт одним Костей и зрело рассуждает о будущей жизни. Когда поженились, Костя вроде бы шутя говорил, что матери и самой ещё не поздно заняться личной жизнью. Но мать отмахивалась и спасалась от одиночества в их с Настей семейных заботах. Теперь мать воспримет всё это как личную трагедию. А Настя и вправду была хорошая жена. В семейном бюджете всё наперед рассчитано и продумано. Дома чистота и порядок. Особенно приятели удивлялись кухонной чистоте, видимо, за неимением таковой у себя дома. Настя как-то незаметно приучила Костю помогать на кухне, что для некоторых приятелей было тоже в диковинку. Порой слышал упрёки, что, занимаясь бабскими кухонными делами, он вроде бы роняет себя как мужчина. Поначалу просьбы-предложения жены Костя воспринимал точно так же. Когда жил с матерью, всё выполняла она. Но Настя, прижимаясь к плечу, ворковала, что всё это мелочи, конечно, но жизнь-то состоит из мелочей и любая мелочь, любая помощь облегчает ей жизнь, а что может быть дороже помощи любимого мужа! Костя отмякал, не перечил и такая помощь уже вошла в привычку, в некий семейный ритуал. Всё правильно, рассудил Костя, жена готовит, я потом мою посуду – разделение труда. Радовала жена пониманием его душевного склада и внутреннего миропорядка, не ворчала, как некоторые другие жёны, когда заявлялся домой с друзьями-приятелями. Правда, случалось это не часто. Не устраивала сцен, если вечером после работы задерживался. По его мнению, Настя больше, чем следовало, уделяла времени подругам, на них порой уходили оба выходных, но он это терпел, поскольку понимал: от однообразных семейных забот ей тоже нужна отключка. Выходило: давали друг другу свободу по мелочам, но в главном, в сохранении семейного лада, оберегали друг друга, не преступали черту. Но что же случилось? Почему в глазах Насти он прочел такое? Почему она пришла в смятение, когда сообщил о нестыковках групп крови? С какой мольбой, с какой растерянностью, ужасом и страданием на него смотрела! Предстали ее глаза– подступила жалость. Но он сознательно подавил это чувство. Тут что-то не так! Может, он, зашоренный бытом, ослепленный любовью, чего-то недопонимает? Может, коварство женщин – врожденное, в их природе? Ведь недаром о женском коварстве пишется не один век. Вспомнились рассказы-байки приятелей. Может, все женщины такие? Костя представил, как жить дальше с подобной точкой зрения. Тогда не бывать уже святому, сокровенному месту в сердце, остается лишь подыскивать примеры своей правоты, цинично их комментировать, менять женщин, как перчатки, и вообще относиться к женщинам как к постельной принадлежности. Ну а смысл? Весь измаявшись, Костя впал в сон лишь под самое утро… Казалось, только сомкнул глаза, а уж напарник трясёт за плечо, будит на работу.

Костя ушел, а малыш улыбался во сне и чмокал губами. Ему надо было расти. Настя долго сидела, обхватив голову руками, приходила в себя. Уж она-то знала про свою кровь - первая. Когда ее подруга Катя Исаева попала под машину, на заводе объявили: срочно нужна кровь первой группы. В больнице ведь Настину кровь еще раз перепроверили. Она была верна Косте и считала дни, когда любимый отслужит. Костя писал, что в армейскую часть приезжают и родственники, и невесты на свидание. Договорились, что она возьмет отпуск и тоже его навестит.

Приехала с мытарствами за тридевять земель на какой-то захудалый полустанок Забайкалья. Три дня Костя жил свободной жизнью: командир дал краткосрочный отпуск. Но начались учения и проводить ее не успел. Собралась, расплатилась с хозяйкой за квартиру и побежала на станцию. А поезд уже ушел. Неужели тогда?! Сказали: с другой станции в полночь отправится до Читы местный поезд. Вот и села на первую попутку! Как шофер грозился убить, когда сопротивлялась! Силы были неравны. Но в момент, когда, как ей казалось, насильник почти овладел ею, ее тело судорожно сжалось-спружинилось, она, возненавидев-озверев, пустила в ход зубы-когти. Душегуб вскрикнул-заорал, она была испинана и брошена за сопкой, куда паршивец до того внезапно свернул свою машину. Прихрамывая, вышла на дорогу. Не было ни страха, ни боли, ни времени, ни чувства реальности. всё в ней окаменело и отупело. Она не боялась сбиться с пути, опоздать на поезд, встретить ночь в дороге – ей было всё равно. Она шла и шла. Фары в сумерках обозначили ее длинную тень, машина поравнялась и остановилась. На расспросы военных ответила, кто она, откуда, куда направляется. Подвезли ее до самой Читы на вокзал за полночь. Подходящий ей поезд западного направления прибыл в пятом часу утра. В плацкартном вагоне мало общалась с попутчиками, ушла в себя, сидела без женских всхлипываний, одеревеневшая. Про случай на дороге она не обмолвилась потом никому, что помогло легче забыть весь этот кошмар. Из памяти вон – будто и не было. Но так ведь и не было! Она же того ненавистного не допустила, не приняла. Когда почувствовала, что беременна, знала – это их с Костей ребенок. Но почему она замешкалась с ответом Косте, будто была в чем виновата? Поэтому Костя и ушел. Но она же не виновата! После первых минут смятения Настя вначале одеревенела, как тогда на дороге, потом постепенно отпустило. Почувствовала: что-то ей мешает быть до конца правой. Будто и в самом деле она виновата. И поняла она, что и впрямь виновата. Виновата, что утаила, виновата, что не сообщила Косте. Но ведь для его же блага! Чтоб не тревожился, спокойно дослужил, дров не наломал. Нет, умолчала, потому что более всего боялась потерять Костю: а вдруг он её бросит! И что теперь? Всё равно ушёл! Надо ему всё рассказать, объяснить. Они не должны расстаться! Он поймёт...

Зубрин не видел выхода и всё надеялся: а вдруг это ошибка! Скорее всего ошибка. А если правда!? Пусть! Неизвестность хуже. Костя в библиотеке стал искать-ворошить литературу. Прочел про идентификацию останков Романовых. Молекулярный биолог Павел Иванов вместе с англичанином Питером Гиллом установили: в безымянном захоронении близ Екатеринбурга лежали именно родители с дочерьми. И что они - родственники ныне здравствующих членов царской фамилии. С дочерьми – понятно. А как там по мужской линии – дополнительно прояснила история президента Джефферсона, хотя сама по себе та история оказалась весьма запутанной. Кто – чей? В наше время появилась возможность установить истину молекулярно-генетическими методами. То, что предполагаемые отцы и дети не дожили до экспертизы, само по себе не было препятствием. Американцы пригласили для исследования всех потомков по мужской линии. Каждый человек половину своих хромосом (по одной из каждой пары) получает от матери, а другую половину от отца. Это еще помнилось по школе. Y-хромосому, определяющую мужской пол, мальчик может получить только от отца. Поэтому она передается из поколения в поколение в неизменном виде. То есть у современных потомков Джефферсона по мужской линии хромосома практически та же, что у него самого. Однако законных сыновей, оставивших потомков, у Джефферсона не было. Пришлось обратиться к потомкам родного дяди президента, брата его отца: ясно, что у дяди и отца Y-хромосомы одинаковые, от дедушки, и такая же была у самого президента.

А у Салли родилось пятеро детей. Задокументированные в свое время свидетельства детей Салли давали основание их потомкам считать, что ведут они свой род от Томаса Джефферсона. К расследованию были привлечены также потомки сыновей Салли - Томаса и Эстона… И семейной легенде потомков сына Салли Томаса, из-за которого и разгорелись страсти с импичментом третьего президента США, был нанесен жестокий удар! Y-хромосома прапрапраправнуков Томаса, сына Салли, ничем не напоминала Джефферсонову. Что уж там за приключение пережила в Париже юная Салли, науке неизвестно, но отец американской демократии, видимо, не лгал под присягой. Хотя стопроцентного алиби и у него все-таки нет: ведь джефферсоновская Y-хромосома могла потеряться - допустим, кого-то из последующих мужчин в этой династии обманула жена.

Зато Y-хромосома потомков Эстона оказалась совершенно такой же, как у Джефферсонов! Младший сын Салли, родившийся после процесса импичмента, у рабыни действительно был от хозяина… Вот куда добралась наука! Докапывается до истины через века!

Знакомясь дальше с литературой, Костя понял: та тетка в поликлинике, заронившая сомнение в его душу, была не права. Разные группы крови здесь ни при чём. Да и традиционное исследование групп крови не дает од-нозначного ответа. Однозначным здесь может быть только исключение отцовства. Если в крови ребенка найден белок, которого нет ни у матери, ни у предполагаемого отца, значит, отца точно надо поискать в другом месте; но если нашлись одинаковые белки, это еще не значит, что отцовство установлено. Тогда либо исследуют специальные белки, определяющие иммунологическую индивидуальность, те самые, что мешают пересадке органов от человека к человеку, либо обращаются к ДНК-экспертизе. А она доступна и в областном центре, так что всё и выяснится…

Выйдя из библиотеки, Зубрин пошагал в сторону автобусной остановки.

Ну, выяснится… А дальше что?.. Славка чужой, что ли?.. Представил, как он радостно кидается навстречу, когда приходишь с работы. Как обнимает нежными ручонками за шею и трётся о щеку:

-Папка, какой ты колючий!..

-Папка, а машина поскользнулась и упала, да?

Это когда малыш увидел завалившуюся в кювет машину.

-Папка, гляди – дождинки на асфальте жарятся!

В жаркий день вдруг пошел дождь и дождинки вправду подпрыгивали на разгоряченном асфальте, как масло на разогретой сковородке. От воспоминаний стало сладко и горько.

А с Настей как? Всплыло где-то услышанное или вычитанное, что надо связывать судьбу с тем, с кем легко будет расставаться. Может, и впрямь с Настей было бы легче расстаться, если бы не Славка. Представил, как это могло бы случиться без сына – и не смог. Настя никак не отрывалась от сердца, не отдалялась и не отчуждалась. Как всё в жизни не просто! Раньше не замечал за собой такой потребности – погружаться в себя. Вроде как повзрослел. Но ведь взрослый уже, семейный человек, куда ещё взрослеть-то! Чтобы взрослеть, набираться опыта – удары судьбы нужны? И у других так? Константин невольно оглядел людей на остановке.

Его мысли прервал подкативший автобус – в сторону своего дома.