Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Тёмное эхо (роман - окончание)

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Глава 18

Раньше она и вообразить не могла, что можно чувствовать себя настолько счастливой оттого, что тебя позвали клеить обои. Размашисто водя кистью, Маша намазывала полосы клеем, и выносила их в коридор, чтобы полежали и хорошенько пропитались. И подавала Аркадию уже подоспевшие.

- Низ держи, - напоминал он. – Прилипнет раньше времени… Теперь прижимай.

Маша осторожно надавливала тряпкой на кораблики с солнечными парусами, и думала, что Аркадий выбрал хороший рисунок: пусть детство побудет с Мишкой подольше, пусть его отзывчивые к ветру паруса не обвиснут. Это случается, когда у человека истощается способность мечтать…

- О чем он мечтает сейчас? – она снизу заглянула мужу в лицо.

За последние недели оно отяжелело усталостью, а непокой в душе серой пылью проступил на коже. Когда она уезжала, Аркадий выглядел моложе… Но почему-то именно сейчас Маше мучительно хотелось прижать это лицо к груди, погладить колючую щеку, вытянуть рукой то страдание, о котором Аркадий никогда не скажет, но глаза его так и кричат о нем…

- Мишка? – он быстро взглянул на нее, и снова прищурился на стык между обоями. – Сейчас, по-моему, только об одном… Неси следующую.

Сбегав в коридор, Маша подала липкое полотнище, и уже хотела спросить: «О чем же? О чем?», но Аркадий договорил сам:

- Ему сейчас ничего не хочется, кроме того, чтобы ты вернулась. Мне, конечно, неприятно это признавать… Да и тебе знать ни к чему, но раз уж ты спросила…

- Ты… - начала она и не смогла продолжить.

- Ничего, он уже большой мальчик, пора ему узнать, что мечты, как правило, не сбываются.

- Некоторые сбываются…

Обида искрой сверкнула в его глазах:

- Так ты всегда мечтала о молодом зеленоглазом блондине? Я не знал.

- Нет, что ты! – растерялась Маша. – Я вовсе не это имела в виду.

- Ты мечтаешь еще о ком-то? – съязвил Аркадий.

- Да нет же!

- Тогда о чем ты говоришь? Чья мечта сбылась? Приведи хоть один пример.

Маша выпалила первое, что пришло ей в голову. Это было несвойственно ей, привыкшей профессионально взвешивать каждое слово.

- А Нина Савельева?

- Нина? – он не притворялся, ему действительно не мог вспомнить, кто это такая.

Ее на миг захлестнула гордость: «А от меня Стас не утаил!» И следом вспомнились остекленевшие от злобы глаза сына, следившего за Матвеем, уводившим девочку танцевать.

- А ты и не знал, что вся школьная жизнь Нины Савельевой прошла под девизом: «Стас Кольцов – единственно возможная мечта!» – Маша начала насмешничать, чтобы заглушить возникшее тоскливое беспокойство.

- Неужели? – равнодушно отозвался Аркадий.

- И она добилась своего. Ее мечта сбылась, вот тебе пример.

- В каком смысле добилась?

Замерев с тряпкой в руке, Аркадий изумленно взирал сверху, похожий на простодушного Гулливера, открывшего для себя, что маленькие человечки внизу тоже подвержены большим страстям.

- Они встречаются, - уклончиво ответила Маша.

Наверняка она и сама еще не знала, как можно назвать эти отношения, но некоторые детали: то, как они смело прижимались, разговаривая, как смотрели друг на друга, - наводили на мысль, что близость уже состоялась. Машу и пугало это, и волновало. Поговорить об этом она могла только с Аркадием.

Он вдруг рассмеялся:

- Даже их классный руководитель не говорит: встречаются. Тот с той, а та с этим. Все упростилось до невозможности…

- Неправда, - Маше опять увиделось перекошенное лицо сына. – Все как всегда мучительно и сложно.

- Ты недолго мучилась, - отвернувшись, Аркадий сошел с табурета. – Перекур. Кофе хочешь? Или ты теперь не пьешь растворимый?

- Что значит твое «недолго мучилась»?

- То и значит… Пойдем на кухню. Ты быстро все решила, разве не так?

- А нужно было тянуть эту двусмыслицу годами? А как же тогда «жить не по лжи»?

- Эти слова не об этом, - холодно напомнил он. – И не говори, что тебя твоя правдивость подвигла…

Маша перетерпела желание ответить ему порезче. В конце концов, Аркадий имел право на эту маленькую словесную месть…

- Давай не будем сейчас выяснять отношения, - предложила она миролюбиво. – Это может кончиться тем, что обои останутся не наклеенными.

Включив чайник, Аркадий сел к столу и посмотрел на нее тем понимающим взглядом, который всегда заставлял Машу извиваться от стыда.

- Он не обижает тебя?

- Матвей? Нет, что ты!

Она ответила мгновенно, чтобы не поддаться желанию поделиться с ним тоской последних вечеров. Они были заполнены прислушиванием к шагам в коридоре, выстраиванием следственных версий, и боязнью задать хоть один из тех вопросов, которых к возвращению Матвея накапливался целый пуд.

Он больше не видел ее. Говорил ласково, и любил ночью, даже как-то особенно жадно. Но не видел. Внезапная слепота должна была иметь причину, только Маше не удавалось ее найти. Вернее, находила-то она множество причин, но не хотела принять ни одну.

- Ты выглядишь не слишком счастливой, - заметил Аркадий на правах старого друга, который может позволить себе бестактность.

«У меня земля уходит из-под ног! – хотелось крикнуть Маше. – Я бросила свой мир, а он уже расхотел создать для меня новый. Ему ведь хотелось этого, я знаю! Что же случилось? Что-то ведь случилось… Другой темп жизни? Он уже пережил все, что мог чувствовать ко мне? И что же теперь?»

- Мишка в больнице, как я могу чувствовать себя счастливой? – ответила она тем, что тоже было правдой.

Аркадий поднялся выключить чайник.

- Ты ведь могла и не узнать об этом…

- Что? – Маша замерла, потянувшись за чашками. - Ты мог не сообщить мне?

- Зачем? Ты от них отказалась… Не официально, конечно, но фактически…

- Я от них не отказывалась! – все же закричала она, потому что эта боль была не менее сильной. – Ты сам настоял, чтобы мальчики не трогались с места!

- Поставь чашки, - сказал Аркадий. – Разобьешь.

Она задыхалась:

- Как ты можешь быть таким…

И поняла, что не может назвать его ни жестоким, ни безжалостным. Это она была таковой, если позволила себе наполовину осиротить своих детей ради другого ребенка, который только кажется взрослым, а сам лишь тем и занимается, что потакает своим капризам, и меняет одну игрушку на другую.

«Да что это со мной?! – ужаснулась она. – Это же Матвей! Мой зеленоглазый принц… Разве я смогу жить без этого изумрудного света? Чем вообще жить, если воздух любви заражен равнодушием? Чем живет он?» Маша будто заново увидела мужа – человека, научившегося существовать в безвоздушном пространстве.

- Как ты… - начала она с того же, хотя уже забыла, какие слова только что собиралась бросить ему в лицо. – Как ты… вообще? Справляешься?

Его усмешка обозначила горькие полукружья.

- Стадию сосисок мы уже прошли. Потихоньку учусь готовить. Если ты об этом…

- Я не об этом.

- В остальном все нормально, - Аркадий насыпал в чашки кофе и залил кипятком. – Не у них, у меня.

Он посмотрел в чашку и с сожалением пробормотал:

- Надо было наоборот сделать, сначала кипяток… Так вкуснее. Ты заболтала меня.

Осторожно шагнув к нему, Маша напомнила:

- Раньше ты учил меня, что нужно уметь прощать. Я не желала, чтоб меня учили, поэтому и не умела не держать зла. А у тебя всегда получалось… Помнишь?

- Разве похоже, что я до сих пор не простил тебя? Сахара добавить?

- Конечно, - она разочарованно отодвинулась. – Как всегда.

- Вкусы меняются. Стоит лишь взглянуть на меня и на Матвея, как убедишься в этом.

Маша сделала еще шаг назад:

- Ты не хочешь иметь с ним ничего общего?

Покопавшись в ящике, Аркадий извлек ложку, и тогда обернулся:

- А что у нас общего? Я ведь не оспариваю никаких прав на тебя.

- А почему? – выкрикнула Маша, вцепившись в край стола. – Почему ты даже не захотел бороться за меня?!

Собрав в ладонь просыпавшийся сахар, он стряхнул его в раковину, и сполоснул руки.

- Мне кажется это унизительным, - ответил он как-то задумчиво.

Машин гнев сразу сменился горечью:

- Твоя гордость управляет тобой.

У него вырвался едкий смешок:

- Не хочу даже намекать, что в таком случае управляет тобой. Пей свой кофе, он остывает, пока ты кипятишься.

Маша послушно сделала несколько глотков, коротко взглядывая на него поверх чашки. Проследив за ней, Аркадий спросил:

- К чему этот разговор? У меня такое недоброе предчувствие, будто ты готовишь очередную операцию вторжения. Теперь уже в нашу семью.

Она ахнула:

- В вашу?! А я к ней не имею отношения?

- А разве имеешь? Он теперь твоя семья.

Машу на мгновенье отбросило во времени. В тот самый день перед Новым годом, когда они с Матвеем еще только ехали сюда. Тогда она произнесла те же слова: «Ты теперь моя семья». И услышала в них потайную фальшь.

- Ты не пустишь меня назад, я знаю. Даже если я буду просить тебя…

Вцепившись в чашку, Маша ждала: послышится ли в его ответе хоть отзвук надежды для нее? Но Аркадий проговорил почти безразлично, и, по-простецки, будто и не женщина была перед ним, поскреб подбородок:

- Чего уж скрывать, были ночи, когда я твердил, как умалишенный: «Вернись ко мне! Вернись же…» Если б ты появилась тогда… Тебе даже просить не нужно было бы. А потом… Усталость накопилась, что ли. Работы много было, и дома с непривычки долго возился. В общем, я стал засыпать мгновенно. Одеяло не успевал натянуть. И стало как-то все равно, понимаешь? Как принято говорить, жизнь пошла своим чередом. А тебе, конечно, хотелось, чтобы я страдал вечно?

- Я вообще не хотела, чтобы ты страдал, - Маша устремила взгляд в чашку с коричневыми подтеками, чтобы он не уловил, как все в ней застонало: «Да я хотела этого! Конечно, хотела. Какой женщине этого не хочется?»

Он улыбнулся:

- Тогда ты должна быть довольна.

- Это ужасно! – вырвалось у нее. – То, как мы сейчас разговариваем.

- Что же в этом ужасного? Вот если б мы орали друг на друга…

- Это было бы лучше! А так мы словно чужие.

Аркадий спокойно заметил:

- А мы и есть чужие. Если ты надеялась завести мужской гарем…

«Конечно! Именно на это я в тайне и надеялась!»

- … то тебе это не удалось.

Маша толкнула чашку. Тяжело скользнув по столу, та замерла далеко от края.

- Разобьешь еще и ее…

- Я ничего не хотела разбивать! Я влюбилась, ты можешь это понять?

- Могу, - сказал он. – Понять могу. Но помочь тебе в этом – нет. Да ты и сама не знаешь, чего ты хочешь.

Не слушая его, Маша заговорила взахлеб, одновременно стараясь давить едкие слезы, которые могли оскорбить Аркадия:

- Но мне так и не удалось создать другой мир. Новый дом. У меня нет дома! Семьи нет. То есть другой нет, кроме тебя, Мишки, Стаса…

- Маша! – произнес он громко, точно призывая жену очнуться.

- Ну, что? Что?

- Пошли работать.

Глаза у Аркадия потускнели так, что ей стало не по себе. Маше показалось, что его еще состарил этот разговор.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.