Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Салим (приключенческая повесть-притча)

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Глава 1. Что сказала монетка

Веселый парень Салим. У него смуглая кожа, белые зубы, а глаза такие черные, блестящие и живые, словно скворцы, что летают в цветущем саду заминдара. Во всей деревне не найдете другого такого – ловкого да работящего.

Есть у него старая хижина на берегу моря, есть лодка-дхони с парусом, есть даже собака Тукар – хорошая собака, умная, верная, настоящий друг. Единственное, чего нет – денег. Нет рупий – этих маленьких металлических кружочков. Их почему-то всегда нет. А деньги ох как нужны Салиму.

Вчера опять заявился Фатх – сборщик налогов и всей округе известный обжора и плут.

– Плати налог или пойдешь на суд к заминдару!

И еще много чего кричал. Толстыми руками машет, ногами топает, бороденка жидкая и та трясется. И одного только не поймет, что денег нет потому, что большие серебристые рыбы не попадаются в сети Салима.

– Почему не попадаются? – допытывался Фатх. – Чем твои сети не нравятся?

– А ты разве не знаешь? – взялся объяснять Салим. – Повстречались две кефали-йойо, и одна другой говорит: вон сети Салима, может – запутаемся в них? А вторая отвечает: нет, еще не время.

– Не время, значит?

– Не время, – вздохнув, подтвердил Салим.

– А когда время?

– Этого она не сказала.

Хитрый Фатх прищурился:

– А ты у кривого Бака, что рыбой торгует, одолжи рупий. У него их много. Или у зеленщика Раби.

– Пробовал уже, – Салим безнадежно махнул рукой.

– И что?

– Взял монетку, а она мне шепчет: «Верни меня, у тебя ж все равно карманы дырявые, потеряешь на полпути». Я подумал и вернул.

– Она права! – снова закричал Фатх. – Она тридцать тысяч раз права! А все почему? Не любишь ты деньги! Даже если б ты зажал ее в кулаке – все равно б потерял! Потому что у тебя не карманы, а руки дырявые. Ой-ей-ей! Несчастный я, несчастный!

– Ты-то почему?

– Потому что надо заставить тебя полюбить их! Ты можешь не любить лодку, дом, сети, собаку свою никчемную, но только не деньги. Деньги – это все! Убери деньги – дома в деревне развалятся, люди одичают и начнут бегать на четвереньках. Вот что такое деньги! Клянусь заминдаром, ты их сильно полюбишь, даже если придется выколотить тебя, как старый пыльный коврик.

Громко ругаясь, Фатх ушел...

Ишь ты – как вывернул: денег Салим не любит. Насчет любви трудно сказать, но ценить – ценит, поскольку даются нелегко.

Может, сегодня повезет Салиму?

Салим забросил на плечо просушенные старенькие сети и направился к лодке. Черный Тукар, повизгивая, кружился и прыгал рядом.

– Э-эй, стой! – донеслось издали.

Салим оглянулся. По дороге бежал, потрясая бамбуковой палкой, Фатх.

Тукар навострил уши, сердито зарычал, залаял.

– Ты спрашиваешь, Тукар: чего он к нам привязался? Думаешь, я знаю?

– Стой! – подбежавший Фатх, пыхтя, как слон, едва перевел дух. – Заминдар нижайше просит пожаловать к нему. Будь так добр – окажи ему милость.

Фатх дробненько рассмеялся, жирное лицо разъехалось в стороны.

– Зачем я ему понадобился?

– Как «зачем»? Для приятной беседы, – он сдернул с плеча Салима сети, бросил на песок. – Заминдар тоже хочет послушать о монетке...

 

Глава 2. Приговор

Богат и пышен дворец заминдара. Во всей округе нет другого такого. Стены и башенки из белого камня ослепительно сверкают на солнце. Узкие окна не дают выскользнуть прохладе, и в жаркий полдень, когда зной особенно донимает, заминдар и носа из дворца не высовывает. Важная стража с тонкими пиками и могучими усами стоит у ворот. А за воротами, перед дворцом – просторный ухоженный сад, лужайки с бассейнами, легкие беседки, где можно укрыться в тени.

Только перед великим падишахом, что правит империей в далекой Агре, трепещет и падает ниц заминдар. Но падишах где-то там, за горами, до него много дней пути, а здесь, на земле, щедро обласканной теплом и морем, самый грозный властелин – это он, заминдар.

Жители всех деревень платят ему налог. Много слуг заминдара следит за этим, но такого неумолимого, как Фатх, среди них не отыщешь.

Заминдар склонился над бассейном с узорной розовой плиткой по краям и, пощипывая лепешку, бросал кусочки в воду. Ленивые высокомерные рыбы с ярким разноцветным оперением, теснясь и шевеля хвостами, вытягивали округлые губы и, не спеша, подбирали угощение. Лицо заминдара было сосредоточено. Глядя на откормленных рыб, он бормотал:

– «Утром, днем и вечером рыбам делать нечего». Хм... Утром, днем и вечером... А ночь куда девать? Экая досада: ночь все портит – можно подумать, рыбам есть, что делать, именно ночью. Ночью они могут спать. А если у них бессонница? Попробовать разве по-другому: «Так уж жизнь заверчена – рыбам делать нечего». Да – это, пожалуй, лучше. Прекрасное начало для газели...

Слуги, танцовщицы и жены из гарема замерли в почтительном отдалении.

Фатх мелко просеменил по песчаной дорожке и затесался среди них.

Однако заминдар его заметил и поманил пальцем.

Низко склонившись и часто перебирая ногами, Фатх приблизился.

«Какая неприятная походка, – подумал заминдар, – и такими людьми мне приходится повелевать».

– Любите ли вы газели?

– Да, – сказал Фатх. – Чрезвычайно, мой повелитель.

– Я сегодня утром сочинил три газели, послушайте двустишие из первой:

Промолви розе, птичку уколовшей:

Преступница. Не стыдно ли тебе.

Как вы полагаете – о чем оно?...

Фатх онемел, как рыбы, вылавливающие крошки из бассейна.

– Да, вы совершенно правы – это о сложных отношениях между одной восхитительной красотой и другой. Я, представляете, не удивлюсь, если птичка клюнет розу. Совершенно не удивлюсь! А вот из другой газели:

Промолви розе, птичку уколовшей:

Преступница. Не стыдно ли тебе?

А это о чем?..

Лицо Фатха сделалось плаксивым.

– Да, да – ваша печаль обоснована. Но можем ли мы попрекать всесильных богов? Они создали мир разумно: каждый делает свое дело, и зло, я догадываюсь, изначально вкраплено в ткань бытия… А мне больше нравится вот это, – и заминдар с особым подъемом прочел:

 

Промолви розе, птичку уколовшей:

Преступница! Не стыдно ли тебе?!

Как вы его находите?...

Фатх шумно задышал.

– Вы и здесь правы! Всему на свете отыщется свидетель. Всему! Любой поступок не останется незамеченным. Вопрос только в том, как истолковать его, кто палач, а кто жертва… И все-таки, какое из этих двустиший тронуло вас больше?

– Все, – сказал Фатх.

– Да? Хм... Однако... – слегка удивился заминдар. – Но спустимся с поэтических высот. Где мальчишка? Доставили его?

– Как вы и приказали, мой повелитель.

Заминдар слегка кивнул, и тотчас двое стражников приволокли и поставили перед ним испуганного Салима.

– Ты почему не платишь налог? – участливо спросил заминдар и бросил в воду несколько крошек.

– Рыбы нет, – ответил Салим.

– Рыбы нет? – удивился заминдар.

– Да, – подтвердил Салим. – Нет рыбы.

– Рыбы нет, – задумчиво произнес заминдар. – Так-так... Ты утверждаешь, что в таком большом море нет рыбы?

– Я этого не говорил.

– Ка-ак? – еще больше удивился заминдар. – Ты отказываешься от своих слов?

В тот же миг Фатх размахнулся и изо всех сил ударил юношу палкой по спине. Салим покачнулся.

– Подожди, – остановил заминдар. – Это успеется. Подведите его ближе... А что же ты тогда хотел сказать?

– Вчера, когда я вытащил из воды сети и они опять оказались пусты, я спросил у моря: где же рыба?

– И что оно ответило?

– Оно не ответило. Ответили чайки – они пролетали над моей лодкой. Они прокричали, что пока я молод и силен – зачем мне рыба? Вся рыба ушла к старику Зарифу, чьи силы уже на исходе.

– Так-так… Не предполагал я, что на моей обширной земле, где тяжкими трудами установил я мудрый порядок, встречаются подобные тебе лентяи и лгуны. Ах, если бы все мои подданные брали пример хотя бы с меня! Если бы они работали так же – не покладая рук! Но, видно, не дождусь я этого... Вот что: ты заслуживаешь особого наказания. Да, да – особого наказания!!

Заминдар склонил голову, задумался. Даже птицы замолкли от ужаса. Стало слышно, как по стволу апельсинового дерева ползет гусеница.

– Так вот мое решение! – воскликнул заминдар. – Если у моря нет для тебя рыбы, то у меня нет для тебя земли. Иди в море и живи там, пусть оно примет тебя, а мне бездельник ни к чему. Даю срок до полудня, и если ты не успеешь покинуть берег – вряд ли кто-нибудь способен представить, что с тобой произойдет!

Расторопная стража подхватила Салима и вытолкнули вон.

– Мой повелитель слишком добр к маленькому злодею, – сладко запел Фатх.

– Добр? – заминдар приподнял бровь. – В море хижину не построишь, дальше моих владений не уйдешь.

– Так-то оно так, но...

– Неужели кто-то думает, что от меня можно спрятаться?

– О нет, конечно – нет! Но до полудня еще далеко, – Фатх вскинул глаза на солнце, которое устроилось почти над самой макушкой, – а этот мальчишка страшно коварен. Он может посеять в народе смуту.

Заминдар усмехнулся.

– И как же он ее посеет?

– Распространяя вредные слухи.

– Смуту мало посеять, надо еще, чтобы она взошла.

– На плодородной земле моего повелителя может взойти все, что угодно.

– Попридержи язык! Он что – распространял такие слухи?

Фатх скорбно вздохнул:

– Да, повелитель, – и тут же поспешно добавил. – Но я только сегодня узнал об этом.

– Он говорил обо мне?

– Да.

– И что же?

– Нет, нет, – Фатх в ужасе прикрыл ладонями рот. – Дозволь верному рабу не произносить дерзких слов.

Заминдар слегка махнул рукой, приближенные и слуги поспешно отодвинулись.

– Я требую!

– Он сказал... Он сказал...

– Ну??!

– Он сказал, что заминдар не самый справедливый правитель на свете.

Заминдар едва не выронил остатки лепешки.

– Даже так? Это я-то не самый справедливый??!

– Да, мой господин, этот паршивец так и сказал.

Заминдар прищурился.

– А признайся, верный раб: ты в детстве мотылькам крылышки отрывал?

– Н-не помню.

– Доверимся случаю: если вон та большая рыба сейчас схватит хлеб – снимем мальчишке голову. Если нет – ему и тебе…– заминдар отщипнул кусочек и метнул его в гущу рыб. Тут же одна из них открыла рот, и хлеб исчез. – Тебе повезло. А мальчишку немедленно догнать и привести!

Перепуганный Фатх, грузно топая, убежал, а заминдар докрошил остатки лепешки и задумчиво произнес:

– Я устанавливаю абсолютно правильные законы. Народу остаются сущие пустяки – счастливо жить по ним. Почему не все это понимают? Почему приходится рубить головы?…Сложу-ка я, пожалуй, еще одну газель. Когда мои справедливость и доброта подвергаются испытаниям – только газели приносят утешение…

Однако прежде, чем ловить опасного смутьяна, Фатх, желая успокоиться, заглянул еще на заминдаровскую кухню. Здесь гудел огонь в печах, булькали и окутывались паром огромные медные котлы, и было настоящее пекло. Повар, сладкоголосый Хасан – тот самый, которому Фатх подарил заимствованный у китайского купца шелковый синий халат, потрясающий халат, расшитый золотыми драконами – шепнул ему, что сегодня готовится куриный плов. Ох! Нет ничего на свете вкусней куриного плова! Так уж и быть, пусть вздорный мальчишка еще чуть-чуть побегает на воле. Пусть. Хоть и прыткий этот Салим, но куда он денется? А Фатх пока разберется с пловом...

 

Долго ли бедняку собраться? Нет у него ни сияющих зеркал в хрустальной оправе, ни дорогих фарфоровых ваз, ни тончайших китайских шелков, ни сундуков, набитых немыслимыми украшениями. Вся его утварь да инструменты, да старые рыбацкие сети, да остро отточенные крючки костяные, да небольшой мешочек с рисом, да тыквы-калебасы, да кокосовые орехи – всегда в запасе на крайний случай – свободно уместились на дне лодки.

Бросил Салим прощальный взгляд на хижину, где жил с отцом и матерью, а потом, когда осиротел – один.

– Что ж, Тукар, прыгай в лодку. И – давай пожелаем себе удачи.

– Э-эй, стой! – раздался далекий крик.

Оглянулся Салим. По дороге, тяжело отдуваясь, бежал с неразлучной бамбуковой палкой Фатх, а с ним еще пять или шесть стражников.

– Ну уж нет, – сказал Салим. – Теперь от вас ничего доброго и подавно не жди.

Он сильно толкнул лодку, прыгнул в нее и взялся за весло. Волна, что мгновением раньше обрушилась на берег, а теперь потоками убегала назад, подхватила лодку и понесла с собой. Пусть догоняют Салима, когда он в море и вода за него.

– Стой! – надрывался подбежавший к берегу Фатх. – Поворачивай обратно, кому говорю!!

Салим молча и быстро работал веслом. Что попусту бросать на ветер слова! Зато не молчал Тукар. Он встал на корму и заливистым лаем отвечал Фатху.

Один из стражников, искусный стрелок, сорвал с плеча лук и пустил стрелу вслед беглецам. Но пока она летела, Салим успел сделать еще пару гребков. Это и спасло жизнь Тукару, а, может, и самому Салиму. Стрела, теряя высоту, на излете ударила в борт и впилась в него острым жалом.

– Стреляй! Стреляй еще! Все стреляйте! – топал ногами Фатх.

– Далеко, не достать.

– Что-о?! Не слушаться?! Меня не слушаться?! – орал Фатх. – А ну давай лук!

Он отобрал у стражника лук, натянул тетиву. Но стрела, пущенная слабой рукой, нырнула в воду возле берега.

И долго еще, глядя вслед удаляющейся лодке, бесновался на берегу Фатх…

Море, море! Большое, просторное море! Хорошо ходить по тебе на лодке с парусом, хорошо ловить рыбу, когда она идет на крючки или в сети; но скажи, море, как жить на твоей неспокойной, вечно взволнованной поверхности? Нельзя ведь тебя ни обработать мотыгой, ни закопать в тебя семена, чтобы выросли кукуруза или бобы. Даже риса не вырастишь, хотя он любит воду!

Как же быть с тобой, море? А?

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.