Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
Спустя два года после всех этих событий, в последних солнечных числах мая, по московским улицам прогуливался мужчина лет сорока, среднего роста, хорошо и по моде одетый, с маленьким чемоданчиком в руке. Он шёл от Устьинского моста по направлению к Яузской площади. Это был Александр Владимирович Акайкин. Две недели он пробыл в Москве на курсах повышения квалификации преподавателей вузов и теперь, сдав зачёты, купив билет до Караганды с местом в купейном вагоне и не имея в настоящий момент никаких забот, наслаждался прекрасной погодой и прогулкой по столице. От Яузской площади Александр Владимирович решил идти в сторону Чистых прудов, пожалуй, может чего-нибудь выпить, эдакого, в ресторане, пройти до станции метро им. Кирова – и на Курский вокзал. Все вещи и покупки Александра Владимировича были уже на в камере хранения, но всё-таки лучше заявиться туда заранее, может, даже за час до отправления поезда, чтобы под конец не торопиться и не портить себе суетой этот хороший день.
Проходя мимо индийского посольства, Александр Владимирович невольно обратил внимание на молодую красивую женщину, шедшую ему навстречу, затем побледнел и остановился. Женщина же, наоборот, даже не взглянув на него, прошла мимо, хотя на Александра Владимировича всё-таки можно было обратить внимание: одет в импортный джинсовый костюм, красивую рубашечку, на ногах новенькие туфли – сияли и соответствовали погоде и его настроению... Правда, Александр Владимирович был немножко лысоват, но зато на его носу ловко сидели очки в очень приличной оправе, и всё это дополняла совсем неплохая бородка. А женщина всё-таки прошла мимо, даже не взглянув на Александра Владимировича!
Наконец Акайкин пришёл в себя, развернулся и побежал за женщиной. Он догнал её, остановил, извинился... А потом выпалил на одном дыхании:
– Мария, я должен вам сказать... То есть извините, здравствуйте... Вы меня узнаёте?
Она удивлённо, с улыбкой оглядела его. Ответила:
– Я вас не могу вспомнить. Подскажите, пожалуйста.
– Два года назад... Аральское море...
– Аль? Ну, конечно же – Аль! Удивительно... Вас совершенно не узнать! Дайте я на вас ещё посмотрю. Конечно. Вас ни за что не узнать!
– Мария... Всё так неожиданно... Вы можете уделить мне два часа? Я сегодня уезжаю в Караганду, поезд в восемнадцать... А там вряд ли когда увидимся?
– Конечно же! Только сначала проводите меня... Тут недалеко. Я оставлю там эту большую сумку с покупками.
– Давайте мне вашу сумку.
Он забрал у Марии её покупки, и они пошли назад, в сторону Яузской площади.
– Вы стали такой положительный, серьёзный и красиво одетый, – теперь у Марии была свободна одна рука, и она говорила, рисуя на ходу рукой в воздухе плавные фигуры, как бы показывая Александру Владимировичу каким он стал. – Вам, наверное, помогла скорпионовая мазь? – Мария хитро взглянула на Александра Владимировича. – Расскажите, как вы теперь чувствуете себя в жизни... Если можно.
– Вы угадали. Конечно я изменился. – Александр Владимирович грустно улыбнулся Марии.
– Скажите, Аль, тогда вот вы ловили скорпионов... Это прошло? Или всё ещё верите, что существует волшебная скорпионовая мазь?
– Раз есть скорпионы, должна быть и скорпионовая мазь. Есть же тигровая мазь. Просто, скорпионовая мазь реже встречается в жизни. Ведь чтобы её изготовить, нужно много скорпионов, а мази всё равно получается очень мало... А вот тигровая мазь, наоборот, продаётся в аптеках по вполне доступной цене, потому что из одного тигра можно сделать, наверное, целую бочку мази.
– Вы так и не поймали тысячу скорпионов?
– Увы, увы, увы... В прошлом году я снова ездил туда. Мне почему-то казалось, что вы тоже приедете.
– Ну что вы, Аль... Я бы никак не смогла. У меня теперь маленький сын. И, знаете... – Мария дотронулась до руки Александра Владимировича, остановилась, – мне кажется, что никакая причина не сможет меня заставить туда поехать.
Александр Владимирович вынужден был тоже остановиться, он удивлённо посмотрел на Марию. Было заметно, что последние слова Марии взволновали его. С некоторым колебанием он возразил:
– Может быть, зря вам это говорю... Я ездил туда прошлым летом и убедился, что мне тоже нельзя бывать там. Вероятно, закончилась виза на Берег Неба и что-то там изменилось. В первое же утро у меня случились сильные галлюцинации... Потом, на другое утро, к моей палатке сначала подошла ты, потом Гарий... Вы искали друг друга и не находили – это было ужасно, две какие-то силы, фантомы, принявшие ваш облик... Я путано говорю, но ты понимаешь, в чём дело. Наверное, это случилось потому, что я ждал вас, но всё кончилось глупо – я в ужасе бежал, и в небе над головой, помню, висели три фигуры с отрезанными ногами...
– Аль, мы остановились. Идём.
– Подожди, Мария. Я тогда знал, предчувствовал, что нельзя туда ехать, но в моей голове застряла глупая идея, что вы там... Ничего с собой не мог поделать. Почему-то я думал, что в том письме ты договаривалась с Осокиным встретиться именно там, в том месте, и я поехал, потому что хотел увидеть вас...
– Какое письмо? Что за ерунда! Я никаких писем Гарию не писала.
– А твой дядя?
– Что мой дядя?
– Он передал мне твоё письмо. Передал и твою просьбу вручить письмо Гарию, если он зайдёт ко мне.
– А тебе не показалось всё это подозрительным? – спросила Мария, внимательно разглядывая Аля.
– Да ты что? Что ты на меня так смотришь? Как раз именно в этом ничего подозрительного не было. Ты ведь не знала моего адреса в Караганде?
– Не знала...
– Так вот. Зато знала, что я преподаватель такого-то института. А этой информации вполне достаточно, чтобы приехать и найти меня в Караганде. А вот Осокин знает мой домашний адрес точно. Он брал у меня адрес ещё тогда, на море. Я ещё хотел записать ему на бумажке, но он сказал, что запомнит так... А вот что меня действительно удивило в этой истории, так это то, что ты, оказывается, знала, что Осокин должен снова появиться после своего странного исчезновения, знала даже то, что Осокин будет в Караганде и обязательно зайдёт ко мне. Единственное, что ты не знала точно, – это мой адрес. Послать письмо на моё имя в институт – может не дойти. А письмо важное. Тут ты вспоминаешь про своего дядю, который часто бывает в Караганде: их завод делает взрывобезопасное электрооборудование для наших шахт. Ты встречаешься с дядей и просишь его найти меня в Караганде и вручить мне письмо с соответствующей просьбой передать дальше... Теперь скажи, что из всего этого наименее правдоподобно?
– То, что никакого письма я не писала и у меня нет никакого дяди!
– Ну, знаешь!
– Подожди. Расскажи, как выглядел этот “дядя”.
– Как обычно... Пожилой человек. Лет шестьдесят. Немного ниже меня. Лицо красное, круглое, двухдневная щетина, что характерно для командированного... Запомнилось, что на нём не было ни одной сравнительно новой, свежей вещи: кепка, пальто, шарф, брюки – всё было довольно потрёпанным. Типичный снабженец.
– Хорошо... А что он сказал сделать с письмом, если оно у тебя не будет востребовано? Если Гарий не придёт и не заберёт его у тебя?
– Сказал, что тогда ты сама заберёшь у меня письмо, но как это произойдёт – не объяснил. Обратного адреса на конверте не было, было только: “передать Осокину Гарию Андреевичу” и всё. Сплошная таинственность, в общем-то характерная для женщин.
– Ладно. Ты отдашь мне это письмо, и мы покончим со всякой таинственностью.
– Но его у меня нет...
– Знаю, что нет. Приедешь в Караганду и вышлешь мне это письмо заказным. Сейчас я напишу тебе свой адрес.
– Подожди... Но у меня нет этого письма вообще.
– Как нет?
– Я отдал это письмо Осокину.
– Боже мой... – Мария побледнела и обеими руками вцепилась в свою сумку, – Аль, милый, расскажи подробно, как это произошло..
– Что там рассказывать. Примерно через две недели после появления “дяди”, вечером, заявился ко мне Осокин, и я сразу сказал, что ему есть письмо. Он спросил от кого. Я ответил... Тот старик, правда, просил не говорить от кого, что он и так бы узнал, распечатав конверт. Правда, если Осокин вдруг не захочет письмо брать, тогда старик просил сказать, что письмо от тебя... Осокин попросил принести письмо. Я был, естественно, смущён и не пригласил его в комнату. Он так и стоял в коридоре. Я, конечно, пошёл, взял письмо и вручил ему в руки. Гарий посмотрел на конверт и спросил: ”Не по почте?” Я как дурак пожал плечами и ответил: ”Не по почте.” Станешь тут идиотом, когда кругом сплошная таинственность! Хоть я и ожидал что-то подобное, но меня ошарашил его приход... Я даже не попытался как-то задержать его у себя... но Гарий взял письмо и сразу ушёл.
– А когда это было?
– Не удивительно, что я точно запомнил число. Он приходил ко мне девятнадцатого ноября...
Совсем побелевшими губами, со страхом глядя на Акайкина, Мария медленно проговорила:
– Ты отдал Гарию письмо девятнадцатого ноября, а через двое суток он застрелился.
– Как застрелился!?.
– Боже мой... Что! Что было в том письме? Ты ведь отдал это проклятое письмо с моим именем... Значит я убила его?
Мария выпустила из рук сумку и закрыла лицо руками. Стала оседать к земле. Акайкин бросил свой красивый чемоданчик, бросил сумку, из которой во все стороны покатился по асфальту лук-репка, подхватил Марию, попытался поставить её на ноги, но она тяжело повисла на его руках...
И, пытаясь поставить её на ноги, он всё повторял: “Мария, пойми, письма нельзя распечатывать... Письма пишет один человек другому человеку, поэтому их никогда нельзя распечатывать... Поэтому я не знаю, что было там написано. Мария, пойми!”
Прохожие озирались на эту неприятную сцену. Было странно, что в таком, совершенно неподходящем месте, посередине тротуара, закрыв лицо руками, сидит и горько-горько плачет женщина, и сорокалетний мужчина с бледным лицом, наверное, её муж, ходит и подбирает с асфальта крупные золотые головки лука, складывает их в сумку и что-то говорит.
Летом 1988 года группа ленинградских туристов совершила пеший переход по пустыне из Аральска в Нукус. На вопрос корреспондента газеты “Известия”: “Было ли трудно?”– руководитель экспедиции Виктор Голиков ответил: “Да, очень. Особенно, когда шли по высохшему дну Аральского моря – это более 200 километров. За шесть суток перехода не встретили ни одного водоисточника. Голые мёртвые пески. Даже саксаул не растёт”.