Братишка (рассказы)

Рейтинг:   / 1

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Проза

Автор: Вьюгина Светлана Васильевна

Просмотров: 5991

2011 год, Выпуск № 3

Братишка

Кот Васька – любимец Анны Петровны. И не потому, что красивый. Красивых котов и кошек в деревне много. Да мало толку от их красоты. Смотришь, то одна соседка, то другая жалуются Анне Петровне на своих Дусек, Мякишей, Чернышей, мол, шаловливые не в меру: то кусок колбасы утащили, то кувшин с молоком разбили, то занавески когтями исполосовали… Вот и гоняют их за проказы веником.

Иное дело – Васька. Ласковый, степенный, толковый. Всех мышей не то что в доме – во всем хозяйстве Анны Петровны извел. А чтоб кусок со стола без спроса уволочь – да ни в жизнь!

А недели две назад хозяйку – в общем-то по-хорошему – очень удивил.

Смотрит Анна Петровна, один день, другой, третий не ночует кот по обычаю своему в доме. Где же он ночует? В такие холода! Ну, непод крыльцом же он новое место себе облюбовал – в тридцатиградусный мороз?! Или – на чердаке?

Загадка разрешилась однажды утром. Стала Анна Петровна курятник открывать, глядь, а Васька рядом с ее пеструшками… на насесте! На двух дощечках, рядом с куриными жердочками примостился – и дремлет. Вот чудеса!.. Рассказать кому – не поверят. Да и сама бы не поверила, если бы своими глазами не увидела такое. Лежит голубчик, отдыхает, справа да слева куры к нему прижались, должно быть, согревают «братишку» своим пушистым оперением. Ну и мурлыка! И с петухом умудрился поладить! А петух-то ой-ой-ой какой забияка! Как же Васька к петуху подход нашел? Загадка да и только.

И опять же…В иных деревенских курятниках хорь по ночам разбойничает, а сюда разве посмеет залезть – Васька таких шуток не любит.

Вот и морозы ослабли, и снега потекли. И нет уж такой необходимости кур греть и самому греться в стае. НоВаська в дом все равно не спешит – прибежит, о коленки Анны Петровны потрется, водички попьет – и на волю. Начала Анна Петровна повнимательнее к курятнику присматриваться. И вот что высмотрела. Считай, каждое утро Васькастал приносить к месту своего ночного обитания, в курятник, мышей. Положит добычу у порожка – и отойдет в сторонку, сядет и наблюдает. Тут петух Петька и куры собираются, смотрят, что им «братишка» на завтрак принес. Полюбопытствуют, покивают благодарно Ваське за предложенное угощение и шагают к крылечку, там пшено для них хозяйкой насыпано.

Ну и кто скажет, что Васька дармоед? Обуза для хозяйства? Проказник да шалун? Наоборот. Порядок в доме соблюдает. И справедливость. Молодец!

А Анна Петровна теперь его то Васькой, то Братишкой кличет.

Рыжий снег

Вышли мы с Диком на утреннюю прогулку в наш двор, постояли, пооглядывались и направилиськ пруду по знакомой тропинке, протоптанной в глубоком снегу. Прудвон там – за соседним домом, и мы совсем не устали пробираться к нему между сугробами.

Хорошо у заледенелого заснеженного пруда! Тихо, бело. Розовое солнце за дальними деревьями. Морозец пощипывает щеки.

Дик сделал короткую пробежку, остановился, нюхает чьи-то следы. Ага, значит, кто-то здесь уже гулял: может, Ларсик с тетей Ирой, можетКузя с тетей Наташей, а может, еще кто-то…

Я тоже остановилась, глянула в сторонку – и ахнула:

– Вот это да!

Под высокой старой березой – снег рыжий! Рыжий, в конопушках!

Откуда же он взялся, этот рыжий снег?

– Я подняла голову. Точно, это она, ворона. Сидит на толстой ветке и,наклонив голову, смотрит на меня черным внимательным глазом.

Дик подбежал ко мне. Поднял голову, посмотрел на птицу – и отвернулся. Те, что летают, его не интересуют. Он любит жить на земле.

И тут-то я поняла, откуда он, этот странный снег. Ворона щипала клювом березовые серёжки, вот из них и высыпались порыжелые семена.

А я-то подумала…

А вы что подумали?

Мы пишем вдвоем

Писатьбуквы и читать по слогам я научилась еще до учебы в школе. Моя мама, Анна Алексеевна, работала учительницей и очень хотела, чтобы все дети хорошо писали и читали.Усаживала за стол. Давала тетрадку и карандаш и говорила:

– Вот это буква «о», она круглая, как бублик. Ты помнишь, какой бублик?

– Помню.

– Пиши букву «о». Она, как бублик.

– Я маленькая, – говорила я. – Я не умею.

– Ничего, научишься. Давай попробуем вдвоем.

Это уже теперь, когда я стала большой, я пишу авторучкой, а потом написанное печатаю на компьютере. Тук-тук, хлоп-хлоп пальцами по белым кнопочкам – и получаются на экране буквы, из букв получаются слова, из слов предложения, а из предложений – рассказ длядетей.

Пишу я, пишу, пишу, точнееначинаю писать одна. А потом… потом мы пишем вдвоем – я и Дик.Да-да, он частенько становится моим соавтором, моим помощником.

Вот, к примеру, час назад я написала: « Когда к нам пришла Анна Сергеевна в гости со своей любимой болонкой Нюшей, я поливала цветы на клумбе. Нюша тотчасотправилась в угол участка. Там много мышиных норок…»

Дик царапнул когтями край стола.

– Ты хочешь печенья?

Дик чихнул и качнул головой.Это означало: спасибо, не хочу.

Я посмотрела в его немигающие глаза и поняла, что он хочет сказать мне. А он хотел сказать вот что: « А ты забыла написать обо мне. Помнишь, когда пришла Анна Сергеевна с белой Жужой, я встретил их у калитки, потом показал Жуже мой тайник в траве, там лежат вкусные, пахучие сушки. Я сказал Жуже, что она может съесть одну. Жужа взяла сушку и тотчасотправилась в угол участка…»

Я взяла ручку и стала исправлять начало рассказа.

А вчера Дик напомнил мне о доброй-доброй дачной соседке Тамаре Павловне, о том, как она угощала его молоком и сухариками, как ласково гладила его по голове и что-то тихонько приговаривала…

А неделю назад мой соавтор и помощник подсказал мне название нового рассказа и кое-что в нем уточнил.

Так вот и пишем: я сижу застолом, Дик лежит на своем мягком коврике. Время от времени поднимает голову и говорит:

– Ум-м-м!

Потом встает, подходит к столуи кладет свою лапу на его край.

Ежиная семейка

Как-то летом мы не ложились спать допоздна. Уже и лунабольшая-пребольшая! – засияла на небе, и птицы в лесу умолкли, заснули в своих гнездах, и голоса людей поутихли. Как хорошо!.. Светит луна, поблескивают на столбах электрические фонари, из леса течет густой пахучий воздух…

И вот сидим мы вечерком на теплом деревянном крылечке, слушаемтишину, иногда тихонько разговариваем. Наша собака Дик лежит рядом на широкой ступеньке. Дремлет. Но вот поднял голову, насторожился, уши встали торчком. Легко спрыгнул на землю, нагнул голову и заглянул под крыльцо.

– Что там, Дик? – спросила я.

– Может, мышка, – предположила тетя Ира, моя подруга.

– Может, ящерица? – сказала наша маленькая Аня.

Дик строго всматривался в темноту под крылечком. Потом тихонько зарычал. Кто-то есть!..

Я принесла издома фонарик и включила его. Вот это да!.. Луч осветил семейку ежей. Два больших ежа – папа и мама – и трое ежат.

Дик залаял. Как так! Под его крылечком – какие-то колючие незнакомцы! Кто разрешил!..

– Вот это встреча! – воскликнула тетя Ира.

– Ежики! – восхитилась маленькая Анечка.– Живые! Настоящие!

Я взяла Дика за ошейник, выключила фонарик. И тут же, тихонько топая лапками, ежи вереницей – один за другим – направились к небольшому лазу под забором…

– Вот это встреча! – улыбалась тетя Ира.

– Живые ежики! – хлопала в ладошки Анечка.

– А Дик – молодец! – сказала я.

А назавтра прямо среди бела дня, из угла участка, где много мышиных норок по дорожке топала ежиная семейка. Надо же как осмелели! Ни мы, люди, ни Дик им не помеха.

Наш славный пёс подбежал к гостям, на ходу обнюхал их – и сел.

А зачем беспокоиться? В гости пришли лесные соседи. Ас соседями надо дружить.

Лисичка-сестричка

Я каждым летом гостила вподмосковном селе Николо-Урюпиноу моей доброй бабушки Веры. Проснешься утром – солнышко сияет, и не машины за окном шумят – петух Петька« кукареку» кричит, громко кричит, вот так:

– Ку-ка-ре-ку!

Стоит на крыльце дома и кричит. А куры вкуче песка роются или смирнехонько на траве-мураве во дворе лежат и Петькино пеньеслушают.

А потом – тихо-тихо. Красиво-красиво вокруг! Светло-светлокругом!

А однаждыднем к нам во двор лисица прибежала. Настоящая!

Куры всполошились и по углам разбежались. Бабушка ахнула: лиса во дворе! Бывалое ли дело! Так недолго и без несушек остаться! Схватила в руки хворостину и кричит нашему соседу:

– Василий! Вася, помоги! Лиса у нас во дворе!

Сосед, дед Василий, дрова колол рядом с нашим забором. Бросил он топор – и скорым шагом к нам на помощь поспешил.

– Как лиса?.. Откуда лиса?

– Да вот она! – указывает бабушка хворостиной.

А лиса тем временем метнулась от курятника к старому крольчатнику и вспрыгнула в пустую проволочную клетку. И как она смогла так высоко разом вспрыгнуть? Ведь клетки на столбиках высоких стоят! А смогла – только хвост рыжий полыхнул перед глазами.

Дед Василий – смелый, он не растерялся. Тут же подбежал к клетке – и щёлк – крючком запер дверцу. Тут и мы с бабушкойтихонько подошли к деду Василию, на рыжую красавицу посмотреть.

– И что теперь с нею делать? – спросила бабушка.

– А телогрейка старая у тебя есть? – сказал дед Василий.

– Есть, есть. Арсеньевич, как же…

– Ну,неси ее сюда…

Дед Василий укутал принесенной телогрейкой руки и приоткрыл дверцу клетки, где, забившись в угол, сидела лиса. Она тут же ощерила свои высокие острые зубы, глаза ее блеснули зелеными огоньками.

«Неужели дед Вася хочет ее ухватить руками? – со страхом подумала я. – Она же такими зубами-гвоздиками сразу прокусит руки!»

– Вася… – Бабушка перекрестилась. – Может, не надо так? Страшное дело…

– Не робей, воробей… – усмехнулся сосед. – Сладимкак-нибудь.

Телогрейка медленно приближалась к оскаленной мордочке лисы. Она тявкнула и попыталась прыгнуть. Да не тут-то было! Рукидеда, укутанные телогрейкой, цепко ухватили ее за бока и накрыли всю, с головой.

Сосед, медленно ступая с невидимой нам живой ношей, пошел к калитке сада.

– Отворяйте, девки, поскорее!

Прошел дед Василий в самый конец сада и тихонько опустил свою ношу на землю и разжал руки.

Телогрейка подпрыгнула и из-под нее метнулось легкое рыжехвостое тело. Два-три длинных прыжка – и нет ее, скрылась за дальними кустами смородины.

Сосед отряхнул телогрейку и протянул бабушке.

– Небось перепугалась за кур, соседка?

– А то как же, перепугалась…

И бабушка наконец-то несмело улыбнулась.

И тут я опомнилась.

– Беги-беги, лисичка-сестричка! – крикнула я вслед нежданной нашей гостье.

– Беги, тебя лисята дома ждут!

Дед Василий и бабушка рассмеялись.

– Ох, не зря, не зря тебе в войну медали давали, Арсеньевич! Вишь, какой ты смелый!

– Может, ине зря, Григорьевна, – улыбнулся в усы сосед. – Может, и не зря…

Золотой ангел

Анечка долго не могла уснуть. Ворочалась с бока на бок с молочной бутылочкой в руке ( она называет ее «баинькой»), садилась на кроватке, что-то тихонько себе рассказывала, наверное, только что придуманную историю или сказку. Анечка – большая придумщица!Впрочем, как и все малыши.

Вдруг она окликнула меня:

– Бабочка Света! – так она называет меня, свою бабушку.

– А что этотакое на полке?

Я вгляделась в сумрак. На полке, рядом с кроваткой Анечки, что-то мерцало.

– А-а, – догадалась я, – да это же фигурка маленького золотистого ангела! Она стоит рядом с книгами давно. Так давно, что я уже пересталапримечать ангелочка.

– Это – золотой ангел, – утолила я любопытство внучки.

– Золотой ангел! – Анечка обрадовано встала и протянула к нему ручку.

– Золотой ангел! – повторила восторженно Анечка. – Я его видела во сне! Он прилетал ко мне, дал мне маленькие крылья, и мы вместе летали! Высоко-высоко!

Анечка бережно взяла мерцающую в темноте фигурку и села на постель.

– Бабочка Света, давай попросим у ангела крылья и полетим с ним над морем, над лесом, над цветочками… А люди будут смотреть на нас и говорить: «Посмотрите, они летают как птички – высоко-высоко! И видят далеко-далеко! А мыбудем летать долго-долго!

– А Дику можно попросить крылышки? – спросила я насчет нашего домашнего питомца скотч-терьера Дика.

– Нельзя, – вздохнулаАнечка. – Он будет бегать на мягких лапках вокруг домика и охранять его. И – смотреть на нас. А то вдруг придут из леса серые волки, а в домике – никого…

 

…Ангел, мой золотой ангел… Пусть он прилетит, приснится тебе…

Анечка прилегла на свою мягкую постельку и тихонько уснула. А рядом с нею, на белой подушке, мерцал в нежном сумраке золотой ангел.

Да хранит тебя Ангел-хранитель, мое маленькое сокровище!

Да будет всегда такой же приметливой твоя чистая душа!

Весёлая шапка

Как-то раз к нам в гости приехал охотник дядя Боря. Он сбросил в прихожей свой огромный рюкзак, протянул папе хрустящий сверток с сибирским гостинцем – рыбой нельмой, маме торжественно вручил зеленую кедровую ветку с шишками.

Только мне почему-то ничего не вручил – ни подарка, ни письма – просто попросил подержать его меховую черную шапку. Я шапку к груди прижал, а она вдруг как запищит! Мама с папой даже подпрыгнули от испуга, а я от неожиданности шапку выронил. На меня как будто столбняк напал: я замер, к стенке прижался, а шапка продолжала вести себя как живая: пыхтела, пищала, крутилась на месте и вдруг развалилась на две половинки. А потом меньшая стала удирать от нас в комнату.

В шапке сидел крохотный щенок!

– Ловите его, ловите, - дядя Боря замахал руками, попытался схватить щенка, но не смог. Мы столпились в крохотной прихожей, загородили проход, да еще этот огромный рюкзак мешал.

А тем временем черный меховой колобок катился, катился и куда-то закатился.

Наш гость вместе с мамой и папой создали группу поиска. Каждый хотел показать, на что он способен. Папа предлагал подойти к поискам логически: раз щенок испугался шума, надо сесть успокоиться, пообедать, тогда он сам к нам выйдет. Дядя Боря злился:

– Это не просто щенок, а дорогая породистая собака. Она может проглотить какую-нибудь пуговицу. И вообще он не должен уходить от меня ни на шаг: я его дрессировать начал.

Тут все укоризненно посмотрели на меня. А я видел, куда спрятался щенок, но почему-то промолчал. Я всегда считал, что маленьких очень уж дрессировать нельзя: в детстве надо веселиться до упаду, делать всякие глупости, например, есть мороженое зимой на улице. Пёсика я жалел – уж чем-чем, а глупостями заниматься ему не дадут. А дядя Боря как будто мысли мои прочитал:

– Да не вредный я вовсе! Без выучки он в тайге замерзнет или потеряется.

Примирила всех мама. Она здраво рассудила, что щенок будет жить у нас несколько дней, найдется. Некуда ему пропасть, в городской-то квартире, а пуговицы у нас на полу не валяются.

Мы пообедали. За столом все оживились. Дядя Боря хвастливо рассказывал родителям, как он ходил на медведя, добывал соболя, ловил нельму, я решил про себя, что ничего в ней особенного нет, но гостя обижать не стал, промолчал.

Потом дядя Боря поехал по своим делам. Когда за ним захлопнулась входная дверь, щенок боком-боком вышел из-подмоей кровати (он спрятался за коробкой с игрушками) и налил маленькую лужу. Мы с папой рассмеялись, и я побежал в ванную за половой тряпкой. Но мама рассердилась:

– И не думайте, и не подлизывайтесь. Нам только собаки не хватает! Попугай живет на свободе! Хомяк все фиалки погрыз.

Папа пожал плечами и сел за компьютер. Мама стала в очередной раз пересаживать свою любимую сиреневую фиалку. Но на этот раз я не чувствовал себя одиноким – я играл со щенком. Пёсик был толстый, пушистый и гонялся за фантиком, как веселый котенок.

Я забыл о времени. Когда родители пришли ко мне в комнату, чтобы поставить раскладушку для дяди Бори, они застали такую картину: щенок спал на моей подушке, а я в его ногах.

Мама потом рассказывала, как наш гость рассердился, мол, портим ему служебную собаку. Папа тоже рассердился, мол, таких малышей не то что дрессировать, но и от мамы отрывать рано.

Я ничего этого не слышал, мне снилось, что охотник подарил мне щенка, щенок вырос в огромную собаку, спас меня от бандитов, а мама подарила пёсику за это бархатную подушку.

Утром мы миролюбиво завтракали. И я даже получил разрешение погулять с пёсиком. Я уже знал, что скоро дядя Боря уезжает и увозит щенка. А днем придет ветеринарный врач и будет купировать собаке уши – бойцовой собаке большие уши ни к чему. Я уже почти смирился, что щенка увозят, мы мирно обсуждали кличку для щенка. Папа предложил назвать собаку Диком. И всех эта кличка устроила.

Ну так вот. Дядя Боря поехал по делам, а я пошел с Диком гулять. Сначала Дик сидел у меня за пазухой, а потом я его выпустил побегать по снегу. Что тут началось! Дик стал зарываться в снег. Я потом понял – он рыл норы. Какая же это сторожевая собака? Это – норный пёс! Но кто бы стал слушать меня, если бы я стал объяснять?!

Когда я вернулся с улицы, ветеринарный врач уже сидел у нас дома. Он стал осматривать щенка, тянуть его за лапы, заглядывать в пасть, а потом растерянно развел руками:

– Собака не будет большой, она потеряла породу. Вот смотрите, смотрите, у нее и шишек роста на лапах нет, – с этими словами ветеринар удалился.

Что тут поднялось! На дядю Борю было жалко смотреть. Да и мы растерялись. После этого приговора наш гость потерял интерес к дрессировке Дика. Я сколько хотел таскал его на руках. Водил на улицу гулять, да и родители молчали, когда я брал щенка на кровать – несколько дней можно потерпеть. Эти деньки пролетели для меня стремглав. И вот мы уже провожаем дядю Борю. Опять все столпились в прихожей. И на дорожку, как положено присели, и руки друг другу пожали, и рюкзак огромный вытащили. Не сразу вспомнили про щенка.

На этот раз родители искали пёсика не на шутку. Поднялась жуткая суматоха. Дядя Боря взмок в своем полушубке и без конца поглядывал на часы: он боялся опоздать на поезд. Попугай стал кричать истошным голосом:

– Дика-Дик! Дика-Дик! Дика-Дик!

Я надеялся, что дяде Боре надоест вся эта кутерьма и он оставит мне щенка. Так и получилось. Вот он прощально взмахнул рукой и протянул мне документы на Дика.

Мы пили чай, когда Дик боком-боком вышел из-под дивана и налил маленькую лужу. Мама взялась за тряпку. А я посадил щенка на колени. Тут папа и сказал, что нельма и ему не очень-то понравилась.