Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Братья наши

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Зара 

После того как дом сестры в Тимирязево обворовали во второй раз, они завели Зару – огромную кавказскую овчарку. Я понимала причину такого выбора. Ведь свидетельницей последней кражи была их предыдущая собака –терьер Терри. Терри в тот день сидела дома безотлучно, видела воров и ни в чем не препятствовала им. Зная бестолковость и незлобивость Терри, я живо представляла, как она приветливо встретила незваных гостей, помогла им отыскать все ценные вещи и проводила, дружелюбно помахивая хвостиком. С Зарой такое и представить нельзя было. Сам вид ее внушал страх и трепет. На большой, как котел, голове злобно сверкали маленькие свирепые глаза. Увидев даже просто проходящих мимо людей, она бросалась с лаем на ограду и начинала с яростным рыком грызть деревянные доски, как бы показывая: «Вот что я с вами сделаю! Вот как я вас разорву!»

Эти устрашающие действия оказывали сильное впечатление. Слух о необыкновенно свирепой собаке, которую держат за как будто не очень внушительным деревянным забором, достиг даже главы поселковой администрации. Он пришел посмотреть, не представляет ли собака угрозы для односельчан. Его заверили, что забор крепкий, и сгрызла она только его верхнюю часть, и что она все равно сидит на цепи и никого не порвет.

Я настолько не верила в то, что Зара способна испытывать «простые человеческие чувства», что однажды спросила свою маленькую племянницу Анюту:

– А ты ее не боишься?

– Нет.

– И ты можешь подойти к ней?

– Конечно! – рассмеялась Аня.

– И поцеловать ее?

– Да, – Аня не совсем понимала, к чему я клоню.

– Ну, поцелуй.

Аню не надо было упрашивать, она вышла, легко сбежала с крыльца и чмокнула в нос Зару, лежащую лохматой грудой посредине двора. Та потянула свою тяжелую морду к Ане и с нежностью посмотрела на нее. Я наблюдала все это через окно веранды. «Смотри-ка, у нее чувства есть», – удивилась я.

Когда в дом нужно было пройти незнакомым людям, включая и родственников, Зару заводили в пристройку к гаражу – ее вольер, и запирали. Вскоре она прогрызла узкую, как амбразура, щель в стене вольера. Из щели виднелись все те же маленькие злобные глаза, и раздавался низкий утробный лай. Иногда ее уводили со двора в огород и привязывали возле бани. Мне кажется, это ее обижало. Ну, как же, отлучали от главных обязанностей. Оттуда она лишь изредка напоминала о себе.

Зара любила лежать на высоком крыльце, подпирая спиной входную дверь. Мне рассказывали страшные истории о том, как она вмиг бросалась с крыльца на чужих (сиделок, рабочих), которые, забывшись, открывали изнутри входную дверь. И только ретивость спасала их от расправы. Но однажды она успела-таки разодрать руку Маргарите Максимовне, маминой сиделке, когда та, забывшись, открыла дверь и ступила на крыльцо.

Вот с этой Зарой мне предстояло прожить 15 дней. Сестра попросила меня побыть в их доме с мамой и с племянниками, пока они с мужем будут путешествовать по Байкалу.

Поначалу Зара меня никак не отличала, свирепо лаяла и грызла стену, когда я проходила мимо ее вольера. Примерно через четыре дня моего постоянного мельтешения по двору она перестала на меня лаять. Следила за мной внимательно, но спокойно.

Кормили Зару довольно однообразно – костный куриный фарш с геркулесом. Хлеба ей давать не велели, так как от него собаки толстеют и шерсть портится. Но именно хлеб Зара очень любила. Я ей стала кидать с крыльца кусочки свежего белого хлеба. После этого она стала посматривать на меня с интересом и ожиданием. Теперь и я могла заметить в охраннице приятные черты. Глаза у Зары оказались очень умные, живые, и, что меня удивило, необыкновенно выразительные: по ее взгляду можно было понять все, что она чувствовала и как к тебе относилась.

«Ну ладно уж, ходи тут, не буду тебя убивать, я добрая. И ты тоже ничего, хлеб мне даешь Тебя, наверное, хозяева уважают, раз ты ходишь здесь туда-сюда. Ради них я тебя не трону, даже, может, и полюблю, если правильно вести себя будешь», – верьте мне, это все я без запинки прочла в ее взгляде.

После того, как Зара все это мне «сказала», я без опасений выносила ей во двор чашку с едой и меняла воду в тазике. Она смотрела на меня дружелюбно, помахивая хвостиком-метелкой, хотя длинная веревка позволяла разорвать меня в одночасье, если бы ей этого захотелось. Правда свободно разгуливать по двору без еды для Зары я пока не решалась.

Один раз после уже установившегося между нами взаимопонимания, Зара все же проявила недружественность ко мне. И я признала ее правоту. Я захотела покататься на велосипеде племянницы, и стала выводить его из гаража. Увидев это, Зара начала лаять из своей пристройки, но не так яростно и устрашающе, как прежде, а с явно недовольными интонациями: дескать, не наглей: ходить по двору – ходи, кормить меня – корми, но собственность не тронь, я за нее в ответе. Меня это и рассмешило, и удивило: какой точный «мессидж» – все ясно. Я много раз выходила и заходила на летнюю кухню с сумками, кастрюлями, ведрами – мимо Зары. Мелочь она пропускала, но велосипед – нет уж, извините, – ценность. Потом Леша, муж сестры, мне сказал, что кавказцев натаскивают именно на охрану собственности. Итак, собака смогла оценить размер ущерба, предположительно наносимый хозяевам. Кастрюли, ведра, – дешевка, а велосипед – дорогой, его надо отстаивать. Это и было самым поразительным.

Однажды я угостила Зару большим куском рыбного пирога. Она ела его с наслаждением, прижмуривая глазки, и потом тщательно собирала крошки, обнюхивала землю вокруг. Видя такое, я приберегла часть пирога на следующий день и снова угостила ее. Этот пирог ознаменовал настоящий переворот в наших отношениях. Зара была покорена. Съев пирог, она посмотрела на меня с такой же нежностью, как на Аню, когда та поцеловала ее в нос. И я перестала бояться Зару, ходила мимо нее и во дворе, и возле бани в огороде, снимала с веревок белье, под которым она лежала. Когда племянник Рома увидел, что Зара с любопытством обнюхивала мои коленки, когда я собирала белье, он ошалело покачал головой.

Ну вот, а вы говорите: хлебом не надо кормить собаку.

Потом из памяти Зары выпала эта страница наших отношений, и она в каждый приезд лаяла на меня с такой же злостью и старанием, как и на других незнакомцев. Но из моей памяти ничего не выпало. Будь у меня время посидеть рядом с ней, потолковать, посмотреть ей в глаза, она, думаю, все вспомнила бы и взглянула на меня с той неподражаемой нежностью, с какой умеют смотреть на своих хозяев большие сторожевые собаки.

Но со временем, повзрослев и оценив характер хозяев, Зара начала «мухлевать», а точнее сказать, творчески относиться к своему делу. В отсутствии хозяев она уже не висела на заборе и не облаивала яростно проходящих, просто бухтела на них для порядка. Но как только выходили хозяева, она начинала задиристо лаять, но уже без прежней неподдельной свирепости, как бы даже наигрывая злость. «Вот – я отличная собака, охраняю имущество», – сигнализировала Зара. Насколько же она была совершеннее тех примитивных задач, которые ей отвел человек – сидеть на цепи и охранять дом.

Зара была, как бы мы сказали про людей, личностью.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.