Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Раб божий (повесть)

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Когда синее поле неба зажглось звездами, они устроили большой привал. Разожгли костер, на веточке прожарили две тушки, подкрепились медом, орехами и снова двинулись. Катиться было легко, потому что светила полная луна и в тайге было видно, как днем. Темно становилось там, где начинался пихтовый лес, поэтому Лаврик шел больше по березовым колкам. Скользили медленно, часто отдыхая. И все-таки он поражался выносливости женщины. После такого ранения, после боевых действий, она еще умудрялась держаться на ногах. Чтобы не терять силы, он время от времени доставал мед и мясо рябчика. Но к утру все-таки усталость взяла свое. Олеся катилась-катилась, потом вдруг упала на снег и вытянула вперед руки с палками. Тихон обошел лыжницу, носом поддел бок два раза, пытаясь перевернуть. Затем перенес свое внимание на ухо женщины, языком стал тщательно вылизывать раковину и ворчать.

– Щикотно! – дернулась Олеся, как от назойливого ухажера.

Лаврик стал искать глазами место, где можно было вырыть пещеру, забраться туда и отключиться до вчера. И тут в тайгу неожиданно ворвался сильный ветер. Деревья закачались, сорвался снег с веток и поднялся с земли. Людей в один момент обдало холодным дыханием, леденя лица. Охотник понял: накатился буран.

– Нам повезло! – крикнул он. – Сейчас начнется ад в тайге. Все заметет. Ни одна сволочь не найдет нас ни сверху, ни снизу.

Олеся с трудом поднялась и смотрела на него широко открытыми, полными страха усталыми глазами, в которых был немой вопрос, как укрыться от бури.

– Будем в снегу копать пещеру, – сказал Лаврик. Он подошел к сугробу между двумя толстыми соснами, снял лыжину и стал рыть. Олеся тоже сняла лыжину, ткнулась в снег, но охотник отстранил ее.

– Отдыхай, не сорви рану! – закричал он, стараясь голосом прорваться сквозь гул бури.

Она сразу же прислонилась спиной к дереву и с тревогой огляделась. Такого разгула природы ей не приходилось видеть. Вокруг с треском валились деревья. Перед ней ныла, стонала черная гора. В воздухе стоял свист, хохот, гул. От всего этого становилось жутко. Хотелось зажать уши ладонями и убежать. Олеся зарылась головой в снег. Давление на барабанные перепонки уменьшилось. Стало чуть легче.

Лаврик копал лыжиной, как бешеный, время от времени отталкивал морду пса, который лез к нему, повизгивая от страха. Наконец внутри сугроба образовалась пещера. Он взял за плечи Олесю, залепленную с головы до ног снегом, и затащил в укрытие. Еще раньше туда забрался Тихон и визгом жаловался на погоду.

Внутри сугроба было хорошо, как в домике. Трое устроились в кружок друг перед другом. Олеся, снимая липкий снег с лица и отбрасывая комочки, попросила охотника:

– Почистите мои перышки.

Он помог ей снять маскировочный халат.

– Теперь можем спокойно перекусить и даже поспать. Только бы на нас дерево не свалилось. Но, думаю, не свалится, потому что рядом сосны молодые, гибкие и крепкие. Выдержат натиск бури.

– А сколько будет жахать? – спросила Олеся.

– До недели. Но самое главное, нас теперь никто не достанет, – сказал Лаврик. Он никак не мог привыкнуть к словечкам инопланетянки. Она порой так смачно выражалась, что у него глаза лезли на лоб от изумления.

Вместе они развели костер и стали готовить завтрак. Потом, перекусив, улеглись спать. Олеся положила голову на плечо Лаврика. Между ними устроился Тихон. От него шло необыкновенно сильное тепло, как от печки. Вся троица под шум и вой ветра, под треск веток погрузилась в сон…

Лаврик увидел себя в Москве. Он находился в кабинете, облицованном деревянными панелями. Он стоял возле открытого большого стального сейфа, доставал красные папки со сверхсекретными документами. Ему нужно было донесение с Южного фронта, где немцы свертывали нашу оборону и неудержимо катились на Кавказ. Это донесение могло убедить Сталина сменить бездарного командующего фронтом и создать оборону. Он нервно открывал одну за другой папки и не мог найти важную бумагу. Страх ломал до боли сердце. Вдруг документ выкрали! К его ужасу раздался телефонный звонок. Он взял трубку, услышал знакомый с грузинским акцентом голос:

– Лаврентий, ты запаздываешь.

И в это время дикий лай, затем два выстрела под ухом подбросили его. Он схватился за ружье и увидел потрясающую картину. Олеся сидела, раздвинув ноги. Между ними лежала голова медведя с вытаращенными остекленевшими глазами. Мохнатое темно-коричневое туловище зверя уходило в отверстие. Снаружи заходился лаем Тихон. Время от времени он прерывался рычанием, тогда голова хищника дергалась от усилий собаки вытащить тушу из пещеры.

Женщина была в шоке. Она смотрела то на зверя, то на пистолет в своей руке, которым убила медведя наповал. По черной морде стекала кровь на белый снег. Лаврик, который никогда не терял голову, наклонился к зверю, приподнял тяжелую голову за уши и опустил. Голова шлепнулась с глухим стуком, как камень. Охотник вопросительно посмотрел на Олесю, та вдруг заморгала часто и стала истерически хохотать, закидывая назад голову. Когда приступ прошел, она связно рассказала, что случилось. Смертельно уставшая, бедняжка спала грудью вниз. Вдруг почувствовала, что кто-то толкает ее носом в поясницу. Она спросонья протянула руку и пальцами ткнулась в морду. Открыла глаза, увидела медведя. Тихон в это время вылетел из пещеры и ухватился за ляжки зверя. Медведь зарычал, оскалив страшно пасть. Олеся выхватила пистолет и две пули послала мишке между глаз…

Лаврик выслушал и рассмеялся.

– Твой женский запах привлек медведя-шатуна. У шорцев много легенд о любовных отношениях медведей и женщин. Рассказывают, что некоторые из дам даже рожают от зверя. Ребенок оказывается внешне похожим на человека, а повадками на отца. Словом, мишка приполз к тебе с любовными предложениями, а ты не поняла и застрелила его.

Охотник говорил игриво, с юмором, чтобы вывести женщину из шокового состояния. И это ему удалось. Она наконец оттаяла, привычное чувство юмора вернулось к ней, она поджала ноги и, улыбнувшись, погладила лобастую мертвую голову:

– Прости! Я не поняла тебя, мохнашка.

Тихон тоже почувствовал, что дух медведя улетучился, осталось только безгласное мясо, и оставил в покое ляжки косолапого. Пробив лапами новое отверстие, вернулся в пещеру. Весь нос был в прилипших кусочках шерсти.

– Надо освежевать тушу, – сказал охотник.

Он выбрался из пещеры. По-прежнему злобствовал буран. Но его голос был на полтона ниже. Белая мгла, которая кипела вокруг, стала чуть-чуть прозрачнее. В двух шагах охотник увидел марала с высокими когтистыми рогами. Зверь пролетел, как привидение, и растворился в пелене. Затрещала верхушка сосны, под которой охотник стоял. Он с тревогой посмотрел вверх, но ничего, кроме кипящего снега, не увидел. Тогда наклонился, взял задние лапы косолапого и вытащил из пещеры. Тяжело вздохнул, ему почему-то жалко было медведя, который непонятно откуда появился, чтобы найти смерть, и стал умело снимать шкуру.

Разделав тушу, Лаврик прихватил большой кусок мяса и, как дед Мороз, в блестках снега забрался в пещеру. Олеся лежала на боку, подложив под голову свернутый маскировочный халат и обняв левой рукой шею Тихона. Вот почему он не вылазил из пещеры, пока охотник обрабатывал тушу. Так не ведет себя охотничья собака. Желание утешить перепуганную женщину оказалось у пса выше инстинкта.

Оба отреагировали на появление охотника. Олеся открыла глаза, села, подтянула колени к груди и задумчиво обняла ноги. Тихон бросился к хозяину и виновато завилял хвостом.

– Разожжем костер, поджарим шашлык из медвежатины! – проговорил c воодушевлением Лаврик. – Теперь мы можем целую неделю сидеть здесь. Продуктов на месяц хватит.

Буран стих через четыре дня. Вдруг стало тихо. Троица выбралась из пещеры. Вокруг большие сугробы блестели отшлифованным серебром. Тайга выглядела ужасно. С деревьев свисали кухты. Лежали на земле слабые и больные ели, осины. У сосны, под которой прятались беглецы, была сломана вершина и валялась в метрах двадцати, огрызок зениткой торчал из сугроба.

Лаврик разглядывал покореженную природу и прикидывал, как лучше уйти отсюда. Олеся положила ему на плечо голову и тихо сказала, с душой:

– Спасибо, голубь сизокрылый!

– За что? – у охотника брови взлетели от изумления. Он не видел ничего особенного в своих поступках. Они исходили из его характера. Просто он не мог поступать по-другому. Когда его за что-то благодарили, он смущался, терялся и не знал, что ответить. А потом, почему она вдруг назвала его голубем да еще сизокрылым? Кем-кем, а голубем он никогда не был.

– За угар, – ответила она на его вопрос. У нее душа разрывалась от двух странных чувств. Одно тянулось к этому мужчине, который явился к ней, как ангел с небес, и спас. Второе набухало непонятным ужасом, ей хотелось, сломя голову, убежать в тайгу, в которой она тоже была своя. Еще беда, у нее стало крепнуть влечение к нему, это тоже пугало. Олеся опустила руки. Проваливаясь по пояс в снег, подошла к сухой осинке, которая под прикрытием сосны умудрилась выстоять в такой буран, топориком стала рубить ветки для костра.

За спиной будто кто-то засверлил дрелью хрустальное небо. Сперва звук был тонкий, пронзительный, ноющий, потом прорвался и стал заполнять гулом пространство над тайгой. Олеся с охапкой сухих веток оглянулась, подняла встревоженное лицо. Даже Тихон задрал голову

– На охоту полетели, – со злостью сказал Лапврик. Он только что пережил кошмарный буран, у него нервы гудели от напряжения. И новые испытания были уже не по силам.

– У тебя есть патроны с пулями на медведя? – Олеся решительно перешла на «ты». Адреналин бурлил у нее в крови. Глаза блестели, как у наркоманки. Полная готовность к бою.

– На десятерых хватит, – бросил Лаврик, не отрываясь взглядом от неба, в котором вот-вот должна появиться железная стрекоза.

– Дай ружье! Я уделаю вертолет. Тогда никто не будет нас преследовать. В экспедиции только одна машина. Пока они заполучат вторую, мы будем уже в городе, – азартно говорила инопланетянка, нетерпеливо поглаживая пальцами контуры пистолета в боковом кармане куртки.

– Леся, у тебя перебор с трупами! – Лаврик посмотрел на возбужденное лицо спутницы.

– Только шесть, – она опустила ресницы.

– Откуда ты еще двоих взяла?

– Когда они обложили нас с напарником в тайге, мне пришлось серьезно проредить цепь костоломов. Так я смогла унести ноги.

Вертолет появился. Охотник представил, как в застекленной плексиглазом кабине по обе стороны от пилота сидят два амбала и в морские бинокли до боли в глазах разглядывают каждую веточку в тайге.

– Прячемся! – приказал Лаврик.

Олеся вместе с нарубленными ветками нырнула в убежище.

Лаврик проворно забросал снегом шкуру и тоже скрылся в пещере, перешагнув собаку. Тут всех троих и накрыл гул вертолета. Обитатели уставились в снежный неровный купол с отверстием для дыма. Когда гул удалился к вершине горы, похожей на чачак-комуз, Олеся упрекнула:

– Жалко, что ты не дал мне свалить подлую стрекозку.

– Как бы сделала это?

– Очень просто. Выскочила на открытое место, замахала руками. Когда вертолет снизился, из ружья пробила бензобак.

– А вдруг они снизятся и откроют огонь. Там стрелки серьезные. Они, наверняка, обмозговали горький опыт своих товарищей.

– Трус не держит банк!

Оказывается, у дамы авантюрный характер, как у пиратки. Это черта совсем не нравилась Лаврику. Поэтому с раздражением он сказал:

– Лучше не испытывать судьбу. Днем поспим, а ночью, когда вертолеты над горной тайгой не шастают, спокойно покатим своей дорогой. Я в Афганистане пробыл всю войну, это восемь лет, и не убил ни одного человека. Не хочу в Горной Шории менять традицию. И еще… отдай мне пистолет. У тебя рука быстрее, чем голова. Рядом со мной ты можешь не стрелять. Я буду твоим пистолетом. По рукам?

Олеся не расставалась с оружием даже в туалете. Она опустила ресницы, долго молчала. Наконец протянула тонкую кисть, которую Лаврик осторожно пожал, потом достала из кармана куртки тяжелый черный «Макаров» со звездой на рукояти. Охотник подбросил оружие в руке, поймал, вернул хозяйке.

– Патроны можешь отдать, а ствол пусть будет у тебя.

Она отщелкнула полупустую обойму ему в пальцы. Заинтересованный Тихон оставил кость, подошел к хозяину, сунул нос в железку, понюхал. Ему явно не понравился предмет. Он вернулся на свое место и снова взялся зубами за медвежатину…

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.