Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Раб божий (повесть)

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Лаврик продолжал:

– В университете, затем в разведшколе я читал запоем книги, статьи о Берии, сопоставлял со своими знаниями и пришел к выводу, что он похож на картину, оригинал которой закрасили и написали по нему чудовищный демонический облик. Он постоянно воевал за спасение России с агентами Англии, Турции, Ирана. В конце тридцатых годов Берия спасал интеллигенцию страны от ежовского террора. Красный карлик выбрался из глубоких недр партийно-бюрократического аппарата и стал распоряжаться судьбами людей. Он был таким злобным, что расстрелял даже своего родного брата, главного инженера одной из сибирских шахт. Он изобрел идеальную машину уничтожения, которая сама планировала «врагов» народа, пытками добивалась признания вины и подводила к расстрельной стенке.

И дана была этому зверю власть на два года. Берия полностью разрушил ежовскую машину. Он освободил из-под стражи незаконно арестованных по всей стране – около миллиона человек. На службу вернулись репрессированные военные, как маршал Рокоссовский. Ученым создавались идеальные для того времени условия работы в так называемых «шаражках». Высокие специалисты обеспечивались всем необходимым для работы, но труд интеллектуалов, конечно, охранялся, потому что он был жестко связан с обороной. После войны «шаражки» превратились в секретные специализированные города, которые существуют и поныне как у нас, так и на Западе.

Но родоначальником советских «силиконовых долин» был все-таки Берия. Великая Отечественная война во всей красе показала его силу. Он уговорил Сталина возглавить освободительное движение. Создал второй фронт против немцев – партизанский. Внутри страны организовал выпуск новых самолетов, танков, минометов, боеприпасов. Он руководил работой трех наркоматов, нефтяной, угольной промышленности и путей сообщения.

Когда немцы в 1942 году вышли к Волге и захватили правый берег, Берия снял шпалы, рельсы с Байкало-Амурской магистрали и построил дорогу по левому берегу, по которой пошли поезда с военной техникой и людьми к Сталинграду. Город выстоял благодаря этой дороге жизни. В начале войны под ударами немцев наши войска были полностью деморализованы. Стоило кому-нибудь крикнуть: «Танки! Окружают!», целые полки срывались с позиции и, сломя голову, бежали в тыл. Были случаи, когда по обочинам отступали наши войска, а по центру дорог неслись на Восток немецкие танки в условиях стихийного перемирия.

Лавину беспорядочных отступлений смогли задержать только заградотряды, созданные по инициативе Берия. Лично он подготовил знаменитый приказ Сталина «Ни шагу назад!» Когда угроза миновала, уже в 1943 году заградотряды расформировали. Очень эффективно работали и разведывательные, и контрразведывательные службы, они так умело маскировали действия своей армии, что немцы не смогли разгадать подготовку наших самых крупных наступлений на фронте. Между тем замыслы германского командования заранее становились известными советскому. Берия абсолютно выиграл схватку с самой лучшей в мире разведкой. Ему вполне заслуженно присудили звание маршала. Одно время он даже непосредственно командовал закавказским фронтом и не пропустил немцев за перевалы к бакинской нефти.

Война не дала мира Советскому Союзу. Американцы уже в 1946 году произвели 300 атомных бомб и готовились бомбардировать нашу страну. Черчилль в Хилтоне даже объявил горячую войну России. Спасти СССР могло только ядерное оружие. Создать такое оружие и средства доставки до Америки поручили Берия. Он совершил невозможное – с помощью разведки и интеллектуального потенциала ученых, которых сберег в «шарагах», за два года создал не только атомную бомбу, но и ракеты, которые могли донести заряд до территории врага. А потом в СССР, опередив американцев, провели испытание водородной. Советский ядерный щит надежно опустился перед оружием агрессора. Россия была спасена.

Еще об одном поступке Берии. Сразу же после похорон Сталина он выпустил из тюрем и лагерей политических заключенных. Ему такого руководители партии и правительства не простили. Они усиленно сажали, сажали людей и вот находится государственный деятель, который освобождает. В убийстве роковую роль сыграл Жуков. Именно он организовал военный переворот и поставил во главе государства-гиганта человека с младенческим умом, который возродил во внешней политике троцкизм и стал активно разрушать Советской государство. Эту заслугу отметил даже умный и язвительный Черчилль.

Лаврик замолчал. Ему уже хотелось спать, будто сила, которая была в нем, вытекла. Он лег на бок и отбросил прутик. Только тогда посмотрел на Олесю. Женщина продолжала сидеть, завороженная его рассказом. Увидев взгляд Лаврика, она встрепенулась:

– Не знаю, что сказать. Я читала, в Тибете души умерших лам переселяются в младенцев. Монахи по каким-то признакам находит старые души в новых телах. Может, с Берией произошло то же самое. Он перешел в тебя через облако.

– Может, – согласился Лаврик. Он не сказал, что недалеко от своей охотничьей избушки обнаружил скелет своего погибшего тела. Кто же он тогда на самом деле? Для него это тоже было загадкой.

Она легла на пихтовый матрац, накрылась маскхалатом, закрыла глаза. Лаврик некоторое время смотрел на спокойное женское лицо, тоже зажмурился и оказался на… пиру в Грузии. За длинным столом сидели уважаемые люди, которых давно уже не было в живых. Тамадой за столом был Сталин, молодой, в белой свободной рубахе и кинжалом на поясе. Лаврентий разливал и подавал вино как самый младший. Бочка была полной. Когда он в очередной раз наклонился с черпаком, то к своему ужасу увидел, что вино едва покрывает дно. Явно его не хватит для всего стола. Позорища тогда не оберешься.

Он потеряет как виночерпий свое лицо. С чувством страха Лаврик проснулся. Костер почти догорел. В пещере было морозно. Олеся закутала голову халатом. Нижняя половина тела в брюках и ботинках была открыта. К ней подобрался Тихон и растянулся рядом. Она спала, нежно обнимая собаку за шею. Лаврик бесшумно поднялся, взял три полена, подложил в костер и стал готовить завтрак. За пещерой было еще темно. «Скоро начнет светать», – подумал он. На душе было тяжело. Лаврик всегда чувствовал себя плохо, когда просыпался. Сны обрывались на тревоге и требовалось время, чтобы освободиться от темных чар. Он начинал медленно и глубоко дышать, пока не снимал в себе нервное напряжение. Через минут десять он уже с легким сердцем размешивал варево в котелке.

На гору пошли, когда наступил день и каждый кустик хорошо виднелся. Сперва деревья росли плотно, как в лесопосадке. Иногда приходилось между стволами протискиваться боком. Лаврик прокладывал лыжню и через три часа так взмок, что устроил привал, лег на спину, раскинул руки и блаженно закрыл глаза. Он слышал, как рядом, тяжело дыша, затопталась лыжами Олеся и почувствовал холодный нос собаки на щеке. Нос задышал горячо.

Лаврик нащупал густую жесткую шкуру:

– Ну, Тихон, приходит время расставаться. Ты вернешься к своему настоящему хозяину и будешь снова гонять белок по тайге.

Голубые круглые добрые глаза лайки смущенно моргали. Пес потянулся мордой к лицу Лаврика, лизнул в губы. Олеся, которая стояла, опираясь на палки, звонко рассмеялась:

– Какой нежный зверь! Давай возьмем его в город. Я буду приходить к нему в гости и приносить вкусные косточки.

Последняя ночь отыскала в ледяной душе женщины какое-то слабое местечко. Абсолютно холодная субстанция вдруг потеплела. У Олеси пропало желание бежать. Ей захотелось остаться рядом с Лавриком…навсегда. Она испугалась своего чувства, замерла.

– Охотничья собака – не забава. Она должна работать, – назидательно сказал охотник, поднялся на ноги и показал рукой вверх. – А теперь на вершину, на вершину!

- 8 -

Густой лес через километр кончился, пошли редкие деревья, к самой вершинке прилипла каменная бородавка, на которую Лаврик с Олесей, сняв рюкзаки и лыжи, забрались. С высоты открывались цепи заснеженных гор. Хребты поднимались все выше и выше один за другим. Если бы Лаврик был великаном, он мог пробежать по ним, как по ступеням лестницы к… Белому пику. Они обошли по тайге полукруг, по центру которого летел вертолет. Далекий рокот вспарывал тишину гор.

– Не угомонятся! – проворчал охотник. Он был доволен, что киллеры в растерянности и крутятся возле сгоревшей избушки. Но станцию они, наверняка, хорошо обложили.

Он посмотрел вниз. Склон от «бородавки» круто опускался к домикам шорского улуса.

Лаврик показал рукой на правый край селения. Там у высокого кедра и двух тополей виднелась избушка с желтой крышей и голубоватыми сенцами. Чуть сбоку держалась стайка со стогом сена на крыше. Чувствовалось, что здесь живет домовитый человек.

– Это дом Степана Уртегешева. Он встретит нас, как родных, приютит и, когда нужно, доставит на лошади к станции.

– Что бы я делала без тебя, – только сказала в ответ Олеся.

Он промолчал и стал осторожно спускаться с бородавки. За ним потянулась женщина, путаясь в полах халата. Путь вниз был не менее трудный, чем вверх. Встречались завалы деревьев, занесенные снегом. Потом пошел какой-то ров, в который Олеся глубоко провалилась. Пришлось вызволять с помощью веревки. Наст перестал держать Тихона. Лаврик взвалил его на плечи и удивился, какой он тяжелый. Только во второй половине дня беглецы выбрались к улусу и пошли по улице. Дома здесь были все деревянные, неказистые, некоторые крышами торчали из-под снега. У каждого дома что-нибудь лежало: то дрова, то заготовленные для строительства бревна.

В конце улицы они свернули в переулок, стали подниматься вверх и задержались возле пятистенного бревенчатого дома с яркими сенцами. Из дома на крыльцо вышла пожилая полная шорка. Увидев охотника, она просияла круглым лицом, протянула вперед руки и, переваливаясь с ноги на ногу, как гусыня, заторопилась к калитке.

– Эзен, Лаврик! Эзен!

Охотник снял лыжи, открыл калитку, шагнул во дворик и раскинул руки навстречу женщине. Тихон с ума сошел. Он прыгал вокруг хозяйки, взлаивал и старался лизнуть в щеку. Она отмахивалась от собаки и обнимала крепко Лаврика, остро поглядывая на женщину. Олеся тоже вошла в оградку, сняла с себя рюкзак, поставила возле ног и стала терпеливо ждать, когда закончится бурная встреча старых знакомых. На шум вышел из дома пожилой худой шорец с ясным одухотворенным лицом, раскосыми глазами и жесткими черными волосами, коротко остриженными, с заметной проседью. Он был в зеленоватой, очень изношенной вельветовой рубашке, толстых суконных брюках и в галошах. Он так торопился встретить гостей, поэтому оделся наспех. Тихон при виде его оставил в покое женщину и громадным прыжком бросился к хозяину. Шорец взял пса на руки, Тихон стал его неистово целовать. От такого бурного проявления любви хозяин не знал куда деваться. Смущенно бормотал: «Ну, ну!». Потом резко наклонился, поставил собаку на четыре лапы и посмотрел на Лаврика:

– Однако, здравствуй!

– Здравствуй!

Лаврик крепко с чувством обнял старика, потерся щекой о колючки его щеки. Сам он всегда в любых условиях брился. Порядок нарушал, когда в моджахедах ходил. Тогда борода ему так надоела, что он поклялся больше никогда не запускать свои щеки. Брился опасной германской бритвой, которую получил от отца в наследство. Передавая ему прибор в красной коробочке, батя хлопнул его по плечу и сказал:

– На фронте мне отдал умирающий смершник. Сказал, что это подарок наркома. Я передаю через эту бритву тебе привет от самого Лаврентия Берии.

«Привет» стал талисманом для Лаврика. Он никогда не расставался с ним. Однажды, когда его выбросили с парашютом в горы, выронил бритву уже при приземлении. Целый день потом проползал в зарослях карагача, пока не нашел потерю.

У Степана были жесткие волосы. Ни одна бритва не брала. Поэтому его подстригала жена, которая за много лет научилась это делать так хорошо, как будто подбривала. Уколовшись о щетину старика, Лаврик подумал, что тетка Агаша стала плохо исполнять свои обязанности, много волос оставила на лице мужа.

Лаврик опустил руки, мотнул головой в сторону своей спутницы, которая подошла к ним, встала рядом с напряженным лицом.

– Познакомься с Олесей, за которой гонится свора бандитов по воздуху и по тайге, – сказал он.

Степан выстрелил яркими глазами из-под кустистых бровей, его бородка упала, рот раскрылся. Тень страха покрыла сухощавое морщинистое кроткое лицо. Он хотел что-то сказать, но тут же приложил к губам три пальца, чтобы не вылетело слово. Очень быстро старый охотник справился со своими чувствами и вежливо пригласил женщину в дом:

– Проходите! Будьте гостьей.

Олеся сложила ладони у груди и поклонилась, как тибетский монах:

– Мир вам!

Степан еще раз зыркнул глазами и благожелательно кивнул. К Олесе подошла тетя Агаша, взяла под руку и повела в дом. Когда за женщинами закрылась дверь, Степан спросил:

– Ты хоть чуток знаешь, кого привел?

– Знаю! – резко ответил охотник. Ему не хотелось даже Степану открывать тайну инопланетянки. Смягчив тон, добавил, – Олесю надо во что бы то ни стало спасти. Повеление свыше! - он многозначительно ткнул пальцем в небо.

Друг отца наклонился, подхватил лямки рюкзака женщины, взвалил на плечо, к удивлению Лаврика, слишком легко. А ведь в мешке было не менее двадцати килограммов.

Глядя, как девяностолетний старец управился с приличной тяжестью, Лаврик подумал: друг отца помолодел еще лет на десять. Он тоже захватил свой рюкзак и пошел за хозяином в сенцы, которые состояли из двух отсеков. По первому ходили хозяева и гости в дом, второй был кладовкой с полуоткрытой дверью. Из проема виделась бревенчатая стенка с двумя веревками. На верхней под самой крышей висели пучки красных гроздьев калины, на нижней березовые веники. Степан держал баньку, маленькую, очень тесную, с низким потолком. Когда Лаврик мылся там, то обычно сидел на полу. Хозяин любил, лежа на полке, париться. Такая банька очень быстро нагревалась. Пришел из тайги, десять полешек кинул в топку, затопил и помылся. Это было очень удобно. Глядя на веники, Лаврик подумал о том, что неплохо было бы перед последним рывком к станции побаловать себя хорошей банькой. Степан зашел в кладовку, поставил там рюкзак. Обернулся, протянул сухие костистые горячие пальцы, в которые Лаврик вложил лямки своего рюкзака и пошел во двор, чтобы занести еще лыжи.

Олеся с интересом оглядела дом шорца изнутри. Ей приходилось бывать в улусах. Ее всегда поражали здесь улицы летом. На них валялись конские и человеческие экскременты, запах стоял невыносимый. Чтобы пройти по улице, надо было пальцами зажать нос и не дышать. Зимой эта вся гадость покрывалась снегом, становилось чистенько, благолепно. И вот теперь она впервые вошла в дом. Тут царила чистота и скромность. Крашенные полы были очень тщательно промыты. Русская печь, стол, шкаф, плюшевый коричневый диван без пыли. Особенно Олесю умилил плотный, похожий на вытянутую тыкву кактусенок с детками-шариками на колючках в коричневом горшочке на голубоватом подоконнике под белыми шторками. Гостья сразу же обратила внимание на огромный бубен, который висел над диваном на темно-красном с белыми узорами ковре. Она вспомнила о том, что Лаврик называл Степана не только охотником, но и шаманом. Олеся читала о шаманах, но больше о них слышала от шорцев. В геологической экспедиции, где она работала коллектором под прикрытием, был сторожем дядя Мокей, тоже шорец. Он рассказывал о таинственных способностях и могуществе шаманов. Одна шаманка прокляла оскорбившую ее женщину. После этого мужчины в роду этой женщины стали в молодом возрасте тонуть, и никто не мог снять проклятие. Обращались к другим шаманам. Те решительно отказывались:

– Слишком сильная шаманка наложила проклятие.

Так мужчины из рода проклятой женщины из поколения в поколение продолжали бояться воды и тонуть. Последнего она сама видела, когда его в гробу уже несли под гром духового оркестра на кладбище. Выпил, упал лицом в ручей возле поселка и захлебнулся. Он работал бурильщиком в экспедиции. «Если такое правда, надо очень осторожно общаться с хозяином дома», – подумала Олеся и посмотрела на цветную фотографию, которая висела по правую сторону от бубна. На ней кокетливо улыбалась шестнадцатилетняя девочка-шорка с двумя косичками.

– Кто это?

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.