Запад и православие

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Публицистика

Автор: Михаил Анохин

Просмотров: 7203

2009 год, Выпуск № 3

* * *

Двадцать первый век будет веком борьбы за ресурсы и не столько углеводородов, сколько за водные, климатические и ландшафтные, а также интеллектуальные и эта борьба развернется, прежде всего, в пространствах души (совесть), а потом и духа. [18]

В форме информационного товара, необходимого для усиления производительной мощи, знание уже является и будет важнейшей, а может быть, самой значительной ставкой в мировом соперничестве за власть. Так же как национальные государства боролись за освоение территорий, а затем за распоряжение и эксплуатацию сырьевых ресурсов и дешевой рабочей силы, надо полагать, они будут бороться в будущем за освоение информации. Здесь открывается, таким образом, новое поле для индустриальных и коммерческих стратегий, а также для стратегий военных и политических

В культурологическом смысле борьба не на жизнь, а на смерть уже идет между восточной сотериологический(греч. "сотерио", спасение) и западной эвдемонической цивилизацией. Беспризорность, детская преступность, «неуправляемость детей» - все это признаки проникновения в наш мир чуждой нам культуры, разложения нас изнутри. Можно и оптимистично – перерождение нас в западного человека, если в этом есть хоть какой-то оптимизм.

Мусульманская ветвь сотериологической цивилизации будучи безмерно слабой по отношению к Западу в военном и экономическом аспекте, разумеется, но не в духовном, породила такую крайнюю форму борьбы с эвдемонической цивилизацией, как терроризм. [X19]

равославие, как мне кажется, мало что делает, в смысле отстаивания своих глубинных ценностей, из которых уже произрастают все остальные.

Дело тут не в том, что нет желания отстаивать эти ценности, дело в другом – в неспособности или нежелании овладеть современными средствами воздействия, как на сознание отдельного человека, так и на массовое сознание. Журналисты, пишущие на христианские темы, как правило, не имеют в душе подлинной веры и потому скользят по поверхности, выдавая видимое – форму – за содержание. Редкие священники обладают даром владения письменным словом и зачастую своими опусами не способствуют, а напротив – отдаляют человека и общество от сокровенных тайн Христа. К тому же любое переложение веры в словесную форму при самом тщательном отборе слов уже ложь. [X20]

В политическом смысле у нас также нет понимания того, что нельзя только внешними условиями насытить человека, что нужно еще уметь отстоять свою самобытность, свою сотериологическую, православную цивилизацию. Нет понимания того, что если мы станем, как Европа, мы уже не будем православными со всеми отсюда вытекающими следствиями.

На это нужно смотреть открытыми глазами и не зажмуриваться в надежде, что всё пронесет, если мы этого не видим и об этом не говорим.

Выбор будущего за вами, за мной, за каждым из нас.

Примечания.

[1]Удивляться ли, что при всей этой погоне за счастьем американцы в массе своей - люди глубоко несчастные, не удовлетворенные своей судьбой, часто осажденные проблемами, которые они сами же и создают

(Буковский «Московский процесс».)

[2]."Материализм" есть вера в материю, признание вместо Бога и созданного Им мира - некоей материи, ниоткуда не происшедшей, никуда не ведущей, все время куда-то текущей, но никуда не притекающей... Материализм есть непостижимая вера в материю... У этой веры есть свои пророки, учители, доктрины, догматы, авторитеты, свое правоверие и неправоверие. Всё, как в религии. Только - наоборот. Религия ведет к Богу, а материализм - от Бога. Материалисты не знают сами, что такое материя, откуда она, куда она и для чего... Материя для материалиста - мертвое божество, без сознания. "Материализм" рождается из желания людей не верить в Бога. Ведь если признать, что есть Бог Творец, Живой Отец всего существующего, то надо и жизнь принять как откровение о радости только в добре, как цели человеческой жизни в вечности». Святой Иоанн Кронштадский (Сергиев).

[3]. "Никак не в том состоит христианская свобода, чтобы им по воле своей жить и что хотят делать. Духовная свобода есть, когда человек ...противится страстям и похотям своим, плоть духу покоряет, единому Богу свободным духом служит» (Тихон Задонский.)

[4]. Мысль нашему просвещенному сознанию кажется дикой. Настолько же дикой, насколько таковой покажется, какому-нибудь аборигену Австралии, гуманный принцип применительно к приговоренному на смерть. Сначала вылечить преступника и только потом его вздернуть на виселице, или поджарить на электрическом стуле.

[5]. «Говоря о "кризисе либерализма", я имею в виду из всех упомянутых проблем, прежде всего кризис либеральной культуры. Мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме - либертаризму - столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры. Неустойчивость сознания неизбежно сказывается также и в политике».

( Профессор Гюнтер Рормозер.)

[6]. Это дало повод к ироническому замечанию профессора, Гюнтера Рормозера в его работе 1995 года «Кризис либерализма»: «Когда у нас задумываются над причинами определенных явлений, сомнительных в моральном отношении, то интересуются прежде всего именно социальными причинами. Причину находят, как правило, - точно так же, как марксисты - в неудовлетворительных социальных условиях [X20]». На самом деле социальный статус человека и его материальные условия жизни имеют сомнительное отношение к его морали и нравственности. Однако такой взгляд на человека «от пуза» определило новое направление в либерально-правовой мысли, Она заострила своё внимание на выработке правовых требований, предъявляемых к социальному моделированию, а именно — продолжить принцип равенства в сторону уравнивания социальных условий жизни. В этом пункте социализм и либерализм встретились и обнялись! Естественное право, априори предполагает высокий нравственный ценз человека, а ему как бы в ответ на этот нравственный императив предлагается - правовое оформление допустимого минимума хлеба и штанов, то есть всё сводиться к прожиточному минимуму «пенсионеров», «революционеров» и бюрократов!

[7]. «Это не удивительно ведь либерализм и социализм родила одна мать – атеистическая французская революция»! Профессор Гюнтер Рормозер.)

. (К. Шлёгель. «Новый порядок и насилие».)

[8]. Сколько бы ни имел кто тварных вещей и благ, всё ему мало. И все, как и вы уже замечали, ищут и ищут. Ищут и находят; но нашедши бросают и снова начинают искать, чтоб и то, нашедши, тоже бросить. Так без конца. Это значит, что не того и не там ищут, что и где искать следует. Не осязательно ли это показывает, что в нас есть сила, от земли и земного влекущая нас горе — к небесному!» (Святитель Феофан.)

[9]. «Новое тысячелетие, по-видимому, будет принадлежать транснациональным монополиям. А гуру - движения уже и теперь развиваются подобно этим монополиям: полное отсутствие демократии и контроля со стороны общества. Гуру поддерживают растущий всемирный элитаризм, представляющий величайшую угрозу демократии; гуруизму по сути присущи те же тенденции, но элитарность в нем определяется, не качеством, а суевериями». (Профессор Королевского Орхусского университета, Президент международного института по изучению современного сектантства “Диалог-центр” современного христианского сектоведения - Йоханнес Огорд. (Орхус, Дания)

[10]. «Процесс модернизации зашел так далеко, что не осталось никаких связующих ценностных представлений и идеологий, которые бы не ставили под вопрос запреты и табу. Освобождение от религиозной картины мира, от унаследованных традиций предоставляет индивидуума в массовом обществе самому себе. Пока потребности массового общества покрываются неограниченной экспансией потребления, самоконтроль в рамках нормальности не является проблематичным. Иначе, когда все время растущие потребности не могут быть удовлетворены, возрастает готовность "взять" то, что представляется причитающимся по праву».

(Профессор Гюнтер Рармозер.)

[11]. «Искусству земных форм небесные истины в полноте для выражения недоступны». ( Профессор М.М.Дунаев. )

[12]. «Война неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков». (Карл Клаузевиц)

[13] Он находит ее повсюду, прежде всего в метрополиях. "Что здесь и там прежде всего бросается в глаза, это, с одной стороны, аутизм преступников, с другой,- их неспособность отличать разрушение от саморазрушения.

В современных гражданских войнах испаряется всякая легитимация. Насилие полностью освободилось от идеологической мотивации". Это нечто вроде "коллективного безумия", которое избегает всякой прогнозируемости, то, где пасует политика. (К. Шлёгель. «Новый порядок и насилие».)

[14]. «С тех пор, как искусство перестало быть пищей для лучших, художник стал подстраивать свой талант к все возможным течениям и вкусам. Все дороги открылись для духовного шарлатанства, Народ не находит в искусстве ни утешения, ни вдохновения. Но рафинированные богатые бездельники и любители эффектности ищут в искусстве новизну, оригинальность, вычурность и непристойность. С времен кубизма и даже раньше я удовлетворял всех критиков бесконечными художественными вывертами, которые приходили мне в голову и которыми они тем более восхищались, чем меньше они были им понятны. И слава означала для художника способность продать картину, нажить благосостояние, богатство. Я нынче не только знаменит, но и богат. Если же я остаюсь наедине с собой, я не осознаю себя художником в большом значении этого слова. Великими художниками были Джиотто, Тициан, Рембранд и Гойя. Я всего лишь художник-шутник, который понимал своё время и как мог угождал глупости, похотливости и тщеславию современников». (Пабло Пикассо«Мемуары».)

[15]. «И он упал – и умирает \ Кровавой смертию бойца. \ Жена ребенка поднимает \ Над бледной головой отца: \ «Смотри, как умирают люди,\ И мстить учись у женской груди!..» («Баллада». М. Лермонтов.)

Конечно месть не христианское чувство, но мы то, в массе своей, только по названию христиане. Вот и получается: от язычества ушли и к православию не пришли. Однако факт воспитания патриотизма с «молоком матери» не отменяет ни языческого, ни православного понимания патриотизма и там, и там – пример отца. Отцовское достоинство.

[16]. Мужик мыслит часто на уровне природы, уровне дерева. Этот уровень не доступен тем, кто в слепой своей корысти служит разрушению мipa. Подобные люди живут в мipe фальшивых ценностей и истина от них укрыта. Одной из таких ценностей стало, например, для них неистинное понятие, выработанное именно для легчайшего достижения корыстных целей наград, чинов, внешних отличий, — понятие славы оружия, с которым соединяется и неистинное понимание воинского подвига. В войне есть дух войска, а в мире мipa — то, что Толстой назвал скрытою теплотою патриотизма (и дух войска есть одно из её проявлений). Вот один из тех высших законов, без осмысления которого история не может быть постигнута. (М.М.Дунаев о романе Толстого «Война и мир».)

[17]. Для либералов брак мешает основному принципу бытия, принципу стремления к наслаждению. Чтобы уяснить скрытый смысл гедонистического тяготения, полезно вновь вспомнить предупреждение маркиза де Сада: абсолютизация принципа удовольствия порождает тягу к преступлению. (Профессор М.М.Дунаев.)

[18]. Нельзя ненадлежащее отцовство оторвать от ненадлежащего материнства, но все это вместе взятое есть ничто иное, как результат вторжения в православную сотерологическую культуру – культуры эвдемонической, ищущей в себе и вокруг себя наслаждений. Вот почему в России невиданное раньше в патриархальной России явление – бегство детей из семьи. Речь идет о десятках тысяч случаев в год. «РГ» в N230 за 2008 год называет цифру в 23 тысячи.

[19]. "В мире, где мечутся живые бомбы, остается лишь негативная утопия - гоббсов миф о борьбе всех против всех".

(К. Шлёгель. «Новый порядок и насилие».)

[20]. «Троица сверхъестественная, сверхбожественная и сверхблагая наставница христианского богомудрия, направь нас к более чем недоказуемому и более чем лучезарному и высшему порядку таинственных откровений, где простые, абсолютные и неизменные тайны богословия открываются в пресветлом мраке молчания и его сокровенной науке. Этот мрак светит в самой мрачной тьме, превосходя всякую ясность и, оставаясь во всяческой непроницаемости и незримости, преисполняет прекраснейшим блеском умы, плененные очами».

(Св. Дионисия Ареопагита. «Мистическое богословие».

[X1] Удивляться ли, что при всей этой погоне за счастьем американцы в массе своей - люди глубоко несчастные, не удовлетворенные своей судьбой, часто осажденные проблемами, которые они сами же и создают

(Буковский «Московский процесс».)

[X2] Материализм" есть вера в материю, признание вместо Бога и созданного Им мира - некоей материи, ниоткуда не происшедшей, никуда не ведущей, все время куда-то текущей, но никуда не притекающей... Материализм есть непостижимая вера в материю... У этой веры есть свои пророки, учители, доктрины, догматы, авторитеты, свое правоверие и неправоверие. Всё, как в религии. Только - наоборот. Религия ведет к Богу, а материализм - от Бога. Материалисты не знают сами, что такое материя, откуда она, куда она и для чего... Материя для материалиста - мертвое божество, без сознания. "Материализм" рождается из желания людей не верить в Бога. Ведь если признать, что есть Бог Творец, Живой Отец всего существующего, то надо и жизнь принять как откровение о радости только в добре, как цели человеческой жизни в вечности». Святой Иоанн Кронштадский (Сергиев)

[X3][2]. "Никак не в том состоит христианская свобода, чтобы им по воле своей жить и что хотят делать".. (Тихон Задонский.)

[X4] Мысль нашему просвещенному сознанию кажется дикой. Настолько же дикой, насколько таковой покажется, какому-нибудь аборигену Австралии, гуманный принцип применительно к приговоренному на смерть. Сначала вылечить преступника и только потом его вздернуть на виселице, или поджарить на электрическом стуле.

[X5] «Говоря о "кризисе либерализма", я имею в виду из всех упомянутых проблем, прежде всего кризис либеральной культуры. Мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме - либертаризму - столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры. Неустойчивость сознания неизбежно сказывается также и в политике».

( Профессор Гюнтер Рормозер.)

[X6][6] Это дало повод к ироническому замечанию профессора, Гюнтера Рормозера в его работе 1995 года «Кризис либерализма»: «Когда у нас задумываются над причинами определенных явлений, сомнительных в моральном отношении, то интересуются прежде всего именно социальными причинами. Причину находят, как правило, - точно так же, как марксисты - в неудовлетворительных социальных условиях [X6]». На самом деле социальный статус человека и его материальные условия жизни имеют сомнительное отношение к его морали и нравственности. Однако такой взгляд на человека «от пуза» определило новое направление в либерально-правовой мысли, Она заострила своё внимание на выработке правовых требований, предъявляемых к социальному моделированию, а именно — продолжить принцип равенства в сторону уравнивания социальных условий жизни. В этом пункте социализм и либерализм встретились и обнялись! Естественное право, априори предполагает высокий нравственный ценз человека, а ему как бы в ответ на этот нравственный императив предлагается - правовое оформление допустимого минимума хлеба и штанов, то есть всё сводиться к прожиточному минимуму «пенсионеров», «революционеров» и бюрократов!

[X7]«Это не удивительно ведь либерализм и социализм родила одна мать – атеистическая французская революция»! Профессор Гюнтер Рормозер.)

[X8]Сколько бы ни имел кто тварных вещей и благ, всё ему мало. И все, как и вы уже замечали, ищут и ищут. Ищут и находят; но нашедши бросают и снова начинают искать, чтоб и то, нашедши, тоже бросить. Так без конца. Это значит, что не того и не там ищут, что и где искать следует. Не осязательно ли это показывает, что в нас есть сила, от земли и земного влекущая нас горе — к небесному!»

(Святитель Феофан.)

[X9]«Новое тысячелетие, по-видимому, будет принадлежать транснациональным монополиям. А гуру - движения уже и теперь развиваются подобно этим монополиям: полное отсутствие демократии и контроля со стороны общества. Гуру поддерживают растущий всемирный элитаризм, представляющий величайшую угрозу демократии; гуруизму по сути присущи те же тенденции, но элитарность в нем определяется, не качеством, а суевериями». (Профессор Королевского Орхусского университета, Президент международного института по изучению современного сектантства “Диалог-центр” современного христианского сектоведения - Йоханнес Огорд. (Орхус, Дания)

[X10]«Процесс модернизации зашел так далеко, что не осталось никаких связующих ценностных представлений и идеологий, которые бы не ставили под вопрос запреты и табу. Освобождение от религиозной картины мира, от унаследованных традиций предоставляет индивидуума в массовом обществе самому себе. Пока потребности массового общества покрываются неограниченной экспансией потребления, самоконтроль в рамках нормальности не является проблематичным. Иначе, когда все время растущие потребности не могут быть удовлетворены, возрастает готовность "взять" то, что представляется причитающимся по праву».

(Профессор Гюнтер Рармозер.)

[X11]«Искусству земных форм небесные истины в полноте для выражения недоступны». ( Профессор М.М.Дунаев. )

[X12]«Война неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков». (Карл Клаузевиц)

[X13]Он находит ее повсюду, прежде всего в метрополиях. "Что здесь и там прежде всего бросается в глаза, это, с одной стороны, аутизм преступников, с другой,- их неспособность отличать разрушение от саморазрушения.

В современных гражданских войнах испаряется всякая легитимация. Насилие полностью освободилось от идеологической мотивации". Это нечто вроде "коллективного безумия", которое избегает всякой прогнозируемости, то, где пасует политика. (К. Шлёгель. «Новый порядок и насилие».)

[X14]«С тех пор, как искусство перестало быть пищей для лучших, художник стал подстраивать свой талант к все возможным течениям и вкусам. Все дороги открылись для духовного шарлатанства, Народ не находит в искусстве ни утешения, ни вдохновения. Но рафинированные богатые бездельники и любители эффектности ищут в искусстве новизну, оригинальность, вычурность и непристойность. С времен кубизма и даже раньше я удовлетворял всех критиков бесконечными художественными вывертами, которые приходили мне в голову и которыми они тем более восхищались, чем меньше они были им понятны. И слава означала для художника способность продать картину, нажить благосостояние, богатство. Я нынче не только знаменит, но и богат. Если же я остаюсь наедине с собой, я не осознаю себя художником в большом значении этого слова. Великими художниками были Джиотто, Тициан, Рембранд и Гойя. Я всего лишь художник-шутник, который понимал своё время и как мог угождал глупости, похотливости и тщеславию современников». (Пабло Пикассо«Мемуары».)

[X15] «И он упал – и умирает \ Кровавой смертию бойца. \ Жена ребенка поднимает \ Над бледной головой отца: \ «Смотри, как умирают люди,\ И мстить учись у женской груди!..» («Баллада». М. Лермонтов.)

Конечно месть не христианское чувство, но мы то, в массе своей, только по названию христиане. Вот и получается: от язычества ушли и к православию не пришли. Однако факт воспитания патриотизма с «молоком матери» не отменяет ни языческого, ни православного понимания патриотизма и там, и там – пример отца. Отцовское достоинство.

[X16]Мужик мыслит часто на уровне природы, уровне дерева. Этот уровень не доступен тем, кто в слепой своей корысти служит разрушению мipa. Подобные люди живут в мipe фальшивых ценностей и истина от них укрыта. Одной из таких ценностей стало, например, для них неистинное понятие, выработанное именно для легчайшего достижения корыстных целей наград, чинов, внешних отличий, — понятие славы оружия, с которым соединяется и неистинное понимание воинского подвига. В войне есть дух войска, а в мире мipa — то, что Толстой назвал скрытою теплотою патриотизма (и дух войска есть одно из её проявлений). Вот один из тех высших законов, без осмысления которого история не может быть постигнута. (М.М.Дунаев о романе Толстого «Война и мир».)

[X17]Для либералов брак мешает основному принципу бытия, принципу стремления к наслаждению. Чтобы уяснить скрытый смысл гедонистического тяготения, полезно вновь вспомнить предупреждение маркиза де Сада: абсолютизация принципа удовольствия порождает тягу к преступлению. (Профессор М.М.Дунаев.)

[X18]Нельзя ненадлежащее отцовство оторвать от ненадлежащего материнства, но все это вместе взятое есть ничто иное, как результат вторжения в православную сотерологическую культуру – культуры эвдемонической, ищущей в себе и вокруг себя наслаждений. Вот почему в России невиданное раньше в патриархальной России явление – бегство детей из семьи. Речь идет о десятках тысяч случаев в год. «РГ» в N230 за 2008 год называет цифру в 23 тысячи.

[X19]"В мире, где мечутся живые бомбы, остается лишь негативная утопия - гоббсов миф о борьбе всех против всех".

(К. Шлёгель. «Новый порядок и насилие».)

[X20]«Троица сверхъестественная, сверхбожественная и сверхблагая наставница христианского богомудрия, направь нас к более чем недоказуемому и более чем лучезарному и высшему порядку таинственных откровений, где простые, абсолютные и неизменные тайны богословия открываются в пресветлом мраке молчания и его сокровенной науке. Этот мрак светит в самой мрачной тьме, превосходя всякую ясность и, оставаясь во всяческой непроницаемости и незримости, преисполняет прекраснейшим блеском умы, плененные очами».

Св. Дионисия Ареопагита. «Мистическое богословие».