Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


В Россию. Записки беженки

Рейтинг:   / 21
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Самарканд

Летом 1959-го года к нам приехал погостить в отпуск младший брат отца, Ермак, офицер, с женой и двумя детьми. Он служил тогда в Самарканде. Ермак явился в военном мундире с капитанским кортиком на поясе, поразил селян своим блестящим видом, некоторые детишки даже напугались.

Не знаю кому из них – отцу или дяде пришло в голову, что мне нужно переехать на житье в Самарканд и окончить там десятый класс, чтобы получить паспорт. На селе тогда молодежи паспортов не давали, чтоб не уезжали в города. Мне, девчонке пятнадцати лет, было интересно и казалось здорово – уехать за тридевять земель. Мама плакала и не хотела отпускать меня, отец убеждал её, что это в моих же интересах. И поехала я в Самарканд с дядей Ермаком, его женой тетей Зоей и их детьми, Александром и Ольгой, семи и пяти лет.

Ехали на поезде несколько дней, насмотрелась вдоволь на разные ландшафты, особенно на бескрайнюю казахстанскую степь. По приезде меня еще неделю покачивало.

Познакомилась с другой жизнью и другими людьми. Жили мы в военном городке за Самаркандом, его называли «дальние лагеря». Школа в нем была, но в этот год не было десятого класса, не набиралось для него учеников, и пришлось нам троим – мне, Лиде Мельник и Коле Бельскому добираться каждый день в городскую школу – когда пешком, когда на автобусе – он ходил редко и всегда набитый битком.

Самарканд выглядел довольно невзрачно, но когда-то он был столицей древнего царства, и в нем сохранились исторические памятники тех времен – дворцы, медресе (исламские школы), мавзолеи – усыпальницы. Все они были в разной степени разрушены временем, но все-таки выглядели величественно. Вот те названия, которые ещё помню: дворец Шах-и-Зинда, медресе Регистан, мечеть Биби-Ханым. Побывала я и в обсерватории Улугбека и в мавзолее Гур-Эмир – где гробница Тамерлана.

Мавзолей Гур-Эмир единственный из памятников выдержал четыре столетия без разрушений. Большой купол облицован керамической плиткой, покрытой голубой эмалью с узорами. За 400 лет эмаль не утратила свежести красок и не потрескалась. Говорили, что секрет изготовления такой эмали не раскрыт до сих пор. Внутри мавзолея полумрак, стены без украшений, кажется, только с арабскими надписями, гробница из черного полированного камня. Сразу понимаешь, что ты вступил в печальное святилище, где надо молча поклониться и удалиться.

Другие памятники тоже покрыты голубыми плитками, но их стены местами подверглись разрушению, и плитки кое-где отлетели. Сейчас уже, может быть, эти памятники подновили и восстановили. Я пишу о 1960-м годе.

Узбеки и русские сосуществовали в городе, не смешиваясь. Как я могла заметить, узбеки ценили свою национальную культуру и свои обычаи и не спешили переделываться на европейский манер. Узбекская беднота жила в глиняных мазанках с плоскими крышами, дворы со всех сторон огораживали заборами – дувалами – глиняными стенками высотой в человеческий рост.

Десятый класс я окончила в самаркандской школе №43. Тут я впервые убедилась, что в маньковской школе учили лучше. В нашем классе учились один узбек и две узбечки, остальные европейцы. С одноклассниками я поладила быстро, но все больше портились отношения с дядей и тетей. То ли их раздражал посторонний человек в семье, то ли они рассчитывали получить во мне прислугу, а я не оправдывала их надежд. Дядя заявлял, что я делаю по дому меньше, чем любая дочь, тетя выражала недовольство тем, что я не занималась с их детьми. Тетя Зоя тогда не работала, была домохозяйкой. В итоге я обиделась и решила после школы пойти работать, чтобы стать независимой. Я даже не пошла на выпускной бал, чтобы не просить у дяди десять рублей – взнос на бал. Сама нашла себе работу через бюро трудоустройства. Поработав год на чаеразвесочной фабрике упаковщицей, убедилась, что эта работа дает не независимость, а только нищенское существование. К тому же мат со всех сторон, тяжелая третья (ночная) смена, примитивные разговоры товарок по конвейеру и совершенно мизерная зарплата.

С чаеразвесочной фабрики меня на один месяц командировали на гренфабрику, как самую молодую и неопытную, пообещав высокий заработок. На деле – четырнадцатичасовой рабочий день и копеечный заработок. Рано на рассвете я шла на фабрику. У одноэтажного длинного здания под навесом стояли вертикальные сетчатые ячейки, заполненные коконами тутового шелкопряда. Как раз был сезон, когда выводились бабочки из коконов, они выползали на поверхность сетки, и надо было срочно разделить самцов и самок, пока они не успели спариться. Работница гренфабрики инструктировала, проверяла и торопила нас – командированную рабсилу с других заводов и фабрик. Поначалу я никак не могла отличить самок от самцов, да и потом ошибалась. Боюсь, что наделала там брака. Самцов мы бросали в бумажные мешочки, и что с ними дальше делали, не знаю. И так весь день – высматривай и выхватывай из копошащейся массы бабочек тех, что похудее и поактивнее.

Первые опыты жизни вне родного дома наконец вразумили меня – я решила поступать в институт и засела за учебники. Условия жизни подстегивали.

В начале июня 1961-го года я отправила документы в приемную комиссию Ташкентского политехнического института. Вызов на экзамены долго не приходил. Дядя Ермак помог мне через своего ташкентского друга – тот разузнал судьбу моих документов, и мне пришел наконец вызов. Я поехала в Ташкент с твердым намерением поступить в институт. В комнате общежития нас было восемь абитуриенток, девчата постоянно что-то щебетали, и чтобы заниматься, не теряя ни минуты, я уходила с учебниками в подвал общежития. Там стояли старые столы и было освещение. После каждого экзамена часть девушек уезжала домой. Я сумела прожить месяц на семнадцать рублей и набрать проходной балл на экзаменах. Математику (устно и письменно), сочинение и физику сдала на отлично, немецкий язык – на четверку. Была зачислена на химико-технологический факультет, на модное тогда отделение пластмасс.

Все вновь поступившие были обязаны отработать в августе неделю бесплатно на стройках Ташкента и предоставить в деканат справку об отработке. На какой-то новостройке меня поставили отмывать окна от известки. Перчаток не выдали и мне ужасно разъело руки, зато нужную справку я получила на два дня раньше.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.