Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


О демократии, гражданском обществе и не только

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

В 1913 году Россия уверенно входила в ряд передовых и динамично развивающихся стран мира, а русское самодержавие, державшее русский народ (представляющий собой также весьма загадочную стихию) в естественных границах мирового прогресса, уже готово было передать управление страной Учредительному собранию народных представителей. Но, как сказал Уинстон Черчилль: «Корабль под названием Россия затонул прямо у входа в гавань».

У русского народа наступил длительный, в 70 лет, перерыв в нормальном развитии, когда о каком-либо самоуправлении, работе общественных институтов, диалоге сословий и партий, а тем более, с властью, не могло быть никакой речи, ибо в это «окаянное время» кучке интернациональных фантастов вопреки всем логикам (готовности страны к революции, степени развития капитализма, наличия необходимых предпосылок) удалось развернуть крестьянскую Россию (мировая загадка!) на глобальный самоубийственный эксперимент по изменению мироустройства человечества. Этот период «боевой и кипучий» лучше пропустить, ибо о какой-либо демократии в «гражданском» обществе беспаспортных и невыездных граждан речи не могло быть.

Если же приступать к обсуждению нашего, уже современного, состояния общества, определению того, есть ли у нас демократия или нет, а если есть, то какая, целесообразно вспомнить состояние российского общества в канун I-ой Мировой войны.

Демократия, в отличие от религии, зависит, в первую очередь, от развития общества. Религия же – от глубинных черт народа. Русские, как и большинство славян, не могли бы исповедовать никакую другую, кроме православия, в основе которого лежат муки покаяния и радость рождества Христова. Русские никогда не смогли бы воспринять, например, буддизм – носитель мирового пессимизма, или ислам, исповедующий отмщение и непримиримость к «неверным».

Развитие же общества зависит, во-первых, от здоровья народа, от того, в какой точке своего пути он находится: то ли на угасании жизни, то ли на воспарении духа, когда он способен родить Петра I, Ломоносова и Пушкина. А, во-вторых, от способности слышать голос своих гениев, таких как Достоевский, Толстой, Бердяев, хорошо знающих свой народ и пытающихся в ответственные моменты его истории наставить на путь истинный, а иногда остудить и облагоразумить его, не в меру разгулявшегося и захмелевшего от своих первых достижений на поприще культуры, расширения своего жизненного пространства и самоосознания себя как великой нации.

Действительно, этот процесс самопознания в XIX веке в России шел бурно, чему способствовало и правление царя-освободителя – Александра II. Культурное развитие выдвинуло Россию в передовые и динамично развивающиеся страны мира.

Большую роль в развитии гуманистического и критического сознания в широких слоях русской интеллигенции сыграла когорта выдающихся критиков и философов-материалистов, а по совместительству – революционеров-демократов таких, как Белинский В.Г., Герцен А.И., Добролюбов Н.А., Писарев Д.И., Чернышевский Н.Г.

Их «колокола» и неистовая страсть к свободе не только «разбудили» народовольцев, но и создали в крестьянской стране целое сословие революционеров-профессионалов с многочисленной сетью конспиративных явок, типографий и т.п. После отсидки или ссылки в Сибирь, многие из них отдыхали за рубежом, повышая одновременно свое политическое образование и готовясь к новым схваткам с ненавистным и «угнетающим» их самодержавием. Это были искренние люди, свободолюбивые, честные, уважающие человеческую личность, но не нашедшие себя в реальной жизни, придумавшие себе «возвышенные» цели и поддавшиеся искусу романтики и благородного риска во благо «угнетенного народа». И никому из них и в голову не приходило, что народ, не привыкший к политической свободе, не поймёт её и не оценит, а в крайнем случае, злоупотребит ею для дезертирства и грабежей, а потом продаст тиранам в обмен за собственный хомут с оглоблями.

В этом также проявилась коренная черта русского народа: во всём доходить до крайностей, до пределов возможного, и при этом, в кратчайшие сроки (если что задумали с вечера, то к утру чтоб всё было исполнено).

Очень многие тогда, и не только семинаристы, реалисты и студенты, прошли через социал-коммунистические образовательные и пропагандистские кружки, отбиравшие из народа самых быстрых, неравнодушных, решительных и рисковых. Не миновали этого и наши писатели-мыслители, такие как Бердяев, Булгаков, Франк, Струве, Изгоев, впоследствии ставшие даже философами-идеалистами. Как сказал один великий, что если в молодости человек равнодушен к демократии, то он бессердечен, а если к старости не стал консерватором, то он подлец.

Состояние любого общества определяется настроениями его культурной, так сказать, образованной его части, получившей в России название – интеллигенция. А она в то время была буквально опьянена сознанием грядущих перемен. Всему научившись, но ничего не зная практического в жизни, она металась между двумя противоборствующими лагерями, желая временами «то революции, то севрюжины с хреном». Она предчувствовала свой неизбежный крах, но шла в революцию, как кролик в пасть удава.

Проблемы, перешедшие из XIX века в ХХ, были экономические: быстрорастущее богатство на волне технического прогресса в цивилизованных странах, что относилось и к России, не устранило существовавшей в них бедности, а наоборот, привело к обнищанию народа. Поэтому многим показалось, что бедность порождалась избытком богатства.

Это противоречие, на которое указывал ещё гениальный Фурье, и лежало, да и лежит до сих пор, в основе общественных отношений и социальной политики всех без исключения стран.

Идеи справедливого распределения материальных благ, а они вечны под луной, в начале ХХ века вышли на уровень общечеловеческих нравственных проблем, чему способствовало широкое распространение социалистических учений, а затем и марксизма. Однако, европейские страны смогли быстро перестроиться, провели ряд кардинальных социально-экономических реформ (сократили рабочий день, повысили заработную плату, дали более широкие избирательные права, ввели оплату отпусков, по болезни и т.п.), а существовавшие тогда радикальные течения, звавшие на открытую классовую борьбу и баррикады, перевели, а вскоре они и сами превратились в маргинальные и непопулярные.

Наши либералы, провозглашая в начале 90-х либерализм в России, о стремлении решить вышеуказанную проблему недостатка справедливости даже и не думали. Они рассуждали механически, что если на Западе в процветающем «золотом миллиарде», где в обществах, действительно преобладают либеральные настроения, и при этом достигнуто довольно благополучное материальное сосуществование богатых и всех остальных, то стоит лишь провозгласить этот либерализм, как всё и решится само собой. А соотношение между богатыми и всеми остальными постепенно утрясется. В России и не такое утрясалось. Им бы, либералам, в первую очередь, надо было создать в России гуманную и справедливую правовую систему, тогда бы и всё остальное было воспринято по-другому.

В конце 80-х в России под воздействием многих факторов (влияния Запада, неизбежной открытости страны, роста образованности людей, осознания трагичности недавней своей истории и появления первых литературных «откровений», ещё раз доказавших, что в России литература – это не беллетристика, а в ответственные моменты её истории – религия), образовались первые трещины в Советской идеологии (имеется в виду уже массовое сознание). А в России, если уже где треснуло, жди вселенского обвала. Прошлое отрыгнулось забытым материнским молоком.

В общественном сознании быстро изменились приоритеты: вместо государства на первое место стал выходить человек, а о государстве, которое раньше превалировало и над обществом, а тем более над человеком, даже как-то на время забыли. И напрасно. Появились и новые «властители душ». Ими в то время, после деспотии партии и государства, как после кессонной болезни, могли быть лишь либералы, сулившие захмелевшему от свободы народу великой державы безграничные возможности. Как же это так: такой великий и передовой (атомная бомба, космос), а живёт хуже португальцев! Уж очень захотелось после духоты глотнуть свежего воздуха и погулять на свободе. Неизвестно, сколько она продлится!

Очень интересно проследить, как менялись в эти годы (1985 – 91) общество, общественное мнение и само государство.

Казалось бы, к власти пришёл демократ Горбачев, а это значило, что стоило ждать быстрых реформ, ибо времени на раздумье, действительно, оставалось очень мало и надо было срочно видоизменяться. Знало же руководство о невозможности долго держать восточно-европейские страны в жестких условиях лагерной системы. И собственные окраины, особенно Прибалтика, быстро «созревали». Да, и переход к рынку был неизбежен, промышленность задыхалась в нормативно-заявочной и отчетно-распределительной системе, построенной на двух священных понятиях: план – вал. Не попал в госплановские, госстроевские и прочие скрижали – сиди и жди у моря погоды. Дефицит был тотальный. Всё было под прилавком, чего никак не могли понять иностранцы: почему продавцу не выгодно продавать? Пожили бы у нас, быстро б узнали.

Страна шла к пропасти 1992 года – этой великой либеральной революции, получившей название - «шоковая терапия», и едва не закончилась летальным исходом нации в небытие.

1985 г. – Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о распространении в народном хозяйстве результатов широкомасштабных экономических экспериментов (Щекинского и др.). (Экспериментировать мы умеем, у нас хуже с внедрением).

- Создание Госагропрома, соединившем в себе функции всех сельскохозяйственных министерств. (Монстров плодить, народами руководить, Сибирские реки разворачивать – что бальзам на душу).

- Постановление о развитии потребительской кооперации.

1986 г. – 25 февраля – XXVII съезд КПСС, где М.Горбачев, назвав правление Брежнева эпохой застоя, настаивает на проведении глубоких реформ в экономике и необходимости демократизации общества. (Браво!)

- Введение Госприемки продукции (очередная подпорка гнилой системы).

- Постановление «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами» (бьем по рукам!)

- И тут же 14 августа – Постановление СМ СССР, разрешающее местным Советам организовывать кооперативы по сбору и переработке вторичного сырья (первые кооперативы, которые первыми и падут в неравной борьбе с олигархами).

- 18 сентября – реформа зарплаты: снимаются ограничения на фонд з/п.

- 19 ноября – Закон об индивидуальной трудовой деятельности (разрешающий бабушкам без опаски торговать цветами).

1987 г. – 25 июня – Пленум ЦК, признавший провал курса на «ускорение» и поменявший ориентир на «самофинансирование и хозрасчет» предприятий, выборность директоров и СТК (советы трудовых коллективов), а также возможность банкротства предприятий. (А вот это последнее позволит либералам вдоволь поиздеваться над «отставшим» от авангарда народом).

- 29 сентября – СМ СССР разрешил образовывать уже торгово-промышленные кооперативы. (Судьба и этих плачевна!)

- 21 октября – пленум ЦК. Б. Ельцин критикует медленный ход перестройки, а М.Горбачев утверждает, что социализм способен вновь доказать свою экономическую эффективность, если освободится от пут догматизма. (Вскоре, 11ноября, Ельцин снят с поста 1-го секретаря Московского Горкома партии).

- декабрь – Постановление о создании при местных Советах бюро занятости. Предусматривается, что к 2000 году из сферы производства (где заняты 75 млн. человек) будет уволено 16 млн.

1988 г. – 8 января – речь Горбачева, в которой он призывает выбрать верный курс между левыми и правыми, между слишком нетерпеливыми и консерваторами. (Он гипнотизировал народ своими речами.)

- 1 октября – внеочередная сессия Верховного Совета принимает Закон о выборах с многоступенчатым отбором кандидатов, при этом 750 депутатов избирают общественные организации.

1989 г. – март – Пленум ЦК принимает программу реформ, идущих в направлении частичной «деколлективизации» сельского хозяйства. (Никто и не чихнул в ответ).

- 6 июня – СМ СССР принял положение о малых предприятиях.

Все это были черепашьи шаги, подскоки на месте, кардинально ситуацию не меняющие. И как первое предупреждение власти в медленном продвижении реформ 10 июля началась забастовка шахтеров в Кузбассе, к которой постепенно присоединяются шахтёры Донбасса, Печоры и Караганды (более 180 тыс. бастующих). Видели бы вы тот истинно русский восторг «свободы и воли» на лицах шахтеров, собравшихся на главных площадях городов Кузбасса, гордых за себя и за безоговорочную поддержку всего окружающего народа и почувствовавших впервые в своей жизни уважение струхнувшей власти, готовой идти на любые их условия, вплоть до выделения дефицитного мыла. И как они (шахтеры) потешались в своем письме («Запорожских казаков») из 44 пунктов над перепуганной властью, впервые увидевшей перед собой НАРОД, способный осознавать и отстаивать свои интересы и здраво рассуждать «за жизнь». Забастовка шахтеров имела большой резонанс, будучи первым опытом функционирования гражданского общества.

И замечательно то, что инициаторы и заводилы шахтерских комитетов (каждый второй из них был либо потомком сосланного кулака, немца Поволжья, «врага народа» или репрессированного и, как правило, не имея университетского образования), смогли многое предусмотреть в своем идущем «снизу» либерализме, но «наверху» их не услышали. Партия еще цеплялась за власть, а время уходило. И когда в январе 1992 г. «грянули реформы», никакой правовой и законодательной базы подготовлено не было: Ельцин все указы подписывал на митингах, когда даже на «работу с документами» времени не оставалось. Шахтерский порыв по созданию гражданского общества «снизу» был пропущен и федеральными демократами и московскими либералами, уже вкусившими «запретный плод» вседозволенности. Шахтеры же, как раз и отрицали беззаконие, инстинктивно придерживаясь естественного «народного» либерализма – свободы и справедливости – составляющих основу их мироощущения.

Развал страны ускоряется, и сделать что-то кардинальное той власти было уже просто невозможно. Окраины кипели (Узбекистан – Фергана, Казахстан, Карабах). Все народы рвутся на авансцену мира, всем хочется высказаться напрямую, без посредников. Роль за кулисами уже никого не устраивает. История творилась сейчас и здесь. В Прибалтике люди выстраиваются в живую цепь длиной в 560 км в знак протеста против пакта Молотова – Рибентропа (1939 г.), все Верховные Советы республик провозглашают свои языки государственными. А тут ещё в «Новом мире» начал публиковаться «Архипелаг Гулаг».

В ноябре 1989 г. разбирают Берлинскую стену, и это уже означало полную капитуляцию СССР. Верховный Совет признает экономический суверенитет Литвы, Латвии и Эстонии. А в монолитной партии КПСС образовано движение «Демократическая платформа», и это только начало. На повестке многопартийность, отказ от руководящей роли партии, создание президентского режима, разделение властей и т.д.

Все революции, начавшись, идут уже по своему расписанию, творят с листа, на площадях. Власть в России всегда отставала. Что было самым ненавистным во Франции в 1789 г.? Тюрьма Бастилия! А у нас – партия КПСС! (Кстати, Бастилию взяли 14 июля 1789 года, а наши шахтеры восстали ровно через 200 лет – 10 июля 1989 года, приотстав всего лишь на два столетия).

29 мая 1990 г. – лидер «демократов» Б.Ельцин избран председателем Верховного Совета РСФСР, а 15 июля в Москве проходит 400-тысячная (!) манифестация под лозунгом «Долой КПСС!» Здесь полное единогласие всего народа, а вокруг экономики кипят страсти: рыночники – Шаталин – Ельцин и их проект «500 дней» не находят никаких компромиссов с консерваторами (Н.Рыжков). Свое виденье ситуации предлагает Солженицын в статье «Как нам обустроить Россию?» Горбачев колеблется, хотя требуются срочные решения. 24 сентября ему предоставляются чрезвычайные полномочия для обеспечения перехода к рыночной экономике – право (на 18 месяцев) издавать самолично указы. Но,… он и эту возможность не использовал.

Увлекшись международными делами и укреплением своего «демократического» имиджа в глазах Запада (ему 15 октября 1991 г. присуждается Нобелевская премия мира), он упускает время внутри страны, где резко обострилась ситуация с продовольствием. И хотя под него (Горбачева) Западная Европа и США, за его инициативы по досрочному выводу (бегству) войск из Германии и Венгрии выделили большие кредиты для закупки продовольствия и даже оказали срочную гуманитарную помощь, он в стране уже безоговорочно проигрывал в популярности Ельцину. И уже всем было ясно, что несмотря на проведенный 17 марта 1991 г. Референдум о будущем «нового» Союза и представленный Г.Явлинским план экономических реформ, разработанный с помощью специалистов Гарвардского Университета, Советский Союз был обречен.

А после 19 августа и провала путча ГКЧП власть быстро переходит к Ельцину. Уже 23 августа своим указом он приостанавливает деятельность КПСС. И, наконец, 8 декабря «Беловежскими соглашениями» за подписями двух президентов (РСФСР и Украины) и председателя Президиума ВС Белоруссии – Б.Ельцина, Л.Кравчука и С.Шушкевича создается для большинства и до сих пор что-то непонятное, какой-то конгломерат под названием СНГ.

Отставка Горбачева прошла 25 декабря мирно и буднично, и это не мешало ему в дальнейшем напоминать народу, что перестройку всё-таки «начала» сама партия.

Чтобы окончательно распрощаться с этим поворотным для страны 1991 годом, упомянем ещё одну с виду незначительную, но для России судьбоносную, дату – 11 ноября, когда председателем Государственного Комитета РСФСР по Госимуществу был назначен Анатолий Чубайс. Он и его ведомство сыграли заглавную роль в перераспределении собственности, считавшейся ранее «народной», в руки кучки избранных людей, получивших в дальнейшем титул – олигархов (от греческого слова, обозначающего – власть немногих). Перераспределение произошло довольно мирно, не считая захороненных «братков» на главных кладбищенских аллеях всех российских городов, осуществлявших в этой революции роль «латышских стрелков». В этой вселенской «приватизации» огромную «правовую» помощь комитету Чубайса оказал наш «неподкупный» Арбитражный суд, услужливо фиксировавший «экспроприацию» от государства к немногим избранным.

Чубайс в русской истории, скорее даже, народной мифологии, стоит в ряду с такими деятелями, как Малюта Скуратов – любимый опричник и сподручник кровавых дел Ивана Грозного, Бирон – фаворит Анны Иоанновны, а фактически неограниченный правитель империи во времена «Бироновщины», Аракчеев – всесильный временщик при Александре I, также давший название этому периоду – Аракчеевщины.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.