Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


О демократии, гражданском обществе и не только

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Нельзя людей освободить в наружной жизни больше, чем они освобождены изнутри.

А. Герцен

 

Тенденция к демократизации жизни является одной из наиболее укорененных в сознании просвещенного мира и самым непобедимым естественным устремлением всех наций и народов.

Это стремление зародилось с появлением первых человеческих сообществ. Само понятие – демократия, в результате развития человеческих сожительств, меняло и меняет саму её суть, приобретая многочисленные оттенки и разукрашиваясь множеством прилагательных, как в скобках, так и без них: «рабовладельческая» демократия, буржуазная, традиционная, военная, так называемая «продажная», «суверенная» и социалистическая демократия.

Страдания человеческие в связи с несовершенством общества были всегда, и люди всегда и поодиночке, и семьями, а чаще объединённые как-то по жизни родом, территорией, религией пытались противостоять этим страданиям любыми возможными способами. А в истории народов было всё: моры и эпидемии, истребительные войны и массовые переселения. Но всё в рамках традиционно существующих укладов жизни на протяжении веков и даже тысячелетий. У древних народов, в их существующих тогда великих империях, как сейчас сказали бы, политический строй был стабилен, а абсолютная власть переходила по строго определенным и религией освященным правилам и традициям и лишь в исключительно редких случаях династии менялись, но устои и порядок , как правило, оставались неизменными, а человек кем рождался, тем и помирал.

Однако после Римской и Византийской империй ход истории изменился, хотя где-то и продолжался прежний порядок, но в Европе, как в наиболее динамичной части «просвещенного» мира, монотонность была нарушена, даже единые религиозные скрепы уже не могли удержать в прежних устоях разволновавшиеся и волю почувствовавшие разношерстные народы, поднимающие во всех «углах» континента свои, оказавшиеся вдруг такими непохожими друг на друга «головы». Если раньше во всех странах их общества делились лишь на вассалов и сеньоров, то постепенно эта «двоичная» система стала усложняться с ростом и разнообразием потребностей, развитием торговли и ремесленничества, науки и искусств, ростом городов, мореплавания и т.п.

Появляются сословия, рассортировавшие людей по их способностям и природным данным, талантам и пристрастиям, а следовательно, возникает такой же разнообразный букет интересов и устремлений. Социум стал усложняться и требовать выработки правил, обеспечивших бы соответствующий данному времени порядок. В этом были заинтересованы монархи, элита и церковь, торговый люд и все подданные, что стало называться словом «общество».

Первым документом, ограничивающим абсолютную монархию, была Великая Хартия вольностей, подписанная 15 июня 1215 года Иоанном Безземельным, английским королем, обеспечивавшая указанные в ней вольности всем свободным людям Англии. В ней оговаривались и права короля: какими он мог пользоваться самолично, а на какие ему нужно было соглашение выборных представителей от знатных баронов и крупных землевладельцев. И что характерно, примерно в эти же годы организуются крестовые походы и самый позорный – детский 1212 г. – закончившийся продажей детей в рабство. А в 1233 году Римской курией, центром управления католической церковью, учреждается инквизиция и её судебно-следственный орган, преследующий инакомыслящих (прообраз НКВД и Гестапо). Так что взлеты и падения человечества перемежались по ходу всей истории.

Лиха беда начало, и «процесс пошёл». Вслед за Англией и другие народы устремились к ограничению власти, предлагая ей что-то вроде договоров или контрактов между ней и народным представительством. В материковой Европе начало конституционного процесса было положено Великой Французской революцией 1789 г., т.е. через пять столетий (!), а борьба за полнокровную конституцию продолжалась ещё более полутора столетий.

В России всё началось с опубликования Царского манифеста Николая II от 17 октября 1905 года («царь испугался, издал манифест»), разработанного тогдашним премьером С.Ю.Витте, в котором населению империи были предоставлены основные гражданские права, учреждена выборная Государственная Дума, призванная реально участвовать в законодательном процессе. Таким образом, был совершен переход от самодержавия к конституционной монархии.

Это был естественный процесс, в котором, в большей или меньшей степени, участвовали все сословия Российского общества. Особую роль в нем играло Земство, являющееся наравне с самодержавием и крестьянской общиной, главными изобретениями русского народа. Крестьянская община, объединяя крестьян общностью земли, укладом жизни и духовными интересами, лучше всего соответствовала менталитету русского человека, когда каждый член общины получал участок земли во временное пользование, но который мог перераспределяться при изменении условий между членами общины по решению общих сходов. Корни Земства уходят в XIV – XV века, когда в его основе лежал ещё довольно примитивный принцип коллективного «кормления» местной выборной власти. Крепость общинного духа русской деревни и послужила, в основном, главной причиной особой ненависти большевиков, неожиданно наткнувшихся на упорную невосприимчивость (консерватизм) русских крестьян в ответ на их пролетаризацию.

Земство в его «современном», конца XIX века, виде – это система местного самоуправления, включающая в себя судебно-административные органы, занимающиеся помимо «попечения» о развитии земледелия, торговли и промыслов, также хозяйственным благоустройством и «нравственным преуспеванием», главным образом, крестьян и мещан, а также созывом сельских и волостных сходов. В среде Земства было очень много высокообразованных специалистов и общественных деятелей, своим трудом и знаниями способствующих развитию народа и общему прогрессу страны.

Земство включало в себя:

- Земскую медицину, учрежденную соответствующим Положением от 1864 г., по которому на каждом участке территории с населением около 10 тыс., работал земский врач по договору с Земством. И у всех нас, благодаря русской литературе, образ земского врача стал символом служения долгу и народу своей Малой родины.

- Земскую почту, учрежденную в 1837 г. в дополнение к Государственной для обслуживания труднодоступных и малонаселенных областей громадной империи. Каждый серьёзный филателист хорошо знаком, или хотя бы слышал о «земских марках», ставших уже раритетами, но сохранивших память о добрых делах наших предков.

- Земские школы, имеющие целью просвещение народа на основе общедоступного, обязательного и бесплатного образования. Земство, кстати, организовывало экскурсии народных учителей за рубеж. Именно земскими учителями, среди которых было много ссыльных и переселенцев «из Расеи», и были заложены крепкие основы российского образования, значение которого трудно переоценить и которое благотворно влияло на народную жизнь многие десятилетия.

- Земский суд, разделенный на верхний и более доступный и пользующийся доверием населения нижний, курировавший полицию в уезде, разбирательство общих правонарушений, включая споры по закладным, доверенностям, обязательствам и состоящий из земского капитан-исправника и 2-3 земских заседателей.

- Земскую статистику, занимающуюся обследованием частновладельческих хозяйств и изучением экономического положения населения. К 1913 году был собран обширный материал почти по всей Российской империи и составлены описи 4,5 млн (!) крестьянских дворов, уже владевших землей, а это, учитывая численность тогдашних семейств, охватывало добрую часть всей империи. (По реформе Столыпина 1906 г. земля от помещиков к крестьянам переходила стремительно. В общинном владении числилось ещё 8 млн. дворов. Столыпин планировал за 10 лет (1906 – 1916) вывести из общины 6 млн. и закончить реформу к 1924 г. (Но революционные партии позвали народ к «черному переделу», закончившемуся раскулачиванием и затем коллективизацией, этой бесправной рабовладельческой «общиной»). Имелась также подробная статистика и по школьному образованию и состоянию школьных учреждений, вплоть до церковно-приходских, которые, правда, были подведомственны епархиальным советам, состоящим из духовных и светских лиц.

- Земское движение. Хотя у Земства, как и у церкви, своей партии не было, но в обществе оно имело громадное влияние, занимаясь распространением местного самоуправления и либерально-демократических взглядов. Земские же Соборы ещё в правление Ивана Грозного рассматривали важнейшие общегосударственные вопросы. А в 1613 году Земский Собор выбрал первого русского царя из рода Романовых – Михаила Федоровича, дав тем самым полную легитимность царской власти.

Таким образом, Земство явилось чисто русским национальным явлением, сменившим «вече» и возникшем на волне народного движения Империи на Восток в поисках свободы от крепнущего государства и мечты о легендарной и таинственной стране Беловодье, находящейся по мнению многих старообрядцев где-то в районе Саян или Алтая. Земство как бы противостояло, а точнее, дополняло понятия «государство» и «правительство», указывая на принадлежность и направленность к «земле», к местным условиям и живущему именно на ЭТОЙ земле.

Надо отметить, что восточные славяне до татаро-монгольского ига были свободны даже в выборе князей, а мнение Киевского и Новгородского вече было окончательным для них. А Новгородских князей даже не пускали жить в пределах города, чтобы избежать какой-либо диктатуры. При этом само вече было школой и площадкой для реализации существовавшего тогда общественного мнения. Люди свободно переходили из княжества в княжество, как и сами князья, будучи нанятыми для организации обороны и планируемых походов. Бегство же народа в казачество началось на Руси только с момента появления границ.

В XIX веке Россия прошла болезненный для любой страны период первоначального накопления капитала. Русские купцы и фабриканты быстро осваивали новую для себя науку – индустриализацию страны, в которой всегда и неизменно присутствуют черты дикого капитализма. Впервые фабричное законодательство, регулирующее взаимоотношения рабочих и собственников, было введено в Англии в 1802 году Робертом Пилем Старшим. В России фабричное законодательство началось с выходом 1 июня 1882 года первого закона, касающегося работы женщин и малолетних. В декабре 1905 года уже была отменена наказуемость стачек, а в марте 1906 года – разрешено образование профессиональных союзов.


В 1913 году Россия уверенно входила в ряд передовых и динамично развивающихся стран мира, а русское самодержавие, державшее русский народ (представляющий собой также весьма загадочную стихию) в естественных границах мирового прогресса, уже готово было передать управление страной Учредительному собранию народных представителей. Но, как сказал Уинстон Черчилль: «Корабль под названием Россия затонул прямо у входа в гавань».

У русского народа наступил длительный, в 70 лет, перерыв в нормальном развитии, когда о каком-либо самоуправлении, работе общественных институтов, диалоге сословий и партий, а тем более, с властью, не могло быть никакой речи, ибо в это «окаянное время» кучке интернациональных фантастов вопреки всем логикам (готовности страны к революции, степени развития капитализма, наличия необходимых предпосылок) удалось развернуть крестьянскую Россию (мировая загадка!) на глобальный самоубийственный эксперимент по изменению мироустройства человечества. Этот период «боевой и кипучий» лучше пропустить, ибо о какой-либо демократии в «гражданском» обществе беспаспортных и невыездных граждан речи не могло быть.

Если же приступать к обсуждению нашего, уже современного, состояния общества, определению того, есть ли у нас демократия или нет, а если есть, то какая, целесообразно вспомнить состояние российского общества в канун I-ой Мировой войны.

Демократия, в отличие от религии, зависит, в первую очередь, от развития общества. Религия же – от глубинных черт народа. Русские, как и большинство славян, не могли бы исповедовать никакую другую, кроме православия, в основе которого лежат муки покаяния и радость рождества Христова. Русские никогда не смогли бы воспринять, например, буддизм – носитель мирового пессимизма, или ислам, исповедующий отмщение и непримиримость к «неверным».

Развитие же общества зависит, во-первых, от здоровья народа, от того, в какой точке своего пути он находится: то ли на угасании жизни, то ли на воспарении духа, когда он способен родить Петра I, Ломоносова и Пушкина. А, во-вторых, от способности слышать голос своих гениев, таких как Достоевский, Толстой, Бердяев, хорошо знающих свой народ и пытающихся в ответственные моменты его истории наставить на путь истинный, а иногда остудить и облагоразумить его, не в меру разгулявшегося и захмелевшего от своих первых достижений на поприще культуры, расширения своего жизненного пространства и самоосознания себя как великой нации.

Действительно, этот процесс самопознания в XIX веке в России шел бурно, чему способствовало и правление царя-освободителя – Александра II. Культурное развитие выдвинуло Россию в передовые и динамично развивающиеся страны мира.

Большую роль в развитии гуманистического и критического сознания в широких слоях русской интеллигенции сыграла когорта выдающихся критиков и философов-материалистов, а по совместительству – революционеров-демократов таких, как Белинский В.Г., Герцен А.И., Добролюбов Н.А., Писарев Д.И., Чернышевский Н.Г.

Их «колокола» и неистовая страсть к свободе не только «разбудили» народовольцев, но и создали в крестьянской стране целое сословие революционеров-профессионалов с многочисленной сетью конспиративных явок, типографий и т.п. После отсидки или ссылки в Сибирь, многие из них отдыхали за рубежом, повышая одновременно свое политическое образование и готовясь к новым схваткам с ненавистным и «угнетающим» их самодержавием. Это были искренние люди, свободолюбивые, честные, уважающие человеческую личность, но не нашедшие себя в реальной жизни, придумавшие себе «возвышенные» цели и поддавшиеся искусу романтики и благородного риска во благо «угнетенного народа». И никому из них и в голову не приходило, что народ, не привыкший к политической свободе, не поймёт её и не оценит, а в крайнем случае, злоупотребит ею для дезертирства и грабежей, а потом продаст тиранам в обмен за собственный хомут с оглоблями.

В этом также проявилась коренная черта русского народа: во всём доходить до крайностей, до пределов возможного, и при этом, в кратчайшие сроки (если что задумали с вечера, то к утру чтоб всё было исполнено).

Очень многие тогда, и не только семинаристы, реалисты и студенты, прошли через социал-коммунистические образовательные и пропагандистские кружки, отбиравшие из народа самых быстрых, неравнодушных, решительных и рисковых. Не миновали этого и наши писатели-мыслители, такие как Бердяев, Булгаков, Франк, Струве, Изгоев, впоследствии ставшие даже философами-идеалистами. Как сказал один великий, что если в молодости человек равнодушен к демократии, то он бессердечен, а если к старости не стал консерватором, то он подлец.

Состояние любого общества определяется настроениями его культурной, так сказать, образованной его части, получившей в России название – интеллигенция. А она в то время была буквально опьянена сознанием грядущих перемен. Всему научившись, но ничего не зная практического в жизни, она металась между двумя противоборствующими лагерями, желая временами «то революции, то севрюжины с хреном». Она предчувствовала свой неизбежный крах, но шла в революцию, как кролик в пасть удава.

Проблемы, перешедшие из XIX века в ХХ, были экономические: быстрорастущее богатство на волне технического прогресса в цивилизованных странах, что относилось и к России, не устранило существовавшей в них бедности, а наоборот, привело к обнищанию народа. Поэтому многим показалось, что бедность порождалась избытком богатства.

Это противоречие, на которое указывал ещё гениальный Фурье, и лежало, да и лежит до сих пор, в основе общественных отношений и социальной политики всех без исключения стран.

Идеи справедливого распределения материальных благ, а они вечны под луной, в начале ХХ века вышли на уровень общечеловеческих нравственных проблем, чему способствовало широкое распространение социалистических учений, а затем и марксизма. Однако, европейские страны смогли быстро перестроиться, провели ряд кардинальных социально-экономических реформ (сократили рабочий день, повысили заработную плату, дали более широкие избирательные права, ввели оплату отпусков, по болезни и т.п.), а существовавшие тогда радикальные течения, звавшие на открытую классовую борьбу и баррикады, перевели, а вскоре они и сами превратились в маргинальные и непопулярные.

Наши либералы, провозглашая в начале 90-х либерализм в России, о стремлении решить вышеуказанную проблему недостатка справедливости даже и не думали. Они рассуждали механически, что если на Западе в процветающем «золотом миллиарде», где в обществах, действительно преобладают либеральные настроения, и при этом достигнуто довольно благополучное материальное сосуществование богатых и всех остальных, то стоит лишь провозгласить этот либерализм, как всё и решится само собой. А соотношение между богатыми и всеми остальными постепенно утрясется. В России и не такое утрясалось. Им бы, либералам, в первую очередь, надо было создать в России гуманную и справедливую правовую систему, тогда бы и всё остальное было воспринято по-другому.

В конце 80-х в России под воздействием многих факторов (влияния Запада, неизбежной открытости страны, роста образованности людей, осознания трагичности недавней своей истории и появления первых литературных «откровений», ещё раз доказавших, что в России литература – это не беллетристика, а в ответственные моменты её истории – религия), образовались первые трещины в Советской идеологии (имеется в виду уже массовое сознание). А в России, если уже где треснуло, жди вселенского обвала. Прошлое отрыгнулось забытым материнским молоком.

В общественном сознании быстро изменились приоритеты: вместо государства на первое место стал выходить человек, а о государстве, которое раньше превалировало и над обществом, а тем более над человеком, даже как-то на время забыли. И напрасно. Появились и новые «властители душ». Ими в то время, после деспотии партии и государства, как после кессонной болезни, могли быть лишь либералы, сулившие захмелевшему от свободы народу великой державы безграничные возможности. Как же это так: такой великий и передовой (атомная бомба, космос), а живёт хуже португальцев! Уж очень захотелось после духоты глотнуть свежего воздуха и погулять на свободе. Неизвестно, сколько она продлится!

Очень интересно проследить, как менялись в эти годы (1985 – 91) общество, общественное мнение и само государство.

Казалось бы, к власти пришёл демократ Горбачев, а это значило, что стоило ждать быстрых реформ, ибо времени на раздумье, действительно, оставалось очень мало и надо было срочно видоизменяться. Знало же руководство о невозможности долго держать восточно-европейские страны в жестких условиях лагерной системы. И собственные окраины, особенно Прибалтика, быстро «созревали». Да, и переход к рынку был неизбежен, промышленность задыхалась в нормативно-заявочной и отчетно-распределительной системе, построенной на двух священных понятиях: план – вал. Не попал в госплановские, госстроевские и прочие скрижали – сиди и жди у моря погоды. Дефицит был тотальный. Всё было под прилавком, чего никак не могли понять иностранцы: почему продавцу не выгодно продавать? Пожили бы у нас, быстро б узнали.

Страна шла к пропасти 1992 года – этой великой либеральной революции, получившей название - «шоковая терапия», и едва не закончилась летальным исходом нации в небытие.

1985 г. – Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о распространении в народном хозяйстве результатов широкомасштабных экономических экспериментов (Щекинского и др.). (Экспериментировать мы умеем, у нас хуже с внедрением).

- Создание Госагропрома, соединившем в себе функции всех сельскохозяйственных министерств. (Монстров плодить, народами руководить, Сибирские реки разворачивать – что бальзам на душу).

- Постановление о развитии потребительской кооперации.

1986 г. – 25 февраля – XXVII съезд КПСС, где М.Горбачев, назвав правление Брежнева эпохой застоя, настаивает на проведении глубоких реформ в экономике и необходимости демократизации общества. (Браво!)

- Введение Госприемки продукции (очередная подпорка гнилой системы).

- Постановление «О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами» (бьем по рукам!)

- И тут же 14 августа – Постановление СМ СССР, разрешающее местным Советам организовывать кооперативы по сбору и переработке вторичного сырья (первые кооперативы, которые первыми и падут в неравной борьбе с олигархами).

- 18 сентября – реформа зарплаты: снимаются ограничения на фонд з/п.

- 19 ноября – Закон об индивидуальной трудовой деятельности (разрешающий бабушкам без опаски торговать цветами).

1987 г. – 25 июня – Пленум ЦК, признавший провал курса на «ускорение» и поменявший ориентир на «самофинансирование и хозрасчет» предприятий, выборность директоров и СТК (советы трудовых коллективов), а также возможность банкротства предприятий. (А вот это последнее позволит либералам вдоволь поиздеваться над «отставшим» от авангарда народом).

- 29 сентября – СМ СССР разрешил образовывать уже торгово-промышленные кооперативы. (Судьба и этих плачевна!)

- 21 октября – пленум ЦК. Б. Ельцин критикует медленный ход перестройки, а М.Горбачев утверждает, что социализм способен вновь доказать свою экономическую эффективность, если освободится от пут догматизма. (Вскоре, 11ноября, Ельцин снят с поста 1-го секретаря Московского Горкома партии).

- декабрь – Постановление о создании при местных Советах бюро занятости. Предусматривается, что к 2000 году из сферы производства (где заняты 75 млн. человек) будет уволено 16 млн.

1988 г. – 8 января – речь Горбачева, в которой он призывает выбрать верный курс между левыми и правыми, между слишком нетерпеливыми и консерваторами. (Он гипнотизировал народ своими речами.)

- 1 октября – внеочередная сессия Верховного Совета принимает Закон о выборах с многоступенчатым отбором кандидатов, при этом 750 депутатов избирают общественные организации.

1989 г. – март – Пленум ЦК принимает программу реформ, идущих в направлении частичной «деколлективизации» сельского хозяйства. (Никто и не чихнул в ответ).

- 6 июня – СМ СССР принял положение о малых предприятиях.

Все это были черепашьи шаги, подскоки на месте, кардинально ситуацию не меняющие. И как первое предупреждение власти в медленном продвижении реформ 10 июля началась забастовка шахтеров в Кузбассе, к которой постепенно присоединяются шахтёры Донбасса, Печоры и Караганды (более 180 тыс. бастующих). Видели бы вы тот истинно русский восторг «свободы и воли» на лицах шахтеров, собравшихся на главных площадях городов Кузбасса, гордых за себя и за безоговорочную поддержку всего окружающего народа и почувствовавших впервые в своей жизни уважение струхнувшей власти, готовой идти на любые их условия, вплоть до выделения дефицитного мыла. И как они (шахтеры) потешались в своем письме («Запорожских казаков») из 44 пунктов над перепуганной властью, впервые увидевшей перед собой НАРОД, способный осознавать и отстаивать свои интересы и здраво рассуждать «за жизнь». Забастовка шахтеров имела большой резонанс, будучи первым опытом функционирования гражданского общества.

И замечательно то, что инициаторы и заводилы шахтерских комитетов (каждый второй из них был либо потомком сосланного кулака, немца Поволжья, «врага народа» или репрессированного и, как правило, не имея университетского образования), смогли многое предусмотреть в своем идущем «снизу» либерализме, но «наверху» их не услышали. Партия еще цеплялась за власть, а время уходило. И когда в январе 1992 г. «грянули реформы», никакой правовой и законодательной базы подготовлено не было: Ельцин все указы подписывал на митингах, когда даже на «работу с документами» времени не оставалось. Шахтерский порыв по созданию гражданского общества «снизу» был пропущен и федеральными демократами и московскими либералами, уже вкусившими «запретный плод» вседозволенности. Шахтеры же, как раз и отрицали беззаконие, инстинктивно придерживаясь естественного «народного» либерализма – свободы и справедливости – составляющих основу их мироощущения.

Развал страны ускоряется, и сделать что-то кардинальное той власти было уже просто невозможно. Окраины кипели (Узбекистан – Фергана, Казахстан, Карабах). Все народы рвутся на авансцену мира, всем хочется высказаться напрямую, без посредников. Роль за кулисами уже никого не устраивает. История творилась сейчас и здесь. В Прибалтике люди выстраиваются в живую цепь длиной в 560 км в знак протеста против пакта Молотова – Рибентропа (1939 г.), все Верховные Советы республик провозглашают свои языки государственными. А тут ещё в «Новом мире» начал публиковаться «Архипелаг Гулаг».

В ноябре 1989 г. разбирают Берлинскую стену, и это уже означало полную капитуляцию СССР. Верховный Совет признает экономический суверенитет Литвы, Латвии и Эстонии. А в монолитной партии КПСС образовано движение «Демократическая платформа», и это только начало. На повестке многопартийность, отказ от руководящей роли партии, создание президентского режима, разделение властей и т.д.

Все революции, начавшись, идут уже по своему расписанию, творят с листа, на площадях. Власть в России всегда отставала. Что было самым ненавистным во Франции в 1789 г.? Тюрьма Бастилия! А у нас – партия КПСС! (Кстати, Бастилию взяли 14 июля 1789 года, а наши шахтеры восстали ровно через 200 лет – 10 июля 1989 года, приотстав всего лишь на два столетия).

29 мая 1990 г. – лидер «демократов» Б.Ельцин избран председателем Верховного Совета РСФСР, а 15 июля в Москве проходит 400-тысячная (!) манифестация под лозунгом «Долой КПСС!» Здесь полное единогласие всего народа, а вокруг экономики кипят страсти: рыночники – Шаталин – Ельцин и их проект «500 дней» не находят никаких компромиссов с консерваторами (Н.Рыжков). Свое виденье ситуации предлагает Солженицын в статье «Как нам обустроить Россию?» Горбачев колеблется, хотя требуются срочные решения. 24 сентября ему предоставляются чрезвычайные полномочия для обеспечения перехода к рыночной экономике – право (на 18 месяцев) издавать самолично указы. Но,… он и эту возможность не использовал.

Увлекшись международными делами и укреплением своего «демократического» имиджа в глазах Запада (ему 15 октября 1991 г. присуждается Нобелевская премия мира), он упускает время внутри страны, где резко обострилась ситуация с продовольствием. И хотя под него (Горбачева) Западная Европа и США, за его инициативы по досрочному выводу (бегству) войск из Германии и Венгрии выделили большие кредиты для закупки продовольствия и даже оказали срочную гуманитарную помощь, он в стране уже безоговорочно проигрывал в популярности Ельцину. И уже всем было ясно, что несмотря на проведенный 17 марта 1991 г. Референдум о будущем «нового» Союза и представленный Г.Явлинским план экономических реформ, разработанный с помощью специалистов Гарвардского Университета, Советский Союз был обречен.

А после 19 августа и провала путча ГКЧП власть быстро переходит к Ельцину. Уже 23 августа своим указом он приостанавливает деятельность КПСС. И, наконец, 8 декабря «Беловежскими соглашениями» за подписями двух президентов (РСФСР и Украины) и председателя Президиума ВС Белоруссии – Б.Ельцина, Л.Кравчука и С.Шушкевича создается для большинства и до сих пор что-то непонятное, какой-то конгломерат под названием СНГ.

Отставка Горбачева прошла 25 декабря мирно и буднично, и это не мешало ему в дальнейшем напоминать народу, что перестройку всё-таки «начала» сама партия.

Чтобы окончательно распрощаться с этим поворотным для страны 1991 годом, упомянем ещё одну с виду незначительную, но для России судьбоносную, дату – 11 ноября, когда председателем Государственного Комитета РСФСР по Госимуществу был назначен Анатолий Чубайс. Он и его ведомство сыграли заглавную роль в перераспределении собственности, считавшейся ранее «народной», в руки кучки избранных людей, получивших в дальнейшем титул – олигархов (от греческого слова, обозначающего – власть немногих). Перераспределение произошло довольно мирно, не считая захороненных «братков» на главных кладбищенских аллеях всех российских городов, осуществлявших в этой революции роль «латышских стрелков». В этой вселенской «приватизации» огромную «правовую» помощь комитету Чубайса оказал наш «неподкупный» Арбитражный суд, услужливо фиксировавший «экспроприацию» от государства к немногим избранным.

Чубайс в русской истории, скорее даже, народной мифологии, стоит в ряду с такими деятелями, как Малюта Скуратов – любимый опричник и сподручник кровавых дел Ивана Грозного, Бирон – фаворит Анны Иоанновны, а фактически неограниченный правитель империи во времена «Бироновщины», Аракчеев – всесильный временщик при Александре I, также давший название этому периоду – Аракчеевщины.


Начало Чубайсовского переворота, который иногда называют началом Гайдаровских реформ, имеет точную дату – 2 января 1992 года. Именно в этот день страна провалилась, как в яму. Рост цен сразу в (10 – 15) раз вместо обещанных – 3, обесценивание, а точнее обнуление вкладов. Например, если на сберкнижке лежало 8 тыс. руб., то они превращались в 24 руб., и то уже после ряда индексаций. Все мгновенно переходят на бартер: в стране сумасшедшая инфляция. Заработная плата деньгами вообще не выплачивается. Всем раздали по «ваучеру», пообещав, что он эквивалентен, как минимум, двум «Волгам».

Старшее поколение, помнящее Великую Отечественную войну, стало срочно переходить на индивидуальное подсобное хозяйство, прикапывать к дачным участкам свободную землицу и строить погреба.

Однако, многие тогда возомнили себя акционерами «своих» предприятий, мечтающими делить будущие дивиденды и «играть» на биржах курсами своих акций, но … как-то незаметно «их» предприятия обанкротились и перешли по решениям Арбитражных судов за долги «кредиторам». А бедолаги – акционеры переквалифицировались в полубезработных, годами ожидающих не заработанную зарплату и потихоньку растаскивающих как-то враз ставшие никому ненужными «свои» предприятия на металлолом.

Олигархи в первую очередь провозгласили свободу в банковской и финансовой сферах, а построенная народом, но оказавшаяся не к месту материально-техническая база коммунизма лишь смущала их и заставляла отвлекаться на хлопотные дела по содержанию чрезмерно разросшегося за необходимые пределы населения. С этих пор «населению» вменялось лишь обслуживание «голубых фишек» и высокоэффективных отраслей капиталистического хозяйства. А поэтому предлагалось: не отвлекаться ни на какие «малые» предприятия, ни на какие кооперативы и семейные подряды. Все силы и внимание, ресурсы и финансы – на создание новой элиты и «семьи» могущественных олигархов, которые одни лишь и способны завоевать мир, но уже с другой, экономической стороны! Благо Россия большая и недрами богата. А всё остальное купим, да и рабочий люд, если понадобится, завезём – это ведь тоже товар.

В это же время произошёл обвал нашей журналистики. Как ни странно, а в 80-е и в начале 90-х в Советском Союзе, возник и окреп новый жанр (ещё один российский феномен!) – высокопрофессиональная публицистика. Публикаций талантливых журналистов ждала вся страна: тиражи газет и журналов доходили до 20 – 30 тыс. экз.

В середине же 90-х пресса вместе со страной «вошла» в рынок. Тиражи упали в десятки раз. Потребность в «умных» статьях отпала, газеты захлестнули порнуха и заказные статьи, компромат и реклама. Многие газеты стали похожи на сливные бачки. А вместо гражданской публицистики, как сорняки после дождя, выхлестнули «пакостники», зарабатывающие свои «серебрянники» на растлении и оглуплении общества, в первую очередь, молодого поколения, не имеющего ещё жизненного опыта и защиты от рукотворного зла.

Шахтеры и сейчас пытались (как в 1989 г.) выходить на демонстрации и даже на Транссиб, где, сидя на рельсах, стучали по ним касками и останавливали поезда, но их уже мало, кто слышал: элита была занята дележом более рентабельных активов, чем шахты. До шахт дойдут позже!

Поэтому и следующие после 1992 г. 15 лет русской истории потеряны, так как в это время весь русский народ был занят только выживанием.

Политическая борьба на этом не была завершена, но это уже было не противопоставление тоталитаризма и демократии, а поиски приемлемого пути политической и социальной эволюции с выведением народа на долгие годы за пределы политического поля (погуляли – хватит!) Надежно отрезать народ от реального влияния на дела государства – это главная цель бюрократии и сегодня.

А народ стал ускоренно вымирать и от тоски, и от уныния, а часто и назло неудавшейся судьбе: уж очень обидно стало, что через 50 лет после окончания войны, когда побежденные нами народы уже давно вошли в список самых передовых стран мира, нам впору хоть снова за соху.

А наши олигархи за эти же 15 лет (да им хватило и пяти лет в правление ЕБН) действительно вошли в самые богатые элиты мира. И что характерно, и сейчас в правление ВВП разрыв между богатыми и бедными у нас в стране с каждым годом лишь увеличивается. И снова, как при Горбачеве, по всем каналам льются обещания укрепления, оздоровления, роста, подъема, а на самом деле происходит окостенение всей страны в чиновничьих объятиях.

У любой власти главное – это её укрепление. Однако, укрепление часто соседствует с окаменелостью. Путину поначалу пришлось бороться с олигархами, проповедующими наскоро и по-семейному провозглашенный либерализм, и остатками коммунистической идеологии. Поэтому ему пришлось долго, после Ельцина, отстраивать свою собственную вертикаль власти. Когда же, отстроив её, он огляделся, то, как умный человек, не увидел вокруг себя не только ничего живого и плодоносящего, а даже тех, с кем можно было бы, если и не поспорить, то хотя бы поговорить по-человечески. Кругом только и было слышно: «Как сказал Президент…» Поэтому ему приходилось и до сих пор приходится для разговоров «по душам и за жизнь» ездить на саммиты и переговоры с «дипломированными» демократами – руководителями Европейских стран, а по приезде домой проводить политинформации для расширения кругозора своего аппарата.

Путин, как и Ленин, ужаснувшийся в 1921 году расплодившейся бюрократией в самом аппарате Советской власти, тоже почувствовал опасность быть зацементированным в этом чудовищном административно-управленческом монстре.

Нашим президентам, настоящим и будущим, если они, действительно, желают стране блага, необходимо поверить в свой народ, в его мудрость и дать ему, по примеру Ленина душевно-очищающий НЭП (новую эмансипированную политику), которая раскрепостила бы духовные силы русского народа, столько лет угнетаемые. Это одновременно решило бы и многие назревшие проблемы (появление среднего класса, независимость судов, борьбу с коррупцией и т.д.), которые наши чиновники не решат никогда, ни по каким программам, ни за какие деньги.

В любом современном обществе всегда есть болезненные точки, на которые при его нормальной структуре, постоянно указывает оппозиция, имеющая свое представительство в парламенте. Тем самым она зарабатывает себе «очки» для следующих парламентских выборов. Президент же играет регулирующую роль, он стоит над схваткой, являясь гарантом спокойствия и стабильности.

В стране сейчас нет оппозиции, что для России традиционно – это особенность нашего народа: он всегда доверяет лишь верховному правителю. И не доверяет ни тоскующей в ожидании руководящих указаний Думе, ни слабому правительству, ни скромной общественной палате, а тем более местным властям.

Конечно – это парадокс, когда вся власть у Президента. Такого нет почти нигде в мире. В XXI веке такое положение неустойчиво, оно долго продолжаться не может, так как ответственность за состояние всех дел в стране накапливается на «счетах» Президента, запас доверия к которому может когда-то иссякнуть, так как проблемы, даже несмотря на очень благоприятную конъюнктуру на рынках углеводородов, растут, как снежный ком. Без оппозиции, без столкновений различных мнений и подходов не построить демократию, а без неё нет нормального правового государства. Оппозиция и власть – это как красные и белые кровяные тельца, как правое и левое полушария мозга (у нас Европейское и Азиатское).

Только отсутствие оппозиции, а значит возможности вести с властью нелицеприятную и откровенную полемику о возможных и целесообразных путях экономического развития страны в условиях противоестественного роста цен на углеводороды и котировки ничего не производящих фирм, и могло привести Россию к финансовому кризису.

Имея в стране, далекой от перепроизводства, громадный фронт реальных дел на несколько поколений (Одних дорог! Загубленное машиностроение. Недоступное жилье), наша элита вляпалась в мировой кризис. Наши младоолигархи, очертя голову, бросились в виртуальный бизнес, скупая на зарубежные кредиты, в долг перезаложенные акции и опционы, сомнительные бонусы и авантюрные «ценные» бумаги, не в состоянии понять, что этот бум не может продолжаться вечно. Забыли отечественного Мавроди! Да, это и понятно: собственность досталась им не своим горбом, как тем прижимистым русским купцам и фабрикантам, трудягам первого естественного периода накопления капитала в России.

Итак, попробуем подвести баланс и определить, с чем вышел наш народ из последнего, уже прозападного (1992 – 2004 гг.) кризиса. Началось ли его духовное восхождение? Что у него сейчас в плюсах, а что в минусах?

Любая смута отбрасывает народ далеко назад, ломает долговыстраиваемые им нравственные и государственные основы, а затем уродливо их сращивая. Так было в смуту 1604 – 1613 гг. с окончанием династии Рюриковичей и началом борьбы за Московский престол вплоть до созыва Земского Собора, избравшего русским народом первого русского царя.


Вторая смута – Октябрьский переворот 1917 г., когда кучка интернациональных революционеров, опираясь на выпущенных Временным правительством уголовников (считая их, по-видимому, нелегальными борцами против имущественной несправедливости и составивших впоследствии костяк ЧеКи), свергла ослабевшее Самодержавие. Главное было даже не в том, что в России угас монархический строй, а в том, что большевики постарались уничтожить тысячелетние корни России, её национальную основу и ответственность народа за судьбу государства. Крушение монархии в то время было крушением самой России и началом всеобщего бесчестия и оскудения духа, гениально предсказанные Достоевским. А взамен этого взросло противоестественное древо зла (хотя мы очень обижались, когда нас называли «империей зла»). Большевики посягнули не только на власть в Империи, но и на душу народа, которого не знали и знать не хотели.

Третья смута в России исторически была неизбежна. Люди быстро забывают свое прошлое . Видимо это и правильно, но следует и понять те несколько поколений крестьян и их потомков, живших, или, хотя бы помнящих времена раскулачивания, голодомора, колхозные трудодни, а чаще «палочки» вместо них, налоги на кур и петухов, опись всей живности, а затем массовый её закол при Хрущёве, борьбу с неперспективными деревнями и переселением людей с нажитых в течение столетий родных мест, создание, а затем разгон МТС. О чем тут говорить, если ежемесячную зарплату в колхозах стали выдавать только в 1968 году, через 7 лет после полёта первого человека в космос. Этот труд был не менее оскорбителен и бесправен, чем труд угоняемых в Германию наших людей, которым сейчас за это деньги выплачивают. Авангард же народа убеждал массы, что вот-вот «и на Марсе будут яблони цвести», подождать надо.

Трудно ждать от народа «воспарения духа», когда его 70 лет гасили и заливали бесчеловечным пренебрежением, граничащим с презрением, а с трибун в это время (1971 г. – XXIV съезд партии) возвещалось, что в СССР уже сложилась новая историческая общность – советский народ. А каким он боком к русскому?

Нам бы и сейчас не надо увлекаться фанфарным звоном, а то ненароком создадим вместо одного (советского) сразу два народа: один в черте бедности (не путать с оседлостью) и второй – за чертой вседозволенности. А появление их вполне реально: они уже и сейчас разделены местом работы, районом проживания, каждый своим транспортом, образованием, местами отдыха, а главное, оплатой труда. Вот если бы ещё законы официально поделить, а то иногда много лишних хлопот возникает при «отмазке» «своего» от правосудия. Так что мысли «передовой» столичной интеллигенции всегда опережали российскую действительность, а народ всегда приотставал.

А страна живет пока тем потенциалом, который наработан первой частью народа, но оказавшейся «вдали, за рекой» от денежных потоков. И никак эти потоки не приблизить к нему, хоть ты лопни! Все поголовно, от президента до счетной палаты, бьются над этой проблемой, а потоки текут и текут, куда им надо.

У народа нет ни одной партии, которая защищала бы его интересы в ситуации всё увеличивающегося разрыва между богатыми и бедными (в 35 раз). Неужели власть не видит необходимости срочного введения прогрессивного подоходного налога? А сейчас и референдум не проведешь – подведут вопрос под терроризм и проголосуют все «за». Вот так незаметно чиновники и приватизировали власть в стране. И пока народ после «шока» 1992 года «пробивался через асфальт», тут, под солнцем, уже нефтегазовые сады выросли. И им, владельцам этих садов, уже как бы и не нужен вдруг откуда-то появившийся, отставший от авангарда народ: сады и без него цветут и плодоносят. Говорила же мадам Тетчер, что в России для успешного функционирования нефтегазового комплекса достаточно (15 – 20) млн. обслуживающего персонала. А заветы «железной леди», несмотря на пропагандистский шум по увеличению, рождаемости выполняются: нация, даже несмотря на приток эмигрантов, сокращается.

Видимо, по этой же причине простому народу жилье для себя уже не построить и не купить никогда, ибо его (жилье) превратили в биржевой спекулятивный товар, которым вторая часть нации торгует на первичном, вторичном и т.п. рынках, куда основной народ не вхож. Он же сейчас ускоренно ссыхается, уплотняясь по коммуналкам, общагам, садовым участкам, освобождая площади для «победившего» класса.

А посмотрите, что творится в стране с ценами! Они растут на 50 % в год, а наша статистика, как Басманный суд, как ей скажут, так «корзину» и обсчитает. Какой же это капитализм, где нет конкуренции! Всё зачищено и схвачено, любая инициатива глушится чиновником на корню, ещё на подходе. Растут лишь госкорпорации – эти чиновничьи кормушки, закрытые не только от прессы, но и от всего белого света.

Демократия – это дорогой и сложный механизм, требующий не только периодического голосования за власть, но и обеспечения свободы судопроизводства, независимой прессы, независимости всех ветвей власти и много чего ещё, о чём сейчас у нас не может быть и речи. Попробуйте что-нибудь начать (открыть бизнес, что-то построить, засеять землю) без благосклонного разрешения власти. Вы погрязнете в «хождениях по мукам». Попробуйте подключиться к сетям Чубайса! Замучитесь платить. Ещё встарь говорили: у судьи и чиновника четыре полы и восемь карманов, и в каждый надо что-то положить.

У народа и власти в России издавна укоренено убеждение, что их интересы противоположны. «А как может быть иначе? Если власть начнёт интересоваться нуждами народа, то это, извините, очень примитивно и не естественно». Если народу (или какой-то его части) от Указа или Постановления становится неуютно и более сложно, вот тогда в этом есть что-то уважающее себя, государственное. Пусть даже и не всё понятно: не всем обязательно разбираться во всех тонкостях. Тогда зачем власть и правительство? Не для баловства же! Поэтому иногда удивляет, почему не принимают вполне очевидный закон? Ан нет, это было бы слишком просто!

Поэтому, и желание нового президента «принудить» (как Грузию к миру) чиновников к «честной» коррупции, видимо, не увенчается успехом. Здесь требуется более глубокая перестройка взаимоотношений общества и государства, отказ от каких-то властных функций, добровольное (Ужас!) самовхождение госорганов под контроль общества и действительный выход судов и прокуратуры из-под административного и «однопартийного» влияния (Жить, как всем?)

Кроме того, наша нация не способна договариваться, ни сама с собой, ни с окружающими нас народами. Разучились слушать, компромиссы считаем слабостью, особое мнение – провокацией, альтернативу вообще не понимаем. «Только вот так, как я сказал!» А поэтому топчемся на одном, уже выжженном месте, и до полнокровного гражданского общества нам, как до Луны.

Народ, «каким ты был, таким ты и остался!» И это очень хорошо! Русские мыслители, философы и историки за рубежом, наблюдая и переживая за всем, что обрушилось на русский народ после революции, признавали, что после неизбежного когда-то избавления от гнёта партийного режима, он будет не способен к строительству демократического строя до тех пор, пока не восстановит в себе честь, совесть, национальный смысл и элементарные основы народоправства. Наиболее чуткие из русских мыслителей предсказывали, что после ига большевиков Россию может спасти или величайшая дисциплинированность русского народа, что маловероятно, или же национально-государственно-воспитывающая диктатура, к чему в итоге и пришёл наш народ.

Быть русским, значит верить в Россию так, как в неё верили её гении и строители. А без веры в Россию нам и самим не прожить и её не возродить. Главный же вопрос бытия – о правде и праведности – в России был решен в «доисторические» времена и отмечен приговором в сказке: «Надо жить – по-Божьи. Что будет, то и будет, а кривдой жить не хочу!» И на этом постулате Россия строилась и держалась в течение всей своей истории.

Оказалось, что у народа есть чутье на руководителей-правдолюбцев, убежденных, что делающий по-Божьи, побеждает одним своим деланием и могучей убежденностью о грядущем возрождении державы. В России появились руководители, понимающие её особенности и своеобразие, её глубокие народные традиции и великие предначертания. Знаменательно, что эти руководители, будучи верующими, православными людьми, поверили в русский народ, который за свою, возможно и не очень длительную, но яркую историю, убедительно доказал, что способен отстоять свою независимость от любых внешних врагов (проведя в освободительных и оборонительных войнах две трети своей жизни), способность к государственной организации и хозяйственной колонизации громадных территорий, создав правопорядок для многочисленных разноязычных племен и народов, проявляя великое миролюбие и уживчивость.

Под руководством правителей, решивших строить будущую Россию на «вере и совести», русский народ, обладая громадными природными богатствами, могучим языком, великой культурой и искусством, творчеством, способным создавать гигантские общественные организации наподобие Земства, основанного на духе демократизма с территорией в несколько Европ, народ с таким «приданным» от Бога и с такой судьбой, выстрадавший свои ошибки и превозмогший все беды, не может быть покинут Им в поворотный час его истории, когда он возвращается в лоно прежней Веры и забытых на время традиций. Если единожды бесовский туман застил его взор и на мгновение поколебалась его способность отличать праведное от соблазна, то у русского народа есть этому объяснение:

Кого Бог любит, того и наказует.
Не согрешив, не умолишь.
Не узнав горя, не узнаешь и радости.
Худое видели, хорошее увидим.

И в заключение хочется привести слова выдающегося русского философа-мыслителя Ильина И.А.: «Но в жизни народа с тысячелетним прошлым этот срок «выпадения» или «провала» (эти слова были сказаны в 1949 году – В.В.) не имеют решающего значения: история свидетельствует о том, что на такие испытания и потрясения народы отвечают возвращением к своей духовной субстанции, восстановлением своего духовного акта, новым расцветом своих сил. Так будет и с русским народом. Пережитые испытания пробудят и укрепят его инстинкт самосохранения. Гонения на веру очистят его духовное око и его религиозность. Изжившиеся запасы зависти, злобы и раздорливости отойдут в прошлое. И восстанет новая Россия».

Великая вера в Россию наших мудрых предшественников передастся её современникам, а затем силою памяти из нашего прошлого и деяниями дня настоящего Россия срастется, как после перенесенной болезни, и устремится в будущее.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.