Нравственность есть правда. Сбережение народа и современная русская литература (Выступления писателей на выездном Всероссийском пленуме Союза писателей России в Барнауле) Валерий Ганичев, Анатолий Кирилин, Адександр Казинцев, Бронтой Бедюров, Пётр Краснов

Рейтинг:   / 0

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Публицистика

Автор: ---

Просмотров: 2253

2013 год, Выпуск № 5

Валерий Ганичев,

Председатель Союза писателей России

 

СБЕРЕЖЕНИЕ НАРОДА

Мы собрались здесь, в центре гигантского, определяющего мир материка, на Алтае. Это край Беловодья, поиска лучшего и будущего, край постоянного осмысления (смысла жизни), край подвижника русского Православия — святителя Макария; край незатухающей русской совести, край Василия Шукшина, который спрашивал нас: «Что это делается?» (Нынче Шукшинские Сростки знает вся страна, как и Михайловское, Тарханы, Вешенская, Бежин луг, Тихий Дон.) Да и любой наш населённый пункт — это кладезь истории, умения и …. Вот Ваш Бийск, например, в силу постоянных усилий родителей, воспитателей, учителей, администрации стал заметным Всероссийским центром детского творчества, изобретательства, в том числе и конкурса Союза писателей России «Гренадеры, вперёд!» Это край рабочего люда, необыкновенного трудового образца, человека, возделывающего землю: хлеб, собранный здесь, спасал страну, несмотря на то, что на Войну ушли лучшие, крепкие люди.

Если Урал — опорный край державы, то Алтай — её духовное и материальное сокровище. За эту её духовную, природную, трудовую красоту мы любим ваш край.

По Божией Воле, нашего неизменного интереса к землям, плодоносящим и спасительным, по приглашению человека неравнодушного к Земле, к судьбам человеческим, губернатора вашей области Александра Богдановича Карлина, в прошлом или даже в позапрошлом году В.Г. Распутин и я были в Постпредстве Алтайского края. Александр Богданович много, подробно рассказывал нам о Крае, о людях, конечно, Шукшине, его носящемся в воздухе наследии и заветах. Он подарил нам изящный, с любовью изданный у вас многотомник и пригласил на вашу землю. Многие из нас уже не раз бывали у вас и на празднике на Пикете, любим Алтай, и так это фантазийно согласились. Но вот пришло время и стало ясно, что писатели России не могут без Алтая, так же, как не могут без Владивостока, без Омска, Орла, Белгорода, Вологды, Мурманска, Дагестана и Иркутска — да, в общем, без всех земель, которые держат на своих плечах Россию.

Конечно, важна историческая память и Гребенщикова, и Шукшина, и Соболева, и Рождественского. Последних я хорошо знал, но провести здесь честный, хороший разговор о нашей жизни, о ее преломлении в писательском труде, вопрос, который мы пытаемся обсудить и который стал тревожным и даже смертельно опасным для всей страны в целом и для честных, думающих, совестливых литераторов. Не для тех, для кого слова и беда — средство блеснуть остроумием, красочной фразой, поучаствовать в политической тусовке.

Мы, конечно, знаем, что это нелегко. Все ведь учат, что надо писать вот так-то и так-то, но как вызвать в себе этот поток точных мыслей и слов, необходимых и правдивых образов, как впустить в свое произведение истину. Нет, это нелегко, да и многие и не умеют это; куда как лучше, безопаснее, да и денежнее, чтобы звучали выстрелы, налево и направо падали трупы, косяком проходила стая любовников и любовниц. Но ведь это жизнь! — скажут вам. Да, но именно она, ­такого рода жизнь и постоянное её разложение в книге и на экране, и уничтожает человечество.

Да разве и становится писателем пишущий человек оттого, что получил «корочки» члена Союза писателей. Очень это легко стало во многих случаях. И мы объявляем здесь, на Алтае, что внесем на съезде предложение о введении института кандидатов в члены Союза, прежде чем получить такое звание.

Но все-таки обращаемся к главной теме нашего пленума.

Мы скорее не назовем, а подумаем вместе с вами тут и к завершению пленума соберем все слова об этом. Тема эта: «0 сбережении народа». Наше воздействие отнюдь не прямое, не указующее, а тот возвышенный слог о материнстве, о семье, о родном доме, о малой и большой Родине, о состоянии души, о жизненной опоре, о грехе уныния, о лучших людях, которых мы встречаем и видели.

Болезненный, больной и крайне опасный вопрос для России — демографический, т.е. народонаселение и его сбережение. И главное тут дети! Наши статистики пытаются нас чуть-чуть взбодрить. Якобы, ну впрочем, не будем им совсем не доверять, они доложили, что впервые с 1991 года рождаемость превысила смертность. В 2012 году родилось 1586,9 тыс. детей, а умерло 1586,1 тыс. Итого, естественный прирост составил 8 тыс. людей. Хорошо? Да, слава Богу! Но на всю великую страну, на Россию всего 8 тыс. человек. Старение населения проходит быстро, дети составляли в стране в 1990-м году — 24,5 %, в 1997-м — 22,2 %, в 2005-м уже 16 %.

Демографы говорят, что для того, чтобы поправить, надо иметь до четырех детей в семье. А 24 % женщин 18—34-летнего возраста не имеют и не желают заводить детей; 42 % имеют одного; 31 % — двух и только 3 % — более двух детей. Это приводит к краху пенсии, ибо 3 % рожденных не смогут ее обеспечить обществу.

Согласно, довольно объективному прогнозу ООН, в России население сократится в текущем столетии до 100 млн. человек. По мнению других демографов (Андреева), в России уже в 2020 году будет 102, а в 2050-м 93,8 млн. человек. Сейчас у нас 140 миллионов. Что за прогрессия? Катастрофа! Не надо войн, голода, засухи, по вине, в немалой степени собственной, мы разрушаемся и идем к цели, намеченной Маргарет Тэтчер, фигуру которой взахлеб расхваливали сытые и холеные политологи и дикторы телевидения. Да, вот ее цель была: достаточно 50 миллионов населения в России! А то и 151!

Ее выдвиженец Михаил Горбачев явился достойным учеником «железной леди». Ясно, что жару к такому демографическому кресту добавляем мы сами — власть, общество, телевидение, безнравственность, криминогенная обстановка, безработица, наркотики, алкоголь, система здравоохранения.

Итак, вопрос встал во весь рост — о сбережении нации. Это не вопрос только науки, не вопрос академический; не вопрос только чистой политики (хотя и важный в общественно-политической жизни); не вопрос только экономический (хотя и это крайне важно). Это вопрос нравственный, моральный, вопрос самочувствия человека и его семьи. Если хотите, это вопрос нашей совести. Это вопрос честного писателя, не только испускающего возгласы проклятия или похвальбы, а его внутреннего чувства ответственности, и, как пели мы в 60-х замечательную песню Александры Пахмутовой, «была бы страна родная, и нету других забот». А «страна родная» при безразличии к ее судьбе, вполне может стать и не родной, а чужой, и даже, вообще, исчезнуть с лица земли.

Нет, я отнюдь не призываю к пламенным лозунгам и протестам (хотя таковые могут быть и у наших сотоварищей), а призываю вспомнить рассказы И.С. Тургенева, в 40-х годах XIX века, которые, как сказал его современник, сыграли роль в отмене крепостного права не меньше, чем реформы Александра II, ибо крестьянин был им показан красивым, благородным, понятливым человеком, в общем, как бы сказать, — братом во Христе или, скажем, — Человеком с большой буквы, которого надо уважать, присматриваться к его нуждам и любить его.

Так и сегодняшнему писателю надо обратиться к сердцу и душе человека, к его совести и, если хотите, страху. С одной стороны, увидеть беды, с другой стороны, ободрить его, не дать увлечь в уныние и апатию. Это не только художническая задача, это задача чрезвычайно трепетной совести, точного слова, преодоления колебаний, готовности увидеть безразличие и преодолеть инерцию распада.

Везде есть свои методы борьбы и преодоления кризиса, у партий, общественных организаций, властей, органах здравоохранения. Но свою ответственность, свою нравственную задачу имеет и человек пишущий, да еще тот, кто причисляет себя к сообществу писателей.

Мы не будем сегодня отрицать, что сузился пьедестал писателя, на который он был возведен российской традицией, всеобщей грамотностью, советской уважительностью к книге. Меньше читают — бедность, мешающая приобретению книги, технологический диктат, апатия и безразличие к будущему, к мировым и общерусским духовным ценностям. Ну, так что, обратится лишь к коммерческой литературе, к литературе наслаждения, модернистски искалеченной литературе? Нет сомнения, что такая псевдописательская, бездуховная, торгово-коммерческая литература есть, и она громоздится у прилавка наживы и алчности.

Мы все-таки как писатели России должны осознавать всю долю ответственности за свой умственный, духовный труд. Сейчас уже не так трудно издать книгу, «протолкнуть» свое произведение в журнал. Во многих организациях понизили требовательность к приему. Вот, Вологда, когда там был жив Василий Белов, была необычайно строгая, справедливо строгая к приему в члены Союза. А рядом Новгородская область, прием вела по какому-то другому принципу. Ну, разве это разумно, принимать пачками людей в Союз, в том числе из других организаций. Мы приостановили прием из Новгородской организации до конца года — прекратить.

Возьмем только три возросших или появившихся явления·, пришедших в «цивилизованный» мир за последнее время, которые прямо ведут к уничтожению населения, если их не остановить.

Особый разгул получили фальшивые явления, проявившиеся под флагом «прав человека». Святейший Патриарх Кирилл на ВРНС, отдав должное этим правам, сказал, что Русская Православная Церковь, мы все не можем согласиться с тем, если эти права ведут к греху, не сопряжены и не учитывают традиционные, народные, религиозные особенности страны. Вот одно из этих прав, усиленно пропагандируемое и навязанное обществу, отбрасывающее его к греховности — это, так называемая, бисексуальность, это гомосексуализм, мужеложство и есть страшная угроза человечеству, так же как однополые браки и разрешение усыновлять и удочерять такого рода парочкам, естественно, не ими рожденных (да это и невозможно) детей. Это прямой путь к уничтожению народа, нации, всего человечества.

Патриарх Алексий II, выступая в Европейском Страсбургском парламенте, укорил всех, кто не замечает этой опасности. «Ну, все знают о явлении гомосексуализма, — сказал он. — Это, конечно, грех, и это сродни болезни. А болезнь надо лечить». Депутаты опустили глаза, многие сами болели этим. И мы свидетели, как парламенты Англии, Франции, Дании, Норвегии разрешили это. Что свидетельствует о распаде общества, ибо впервые парламентарии официально и беззастенчиво приняли законы официально и напрямую оправдывающие грех.

И второе, опасное, появившееся тихо в обществе движение «Чайлдфри». Возьмем странную и страшную цифру: 24 % женщин (18-34 лет) не желают обзаводиться детьми. Так и родилось новое поколение (<<Чайлдфри»), — безответственное, которому потворствует общество из ложной толерантности. Эти женщины и их мужья (часто) превратили дело рождения в их частное дело, а это не так. Надо во всех видах, со всех трибун, во всех СМИ объявить, с церковных амвонов сказать, втолковать, что рождение детей — это не только «личное» дело. А новым поколениям надо прививать нормальные ценности. Потому что дети — это норма.

Предмет для писательского и журналистского внимания? Безусловно. Опасное явление, зародившееся в обществе.

И еще, вроде бы личное, но и опасное, вредное и даже богохульное дело. С одной стороны, оно вроде бы касается лишь одного человека — женщины. Ну, вроде бы, несерьезное и неумное дело ­говорить с обществом, с писателями об абортах. А вот цифры: в нашей стране ежегодно совершается 1 миллион 200 тысяч абортов. Итак, за один год теряется более одного миллиона младенцев, возможно, будущих граждан. Причем, официальная статистика не учитывает тех абортов, которые проводятся вне стационаров или в полулегальных клиниках (по некоторым данным, они могут составлять до 5 миллионов в год).

Если верить Госкомстату, то за последние 20 лет вследствие абортов не родилось на свет более 40 (!) миллионов человек. Вот вам и демография!

Конечно, тут разные причины, есть люди, сделавшие это по медицинским показаниям, есть и другие факторы. Ну и нет сомнения, что литература наша может и должна укрепить дух и самочувствие народа. Можно ведь и погрести его под градом бед и неурядиц, а можно поддерживать в нем оптимизм, уверенность, веру, умельчество, работоспособность, сопротивление.

Я долго размышлял, почему после разрушительной, разорительной войны народ валом валил на фильм «Кубанские казаки», запоем читал не ахти какой художественной высоты «Кавалера Золотой Звезды» Бабаевского, и рядом «Семью Рубанюк».

В период «оттепели» их подвергли довольно разгромной критике: «не так было», «приукрашивание», а то и «выдумка». Да, по-видимому, было и это, но было и оттаивание души, после смертельной войны, порождение надежды: будет и у нас так; появлялась человеческая радость. Человек оживал и свершил не менее важную задачу, чем победа в войне, за пять-семь лет возродил страну. Великий Подвиг! — Равный Победе!

Я не говорю о разводах — это проблема. Я только её называю.

У нас и сегодня есть шанс поднять страну, поднять людей, породить веру. И место литературы здесь не последнее.

Возьмем два фактора: земля и люди. И оба, решающие, здесь, на Алтае. У нас был довольно внушительный отряд писателей, которые со знанием дела писали о земле, о земледельцах, о деревне. Это выдающиеся писатели Александр Яшин, Валентин Овечкин, Иван Васильев, Леонид Иванов, Василий Белов, Федор Абрамов, Борис Можаев, Василий Шукшин, Виктор Астафьев; рядом были и Владимир Крупин, Виктор Лихоносов, Валентин Распутин... Это было окно в мир труда и забот, которое поражало читателей. С утра они открывали «Литгазету» и уже спрашивали у соседа, а ты читал?

Сейчас число таких авторитетов в мастерстве земледельца уменьшилось значительно, да и самих земледельцев и их деревень. Это и со времен недоброй памяти академика Заславской, уничтожившей своим изуверским рассуждением о «неперспективных деревнях» тысячи населенных пунктов, сел и деревень.

Затем были пресловутая «перестройка», которая уничтожила Великий Советский Союз и разрушила тысячи деревень, выгнала молодежь из села. Но и в этих условия можно и нужно работать, искать выходы, рассказывать о лучших. Могу назвать великого труженика на ниве литературы и села, возглавляющего такой Совет при Союзе писателей России, настоящего патриота земли и Родины, сопредседателя Союза писателей Александра Арцибашева.

Некоторый спор вызвало решение о введении звания Героя Труда. Кто-то решительно заявил, что это Герои Труда для олигархов, кто-то объявил очередной уловкой власти, не замечая реальную самодостаточность трудового подвига или, скажем, отточенный профессионализм, которые всегда уважали в народе.

Думаю, что рассказ о людях труда, их умениях, их образе жизни — часть нашего писательского и журналистского труда. Мы, в Союзе писателей, с восхищением встречаем деятельности, очерки, рассказы, книги о людях труда Вологодского члена нашего Союза Анатолия Ехалова. Потрясающи его праздники, которые он организовал вместе с областной Администрацией: праздник топора, коровы, лучшего двора, сельского клуба, гармони, кружевницы, механика. Он снимает их вместе с телевидением, рассказывает об этом в газетах и книгах. Привез победителей плотников, столяров, шоферов, механиков, гармонистов, бабушек, молодых селян в Центральный дом литераторов в Москве. Большой праздник был у нас. «К нам приехал Ехалов!» — была афиша.

Такого рода мотор помогает двигаться области, трудиться мужикам, рожать детей женщинам, сохранять ремесла, да и пить поменьше.

Конечно, как всегда, власть то загорается, то денежно затухает. Но Ехалов не останавливается. Он создал детский лагерь, где учит ребят ремеслам и свою донкихотскую, на первый взгляд, ­работу продолжает.

И таких писателей, с болью и состраданием, с надеждой и уверенностью, все-таки у нас немало.

Назовем и вашего земляка Анатолия Кирилина, человека честной, нелёгкой позиции, всматривающегося в глаза земляков. А во взгляде требовательный прищур и даже лёгкая улыбка. Нашего мудрого и всезнающего Владимира Крупина, подлинного подвижника и энциклопедиста Александра Родионова, курянина Михаила Еськова, оренбургского мастера, кудесника слова Петра Краснова, неутомимого Владимира Карпова, писателей из Омской, Кемеровской, Томской, Иркутской области, Дальнего Востока.

Мы не призываем писать «производственные» романы о семье, мы призываем порассуждать о нашем будущем, о дорогах Отечества, о нашей ойкумене, о красоте, работе, домашнем очаге и любви.

Как не вспомнить тут народный оптимизм, настрой, который есть у наших людей, несмотря на все трудности и беды.

Ренита Григорьева, наш режиссер и писатель, вспоминала, как в Сростках она ходила по две рам, расспрашивала о жизни и в одном не очень богатом дворе получила ответ: «Да нет, живем нормально, а если бывает и похуже, то допоем».

И у участника нашего пленума, прекрасного поэта Константина Скворцова есть подобные строки, которые, надеюсь, в качестве выступления по теме он нам и донесёт.

Достижения наших писателей отмечены за последний период высшими знаками внимания.

Большая литературная премия России: Юрий Бондарев, Петр Краснов, Валентин сипов, Анатолий Кирилин, Александр Доронин, Николай Добронравов и Александра Пахмутова.

Патриаршая премия имени св. равноапостольных Кирилла и Мефодия: Станислав Куняев и Юрий Лощиц.

Полярной премией отмечены писатели от Камчатки, Ханты-Мансийска, Нарьян-Мара, Архангельска, Мурманска.

Имперская культура: Андрей Тарханов, Тюленев, Надежда Мирошниченко, Михаил Попов, Виктор Пронин, Александр Тарасов, Марат Мусин, Иван Уханов.

Премия «Прохоровское поле»: Сергей Михеенков, Наталья Конева, Валентина Ефимовская, Николай Иванов, Николай Лугинов, Станислав Тарасов, Лариса Васильева.

А премию Павла Васильева: блистательная поэтесса, тонкая, высшего творческого настроя и профессионализма Ирина Семёнова из Орла.

А столь же авторитетную премию нашего величайшего словотворца и глубокого лирика Афанасия Фета: поэтесса из Омска Валентина Ерофеева.

Ну, и, конечно, самая главная наша радость — Государственная премия за гуманитарную деятельность классика нашей литературы, сопредседателя Союза писателей России Валентина Григорьевича Распутина. Мы поздравляем его и радуемся вместе с ним.

Мы хотели бы сегодня поговорить о многом, но в центре должен быть человек, герой нашего писательского труда с его настроениями, усилиями, добротой и надеждами.

 

 

Анатолий Кирилин,

Ответственный секретарь

Алтайской краевой писательской организации

 

По кирпичику…

 

Сегодня рано утром я развешивал картины. Просто другого времени не нашлось. По большому счёту, это не совсем картины, это рисунки детей из Ребрихинской школы искусств. Мы только что вернулись из села Ребриха, где проводили дни памяти нашего поэта, умершего в 50 лет. Геннадия Панова. Многие из присутствующих его хорошо помнят. Детские рисунки – это нечто особенное, никому не надо объяснять это, прежде всего, призыв к жизни. Школы искусств, рисующие дети, дни памяти писателей-земляков или – «чтения», как мы их чаще называем. Их, кстати у нас больше десяти и каждое сопровождено денежной премией, небольшой, скромной, но всё-таки это какая-никакая поддержка писателя. И на всё это нищенские сельские районные бюджеты находят деньги. Нетрудно представить, с каким трудом. В далёкой глубинке люди хотят поддержать культуру, помнить, что важность слова на Руси никуда не исчезла. Есть и другое. Первыми «отказниками» от своей традиционной премии «За лучшую книгу» нынче стал ( не лопните от смеха!) Сбербанк, краевое отделение его. Им, очевидно, сегодня живётся труднее всех. Один из руководителей отделения Николай Александрович Иванов когда-то говорил о себе, как о горячем патриоте, о стойком бойце за идеалы родины. Тогда он был секретарём городского комитета КПСС. Многие с тех пор поменяли свое мировоззрение, особенно саамы горячие и патриотичные.

Странная вещь. Болтовни по поводу порухи и разрухи, в том числе и нашего Союза всё больше. А у меня, например, страху всё меньше. Наш Пленум начался с мощной разминки. Сначала межрегиональный семинар молодых литераторов с участием москвичей и сибиряков. Семинар, может, не выявил особенно ярких звёзд, но показал, что слово живёт – рождается, взрастает, крепнет. Может, сегодня ему труднее, чем когда-либо: слишком много на пути его различного рода совратителей и соблазнителей. Но это всё равно болезни роста, а не упадка. Не хочу выглядеть этаким идиотом , радостно подпрыгивающим на пожарище. Но… Вчера мы с группой участников Пленума ездили в Сростки, на родину Василия Макаровича Шукшина. После подъема на Пикет к памятнику Шукшина и прогулки по селу была встреча с библиотекарями, музейными работниками, жителями Сросток. Поэты читали стихи. Наш молодой поэт Иван Образцов, участник семинара, активный организатор и участник молодёжных поэтических собраний, сказал, что подобного ещё не слышал. Работник управления культуры, который обеспечивает быт нашего Пленума, человек, далёкий от поэзии, сказал то же самое. Когда нас благодарила директор Сростинской библиотеки, у неё на глазах были слёзы, А уж поверьте, Татьяна Николаевна многое повидала, многих слышала. Это ж Сростки! Кто там только не побывал! И тут – какие стихи! Какие поэты! И вот они – все здесь! Не функционеры, не служивые – поэты! И весь наш Союз, в конце концов – это, прежде всего, люди, творцы – поэты, прозаики, критики, литературоведы, публицисты. Вчера уже ночью возвращаемся в автобусе – слышу за спиной, один другому рассказывает, как они живут-могут. А нету ничего! Ни денег, ни помещения. Я оглянулся, узнал лицо – Боже мой, какие стихи он читал только что!.. Норвегия живёт лучше всех. Швейцария… А поэтов нет! А поэты все в России!.. Одна беда, головы у нас у всех почти вот здесь седы. Давайте поговорим об этом…

Может, многое, о чём мы плачем, и не стоит слёз? Наш замечательный земляк Василий Макарович написал большую часть своих вещей на кухне, в тесной двухкомнатной квартире, когда дочери укладывались спать.

Борьба в литературе – всегда явление околотворческое. В самом творчестве всё просто: победитель – удачная работа, побеждённый – неудачная. Только вот беда, у различных оценщиков свой инструментарий, свои подходы, задачи, идеология. Это и есть то, что выходит за рамки собственно творчества. Борьба литературных направлений не утихает, это понятно, поколенческое самоутверждение живёт и здравствует, групповые интересы превосходят здравый смысл. Успешность подменяет талантливость, эпатаж царит над здравым смыслом. Мы так сумели наплевать в своё прошлое, что новым поколениям кажется зазорным черпать оттуда что-либо. И новые авторы ищут пути утверждения себя на какой угодно платформе, только не на традиционно русской, не давая себе труда обнаружить, что в рамках реализма существует неисчерпаемое море мистики, фантасмагории, глубин психологии и высот чувствования. Легко объяснима агрессия так называемых новых течений и их адептов. Она от бессилия, она – один из способов доказать то, чего нет и быть не может. Идеологов здесь хватает. Главный редактор журнала «Знамя», выступая перед литераторами Барнаула, заявил, что сегодня русская литература может существовать лишь как заимствование и последующее замещение западной. Договорились! Если вы не видите достойных образцов отечественной литературы, то это вовсе не означает, что её нет вовсе. Да, нынче не собрать кулак из таких, как Шолохов, Леонов, Астафьев, Белов, Абрамов, Носов, Воробьёв. Иссушила новая эпоха могучие реки, но не высушила совсем. И здесь – как в природе, придёт время и сойдут благодатные дожди и наполнятся русла.

Но как, как содействовать этому? Большинство филологов, работающих в вузах Алтая, считают, что у нас в крае нет настоящей литературы, да и быть не может. Потому и не читают, потому нет оценок рукописей, готовых изданий, вообще нет профессиональных оценок. Бодро шествует издательский процесс безо всякого присмотра, и въезжают неисчислимые тиражи в жизнь на крепких плечах их авторов, продюсеров и спонсоров. Умолчание – вот в чём вина профессионалов от языка и литературы, письменности в целом. Известно, умолчание иногда равно предательству. И вправду – зачем читать, если заранее известно, что бездарно? Высокомерие сие отчасти простительно лишь потому, что рождено высокой русской литературой, лучшими образцами её, на которых, надеюсь и воспитывались наши педагоги. Но мы всё-таки продолжаем жить сегодня и, хотим того или нет, вынуждены вглядываться в нынешний день. Помните, «крошка-сын к отцу пришёл…» Пришёл за ответом на вечный вопрос. К отцу, не к соседу, распивающему пиво на скамеечке у подъезда.

Каждый год краевая библиотека проводит фестиваль «Издано на Алтае». До полутора тысяч наименований представлено на стендах. Здесь всё – от юбилейных брошюр и мемуаров до философских трактатов, построенных на заочных диалогах с Платоном. Издателям не нужна справка из наркодиспансера или психолечебницы, так же как писателям – знание русского языка.

Но вот что-то вроде начинает меняться. Изредка появляются критические статьи, споры по поводу новых книг, правда, больше на уровне анонимных комментариев, в интернете. В Педакадемии, которая в былые времена славилась литературными критиками, появляется группа молодых критиков. У нас на нынешнем семинаре, предшествовавшем Пленуму, в кои-то веки образовалась секция критики. И вот читаю у одного из участников этого семинара (работа опубликована). «Каждый автор пишет для того, чтобы быть прочитанным. Я – неблагодарный читатель. Читатель, который в принципе не любит читать… Получать удовольствие от чтения, как от процесса, увы, мне недоступно… Как читатель, я – наказание. Потому что никогда не вижу и не пытаюсь увидеть то, что автор хотел передать посредством печатного слова и образов. Книга мне нужна для того, чтобы посредством чтения вытащить на свет какие-то свои мысли, выводы, свои образы. Я жду от книги того, что она поможет мне познать себя…» Конец цитаты. Ради бога! Каждый вправе хотеть или требовать от написанного то, что ему нравится. Но только в этом случае не называйте себя литературным критиком. И уж, по крайней мере, хоть в какой-то степени познайте себя до того, как берёте в руки для работы текст, не принадлежащий вам. Более того, прочитанное мной можно считать манифестом нарождающейся сегодня новой критики. Плевать мне на то, что там написано, мне важно себя познать. Да не столько познать, уверяю вас, – а показать. Явить народу. Вот он кто – настоящий творец, а не этот, с фамилией на обложке. То и дело читаешь отклики, рецензии, где оцениваемый текст, если и упомянут, то в самом начале и вскользь. На первом месте – ЭГО критика. Вот вам пример ещё одного коллектива творцов, который пришёл в этот мир показать себя. С помощью каких средств – неважно!

Я написал несколько работ о поддержке государством молодых литераторов в прошлые, советские годы. Написал не для того, чтобы потосковать об ушедшем сладком житье-бытье. Не было его никогда у русского писателя. Написал, чтобы выделить некоторые черты творческого процесса того времени, когда государственными издательствами и изданиями было организовано множество семинаров, совещаний, творческих поездок, когда молодые литераторы из разных регионов знали друг друга, имели возможность общаться, читать друг друга, обсуждать, встречаться в Москве, где всегда проходила передовая литературного фронта. И вот что выделил молодой критик из всей горечи автора об ушедшем.

«Сопереживаешь, но и улыбаешься, вспоминая знакомые возгласы (в иронически-сниженном ключе) на страницах бессмертной книги:

«Эх-хо-хо... Да, было, было!.. Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова! Что отварные порционные судачки! А стерлядь, стерлядь в серебристой кастрюльке, стерлядь кусками, переложенными раковыми шейками и свежей икрой? А яйца-кокотт с шампиньоновым пюре в чашечках?...»

 Ну, и так далее.

Да, мне жалко и ресторан, и верхний буфет, и комнату-пеструшку, исписанную автографами легендарных наших коллег. Вам, мои юные друзья, этого не жалко, потому что вы этого не видели, не знали да и знать никогда не хотели! Но повторю десять раз, разговор не об этом! Не моё – значит неинтересно! Глаз не увидел – сердце не зажглось. Мы говорим, что у будущих поколений разовьётся какое-нибудь новое чувство, дополнительное, шестое! Что-то сомнение меня берёт, не потерять бы имеющиеся!

Коль зашёл разговор об участии государства в литературном процессе, не могу не отметить, что Алтай в этом отношении в привилегированном положении перед многими регионами. Здесь ежегодно проводится издательский конкурс, который негласно получил название – губернаторский. Каждый год десять наименований детской литературы, поэзии художественной прозы, публицистики, краеведения поступают в библиотеки края. Кроме того, к примеру, за прошлый год по краевой издательской программе вышли сборник статей «Шукшинский вестник», Издание к 130-летнему юбилею Георгия Гребенщикова, пятитомная антология «Образ Алтая в русской литературе», издание, посвященное 80-летию Роберта Рождественского (он тоже родился у нас на Алтае), антология лауреатов Шукшинской премии в трёх томах, книга «Алтайская деревня в рассказах её жителей». Как видите, соблюден баланс между изданиями современных авторов и мемориальной издательской программой. Это статистика, которая, хотя и говорит о многом, полной оценки состояния литературных дел в крае дать не может. Вызывает озабоченность слабый приток новой прозы, поэтов появляется больше, но зачастую их творческий поиск затягивается, начало оказывается сильнее продолжения. А то они и вовсе теряются неизвестно где.

Наш пленум задолго до своего начала получил довольно резкую, а я бы даже сказал – хамскую оценку в так называемой свободной прессе. Нас есть за что ругать, но не за писательские же билеты, которые сами по себе ничего не значат. Зачем это доказывать в сотый раз? Оказывается, – так считает автор статьи, – пленум объявил главными добродетелями поч­венничество и воинствующее православие, и дал единственную стилистическую установку – писать все хуже и хуже. Автор, правда, не указал, какие добродетели предпочитает он. Зато высказал опасение, что с помощью такого Союза и его заигрываний с властью нас может ждать мощный откат культуры, оправиться от которого будет тяжело. Надо же, оказывается, мы ещё никуда не откатились, нас только ждёт это. Хочу напомнить, что культура сама по себе консервативна. Надеюсь, большинство моих сограждан за образцы высокого искусства принимают римские мозаики, греческую скульптуру, итальянскую и русскую живопись прошлых веков, а не перформансы нынешних биенале.

Питерские филологи устроили опрос на тему – что такое современная русская литература? Один из характерных ответов: современная литература – это прошлое, которое описали сейчас, потому она мне неинтересна. Это чужой опыт, мне нужен свой. Думается корень сегодняшних мировоззренческих и эстетических противоречий вот здесь и кроется. С одной стороны, опыт – это попытка осуществления чего-либо, проба, с другой – отражение в человеческом сознании законов объективного мира и общественной практики, полученное в результате активного практического познания. Выбирайте – что вам ближе и сподручнее?. Дерзайте! Но помните: не только яблоко созрело над головой Ньютона, но в первую очередь – голова.

Хочешь – не хочешь, приходится задумываться, отчего случилась такая острота поколенческого противостояния в литературе. А дело и не в литературе вовсе. Мы же модернизируем общество по западным образцам, а там старость неприлична. И то, что мы всегда ходили за мудростью к людям просвещенным, в первую очередь к старцам, сегодня теряет и смысл и актуальность. На западе, в модернизированном оьществе старость неприлична, разговор о разуме, о кладези познаний среди граждан в полудетском состоянии, в каком пребывает та же Америка, бессмыслен. Как сказал один наш известный учёный философ, новым гражданам новой эпохи важно не повзрослеть, а наоборот, как можно дольше оставаться придурком.

Известный наш коллега написал открытое письмо «Двести лет вместо». Понятно, что это некий перефраз труда Александра Солженицына. Наш писатель пытается доказать, что представители его народа всё и всегда делали за русских. Написав и провозгласив это, он пошёл преподавать русский язык в школу. Заметили, опять вместо русских писателей! Я же, мол, не просто сгоряча ляпнул, так оно и есть! Не могу судить о качестве этих занятий, но пиар-ход эффектный. Идти впереди или всё время забегать вперёд – разные вещи. Примеров, увы, немного, но у нас в Барнауле есть писатель Ольга Гришко и она уже двадцать лет ведёт поэтическую студию «Муза» в 40-й гимназии Барнаула и 18 лет – студию «Вдохновение» в 42-й гимназии. У неё собственная программа обучения, которая защищена в соответствующем департаменте, её слушатели – лауреаты международных, российских, краевых, муниципальных премий. Почти каждый год при подведении итогов пушкинского конкурса её дети становятся победителями и лауреатами. Имя Ольги Гришко и пятерых её воспитанников внесены в энциклопедию «Лучшие люди России».

Мы можем сколько угодно ругать образование, но вот кто-то же попытался исправить его недочёты с помощью собственного умения. И совсем не обязательно станут поэтами студийцы Ольги Федоровны. Прежде всего, они занимаются языком – родным, русским. Между прочим, Ольга Гришко работает редактором отдела прозы нашего журнала «Алтай», которому исполнилось 65 лет и который тоже финансируется из краевого бюджета. Кстати, когда я получал образование филолога в высшей школе, я обнаружил, что основной объем программной литературы я отчитал ещё в школьные годы. Наверно, многие подтвердят, что времени для чтения больше всего именно в ранней юности.

Нам сегодня очень многое придётся начинать заново. А когда только начинаешь выводить стенку, не задумываешься, какими будут пилястры и плафоны. Важнее – каким будет первый кирпичик. И они, эти кирпичики, есть. В Оренбурге живёт замечательный человек Геннадий Хомутов, он уже много лет руководит литературными объединениями, и сейчас их у него, если не ошибаюсь, шесть. И мы все знаем, сколько способных литераторов вышло из Оренбурга. А что касается отката, которого так опасается коллега-журналист, то, повторюсь, он уже случился. Только не благодаря стараниям Владимира Крупина, которого этот журналист назвал бесогоном, а как раз вопреки. Увы, культура в рыночном соревновании приоритетов всегда будет проигрывать, неужели и это нужно бесконечно доказывать? Только сильно-то уж бояться раньше времени не надо. И пугать – тоже. Пуганые.

А сейчас я вернусь к началу, к разговору о наших традиционных ценностях. Мы любим повторять фразу из евангелия от Иоанна: вначале было слово. Там есть продолжение и в этом продолжении сказано: В нём была жизнь и жизнь была свет человеков. Литературный критик Владимир Куницын понимает это так. «Бог состоит из нашего духовного света. Его сила в нас… И выбирая свет, хлопоча каждый день и всю жизнь о просветлении своего духовного существования, мы не просто идём к Богу, а насыщаем его бессмертие.» Позволю себе, уж коль упомянул имя Куницына, зачитать несколько строк из его книги, которая так и называется «Свет человеков». От себя сразу же дополню: подписываюсь под каждым словом.

«Поскольку литература в России изначально была повенчана с общественной, реальной действительностью, перемены последних десятилетий коснулись её напрямую. И неудивительно, что вслед за политическим переворотом была совершена попытка переворота эстетического. Главную идею его можно свести к следующему. Литература – не учитель жизни, не общественное дело, не пророческая миссия, не идеология и самосознание нации, не ратник в извечном противостоянии добра злу, а только искусство и текст… И авангард, и модернизм, и постмодернизм, и еже с ними осознанно или стихийно движутся в одном направлении – размыть, перепутать, смешать и уничтожить границы, разделяющие добро и зло. Утвердить нравственный релятивизма и обдать кислотой иронии все без исключения ценности, а особенно из категории вечных… Шутовство, пародирование, самовлюблённое кривляние поверх трагической почвы жизни, абсолютное отсутствие сострадания и боли вне себя любимого. Всё это признаки, отводящие эту литературу от русской реалистической традиции, как бы широко мы её сегодня ни понимали.

Учитывая все формальные новшества нынешнего времени в искусстве и совсем не пугаясь их, я определяю для себя реализм очень просто: там, где присутствует душа, сердце, сострадание и боль художника, вызывающие ответную сердечную вспышку – реализм. И правда. Всё остальное от лукавого, кем бы он ни прикидывался.» Конец цитаты.

Отдельно хочу обратиться к сегодняшним педагогам-словесникам. Не горячитесь, не нервничайте, не бегите вслепую вслед за своей юной паствой. У них впереди ошибки молодости, у вас за плечами величайшее наследие отечественной культуры. Помогите им поменьше наделать ошибок.

Итак, друзья мои и коллеги! Надо начинать строить. Фундамент есть, он у нас всегда был. Пошли вверх. По кирпичику. По кирпичику. Иначе… Как там у пролетарского поэта Владимира Маяковского. «… По родной стране пройду стороной // как проходит косой дождь.»

 

Александр Казинцев,

заместитель главного редактора

журнала «Наш современник»

***

Я благодарен руководству Алтайского края, которое пригласило наш пленум в Барнаул.

И хочу отметить мудрость секретариата, выбравшего самую животрепещущую тему о сбережении населения.

Сейчас приводят разные данные, но вот официальные сведения, озвученные Людмилой Шевцовой. К 2050 году – 107 млн. население России, т.е. сокращение на треть. Но это не вся беда. По наблюдениям социологов и демографов население русское сократится до 46%. Уже сейчас в Москве треть рождений – это дети мигрантов. Когда, вы помните, в населении Российской империи доля русских упала ниже 50 процентов, распалась Российская империя. Когда упала ниже в Советском Союзе – распался Советский Союз.

Но даже если удастся решить внутренние проблемы, остаются внешние. К 2050 году население земли превысит 9 миллиардов. 100 млн. – это чуть больше одного процента. А запасов сырья у нас от 30 до 40 процентов. Ну кто же нам позволит усидеть на этом богатстве? Здесь уже вспоминали госпожу Тэтчер, но можно вспомнить и Маргарет Олбрайт, которая сказала, что несправедливо, что Россия владеет Сибирью.

Что же делать сейчас? Можно бы было сейчас даже в этой, казалось бы, безнадёжной ситуации решить проблему. Рождается в России ежегодно 1.7 млн. детей. Вот Валерий Николаевич взял нижнюю официальную цифру 1.2 млн. А по другим данным она составляет 2.5 млн. Нынешнее деторождение обеспечивает хрупкий баланс. Вы представляете, если каждый год по 2.5 млн. новых жителей России. Не надо будет завозить 25 млн. мигрантов, к чему нас подталкивают. Некоторые видят выход в запрещении абортов. Некоторые депутаты предлагают штрафовать семьи, не родившие детей. А кто-то призывать женщин, не родивших, в армию. Какие-то меры ограничительные, наверное, необходимы. Но их надо, конечно, хорошо продумать. Только запретительством проблему не решить. Мы сейчас говорим о том, что нужно духоподъёмное слово писателя. Наряду с решениями государственными это тоже очень важно. Но это слово должно быть подкреплено материально. Иначе будет по присловью «За копейку канарейка, чтобы села и запела и желательно не ела». Если слово не будет подкреплено материально, реальными явлениями в жизни, то это только фантастика в хорошем случае, а в плохом – это ложь. Нас будут всё время подталкивать к искушению противопоставить материальное духовному. Вот вы любите, любите друг друга, а о деньгах, об инвестициях не надо заботиться. Даже в прекрасном докладе Александра Арцыбашева это прозвучало. Ну почему уезжают из села девчата? Потому что там нет работы. А почему там нет работы? Потому что там нет инвестиций. Без материальной поддержки решение социальных вопросов не возможно. И не надо ставить литературу в ложное положение. Не надо бесплатно любить. Надо требовать, чтобы наряду с любовью, любовь людей друг к другу подтверждалась любовью государства к своим гражданам. Если народ вымирает, то это свидетельствует о каком-то неблагополучии в государстве и обществе.

Социологи всё время обследуют общество постоянными опросами на самые разные темы. Я несколько цифр озвучу. 90 процентов россиян отмечают, что они испытывают чувство несправедливости от происходящего вокруг. 90 процентов! 46 – испытывают это чувство часто. Так что, это же кризис нынешнего жизнеустройства, нынешней модели государства. 60 процентов россиян на вопрос, чем они могут гордиться в сегодняшней России, ответили: ничем. А те, кто дали положительный ответ, назвали какие-то несерьёзные, мало связанные с жизнью страны события. Олимпиада прежде всего, чемпионат мира по футболу. Но – это всё, чем мы можем гордиться? Это кризис ценностей, это серьёзнейший кризис ценностей. По официальным данным в России 25 процентов населения относится к числу бедных по доходам, и ещё столько же бедных по лишениям, тех, кто болеет и т.д. Доход у них на уровне, но человек болеет, и он становится бедняком. Показательно, что рождение ребёнка тоже отбрасывает человека в среду бедных по лишениям. Социологи утверждают: на одну ступеньку – рождение одного ребёнка, два ребёнка – это уже практически гарантированная бедность. Не удивительно, что от 16 процентов (по официальным данным) до 24 процентов, о которых говорил Валерий Николаевич в своём докладе, не хотят рожать. Причём, они отмечают не какие-то проблемы свободы воли или проблемы прав человека. Они отмечают (20 процентов) недостаток материальный, бедность, (20 процентов) низкие детские пособия, (13 процентов) говорят о нехватке дошкольных учреждений. Валерий Николаевич точно отметил, что рождение ребёнка это не только личное дело человека, это дело государства и общества. Но тогда надо продолжить: государство обязано поддерживать семью и мать. Причём, не только рождающую второго ребёнка, и где-то там в будущем капитал материнский обещая. А вот ту, которая думает рожать первенца. А их, кстати, столько же, сколько рожает второй раз. Вот если они начнут рожать, если женщин побудить к этому, тогда мы сдвинемся с мёртвой точки. Действительно уж мёртвой. Но для этого нужно и пособие повысить, и дошкольные учреждения увеличить. А в перспективе (почему нет?), как в белгородской области: молодой семье, родившей ребёнка, своё жильё. Кстати, в Советском Союзе так и было, родил ребёнка и вот переезжает в новую квартиру.

Сейчас, с 92 года, в девять раз снизилось число новосёлов. Квартиру себе может позволить только человек с мерседесом. И, кстати, в богатых районах в центре Москвы в парках, в скверах играет очень много детей. А вот на рабочих окраинах их почти не встретишь. Вот в чём проблема. Это социальные проблемы. А есть и медицинские проблемы, теснейшим образом с теми же социальными связаны. Арцыбашев говорил о 90 процентов больных детей, официальные данные всё-таки значительно ниже. Треть болеющих детей рождается уже больными. Но почему? Потому что треть матерей больна анемией от недоедания, от элементарного недоедания. Значит, эту проблему надо решать. 3.5 млн. не могут иметь детей, потому что они больны. И особенно страдает молодёжь. 8,5 млн. наркоманов. Причём, они молодые, 60 процентов из них молодые и 20 процентов из них школьники. На какой же мы демографический рост можем рассчитывать, если уже будущее подточено у истока… Треть детей, родившихся сейчас, не доживёт до пенсии. В этих условиях духоподъёмное слово, конечно, нужно. Но одно, само по себе оно не сработает. Более того, оно будет безответственным. Тут нужно прежде всего слово правды, слово правды, которым всегда славилась русская литература. Слово правды, обращённое и к населению. Конечно, если рожать не захотят, тут ничего не сделаешь. И к власти. Любите этих людей, у вас не будет другого населения. А если вы не будете их любить, если не будете их поддерживать, если не дадите им нормальной жизни, то когда-нибудь вы проснётесь в стране, а там будут чужие люди.

  г. Москва

 

 

Бронтой Бедюров,

Председатель Правления Союза

писателей республики Алтай

***

Дорогие коллеги!

Что такое Союз писателей? Союз писателей – это литература. Что такое литература? Литература – это наш язык. Что такое язык? Язык – это наш с вами народ. Что такое народ? Народ – это наша страна, наша Россия. Поэтому повестка дня, уважаемый Валерий Николаевич, у Вас, как всегда, очень точно выверена: “Нравственность есть правда. Сбережение народа и современная русская литература”. Вот что значит для нас всех, пишущих и творящих, Союз писателей – это и есть нравственность, это и есть наша с вами правда, это и есть сбережение нашего народа.

Чем мы с вами занимаемся все эти трудные и славные двадцать лет? Мы с вами сражаемся, действуем за сбережение и защиту нашего с вами родного народа. Народ – это и есть страна. Страна и государство – это не одно и то же. Государство – это форма существования народа во времени и пространстве. А страна – вечная. Пока есть наш с вами народ – есть и Россия. Наш с вами большой, великий многонациональный русский народ.

Я полагаю, что этот пленум, который, вне всякого сомнения, войдёт в нашу писательскую историю как пленум, прошедший в родном для нас Алтае, в столице Алтайского края городе Барнауле. Это будет такой же, не менее значимый по сути пленум, который проходил на берегах могучей Лены в 1995 году. Пленум, который проходил в 1997 году в Омске. За нашими плечами большие и очень примечательные мероприятия. Ведь это не просто пленумы, выездные писательские посиделки. Вспомните поездку в Чечню в конце января 2001 года. Как мы с Вами летели над снежной равниной вечерней Чечни. Весь наш пленум в полном составе участвовал тогда в этом событии. Вспомните другую нашу поездку в осажденное Приднестровье. Мы можем назвать этих граждан нашей страны от мала до велика героями, наследниками великой русской государственной, военной славы. Наследниками Суворова и Кутузова. Это они удержали рубежи нашей родины. А могли превратиться в самую отсталую часть Европы, в Румынскую Бессарабию. Но этого не произошло именно благодаря тому, что люди сохраняют свой дух.

Я вспоминаю еще и тот прекрасный пленум, который проходил в мае 1998 года в Санкт-Петербурге: «История. Культура. Современность». Это было еще ельцинское время.

И точно так же можно было бы говорить и о нашей параллельной деятельности, наряду с деятельностью Союза писателей России, о нашей работе под эгидой святейшего Патриарха Кирилла и покойного Алексия в рамках Всемирного Русского Народного Собора. Если мне память не изменяет, пятый Собор был как раз посвящён вопросу, о котором мы с вами говорим здесь, уже на Алтае. О здоровье нации. Уже тогда мы говорили о том, что наших детишек вывозят пачками за рубеж, за океан. Слава Богу, наконец, современное Российское государство дошло до понимания, что нельзя своё семя, своих детей отдавать куда-то на сторону. Поэтому, когда мы сегодня говорим о нравственности и сбережении народа, давайте вспомним работу американского политолога, неокона Бьюкенена. Он предрекает Западу гибель к концу 21 века. Гибель белой нации, отмечая, что белых останется на земном шаре, если так же будет идти демографическое падение, всего 10%. Т.е. белые превратятся в “чукчей”. Поэтому нельзя смеяться над чукчами в анекдотах пошлых. Чукчи пережили все империи, все цивилизации. Они живут со времён мамонтов. Чукчи – наши соотечественники. А потому нам всем надо, необходимо учиться у чукчей, как выживать в непреодолимых условиях.

И в этот момент мне на память приходит наша с вами мудрость, наш героический эпос, наши сказки, наши пословицы. “Нет приёма против лома, запятая, окромя другого лома”. Если нас Тэтчер или Олбрайт приговаривают к смерти, так мы должны знать – “двум смертям не бывать, а одной не миновать”, а значит, следует “умирать, так с музыкой”, сопротивляясь их приговору или, наоборот, вынося им самим этот приговор. Вот они, видите теперь, “приехали”. Приехали к концу своему, они сами, без нашего участия, приехали к концу своей цивилизации. Это Конец, потёмки Рима. Это и есть конец белой евроатлантической цивилизации, когда их парламенты голосуют за однополые браки. Мы бы могли этому порадоваться, и даже поаплодировать, мол, пусть так и будет с ними, если они не хотят жить. Ведь они пошли против Божьего промысла. Потому что Божий промысел заключается в размножении, продолжении рода человеческого. Могли бы, если бы нам, и мне лично, не было жалко конца этой цивилизации. Вы прекрасно понимаете, я не славянин, не русский, не великоросс. Но я гражданин России. Мы в Алтайском крае и в Республике Алтай живем на передних рубежах нашей цивилизации. Мы здесь удерживаем очень важный фронт. Мы не живём во времена Советского Союза, когда нас защищала красная жирная черта государственной границы величайшей державы. Она же и была границей нашей европейской цивилизации. Мы не были периферией ни Древней Эллады, ни Древнего Рима, ни Древнего Китая, как во всех музеях истории и учебниках нас пытаются изображать. Нет, территория к востоку от Немана, от Карпат и до Тихого океана всегда представляла собой самостоятельный вектор человеческой цивилизации. Это и есть наша с вами Российская цивилизация во времени и пространстве. И мы должны удерживать во имя сбережения всего человечества наши границы. Нам не угрожает Китай, не надо заблуждаться. Нам не угрожает Индия, не угрожает Африка, не угрожает Латинская Америка. Мы угрожаем сами себе, если сами будем идти на убыль. Да, наши потери неисчислимы, 20 миллионов – это не 2 миллиона, не 200 тысяч человек. В Республике Алтай народу всего 200 тысяч. Но мы удерживаем наш фронт тысячелетиями. Мы отступали век за веком с берегов Хуанхэ, от Великой Китайской стены, когда силы наши были сопоставимы с Китаем… И чтобы удерживать наш форпост, мы должны быть равными по силе, по мощи. Но в Китае в отличие от Запада сейчас поняли пагубность своей политики по ограничению деторождаемости, когда они пошли против природы. Они понимают, что если так и дальше пойдет, то очень скоро китайская нация постареет…

Я летел десять лет назад впервые в Японию и сопоставил: от Москвы до Нью-Йорка полёт занимает 8 часов, а от Москвы до Токио я летел 10 часов. И это не океан, а сплошная суша. Из десяти часов я только один час летел над Японским морем. Это девять часов полёта над сушей. Мы в Новосибирске и Барнауле находимся ровно посредине между Москвой и Байкалом. А там ведь дальше, как Твардовский писал, за далью даль. Вот посудите, как огромна наша страна. И нам не 50 миллионов нужно на эту территорию, чтобы по-настоящему освоить, продолжить подвиг русского народа, русских землепроходцев. России сегодня нужно население в 500 миллионов, как минимум, чтобы заполнить и освоить эти ещё пустынные пока пространства.

Уважаемые коллеги, говоря о сбережении народа, я не могу не остановиться на том, что нужна, конечно, сверхидея. Мы должны понять, осознать, почему происходит убыль нашего населения. В чем корни происходящего кризиса? А ведь этот кризис начался с эпохи индустриализации нашей страны. Есть большие многомиллионные народы, которые гордятся своим количеством. Я не случайно привёл пример чукчей. Есть крона – большая, пышная. Но есть корни. Перед той индустриальной эпохой (в России ещё в царские времена она начиналась) в русской семье детей было больше, чем в узбекской. В русской, крестьянской, деревенской семье. Потому что именно деревня является всему основой. Именно деревня поэтому вектор подлинного развития современной цивилизации, современного нашего государства…

Они уже приходят к Концу, а мы туда же, нас всё зовут эти сирены-западники в маленькую старушку – Европу. А нам вовсе не надо туда идти. У нас своя прекрасная страна. У русского Ивана большой Дом, он первый парень на деревне размером в одну шестую часть света. Поэтому в городах сейчас, в эту эпоху, скопились миллионы лишних людей, которых нужно будет переселять. Для этого нужна огромная сверхстратегическая государственная программа, как в древнем Риме. Рабов, освобождая, сажали на свободную землю, наделяли землёй. Кто ж будет работать? Всю Россию не застроишь коттеджами. Земля должна дышать, земля должна рожать. Поэтому нужна деревня, деревня и ещё раз деревня. Современная, со всей нынешней инфраструктурой. Люди должны жить, быть на своей земле. И вот, когда обвиняют Союз писателей России в почвенничестве – так это надо понимать, что нам воздаётся похвала. Мы еще очень плохие почвенники, все мы должны стать убежденными почвенниками. Мы все крестьянские дети, все народы наши являются крестьянскими, сельскими народами. Вот к этому наше государство неизбежно придёт. Расселяться надо, ан нет, всех сбивают, скучивают в одну большую Москву.

В заключение, ваше внимание, Геннадий Викторович! Наконец-то, наконец-то, можно сказать, наше государство начало осознавать, что надо поддерживать свои армии… А что такое в этом смысле Союз писателей России, как не одна из действующих, неодолимых армий России, и мы с вами все генералы, офицеры и солдаты этой армии? Я вижу наших седых ветеранов, живых, боевых товарищей, и радуюсь тому, что наши ряды пополняются. Мы понесли огромные потери. Действительно, многие русские люди умирали, и писатели, прежде всего, от недостатка любви, от неосознания жизненной цели. И, тем не менее, мы сохранили свой наличный писательский состав, мы сохранили свои порядки, не потеряли ни одной региональной организации во всех субъектах РФ. У нас огромное количество сторонников. Это учителя, это библиотекари, врачи, это работники науки и культуры, которые держат наш цивилизационный, общественный фронт. Поэтому, если наше государство хочет выстоять в этой борьбе, а мы видим, любое шевеление в этом направлении Президента страны подвергается шельмованию со стороны так называемой свободной прессы, то оно должно будет укреплять свои скрепы, свои армии. Нет-нет, это вовсе не продажные СМИ, нет, это вражеские орудия, и они знают что делают, работают очень хорошо, они бьют по нам всем прямой наводкой, чтоб мы не могли поднять своих голов все эти годы. И, тем не менее, мы сохранились, мы выстояли. И то, что говорил Распутин, то, что мы выжили – это и есть подтверждение, подтверждение нашей боеспособности. Нам ничего лишнего не надо от родного государства, от родной страны. Нам нужно только, чтобы нам вернули нашу нишу, чтобы возвратили наши издательства, журналы, газеты – все наше добро, чтоб нас не боялись увидеть и услышать на экранах телевидения, на страницах газет. Хотя уже нет центральных газет, они превратились в московские газеты. В прежние времена на самых дальних стоянках у наших чабанов лежали всегда свежие подшивки московских центральных газет и журналов. А где теперь эти журналы и эти газеты? Они не выходят за пределы московской кольцевой дороги. Почему все мы раньше хотели печататься в Москве? Если даже обычный десятитысячный сборник стихов напечатаешь, так он дойдёт в Кишинёв и Мурманск, Петропавловск и Ашхабад и т.д. Новое – это хорошо забытое старое. Поэтому мы хотим всего- навсего одного, чтобы наша литературная армия снабжалась орудиями, техникой, боеприпасами, продовольствием, обмундированием. Всё остальное – подавление орудий врага – сделаем мы сами. Мы сидим здесь кто? Мы ведь все журналисты, газетчики, полиграфисты. Мы всё знаем и умеем в этой информационной войне, у нас огромная сила и мы спокойно можем заполнить все редакции в Останкино и Шаболовке, на Пятницкой, все журналы, газеты, блоги и сайты. Именно мы, государственники, граждане, патриоты, а не оппозиция, не пятая колонна, не враги Отечеству своему!

Я рад тому, что мне довелось, наконец, спустя долгие годы, выступать на пленуме в родном Барнауле – это тоже событие, для меня лично, прежде всего.

 

 

Пётр Краснов,

Председатель правления Оренбургского отделения

Союза писателей России

 

***

 

 Думая о роли и месте нынешней русской литературы в жизни нашего народа, надо в первую очередь ясно отдавать себе отчёт о сложившейся за 20 с лишним последних лет ситуации – и доводить до сознания читателя: в стране царит либерально-олигархический террор как в информационном, так и в социально-политическом пространстве. То, что политолог А. Фурсов очень точно назвал СМРАДом – средства массовой рекламы, агитации и дезинформации. Царит, беспредельничает диктат олигархии, что бы ни говорили нам из Кремля. А также понимать, что либералы как таковые изначально, со времён Французских революций, являлись и являются не борцами «за нашу и вашу свободу», а наёмниками за свободу – желательно без берегов – больших и очень больших денег, капитала, корыстными прислужниками и холуями его. Начав с пресловутого «жить не по лжи», либеральщина закончила такой бесстыжей, тотальной ложью и огаблением народа и страны, что, кажется, небеса помутились... «Это какая-то сучья порода» – так выразился Александр Проханов, и за все годы Смуты, «большого хапка», это сполна подтверждается.

 Взламывая самосознание наших народов, нагло посягая на менталитеты их, развращая и оболванивая, вся эта люмпен-интеллигенция, эти бени-венидиктовы, гусевы-драбкины, гельманы-гозманы и прочая сванидза рассчитывают погасить жизненную энергию, самую волю к жизни русского прежде всего, государствообразующего, народа. Ясно, что они работают не только на внутренний, россиянский олигархат, компрадорский, предательский и русофобский по самой своей природе, но больше даже на внешний «чёрный интернационал», на наднациональные управляющие структуры, частью которых являются и «вашингтонский обком», и «лондонский ЦК». Не понимать этого – значит не видеть главной опасности, вызова, угрозы нашему народу, нашей великой культуре, – со всеми вытекающими последствиями для всех нас.

 Я потому остановился на этой, казалось бы, всем понятной политической данности нашего грозового времени, что, читая многих наших талантливых же, умных, известных авторов, братьев-писателей, вижу порой, что они будто не то, что не подозревают об этой более чем зловещей данности, а попросту отмахиваются от неё, как от малозначащей, с неким ничем не оправданным оптимизмом: ничего, мол, переборем, собаки лают – а караван идёт… Нет, собратья дорогие, эти собаки загоняют, загнали уже наш караван в такую безводную, всё мертвящую пустыню, в такой геополитический и социокультурный тупик, в Антисистему, из которой если и удастся вызволиться народу, стране, то только, похоже, очередной большой, а то и великой «кровью невинных», как выразился один мой персонаж…

 Не сочтите за какое-то там назидание, менторство, но о чём бы ни писалось нам, я убеждён, эту грозную реальность нам весьма желательно всегда иметь ввиду, помнить. Хотим этого или нет, сознаём или уклоняемся от осознания, но это народ вырастил нас, воспитал каждого по-своему, выучил чему мог и поручил сказать, выразить своё самое заветное, увидеть и понять только-только нарождающееся – доброе ли, худое, осмыслить, предупредить вовремя, остеречь. В каком-то смысле вперёдсмотрящими выдвинул, и не только от литературы, но всех людей искусства, высокой культуры, философии, истории, науки вообще. И не оправдать этих его надежд на нас – не дай Бог и не приведи. Не оправдать прежде всего перед своей совестью, что не работал под потолком своих возможностей, в непозволительные компромиссы сваливался, поддался соблазнам лживой до предела «стабилизации».

 Мы переживаем сейчас, по сути дела, второе после начала ХХ века и уже фарсовое во многом «издание», а вернее нашествие декаданса, разложения всех этических и эстетических императивов – с заменой модернизма всяческим и порой самым низменным постмодерном. «Продвинутые» литераторы гнушаются нелёгкого труда реализма и пускаются во все тяжкие, предпочитая вычурный полёт фантазии, ныне именуемый фэнтэзи, метафорические изыски, трижды переваренные скрытые цитаты из предшественников, аллюзии с ассоциациями, за которыми лучше и легче всего укрыться от реальности, прикрыть несостоятельность или недалёкость мыслей своих, целей и смыслов. Легкожительство их – по роману в год – и дрязги из-за «букеров», «НОСов» и «Большой книги» иноплемённого формата давно не удивляют и говорят лишь о том, что они вместе с издательскими мафиями успешно вписались в систему потреблятства, на потребу развлекающейся публике, и с собственно литературой их связывает подчас лишь употребление печатных знаков.

 А между тем в связи со стремительным, в историческом масштабе, развитием глобального кризиса всё больше является предвестий того, что уже в этом десятилетии России предстоит сделать окончательный выбор, попытаться вырваться из гибельного тупика Антисистемы, в который её загнали предательство и безумная корысть верхов. Тяжкое во всех отношениях бремя выбора, чреватое огнём и кровью, и сейчас народ наш, как никогда раньше, нуждается в уяснении правды нынешнего времени, самой опаснейшей исторической ситуации, в какую ввергнут, в осознании ошибок и поисках выхода из неё. Как никогда нужна объективная картина мира, реальности, в которой приходится жить и действовать, бороться за лучшее и полнокровное будущее уже и не для нас, а для потомков наших. И грех для честного пишущего человека разменивать свою творческую судьбу, свои способности на мелкотемье, на желание очень уж понравиться публике и издателям. Давайте помнить завет Ярослава Смелякова:

 Я стихи писать не буду

 Из-за всякой ерунды:

 Что мне суды-пересуды,

 Алиментные суды…

 Не могу себе представить, как это можно сесть и накатать целую повесть о том, как незадачливого Альтер-эго автора укусила собака… Ведь жалко же и времени, и какого-никакого труда, способностей – выделки не стоит эта овчинка, как говорится. Или как герой другого автора с туристическим восторгом проехался в «правильную» Скандинавию – забыв, как поорудовали на нашей земле несколько легионов СС, до 100 тысяч её добровольцев в вермахте… Ничего нельзя забывать, всё надо вспомнить: забыть прошлое – не иметь будущего, старая истина. Неужто это от недостатка тем, проблем, насущнейших вопросов бытия – это у нас-то?... И речь не только и не столько о беспределе и «чернухе», творимой власть наверху предержащими, но и о том повсеместном и мало осмысленном ещё нами сопротивлении здоровых сил, честных людей, которым «за державу обидно», не позволивших свалить страну в окончательный распад и маразм. Мы пока, мне думается, не уяснили себе даже, не осознали всего масштаба и значимости этого, вроде бы, невидного, но спасительного народного сопротивления наших людей совести, чести, ума – и сколько за всем этим стоит мужества, самоотверженности, подвижничества, трагедий и драм, сколько сил народных на это положено... Человек сопротивления на любом месте, в любом деле, во всяких обстоятельствах – вот наш герой. Его ведь надо ещё и увидеть, ибо дело его чаще всего неброское, о таких не галдят по телеящику, а если и заметят – грязью облить норовят, сломать, дело погубить. Именно на таких держится до сих пор страна, и крайне труден поворот на верную дорогу, нескор, «медленно мелют мельницы Божьи» – но он совершается в народном сознании. А само историческое время, тем не менее, идёт быстрей, чем нам думается, и наша главная забота – постараться увидеть его направление и суть, выразить его, донести до читателя.

 А что касается жанров, то они все хороши. Но выразить всю полноту более чем злосчастного для нас переломного времени любая, даже самая талантливая повествовательная драма, мне кажется, уже не может. Это, сдаётся, под силу только трагедии, мощной, умеющей поднять и раскрыть сокровенные пласты народной жизни, вековечные проблемы добра и зла, социального быта и исторического, духовного бытия, хотя бы отчасти ответить на самые насущные вопрошания наши, – в художественном и нравственном соотношении с той трагедией, которую переживает сейчас наш народ. Но прежде это надо осознать как трагедию, «пропустить через себя», а это тяжкое дело. И только тогда пытаться найти пути к очищению, катарсису – пасхальному в православном смысле, к возрождению, о каком сейчас так много и подчас пусто говорят. А с кондачка не возродишься. Возрождение – это тяжелейший труд ума, души, сердца, рабочих рук, это сродни родовым мукам...

 Знаете, я не любитель пафоса, скорее уж наоборот. Но вот позвольте прочесть строки Юрия Кузнецова, какие запомнились мне сразу и навсегда, да в них и нет пафоса – только искреннее чувство:

 Бывают у русского в жизни

 Такие минуты, когда

 Раздумье его об отчизне

 Сияет в душе как звезда...

 И главное, конечно, чтобы не угасала в нас эта звезда.