Геннадий Лунегов. На реке Тебе.

Рейтинг:   / 0

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Заповедная Сибирь

Автор: Геннадий Лунегов

Просмотров: 2151

2008 год, Выпуск № 1

Когда в Кузнецкой котловине прозрачной зеленью откипит, отбушует весна, всегда немножко грустно прощаться с ней: когда-то весна опять вернётся? А весна жива, очень даже неплохо себя чувствует и не столь уж далека. Она совсем рядом, в ближайших горах, задержалась там, зачарованная их вечной красотой. В весеннюю пору неповторимо и ярко расцветают девушки, только даже их чары не в силах задержать уходящую весну, а горам, как ни странно, это легко удаётся. И гордо сияют весною под солнцем горы, расцвеченные дивными, первозданными красками и разрезают их торжественную тишь стремительные прозрачные потоки. Сейчас дожди. И в дождь горы по своему хороши, и притягивают к себе отчаянных туристов-водников.
В конце мая и наша туристкая группа из Кедровки утренней электричкой прибыла на станцию Теба. На противоположной стороне вышедшей из берегов Томи, широким спокойным заливом впадает река Теба. Пешком миновали железнодорожный мост, под которым с необычной для неё мощью бурлила Томь. Оставили позади последние домики левобережной части посёлка, потом парочку почерневших заброшенных халуп. Ноги привычно отмеряют дорожную твердь с широкими пятнами луж, в которых теряются мелкие капельки дождя. Эти, порядком поднадоевших, за последние недели капелек выпало столько, что весенние реки взбухли, затопили прибрежные камни, кусты и деревья. А дождю конца края нет. Дождь испытывает не только наше терпение. Проходят испытание на прочность и высокие стройные берёзы на склонах гор. От избытка влаги многие берёзы сильно клонятся. А некоторые своими вершинами даже касаются земли. В низовье река Теба широка и полноводна, и от того, видимо, чрезвычайно довольна своими трудами, мол вон сколько принесла своей старшей сестре Томи. На крутых лесистых склонах каждая маломальская ложбинка наполнена шумом суетливых ручьев. А с самой высокой в округе горы Чёрный Салан (1208 м.) белыми уступами падает настоящая река. Весь её путь в глубоких промоинах, устлан переломанными деревьями и сучьями. Перед впадением этой речки в Тебу ещё стоят два сруба от старого, разрушенного временем деревянного моста. Прямо над ним через белый бурлящий поток перекинут железный борт железнодорожного вагона. Ржавая поверхность моста расписана каким-то наверняка весёлым, не обойдённым талантом художника, туристом. Почему именно туристом? Да потому, что наряду с забавными улыбчивыми мордашками нарисованы следы от обуви и следы босых ног с надписью на каждом «топ». Вот и получается: топ-топ-топ и хорошее настроение.
Меж тем река Теба сузилась приобрела горный, порожистый характер. Стремителен и напорист её бег. На сколько хватает обзора сплошь обливные валы с последующими за ними бочками, среди которых опытный глаз отмечает препятствия вплоть до четвёртой категории сложности. Тем не менее и бочки и косые валы на поворотах реки не опасны, поскольку отсутствуют прижимы к скалам, как нет и самих скал. Скрыты водою и опасные для сплава надводные камни. Несмотря на мощь порогов сплав по реке не опасен. Немного удивляет памятник погибшему на реке туристу Роберту Бруверу. Справляемся о происшествии на реке у миловидной женщины в очках и с рюкзаком за плечами, что идёт навстречу. Оказывается несчастный случай произошёл по завершении соревнований в 1977 году. Роберт Брувер мастер спорта по водному туризму, которому в ту пору исполнилось шестьдесят лет, уже снял спасжилет, когда увидел, как на бочке перевернуло молодых людей, которые даже не участвовали в соревнованиях. Он, не раздумывая ,бросился в воду и помог выбраться им на берег. Самому же сил не хватило.
Невольно вспомнился аналогичный случай, происшедший в шестидесятых годах на Саянской реке Уде ( кстати, тоже всего третьей категории сложности ) с туристом-водником Грушиным. Он тоже кинулся в ледяной поток спасать детей с перевернувшейся лодки. Спас всех троих, а сам ушёл под брёвна. С тех пор ежегодно близ реки Волги на Мастрюковском озере проводятся Грушинские фестивали авторской песни, которые собирают на обширном склоне горы многотысячную (до семидесяти тысяч) аудиторию. На чёрной глади ночного озера светится плавучая сцена в форме огромной гитары. А мерилом мастерства самодеятельных исполнителей является не шум аплодисментов, а зажигающиеся в ночи ручные фонарики зрителей.
Туристы помнят и чтут своих ушедших товарищей.
Ниже дороги сквозь прозрачную весеннюю зелень виднеются полянки с разноцветными палатками и полусобранными катамаранами. Занимаем свободное место, сразу ставим палатки и разжигаем крайне необходимый в сырости костёр. Пока собираем катамараны, чуткие носы всё чаще и заинтересованнее разворачивают наши головы в сторону варящегося обеда. Тут уж, сами понимаете, не до работы, то есть не до отдыха. К вечеру делаем пробное прохождение порогов, затем проходят все по очереди. Вода хороша и подбрасывает очень даже недурно. Немного жаль, что порожистый участок вода проносит слишком уж быстро «коротка кольчужка», хотя впечатления от порогов самые что ни на есть лучшие.
Дымят , горят костры и у соседних групп. Помогаем друг другу чем можем, обмениваемся опытом прошлым и вновь приобретённым. Вечером у костра на сытый желудок производится разбор прохождения порогов, вспоминаются иные реки, друзья и, конечно, поются песни. Сначала, естественно, исполняются песни туристкие. Когда в походе зажигаются близкие горные звёзды, беседы и песни носят более романтический характер. Но сегодня дождь. У костра раскинут тент и капли выбивают по нему свою нескончаемую дробь под аккомпанемент гитары. В походе вечером костёр необходим не менее, чем днём при приготовлении пищи. Вечером костёр сродни месту отправления культовых обрядов верующими. А настоящие туристы и есть верующие. Верующие в исцеляющую силу природы и походов как для тела, так и для души; верующие в каждый раз заново рождающуюся общность интересов; в надёжность друзей и ещё в то, что всё будет хорошо. И спасибо реке Тебе, что лишний раз подтвердила и укрепила человеческую веру в добро. Недаром не зарастает сюда туристкая тропа.