Земля всегда рядом

Рейтинг:   / 1

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Заповедная Сибирь

Автор: Евгений Мельников

Просмотров: 5344

2010 год, Выпуск № 6

Странички из путевого дневника августа 1963 года

 

10 августа.
В два ночи «А. Чехов» пришел в Игарку. Поднялся в рубку и очень трогательно поблагодарил капитана. А затем потащился на морской причал. Мне сказали, что это близко, вдоль берега. Так и пошел. Берег мокрый, глинистый, скользкий. Несколько раз падал. Руки в грязи. Нашел какую-то палку, стал ей упираться, чтобы не упасть. Так добрался до каких-то мостков. От них идет мокрый деревянный настил, по нему и пошел. Вдоль порта высокий глухой забор. Проходная. На проходной надпись «СТОЙ! Предъяви пропуск!». В темноте появилась фигура. Пытаюсь с ней договориться.

– Есть, – спрашивает, – у тебя пропуск?

Вытащил членский билет.

– Проходи, – говорит.

Я ей:

– Вы посмотрите...

– Я знаю. Такой. Проходи.

Невдалеке деревянное двухэтажное здание, в окнах свет. Комнаты пустые. Наконец, в одной нашел кимарющую на стуле девицу. Спросил, где диспетчерская. Не знает. Попробовал туда дозвониться. Тщетно. Телефонистка посоветовала позвонить экспедитору. Долго объяснялся с ним по телефону. Сказал, что «Поволжье» стоит на нулевом рейде и если и если я до него – диспетчера – дойду, отвезет меня на судно. Диспетчер оказался в том же здании на втором этаже. Крепкий, здоровый, доброжелательный мужик.

Оказывается, «Поволжье» грузится. Грузится сухостоем, поэтому в дождь простой, и грузиться будет еще долго.

Грузчики в порту сезонные. Три тысячи шестьсот человек. Вербуются на шесть месяцев из рязанщины, орловщины, Казани.

«Поволжье» стоит поперек протоки. С двух сторон баржи. С них-то лес и грузят. Залез на баржу, с нее на судно.

– Ну, больше никуда не поедешь? – спросил первый помощник.

– Нет. Ждать буду.

Наш блиц-диалог требует пояснения. Путь от Красноярска до Дудинки по Енисею прошел на самоходке СТ-716. На рейде стояли три «моряка» – «Павлин Виноградов, «Поволжье» и «Терехов». «Павлин» и «Терехов» привезли металлолом для Норильского комбината. «Поволжье» привезло... сено. Видимо, потребность в сене велика. «Поволжье» первой ушла с рейда к морскому причалу. На «Поволжье» без долгих разговоров, капитан велел старшему помощнику дать мне ключ от каюты. После разгрузки они пойдут в Игарку за лесом, дело это не быстрое, неделю могу быть свободен.

Но к отходу в Игарку не опаздывать. Вот неделю и шустрил по Таймыру.

Долго мылся в душе, отмывал таймырскую грязь. Какое блаженство попасть в чистую постель!

В семь был на ногах. На палубу вышел... Сеет мелкий-мелкий дождичек. Погрузка то прекращается, то снова грузят. Второй штурман Кирилл говорит:

– Это на две недели.

Грузят паршиво, только в два трюма, хотя дождя нет. Спросил у Кирилла:

– Почему так медленно грузят?

– Плохая организация труда. Фирма «Экспорт-лес» не заинтересована в быстрой погрузке и лучшей организации.

Собственно, не столько заинтересована, сколько ей все равно. Прогрессивок и премий не получают, а про сознание и говорить нечего. Квалификация вербованных рабочих очень низка, – ответил он.

– Как у них? – спрашиваю, – у капиталистов?

– Во-первых, – отвечает он, – высококвалифицированные грузчики с большим стажем. Если набирают молодых, то в очень короткий срок, приобретают необходимые навыки – иначе уволят, а с работой туго. Во-вторых, отличная механизация. Худший загранпорт по уровню механизированных работ и организации труда выше, чем наш лучший.

13 августа.
Ну, так случилось! Разбудила оглушительная тишина. Не скрипят лебедки, не кричат тальманши – безмолвие. Вылез на палубу.

ЗА – БАС – ТОВ – КА!!!

Двенадцать судов стоят и не грузятся. Говорят, что забастовка хорошо организована. Вот так неумение и нежелание заниматься хорошей организацией! Тем не менее, ни одного рабочего на судах нет. Все съехали на берег. Стоим мы, стоят иностранцы, за что и платят им тугрики в золотой валюте. За простой, за несоблюдение условий фрахта.

Невероятно другое – как могла разношерстная компания вербованных из разных мест, так великолепно спеться?

Что это – недовольство низкими ставками или все-таки организация? Так это уже из области КГБ. Для полной картины не хватает только штрейкбрехеров. А день стоит великолепный, жаркий. Могли бы побастовать и в дождь.

Съехал на берег. На досках живописно расположился бастующий народ. У тех, кто лежит, на подошвах мелом цифры – 50% 1,7 1,8.

Тут дело вот в чем. Работяги прибыли в Игарку вовремя.

Тяжелая ледовая обстановка в морях притормозила суда. Месяц народ болтался практически без дела. Искали им какую-никакую мелкую работу и говорили – вот придут суда, начнется погрузка, пойдет заработок.

Суда пришли, погрузка началась, после смены ходили на биржу узнать про дневной заработок... Выяснилось, что начальники лукавили, попросту врали. Вот и требуют они теперь коэффициент 1,8 против 1,7 и 50 % прибавки. А на погрузке стоят двенадцать судов и тридцать девять на рейде. Каждый день простоя обходится чуть ли не в миллиард. Мореманы считать умеют.

14 августа, 15 августа, 16 августа.

Появились штрейкбрехеры. На панамской «Терезе», что стоит рядом с нами. Два невзрачных мальчишки складывали доски в пакеты. По причалу жалко метался один лесопогрузчик.

Где же взять остальных? Своих-то, игарских, с гулькин нос. Начальство решило возить самолетами из Красноярска и Норильска.

В полдень капитан Терентьев вернулся с берега с интересной новостью.

Забастовка продолжалась, приехало начальство из Красноярска. Созвали капитанов и замполитов и предложили грузить лес своими силами.

Судовое собрание проходило в салоне. Капитан произнес прочувствованную речь. Все готовы были ринуться в трюмы, но тут катер привез две бригады норильчан и красноярцев, и дело кончилось ничем.

Штрейкбрехеры? Какие там штрейкбрехеры! Подневольные ребята...

У причала стоит «американец». Какой-то STAR…

Языкам не обучен. Стыдно. На «американце» капитан – дама. Вот она-то языком владеет. Русским. Выставили америкосы на борт бутылки с вином и банки с пивом. Жестом пригласили угощаться. Толпа ринулась к борту. Заметались погранцы с автоматами. Дама, владеющая русским языком, взяла мегафон и на всю Игарку о свободе личности, правах человека... Все, о чем я читал только в газетах.

С юным мореманом Юрой Сергеевым съехали на берег и отправились в старую Игарку. Юра известен тем, что собирается поступать в мореходку и самостоятельно учит язык. Немецкий. С нами ехали два парня с западногерманского «Полюкса». При помощи Юры, жестов и моих школьных знаний, мы беседовали. Парни упорно спрашивали – почему нет погрузки?

– Выходной – говорим.

– Второй день?

– Ну, да! Очень долго работали...

– Ха-Ха, – сказал немец и весело засмеялся.

20 августа.

Прошло четыре очередных дня безделья. Событий никаких.

Красноярцы с Норильчанами один трюм закрыли, закрывают второй и надо думать дело дойдет до двух остальных.

21 августа.

О, чудо!

Скрипят цепи, визжат лебедки, глухо, как в колодце, бухают, ударяясь в трюме пакеты.

С баржи весело плещет ладошкой тальманша Нина...

Кричу:

– Давно не виделись….

Бывшие нарушители социалистической законности ухмыляются.

Решил подойти к капитану, чтобы узнать, чем дело кончилось?

Перехватил второй:

– Не ходи к Терентьеву. Врать он не любит, а правду не скажет.

– Скажи ты...

– Говорят, говорят – подчеркиваю, что москвичи умнее тутошних. Посчитали деньги простоя и затраты на воздушные рейсы из Норильска и Красноярска, и решили – дешевле согласиться с работягами. Вражьи голоса тоже об этом говорили.

– Слушай! Голоса в первый день забастовки уже на весь свет гудели...

– Могу, конечно, сказать, что в Игарке живёт и работает резидент всех иностранных разведок. Но, вообще-то, на всех «иностранцах» существует радиосвязь с компаниями. Капиталисты, гады! – добавил весело.

22, 23 августа.

Второй день грузимся полным ходом. К шести вечера осталось погрузить 20 стандартов, что-то около восьмидесяти кубометров. Тальманша говорит, что это на полсмены. Норма в смену на бригаду сорок стандартов.

На берегу заходил в контору. Там висят показатели выработки и заработков за день. Грузчики получат за смену семь – десять рублей. Это 200 – 230%. Было за что бастовать.

Вечером или на худой конец двадцать четвертого уйдем. Лес стали грузить на палубу. Осталось полбаржи досок.

Вовсю чувствуется приготовление к отходу. Подняли мотобот. Скребут его и моют. Брызги летят прямо в каюту. В машине тоже суета. «Дед» – Юрий Иванович, проверяет топки, котлы, всякие трубки и форсунки. «Машинистам» увольнение до 18.00. Машину следует раскочегарить за три часа до отхода.

24 августа. 6.00.

Проснулся от грохота – выбирали якорь. Выскочил на палубу. Гип-Гип-Ура!!! В шесть утра начался этот беспримерный ледовый поход.

Сначала отдали кормовые концы. Командует Кирилл. Все какие-то собранные. С мостика что-то кричал кэп.

Верткий лоцманский катерок «Игарка» развернул «Поволжье» и медленно повел вдоль судов, стоящих на погрузочном рейде. Три густых прощальных гудка. Корабли прощаются, словно люди. Большие люди.

Протяжно и мелодично гудят «кубинцы» – «Альметьевск» и «Александровск», суда ленинградской приписки, постоянно работающие на кубинской линии.

Короткий гудок – «Спасибо».

С правого борта гуднул норвежец, хрипло, по-моряцки.

На палубе западногерманского «Полюкса» стоят несколько парней. Они что-то кричат и машут руками. Гудки заглушают слова.

Традиционные слова прощания. Произносимые на разных языках, они означают одно и то же. «Счастливого плавания!».

Корабли, гудки.

Отстающая и остающаяся на берегу Игарка.

Громко, не по-женски, прощается панамская «Тереза».

Грусновато-тревожно гудят суда финской фирмы «Орион Паулин». Их тревога понятна – в Карском море одному из судов льдами пробило форпик и смяло лопасти гребного винта.

Счастливого плавания!

Грузчики, рубщики, стивидоры, люди, стоящие на берегу. Нам необходимы всплески ваших ладоней, ваши улыбки.

Прощайте, люди, стоящие на палубах. Прощайте, корабли, остающиеся в порту. И вас проводят, как вы сейчас провожаете «Поволжье». И вам прощально махнут рукой и скажут:

– Счастливого плавания!