Трудовые байки

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Семейный альбом

Автор: Вячеслав Кабин

Просмотров: 5767

2011 год, Выпуск № 1

Поздравляем с 60-летием нашего автора – Вячеслава Николаевича Кабина! Желаем ему здоровья и успехов в его беспокойной профсоюзной деятельности, а так же сочувствия читателей на литературном поприще!

Главный документ в жизни.

Говорят, что труд во все времена облагораживал человека. Так, по крайней мере, учили нас в школе ещё при Советской власти. Так, примерно, утверждал ещё в ХIХ веке Чарлз Дарвин, знаменитый английский учёный в своём не менее знаменитом научном труде «Теории происхождения видов». Это я намекаю, уважаемый читатель, насчёт того, что все мы (бывшие советские материалисты), знали, что «человеки» произошли от предка общего с обезьяной.

А вот, наиболее продвинутые современные учёные считают, что мы от инопланетян. По их теории: кто-то летел мимо Земли, увидел, то она несколько пустовата. Взял, да и посеял жизнь на нашей планете и… улетел. А потом этот экспериментатор со стороны поглядывал, что из этого получится?

Однако большинство наших людей считают и верят в своё Божественное происхождение. По некоторым данным, таких россиян – приверженцев Православия сегодня до 70 процентов.

Так ли это – пока никому не ведомо! Одно мы точно знаем, что только трудом можно выжить в бренном мире.

Но, давайте, теперь с высот философии спустимся на нашу грешную Землю.

Как вы думаете, какой документ самый главный в жизни человека?

Многие скажут, что ПАСПОРТ. Действительно, без этого «серпастого, молоткастого», по знаменитым словам В.В. Маяковского, и «ни туды, и ни сюды». Хотя, если ты его потеряешь, милиция выдаст новый. Правда, оштрафуют маленько, но непременно получишь дубликат этого документа.

Другие думают, что таковым, т.е. самым серьёзным документом, считается СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ. Первый в жизни документ, который получает будущий гражданин от своего государства, находясь ещё в пелёнках. Однако и его тоже можно заменить на новый. Третьи считают, что ОРДЕР (свидетельство о праве собственности) на квартиру, это наиболее важный и нужный документ. Квартира – мерило благосостояния. Она переходит в семье от поко-ления в поколение. Но её можно менять, продавать, покупать. Главное, чтобы были деньги. Четвёртые предполагают – ДОКУМЕНТ ОБ ОБРАЗОВАНИИ. Без грамотности и без профессии трудно найти своё место в жизни. Без бумажек под названием аттестат, диплом или просто удостоверение об окончании курсов, подтверждающих, что ты не просто человек, но ещё и умный человек (или чуть поумней других, не имеющих их).

Да, я согласен, что все эти бумажки важные и нужные. Особенно в молодые годы, когда человек становится на ноги, начинает пользоваться своими правами и обязанностями как гражданин Российского государства.

Но, на мой взгляд, главный документ в жизни человека – его ТРУДОВАЯ КНИЖКА.

Что и подтверждает статья 66 Трудового Кодекса нашего государства, где сказано, что «трудовая книжка установленного образца является основным документом о трудовой деятельности и трудовом стаже работника». Каждая трудовая книжка с годами превращается в этакий маленький личный государственный архив, в личную историческую летопись, главной задачей которой – подтвердить, что ты был жив, работал на благо государства и семьи. Именно здесь делаются отметки о передвижениях на долгой дороге постижения земного бытия. Человеком что-то забывается со временем. А вот на страницах этого, глубоко личного документа, можно отследить жизнь каждого человека. По молодости, мы порой не обращаем внимания на записи в ней. А зря! Многие думают, что, ну есть печать нечёткая, да и Бог с ней. Главное – отметка о работе! Ну, есть название фирмы, где ты работал, слава Богу, пусть и в сокращённом виде, и с непонятной аббревиатурой. Но вот когда приходит время готовить документы на оформление государственной пенсии – тогда побегаешь по архивам, доказывая, что такая-то фирма, действительно существовала в далёкие годы. Выясняется, что и печать в трудовой книжке не соответствует той организации, где ты раньше работал. И не дай Бог, потерять книжку трудовую! Замучаешься её восстанавливать. А восстановить свою трудовую деятельность ох как тяжко!

По нашим действующим законам, каждый человек мужского пола должен трудиться на благо общества и себя не менее 25 лет, а женщина – 20. Но, мало столько лет отработать. Надо ещё постараться дожить до этого самого пенсионного возраста. А потом ещё и доказать, что работал, а не тунеядствовал. И вот когда тебе исполниться определённое количество лет (мужчине 60, а женщине 55 лет) – ты имеешь право ничего не делать, но получать пенсию от государства. У людей отдельных специальностей – можно и пораньше, но таких немного. И вот когда ты добираешься до данного периода своей жизни, тебе в отделе кадров последнего места работы выдают её Величество ТРУДОВУЮ КНИЖКУ на руки. Ты её давно уже не держал в руках, так как она всегда хранится в отделе кадров у работодателя. Она, эта самая книжка, у всех людей разная: есть тонкая; а у большинства она толстая с несколькими вкладышами, как литературный многотомник. Фактически получается полное собрание сочинений об отдельном человеке.. Начинаешь перелистывать свою книжку – только тогда и вспоминаются разные эпизоды твоей трудовой деятельности.

Подобные случаи из трудовой жизни отдельного человека и объеденены в предлагаемую форму, которой я дал название – Трудовые байки. Они являются продолжением Фамильных баек, опубли-кованных в литературном журнале писателей России «Огни Кузбасса» № 1 за 2010 г. Предлагаю вам познакомиться с ними. Не судите строго. Повествование веду от имени простого человека, не обладающего особым литературным талантом. Назову его СЛАВКОЙ (мог бы и Ванькой, и Петькой, и Васькой). Давайте попробуем перелистать его ТРУДОВУЮ КНИЖКУ. Итак … двинули по волнам Славкиной трудовой памяти.

Загружечная байка.

Готовясь к отдаче священного долга своей Советской стране, а именно к службе в рядах Советской Армии, Славка, как и большин -ство призывников того времени – решил устроиться на работу. По тогдашним законам, если призывник до армии где-то работал, то ему начислялся трудовой стаж вместе с армейским. Причём, можно до призыва отработать всего лишь день. Служили в то время два года. Славка школу закончил в июне 1968 года. Отдохнув немного в июле от учёбы, уже в августе наш герой, по-блату, используя административный ресурс своего отца, работавшего начальником маленького отдела на шахте, пришёл в отдел кадров одной из ближайших к дому орденоносной шахты, одного из шахтёрских городов Кузбасса. Написал заявление, и его сразу же приняли оператором погрузочного комплекса шахты (так называлась первая запись в первой трудовой книжке бывшего школяра), а по-простому, грузчиком. Раньше, Славка думал, что грузчик это дело плёвое: взял лопату поменьше и кидай подальше. Однако работа оказалась очень ответственной и даже малость интеллектуальной. За рабочую смену нужно было погрузить в железнодорожные вагоны уголь, добытый за сутки на шахте, а это до 2-х тысяч тонн. В каждый вагон входит примерно 60 тонн, о чём на каждом написано. Таким образом, путём несложных арифметических действий, можно подсчитать, что в смену нужно было загрузить около 30 вагонов. Смена у Славки, как и у всех горняков, начиналась в шахтёрской мойке. Там оставлялась «гражданская» – домашняя одежда и одевалась «государственная» – рабочая: спецовка из чёртовой прорезиненной ткани, толстая , как скафандр космонавта, и которая (особенно новая, со склада) не давала свободно согнуть ни руку, ни ногу. Кроме того, выдавались литые, килограмма два весом резиновые сапоги огромных размеров с метровыми портянками, которыми укутывались ноги, чтобы они не болтались в сапогах как сосиски.

Упакованный таким образом наш герой поплёлся на первое в своей жизни рабочее место. Перво-наперво, необходимо было проверить поданный под загрузку железнодорожный состав вагонов, на предмет их целостности, закрыть руками тяжеленные люки вагонов, затем кувалдой закрепить стопора на этих же люках, чтобы загруженный уголь не высыпался на рельсы, проверить все деревянные борта вагонов на отсутствие дырок. Если найдешь дыру – гвоздями на это место надо прибить доску, т. е. залатать её. Затем первый вагон из поданного состава необходимо было подцепить к мощной лебёдке толстым и тяжеленным тросом, толщиной с человеческую руку. Управлялась загрузочной лебёдкой с пульта, находящегося в «курятнике» – застекленной будке, где сидела смена операторов технического комплекса шахты в количестве двух человек (мастер и подмастерье). В руках у каждого из смены находился «джойстик» – рычажок управления лебёдкой и транспор-тёрной лентой. По технологии и по должностным обязанностям, грузчикам нужно было провести следующие операции: сначала подать предуп-редительный сигнал (громкий звонок) о готовности к работе грузчиков и о включении всей технологической цепочки. Затем плавно, без рывков, подтянуть лебёдкой первый вагон под загрузочный люк, поставив его точно на огромные железнодорожные весы; включить конвейер с длинной транспортёрной лентой, тянувшейся из обогатительной фабрики, на которой находился добытый и обогащенный, очищенный от различных случайных примесей, размельчённый уголь. Опустить лоток, похожий на хобот слона, в вагон и нажать кнопку «пуск». И вот уголёк с шумом посыпался в первый вагон. С этого момента процесс уже не остановишь. Это как у летчиков: при взлёте есть момент называемый «точка невозврата», т.е. время принятия решения, которое уже невозможно отменить. Когда за считанные секунды (в случае аварийной ситуации), командиру экипажа нужно принять решение: взлетать дальше, или выключать двигатель и прекращать взлёт. Во время не принял решение – катастрофа! Так и на погрузке угля: уж, коли, дал звонок – погрузочный комплекс шахты заработал. Породоотборщицы, была и такая специальность на обогатительной фабрике, а это примерно 20 женщин, стоя вокруг транспортёра, руками отбирают с движущейся ленты куски породы, деревяшки, металл и другой мусор, случайно оказавшейся на ленте после обогащения. Весовщики (другая шахтовая специальность), сидящие внизу, внимательно смотрят на стрелки огромных железнодорожных весов, которые находятся под вагонами и подают условный сигнал грузчикам, когда в вагон загружено около 60 тонн. Мол, хватит! Оператор продвигает джойстиком вагон дальше, одновременно опускает загрузочный лоток в другой вагон. И… вся операция повторяется. Главная задача подмастерья – не упустить момент, когда вагоны могли по инерции покатиться ранее условленного звонка от весовой. Тогда приходилось хватать лопату и, стремглав выбежав на улицу, подсыпать на рельсы ровной стёжкой землю с углём, для того, чтобы увеличить трение между колёсами и рельсами, т.е. остановить вагоны.

Так Славка и пробегал все эти первые 8 часов рабочего времени своей первой в жизни трудовой смены, как челнок, снуя от «курятника» до состава с вагонами. Пообедать в этот день так и не удалось. После окончания смены грузчики вышли на свежий воздух и, взяв лопаты, забросали в последний вагон рассыпанный по путям уголь. Затем, метлами подмели весы. Привели в порядок своё рабочее место для сдачи следующей смене. Уф! Смена закончилась! Ура! Можно идти в шахтёрскую мойку. Да не тут-то было! Пришли представители отдела технического контроля (ОТК) шахты взять пробы с отгружаемой партии. Пришлось Славке, как самому молодому, лезть на каждый отгруженный вагон, и с каждого брать по одной лопате уголь на анализ, ссыпая его в специальную опечатанную ёмкость. Вот так и пошли суровые трудовые будни будущего солдата на родной шахте. Тут и подоспела первая получка – 183 рубля! ОГО! По тем временам это была приличная заработная плата. На неё можно было слетать в Москву, туда-сюда, купить женские импортные сапоги, да ещё на пивко останется! Для парнишки серьёзная сумма. Так и пошли чередой дни трудовых буден призывника Славки. Месяца через два, присмотревшись к работе Мастера, Славка попросил дать возможность ему самому «поуправлять» погрузкой угля. Мастер долго не соглашался. Хотя и был соседом на улице, так как дом Славкиных родителей соприкасался с огородом Мастера. У них даже была калитка общая – соседская. Пригорюнился наш герой – в Армию через несколько дней идти, а он ещё ни разу не «порулил» погрузкой, не «потыкал» кнопками пульта. Но вот дядя Саша (так звали Мастера) наконец-то сжалился над молодым соседом, и однажды, уже к концу смены, когда осталось загрузить два последних вагона, говорит: «Садись за пульт, пацан!». Славка, как заправский оператор, взгромоздился в высокое кресло грузчика и вдавил со всей силы красную кнопку сигнала. По всему погрузочному комплексу шахты зазвучал звонок, как колокол громкого боя на боевом корабле. Мол, берегись народ, начинаю грузить уголь! Слаще момента в жизни не было! Славка чувствовал себя Сергей Палычем Королёвым, главным конструктором космических кораблей, которого тогда часто показывали по телевизору в окружении различных аппаратов и запускающего одного за другим спутники и космонавтов. Пульт грузчиков, также как и на космодроме, призывно мигал своими лампочками. Они то гасли, то вспыхивали разными цветами. Светомузыка, одним словом! Вот пошла лента с углём, вагоны дёрнулись, двинулись. И под погрузку встал первый в жизни молодого грузчика вагон. Лиха беда начало! Сердечко в Славкиной груди трепыхалось, как на первом свидании с девчонкой. Даже пот выступил на лбу, а уж о нижней рубашке и говорить не надо – прилипла, мокренькая к его худосочной спине.

Получив сигнал от весовщиков, что уже загружено положенное количество угля в предпоследний в смене и первый в Славкиной жизни рабочий вагон, Славка своим джойстиком двинул состав дальше. Он покатился. Вот уже стал грузиться и последний вагон. Славка отпустил рычажок. …Вагоны не останавливаются!?. О, Господи! Мимо «скворечника» медленно проплывали борта вагона, продолжая своё движение дальше. А уголёк продолжал сыпаться из загрузочного люка. Славка лихорадочно, с безумным взглядом тыкал кнопки экстренной остановки (так он думал). Вот уже и край последнего вагона съехал с весов и покатился дальше, показывая свой зад неопытному грузчику, а уголь продолжался сыпаться, но только не в вагон, а мимо – на весы и на землю. Мастер, громогласно, вспоминая и бабушку, и мать, и всех Славкиных близких и дальних родственников, натренированным движением мгновенно остановил погрузку. Выскочили грузчики из своего «курятника». Пошли анализировать ситуацию, почему вагоны не остановились, а самоходом поехали по рельсам? Выяснилось, что на рельсах не была подсыпана земля. Ну, не угадал молодой грузчик длину состава, поленился маленько и не досыпал на рельсы эти «долбанные» 20 метров. Поэтому груженый состав, не встречая препятствий, прокатился дальше положенного. Делать нечего. По шахтёрскому закону – сам натворил беду, сам и её «разруливай». Следующая (загрузочная) смена грузчиков перешла с аварийного участка на другой «курятник», на соседних путях, и продолжила погрузку. А Славка со своим соседом взяв в руки лопаты с длинными, двухметровыми черенками, ещё часа четыре забрасывали уголь с земли в вагоны. Уже и Славкина мать прибежала на шахту, не дождавшись сына на ужин, пришла и жена Мастера, а виновники продолжали подбирать с земли пересыпавшийся уголь. Так бесславно закончились последние трудовые дни нашего героя на орденоносной шахте перед службой в армии. Но рабочий стаж в свою трудовую книжку он заработал! И первой в ней стала запись: «Оператор технического комплекса». В простонародье – грузчик. Только тогда и понял Славка, что прав был Антон Павлович Чехов в своей пьесе «На дне», когда говорил словами одного из персонажей что «ГРУЗЧИК – это звучит гордо!». Правда, там говорилось о ЧЕЛОВЕКЕ. Но грузчик в Кузбассе, это – человек!!!

Армейско-трудовая байка.

Если вы думаете, что в армию солдат призывают только для воинской службы то вы глубоко ошибаетесь! Его призывают, чтобы научить работать физически! Наша армия в те времена, да и сейчас, находится на полном самообслуживании. Это Славка понял с первого дня, когда большой состав с призывниками из Сибири двинулся аж на Дальний Восток. Ехать пришлось долго, больше недели. Порядка особого в вагонах не было: у всех призывников отобрали паспорта, а присягу армейскую они ещё не приняли. Понял наш герой, что призывники в нашем государстве – такая часть людей, которая живёт в правовом вакууме. Они уже не полноправные граждане великого Советского Союза (паспортов нет, поэтому на них не распространяется действие Уголовного Кодекса). Но ещё и не солдаты (так как ещё не приняли воинскую Присягу), поэтому на них ещё не распространяется и Воинский Устав. Короче, в вагоне царила полная анархия, как на колхозном рынке в дни проведения ярмарок. Сопровождающие эшелон офицеры и сержанты (пацаны их называли меж собой «покупатели») с ног сбивались, чтобы поддерживать в вагонах хоть какой-то порядок. Пока у призывников были домашние деньги, все выскакивали на крупных станциях купить конфетки, пирожки, газировку, кое-чего и покрепче. Всё купленное мгновенно уничтожалось соседями по купе. Когда деньги у всех благополучно закончились и была съедена последняя домашняя снедь, закончился и праздник желудка. Тогда появилась проблема – чем себя занять? Начался пир духа. Кто-то отсыпался под стук колёс. Кто-то искал земляков в других вагонах. Кто-то резался в карты на «шелбаны», а самые умные читали книги и газеты. Проводников в вагонах не было, ведь это был воинский эшелон. Поэтому пол в вагонах мыли поочередно. От каждого купе ежедневно выделялась дежурная караульная группа.

Славкино купе было в конце вагона, поэтому, по его подсчётам, очередь на мойку полов в вагоне могла и не дойти до его купе. Чтобы скрасить досуг соседей, Славка стал рассказывать случаи из своей гражданско-театральной жизни. Когда дошёл до того, как побывал в Москве в Большом театре СССР на спектакле «Лебединое озеро», в купе ввалился старший офицер по эшелону. Рассказчик, не обращая внимание на полковника, стал изображать как волнообразно двигаются руки у балерины в сцене «Умирающий лебедь». Благодарные слушатели тоже и ухом не пошевелили на появление начальника. Увлеченно поддерживали Славку криками: «Давай, балерун!». Полковник закричал осипшим от злоупотребления алкоголем голосом: «Встать! Смирна-аа-а! Эт-ттт-та что за бардак!». Кто-то с верхней полки произнёс неосторожную фразу: «Да, пошёл ты!» Начальник поезда от такого непочтения поперхнулся, неестественно покраснел, жили на шее вздулись, как у астматика во время криза… Не вычислив матерщинника, он уже шёпотом произнёс глядя на Славку, стоящего ближе всех к нему: «Балеруну – три наряда вне очереди на помойку пола в вагоне. А всему личному составу 8-го купе до Дальнего Востока чистить картошку в вагоне-ресторане!». Два оставшихся до высадки дня, наш герой провёл со шваброй в руке. Через физический труд к нему пришла великая «любовь» к половой тряпке , главного инструмента в казармах Советской Армии. Да ещё надолго прилипла к нему в армии кличка «БАЛЕРУН». Хотя к танцам Славка не имел никакого отношения.

ПВОшная байка.

Служить Славку призвали в зенитно-ракетные войска противовоздушной обороны (сокращенно ЗРВ ПВО СССР). Главная задача ПВОшников – сбивать ракетой всех супостатов, нарушившим воздушное пространство нашего некогда «единого и могучего». Пройдя курс молодого бойца, поизучав различные воинские Уставы и приняв солдатскую Присягу, Славку отправился нести службу в отдельный зенитно-ракетный дивизион. Дивизион, как и положено военному объекту, был спрятан в Уссурийской тайге. Прибыв на место службы, он и группа земляков, как и положено, доложились командиру дивизиона – майору. Он стал сортировать прибывшее пополнение по воинским специальностям. Начала с контрольного вопроса: «Кто знает, чем отличается катод от анода?». Все 12 солдатских лбов зачесали свои бритые затылки. Давай вспоминать школьную физику. Но на голодный желудок думалось тяжело. Один кое-что вспомнил. Что-то начал бормотать об электронах, которые движутся по цепи в электромагнитном поле. Командир ему: «Рядовой! Ты пойдёшь в радиотехническую батарею, а остальные в стартовую». Сказал, как отрезал. Видно ему не очень-то понравился общий уровень подготовки бывших школьников, которым государство в его лице доверяет большие материальные ценности в виде ракет, локаторов и различных электронных пультов.

Так и началась у Славки служба в стартовиках. Не выдам большого секрета, если скажу что стартовики – это люди готовящие ракету к пуску. Они её родимую и обтирают, и смазывают, и ухаживают за ней, как за любимой женщиной. Но только любовь это односторонняя. Хотя – нет. Чем больше внимания и ласки, тем лучше её готовность к старту…

Первый день службы начался с построения. Старшина обошёл вновь прибывших, дал первую вводную: «Берите лопаты, койла, ломики и копайте траншею вот с этого места и…до обеда!». Так и пошло: физзарядка, завтрак, копка до обеда, обед, караул, ужин, сон, зарядка, завтрак, копка… Все новобранцы, вдруг, поняли что наша армия держится на главном оружии – на солдатской лопате. Что копаешь, зачем копаешь, не знали и начальники. Лишь бы солдаты трудились: неважно, окучивают ли они грядки с овощами или ремонтируют технику. Девиз любого старшины подразделения тогдашней армии «Физический труд облагораживает солдата, делает из него человека». Вот такой дарвинизм у нас в ПВО осповедовался. Выкопали что-то по приказанию начальника – завтра приходит другой и заставляет это закопать, а в другом месте начинать копать по-новому. И только к концу службы, через два года, Славка понял, как расшифровывается войска ПВО на самом деле – «Погоди Выполнять – Отменят!». И ещё он понял, что для запуска ракеты необязательно знать, чем отличается катод от анода. Ракеты и без того могут летать в нашей стране с помощью вот таких Славок. А могут летать и без них – этих Славок!!

Армейский день рождения, или Боевая байка.

У Славки день рождения 3-го марта. За месяц до этого события он стал готовиться к своему девятнадцатилетию. Его дивизион как уже отмечено, стоял в лесу. Вся его территория была обнесена колючей проволокой. А за колючкой начинался край деревни. Дивизион постоянно находился в готовности № 1. На боевом дежурстве. Охраняя небо. Поэтому «самоволкой» считалось оставление территории части на расстояние более 100 метров. Ослушникам грозил военный трибунал и дисциплинарный батальон. Но солдатам иногда очень хотелось вспомнить гражданскую свободу – попробовать чего-то домашнего. Солдатская смекалка и здесь подсказала выход. У одной старушки огород смыкался с нашей колючей проволокой. Данная старушенция подрабатывала тем, что ходила по просьбе солдат в сельский магазин за китайской рисовой водкой под названием «Самбяк» (гадость несусветная, надо сказать!). Стоила эта гадость 3 рубля. Бабушке обычно давали 5 рублей, сдача – её навар. Нормальная сделка! И всем было хорошо: солдаты не бегали в самоволку, а бабушке обеспечивалась дополнительная прибавка к семейному бюджету. Положил и Славка ей свои солдатские рубли, завернутые в целлофан под лопух. Этот «почтовый ящик» бабуля проверяла 2 раза в день: утром и вечером, когда ухаживала за огородом.

Получив ко дню рождения от мамы посылку 2-го марта вечером (пришла из дома «закусь»: сальцо, копченая колбаска, пряники и др.), Славка предупредил своих земляков о том, что даёт «банкет» после отбоя в час ночи, когда личный состав пересчитает по головам дежурный офицер (обычно после он уходил домой). Славка не стал снимать гимнастёрку и галифе, а лишь поставил обмотанные портянками сапоги рядом со стулом. Натянул до глаз одеяло, прикрыл глаза и чуть не задремал. Офицер, начальник караула, просчитал головы личного состава и довольный, что все на месте – пошёл к своей молодой жене. Только он ушёл – завыла сирена. Боевая тревога! Солдатский народ шустро зашевелился и стал одеваться, как и учили – за 45 секунд! А так как Славка был уже одетым, он сунул только ноги в сапоги, да и выпрыгнул в открытое мартовское окно, чтобы сократить расстояние до боевой позиции. Прибежал первым. Как и положено: развернул маскировку над ракетами, доложил о готовности второй стартовой установки к бою, закрыл лючок с микрофоном и побежал прятаться (как и положено по инструкции) в бомбоубежище, что находится в 100 метрах от боевой позиции. Только стал подниматься из бруствера – слышит: сзади заработал стартовый двигатель ракеты. Взрывной волной его выбросило из ракетного укрытия, шмякнуло так, что на секунду он отключился. Тут только и подбежали его товарищи к своему боевому посту, и увидели, что ракета со страшным рёвом уносится вверх. Следом за ракетой «вышел на орбиту» и Славка. Его подхватили боевые друзья под рученьки да и сволокли в убежище. Командир расчёта, похлопав по щекам новобранца – привёл его в чувство. «Что ж ты наделал, гад? Миллионы народных рублей запустил в небо». Славка, ещё находясь в шоковом состоянии, рассказал ему порядок своих действий. Старший сержант понял, что всё было сделано по правилам! Весь творческий коллектив стартового расчёта стал гадать: под трибунал отправят одного сержанта или всех их оптом? Притихли. Вдруг «ожила» внутренняя громкоговорящая связь. Голос командира дивизиона приказал второму стартовому расчёту прибыть на командный пункт с оружием. «Всё, амба, расстреляют!» – подумалось Славке. Взяв оружие, взвод выстроился у командного пункта. Вышел майор. Поставил задачу – сесть в автомобиль-вездеход, выдвинуться в указанный на карте район и загрузить в кузов всё, что найдут в тайге. Поехали. У Славки маленько отлегло от сердца – расстрела не будет! Километров за тридцать от боевой позиции подъехали … к горящему лесу. Посредине пожара торчала часть фюзеляжа самолёта-разведчика сбитого Славкиной ракетой. Солдаты быстро подручными средствами погасили начавшую полыхать тайгу. В воздухе затарахтел вертолёт, это прибыла группа военных экспертов в синих погонах. Отломив на память о военной операции по кусочку от воздушного супостата, стартовики рассовали по карманам военные трофеи. Славке досталась какая-то железяка, типа болта, которая до сих пор где-то хранится в гараже.

Выяснилось, что в эту ночь начался военный конфликт наших пограничников с китайцами на острове Даманский, что находился недалеко от дивизиона, на реке Уссури. Загрузив в прибывший вертолёт всё, что осталось от воздушного разведчика-нарушителя воздушного пространства СССР, солдатики залезли в свой автомобиль и поехали обратно в часть. Встречали их как героев. Дивизион, через несколько дней заслушал приказ коман-дования: «За отличное выполнение боевого задания командования, партии и правительства по охране воздушных рубежей нашей страны – всему личному составу второй стартовой установки объявить благодарность и предоставить внеочередной отпуск на Родину в количестве 10 суток! Рядовому Славке кроме того присвоено звание младшего сержанта. Его назначили командиром 2-ой пусковой установки! Вот так и отметил свой самый памятный день рождения наш Славка. Но об этом в его трудовой книжке, ни слова. Однако свой дальнейший трудовой воинский стаж он заработал, как и на гражданке, лопатой.

Обогатительная байка.

Отслужив, как положено, Славка, с погонами уже старшего сержанта, приехал через два года в свой городок перед самым 1971 Новым годом. Встала перед ним ленинская дилемма: «Что делать?» и «С чего начать?». Понял он, что стаж надо продолжать зарабатывать! К учебе надо готовиться! Ответив таким образом на извечные вопросы российской интеллигенции, Славка принял решение поработать с полгода – до поступ-ления в институт. Устраиваться грузчиком на шахту ему не очень хотелось. Лопата в армии надоела. Но в трудовой книжке нельзя допускать перерыва более месяца, иначе стаж прерывается.

Отдохнув от противовоздушной обороны, поев родительских домашних пирожков, Славка принял решение пойти на соседнюю обогатительную фабрику слесарем. Слесарь, это будет получше грузчика, размышлял наш юный друг. Отцовский ресурс помог и здесь. С запиской от бати пришел демобилизованный солдат к директору фабрики. Тот написал своим корявым подчерком на заявлении «В приказ», и с этого дня Славка стал слесарем-ремонтником 3-го разряда. Бригада слесарей, куда попал Славка, была большая – человек 15. Бригадиром (или, как его называли, «бугром»), был весёлый, круглый толстячок. Звали его Митькой. Конечно же, у него имелось и отчество, но в бригаде оно не использовалось. Митька, да, Митька!

Бригада ремонтников подобралась отчаянная и весёлая. У каждого слесаря – персональный металлический ящик, где хранились личные инструменты. Работа слесарей начиналась в 7 часов утра. А фабрика включалась в 10. Необходимо было за эти три часа до пуска механизмов проверить всё оборудование: где что надо заменить, смазать все трущиеся детали. И если не было ЧП, то в 2 часа дня вся бригада двигалась сначала в мойку, а затем в свой «ресторан-кусты» – так они называли поросль на заброшенном стадионе – попить пивка, отметить чей-то день рождения и т.д. Период с 10 утра и до обеда надо было чем-то занять. Если все механизмы на фабрике работали и не случались аварии – бригада «балдела». Кто ел, кто что-то делал для дома, кто подремывал, привалившись к стене. Самым лучшим досуговым занятием в бригаде был розыгрыш. Это сейчас по телевизору мы с удовольствием смотрим на шоу Пельша «Розыгрыш», а тогда мы занимались тем же самым, но только подшучивали грубее, острее и наглее.

Под бригадную шуточную «раздачу» попал Славка в первый же день работы. Закончив общий завтрак, бригада стала собираться на аварию (что-то случилось с одним механизмом). Все поднялись, взяли в руки инструмент и приготовились под руководством своего бугра выйти на фабрику. Так как у Славки ещё не было своего инструмента, он потянулся за своими «спе-цовскими» рукавицами, полученными им только что со склада и лежащими рядом с ним одна на другой. Вся бригада, затаив дыхание, смотрела как Славка пытается взять рукавицы – они никак не поддавались. Проанализировав ситуацию, Славка понял в чём дело. Оказывается, они, т.е. его рукавицы, были прибиты к деревянной лавке 200-миллиметровыми гвоздями. Мало того, что были прибиты, так ещё и с обратной стороны гвозди были загнуты. Помучавшись с полчаса, Славка, под смех всей бригады, все-таки, отсоединил их от лавки с помощью выдерги. Так потом и работал до института в новых, но с дырами от гвоздей рукавицах.

У русских есть поговорка: «Долг платежом красен». Славка решил отомстить бригаде. Выбрал для розыгрыша Митьку. Почему именно его? Во-первых, он первый организатор розыгрышей. Это по его инициативе они родились и прижились в бригаде. А, во– вторых, если вся бригада ходила на рабочее место в сапогах, то Митька был всегда в ботинках. Может у него была подагра, может аллергия на кирзу и резину – не знамо то никому. На следующий день, дождавшись, когда бригада, свалив в одну кучу на стол все свои домашние припасы (в бригаде в еде царил «коммунизм») – всё было общее), Славка быстро позавтракал за общим столом, а затем прилёг на лавку, якобы вздремнуть. Митька всегда вставал из-за стола последним: поесть он любил со вкусом и не торопясь, как и положено начальнику. Он был так увлечён едой, что и не заметил, как Славка потихоньку под столом связал ему шнурки от обеих ботинок в один узел, да ещё и затянул их без петельки, чтобы сразу не развязать. Бригада, сквозь прикрытые веки наблюдала за проделкой новобранца, готовясь к итоговой театральной сцене. Бугор, закончив своё любимое занятие, аккуратно подобрал крошки со стола, собрал в кучку весь оставшейся продовольственный мусор, сладко потянулся, зевнул, благородно икнул – и… двинулся к мусорному ведру. Вернее, попытался двинуться. А так, как шагнуть ему не удалось, но успев перенести всю тяжесть тела уже вперёд, он со всего размаху растянулся возле стола, головой при этом попав точненько в мусорное ведро. Кое-как поднявшись, и ещё ничего не поняв, Митька с ведром на голове, похожий на средневекового рыцаря, шарил вокруг руками, взмахивая ими, как дирижёр симфонического оркестра на премьере спектакля. Бригада хохотала до упаду, вернее, до конца рабочего дня. Все уже пошли в мойку, а бугор, согнувшись в три погибели, всё ещё пытался развязать узлы на ботинках, не хотел резать шнурки. В последующем, чтобы не дать возможность совершить подобную пакость, Митька всегда заправлял шнурки вовнутрь ботинок. На следующий день бригадир на утренней планёрке, при раздаче нарядов, решил проучить Славку трудотерапией и поручил ему затащить связку промасленных прокладок (весом около 4-х пудов) на самый верхний этаж обогатительной фабрики. И сказал при этом: «Затащишь, передай их сварщику и иди в мойку». Рассчитал верно. Мол, мы уже и помоемся, а он пусть мается! А это примерно 8-ой этаж обычного здания. Делать нечего. Вся бригада разошлась по рабочим местам, обслуживать свои механизмы. Вздохнув, Славка потащил по крутым ступеням эту тяжеленную гирлянду. Вспотел уже на 2-ом. Пролив семь потов, примерно часа через три, юный слесарь дотащил до сварщика свою дневную норму выработки. Сварщик, покрутив около виска пальцем, не допустил Славку до своего рабочего места. Остановил его метра за три от своего аппарата. Он, наверное, был в сговоре с Митькой. Оказывается, по технике безопасности, когда идёт автогенная сварка, ни в коем случае рядом не должно быть любого вида масла – может произойти взрыв! Бугор рассчитывал, что сварщик отправит молодого назад с этим «подарком», через все 8 пролётов. Но заговорщики ошиблись! Славка подволок к рабочему сквозному проёму этой многоэтажки да и просто сбросил всю эту «новогоднюю гирлянду» вниз. Пролетев метров 40, она с глухим шумом ударилась о землю и, развязавшись, заполнила весь пол проёма этими самыми прок-ладками. Выполнив поручение бугра и свою дневную норму согласно наряду, Славка, с довольной улыбкой сказал сварщику: «Пока. Привет бригадиру, а я пошёл в мойку!» Уже помывшись и переодевшись в чистую одежду, идя на автобусную остановку, Славка увидел медленно ползущего своего бригадира Митьку, который, в конце смены делая контрольный обход своего хозяйства обнаружил, что в техническом проёме фабрики весь пол был усыпан прокладками. Бригада к этому времени в полном составе уже ушла домой, а Митьке самому пришлось собирать всё это добро, затем связать опять в гирлянду и тащить в каптёрку. После этого случая Славку признали председателем клуба мелких пакостников обогатительной фабрики. Вот так и зарабатывался Славкин рабочий стаж в одном их наших шахтёрских городков.

Славке нужно было постоянно поддерживать авторитет такого высокого общественного звания своими проделками. Клуб продолжал свою деятельность. Очередному розыгрышу подвергся самый «богатый» человек из бригады. Он единственный приезжал на работу на своём личном мотоцикле. Блестя всеми своими хромированными деталями, его «ИЖ», всегда стоял рядом со «слесаркой», вызывая тихую зависть у бригады. Стоил он тогда десять месячных зарплат, не менее. Мужик, хозяин этого монстра, и сам был монстром: настоящим русским богатырём из сказок, общим весом свыше ста килограммов, широким в плечах и с огромными, как кувалды, кулаками. Подшучивать над ним было опасно для здоровья. Однажды, поздним летом, бригада, включив все механизмы, вышла из каптёрки на травке полежать, да погреться на солнышке, дожидаясь конца рабочей смены. Хозяин мотоцикла пошёл с пустым ведром за водой, чтобы помыть своего «Малыша», так он его называл. Во дворе лежала толстая арматурина – бывший оторванный от трубы громоотвод. Главный пакостник, прикрутил одним концом толстой арматурины (шестёрка в диаметре) мотоцикл, а другой уже был давно приварен к трубе кочегарки фабрики. А затем, как партизан маскирующий мину, замаскировал провод уже начинающей сохнуть травкой. Амбал, хозяин мотика, воды не принёс. Её, как назло, отключили. Бригада с интересом наблюдала, что произойдёт дальше? Наконец, часы пропипикали два часа – всё, амба! Конец смены! Здоровяк, с чувством собственного достоинства, оседлал своего верного друга. Крутанул стартёр. Русский «Харлей» послушно зарычал, ожидая следующей команды хозяина. Она последовала незамедлительно. Дрыгнув ногой, щелчком врубив первую скорость амбалистый слесарь-ремонтник поддал газу и плавно выжал сцепление на руле. Монстр зарычал громче… но не сдвинулся с места. Мало того и ещё – заглох. Хихиханье бригады тоже не было принято мотоциклистом во внимание. Он был увлечён поиском причины «непослушания» новой машины. Ещё раз заведя своего скакуна, хозяин поддал газ на полную мощь. Взвыв от неразумной силы, двигатель заставил передние колёса приподняться над землёй, вздыбившись как лошадь у Петра Iна знаменитом памятнике в Санкт-Петербурге. Вот уже и закачалась двадцатиметровая труба кочегарки фабрики, к которой был приварен провод. По концовке розыгрыша чуть не случилась производственная травма. Хозяин мотоцикла увидев «привязь», пытался пешком догнать председателя клуба мелких пакостников. Да не тут-то было! У этого общественника оказался первый солдатский разряд по легкой атлетике. Именно по бегу на длинные дистанции. Тут и пригодилась солдатская ПВОшная сноровка и выносливость. Конечно, Славке в этот день не удалось помыться в фабричной мойке, так как в рабочей одежде и в сапогах бежал по пересечённой местности до самого своего дома. А это километра за три-четыре от фабрики. А тут подошло время рассчитываться и поступать в институт.

Учебные байки.

Следующая трудовая запись у Славки – учёба в институте культуры. Но этой записи предшествовал предварительный этап попытки получения высшего строительного образования.Как и перед всеми молодыми людьми после окончания школы перед Славкой встал выбор: куда пойти, куда податься? Выбор был небогатым: остаться в посёлке и повторить путь шпанистых друзей. Устроиться на шахту, после смены, помыться в мойке и… в пивной ларёк. Затем, по выходным дням, на танцы в клуб, там подраться, показать свою удаль да с очередным синяком под глазом вернуться поздно ночью домой. Похлебать маминых щей да на покой. Зная, что с утра всё повторится: помыться с головной похмельной болью, завернуть в газетку шахтёрский тормозок, затем – в шахтовой мойке переодеться в робу, отработать смену... и так до пенсии, или до отсидки в местах не столь отдаленных за свои художества. Так жили все на посёлке. Некоторые сейчас в тюрьме, многие уже померли или убиты в пьяных драках.

Он выбрал другой путь! В первую очередь нужно было уехать из посёлка, подальше от «прелестей» юношеских забав. Да и получить профессию какую-то не мешало бы. Посоветоваться – не с кем: старший брат в армии, младший доучивается в школе, сестрёнки разбежались из дома, мать после операции, отец весь в заботах по хозяйству. Решил наш герой ехать в ближайший «стольный» город – в Новокузнецк. Там уже два высших учебных заведения: Сибирский металлургический институт да педагогический. Решил подать документы в СМИ на факультет «промышленное и гражданское строительство». Когда сдал документы, выяснилось, что первый экзамен по математике (письменно), с которой у него ещё в школе сложились особые отношения: геометрию любил, а вот «тангенсы и катангенсы» до сих пор вызывают у него частое сердечное биение. Единственная тройка в его школьном аттестате – именно по тригонометрии. Он в ней ни бум-бум!

Загрузили он и младший брат Лёнька в знаменитый отцов трофейный чемодан все справочники по математике и «двинули» в Новокузнецк – за путёвкой в жизнь! Приехали пораньше, когда ещё в здании никого не было. Одни только технички скребли швабрами пол. Провели проверку местности. Леонид должен сидеть с чемоданом в ближайшем скверике. Его задача – «засечь» окно, где появится Славка, чтобы открыть окно якобы из-за духоты в аудитории, выбросить «самолётиком» задания экзамена. Малолетний брат должен в справочниках для поступающих в ВУЗ найти решения, переписать их на бумажку и ждать, когда из окна вылетит «тюрючок» – деревянный брусок с намотанными нитками длиной около 100 метров и к которому он прикрепит ответы на экзаменационные вопросы. Времени для сдачи экзамена тогда отводилось ровно 6 часов. На Славкин взгляд, даже не очень-то соображающему в математике человеку, должно вполне хватить времени для этого. Заходит он в аудиторию, выбирает место у самого окна – подальше от преподавательского стола. Подошёл к окну, открыл его. Брат дал знак, что «засёк» окно. Славка прикрепил иголкой конец нитки от тюрючка к фрамуге, припрятал его, чтобы не бросался в глаза и со спокойной душой стал ждать начала экзамена. Часа через два он начался. Берёт наш герой повествования билет с шестью заданиями. Математика, алгебра, геометрия, тригонометрия… Мда!.. Символов знакомых нет! Арифметический пример и зада-ние по геометрии оставил себе, а остальное переписал, свернул самолётиком и плавно запустил его с третьего этажа к Леньке. Прошло часа три. Решает Славка свою арифметику. Слышит – шум за окном. Это порывом ветра секретный прибор сдуло на землю. Посылка без спроса ушла к адресату досрочно. С горем пополам дорешал пример, взялся за алгебру. Видит, что многие студенты (вернее, пока абитуриенты) уже сдают свои ответы. Думает – пора вытягивать улов и ему. Тянет вверх нитку. Она упирается, но идёт потихоньку. Ветром раскачиваясь как язык у колокола, стукает набатно по зданию и по окнам второго этажа. К великому сожалению улов оказался пустым. Нет ответов на задание! А выглянуть в окно нельзя – преподаватель как Цербер стоит на охране чистоты экзамена. Вот уже в аудитории начинают собирать листки! Сдал Славка экзаменатору всё что успел сделать. В расстроенных чувствах выходит в сквер – брата нигде нет. Поискал глазами, обошёл ближние дворы – нет брата. Потерялся, сгинул Только вечером, уже в Прокопьевске они встретились дома. Вот что рассказал младший брат старшенькому. Поймал Ленька братово «самолётное» послание, только присел расшифровывать – видит, летит вторая посылка, катушка с нитками. Ленька увидел летящую посылку, подумал, что там ещё одно задание от брата. Подбежал к зданию, а тюрючок-то застрял между вторым и первым этажами (у него по краям были специальные фабричные заусеницы для закреплёния нитки). Лёня посылку не мог достать рукой, как не подпрыгивал. Поискав, он нашёл большой дрын от спиленного дерева. Взяв его в руки, да и стал сшибать «почтовый ящик» висящий в воздухе. От ветра тот всё время раскачивался и никак не подавался. Махал он палкой таким образом до тех пор, пока преподаватели с первого этажа не вызвали скорую психиатрическую медицинскую помощь из городского дома для умалишенных. Мол, не ваш пациент, тут бегает под окнами института с палкой в руках и разгоняет воздух (!?).Опасность младший Славкин брат почувствовал лишь тогда, когда с двух сторон здания к нему стали, крадучись, приближаться здоровенные санитары, с засученными рукавами и огромными волосатыми ручищами, расставленными их в стороны. Делать нечего – пора сматываться. Бросив палку, подбежав к чемодану, Ленька быстренько покидал в него учебные пособия и, забыв на месте экзаменационные задания, припрыжку побежал дворами прятаться от врачей. Зиминская смекалка (вспомнил, как они со Славкой убегали после «чистки» соседских фруктовых садов) помогла ему спасти себя, чемодан и книги. А в это время неудачливый абитуриент-строитель Славка, написав ответы по математике с алгеброй (и не сделав ещё четыре задания), заслужил ожидаемую двойку. Так из него и не получился строитель! Пришла и «долгожданная» повестка из райвоенкомата на медкомиссию. Ради рабочего стажа, устроился на работу оператором технического погрузочного комплекса на свою родную шахту. О чём уже рассказано выше. Но тяга к научному свету все-таки жила в его душе.

Байка про то, что искусство всё-таки маленько принадлежит и народу.

В августе 1971 года Славка впервые приехал в Кемерово, сдал документы в недавно открытый институт культуры. Конкурс на театральное отделение был очень большой: у девчонок 9 человек на место, у парней – пять. Наби-рался курс общим количеством 30 человек, причём, поровну – 15 лиц мужского пола и 15 девушек. Главный экзамен – творческий. Нужно рассказать басню, стихотворение и прозаический отрывок. Славка приготовил басню С.Михалкова «Заяц во хмелю», что-то из Маяковского, а прозу из Максима Горького – малоизвестный юмористический рассказ «Электричество».

За пару дней до официального экзамена, заведующий кафедрой театральной режиссуры Иван Иванович Проханов предложил прослушать приготовленные отрывки всем тем, кто желает оценить свои таланты досрочно. Для того, чтобы можно было в случае неудачи успеть отнести документы в другой ВУЗ. По армейской привычке Славка вышел первым на сцену, да и начал читать басню про своего, вернее, «михалковского» зайца. Изобразил пьяного, как и положено: качаясь, размахивая руками, икая. Видя эдакое безобразие на сцене, Иван Иванович сразу остановил такое, якобы художественное чтение. Попросил руки убрать в брюки и показать не внешние признаки пьяного, а его внутреннее состояние с тем же текстом. Абитуриент попытался убрать руки. Получился дополнительный этюд-импровизация. На Славке были только что сшитые по тогдашней моде брюки-клёш, с поперечными карманами, а до армии он привык, что они (карманы)– расположены вдоль швов. Пытаясь выполнить команду режиссёра, Славка усиленно шарил руками в поисках карманов. Но они только скользили по бёдрам, не находя клапанов. С трудом бедный абитуриент всё-таки нашёл эти прорези на брюках. УФ! Но в новые карманы руки сразу не засовывались. Они оказались зашитыми. Делать нечего, пришлось засунуть руки за широкий офицерский (по тогдашней моде) ремень. Стоя на сцене в позе великого писателя Льва Толстого на знаменитом снимке стал рассказывать Славка ту басню уже по-другому. К вечеру, Проханов стал разбирать отсмотренные отрывки. Кому-то сразу посоветовал взять документы, как профнепри-годному, другим сделал замечания. А про Славку сказал следующее: «Где этот «пьяный» солдат-заяц?». Славка встал по стойке смирно. Вытянув руки, как и положено в армии при разговоре со старшим по званию – по швам своих новых брюк. Заведующий кафедрой продолжил: «Учитесь абитуриенты у него, как надо применять систему Станиславского на деле, за счёт передачи внутреннего состояния человека. Он так изобразил пьяного зайца без размахивания руками, что чуть даже не сблевал на сцене! Молодец солдат!». Высокая оценка Проханова позволила Славке получить и на следующих экзаменах по творческим специальностям, по инерции, – отличные оценки. Режиссерский этюд ему достался под названием «Солдат в дозоре». Нужно было придумать импровизированную сценку на заданную тему. Заходит будущий режиссер театра в большой репетиционный хореографический зал, где уже сидит Иван Иванович со своей свитой (ещё пара преподавателей). В зале, кроме стола для экзаменационной комиссии, ничего нет. Только вдалеке, этак в метрах в 30-ти от экзаменаторов, у дальней стены, одиноко, как пальма на необитаемом острове, стул для абитуриента. Обошёл наш Славка стул со всех сторон несколько раз, соображая, как ему его обыграть. Делать нечего, будет укрытием солдата! Со всего маха и залёг сразу Славка за стул на пол, изображая солдата с биноклем в руках. Стал рассматривать через кулаки преподавателей, а сам соображает и задаёт себе любимый вопрос: «Что дальше делать?» Решил пока ползти «по-пластунски» к ним. Думает дальше: «Пока ползу, что-нибудь придумаю!» Ползёт он по пыли к экзаменаторам, по немытому уже два месяца полу метров двадцать, а сзади Славки как за реактивным самолётом – «реверсионный» пылевой след. Подползает к столу и вспоминает Устав караульной службы. Вспомнил первую фразу, который должен говорить солдат: «Стой, кто идёт!». А в ответ тишина. Славка кричит дальше по Уставу: «Руки вверх!». Иван Иванович решил помочь актёру: привстал со стула и полез за пазуху, якобы за пистолетом. Только он выбросил вперёд руку и хотел сказать «Пух», Славка хватает его за руку и бросает через бедро, применив приём самбо, как учили в армии. Иван Иванович, весом около 100 килограммов, со сдавленным криком перелетел через стол и шмякнулся со всего маху на пыльный хореографический пол. Славка вошёл в раж, заломил его руку болевым приёмом. Иван Иванович уже не подавал признаков живой души. Закончив борьбу с одним нарушителем границы, Славка бросился к другим преподавателям. Они, бедняжки, видя такое дело, чтобы не попасть под раздачу «бешенного солдата», подняли руки вверх и кричат: «Мы свои, свои!». Заведующий кафедрой, кряхтя, ожил и стал поднимался с пола, потирая ушибленную руку, которую ему чуть не сломал абитуриент и, морщась от боли, указывает Славке на дверь. «Иди, иди отсюда солдат, с Богом!». Разгоряченный схваткой с преподавательским составом, выходит Славка за дверь. Ну, думает – хана высшему образованию! Вся «абитура», слыша какие-то крики драки в экзаменационной комнате, но не видя всего происходящего тоже переживает. К вечеру вывесили итоги экзаменов… Со страхом подходит Славка к спискам. Напротив его фамилии стояла жирная ….пятёрка. Так ему пригодились при поступлении в институт культуры его армейские навыки сержанта и хорошее знание Устава караульной службы.

При зачислении у многих абитуриенток оказались одинаковые оценки. Для того, чтобы отсеять лишних, Иван Иванович придумал последний конкурс. Он предложил отобранным по конкурсу пятнадцати парням – выбрать себе пару из числа девчонок. Кого отберут – те и останутся. Девчонки стали по очереди входить в аудиторию и показывать свои дополнительные этюды. Причём, каждая старалась удивить и понравиться парням. Когда они все выступили – Иван Иванович дал парням команду: «Выбирайте свою пару!». По его команде мужики бросились к своим, заранее выбранным девчонкам. Видит Славка, что к его намеченной избраннице бежит ещё один претендент-абитуриент Юрка, с которым они ещё вчера пили пивко в соседнем пивбаре. В голове промелькнула нехорошая мыслишка:«Надо нейтрализовать конкурента!» Пришлось ему подставить «ножку», да так, что он, Юрка, растянулся во весь свой рост на полу, не добежав до выбранной пассии буквально полметра. Потом оказалось, что у этого Юры фамилия Проханов. Он оказался сыном Ивана Ивановича Проханова, заведующего кафедрой режиссуры! Вот такая тяга к искусству была у бывшего слесаря-ремонтника обогатительной фабрики тогда, когда он через тернии экзаменов и через лежащего на полу сына заведующего кафедрой режиссуры бежал к будущей звёзде театрального искусства. Это Славка понял, когда уже держал в своих руках руку избранницы. Всё-таки простому человеку из простого народа, оно (это самое театральное искусство), тоже маленько принадлежало в то советское время! (Кстати, Юра Проханов тоже поступил в институт, хотя ему и не досталась «театральная невеста». А его избранница – Наташа Коновалова, через пару лет поступила в школу-студию МХАТ и теперь работает в одном из московских театров, снявшись в знаменитом фильме «Нофелет»). Но это было потом.

Учёба у Славки шла неплохо. Была серьёзная проблема – он не любил учить текст пьесы. Выходил из положения по-разному. Как-то, на третьем курсе, сдавали экзамены по специальности своими режиссерскими этюдами – отрывками из спектаклей. Репетировали по 10-15 часов. Татьяна Каменева, его однокурсница, предложила нашему герою маленькую роль деда в какой-то пьесе по мотивам рассказов Василия Шукшина. Главный сюжет рассказа заключался в том, что в одну деревню приехал парень, родившийся здесь, но уехавшего лет 10 назад. И вот он встречает первого жителя – деда Никифора и начинает его «пытать» о деревенских новостях. Партнёром у Славки был Толя Клюев (будущий начальник управления культуры города Осинники). Он всегда очень ответственно относился к своим учебным ролям: тексты знал назубок! А Татьяна Каменева, режиссёр отрывка, была на «сносях» – готовилась родить через несколько недель. Славка, для того чтобы вспоминать текст, как всегда приготовил шпаргалку– кисет с махрой. А на газете, из которой нужно крутить цигарку, мелким шрифтом переписал свою роль. Думал: «Пока кручу «самокрутку», прочитаю текст, а затем скурю его, чтоб следов не осталось!». И вот начинается экзамен. Славка, загримированный под старика, сидит на завалинке дома – крутит свою цигарку. На первом ряду учебной аудитории – весь институтский «бомонд»: кафедра, преподаватели, родственники, студенты – болельщики с других кафедр. Посредине Татьяна, режиссер отрывка, с огромным животом. Входит парень: «Привет дед. Как дела?». Этюд начался. Забыв слова, Славка начинает крутить самокрутку – не может вспомнить текст! Стал искать свою писанину. Нет её! Оказывается, по волнению, закрутил текст во внутреннюю сторону цигарки. Пока слюнявит края бумаги – шепчет партнёру Анатолию сквозь стиснутые губы: «Толян, текст напомни». Клюев начинает импровизировать: «Ты дед, наверное, хотел меня спросить о том, что ….», и даёт наводку на текст. Славка ему в ответ: «Да сынок. Я как раз хотел спросить у тебя о том же…». Партнёр «оттарабанивает» свой текст и снова тишина… Делать нечего, Славка крутит очередную цигарку. Вонь от махры в аудитории стоит страшная: окна закрыты, толпа сидит человек сто. Жара, волнение. Так у них и пошло: Толя наводку по тексту, Славка ему повторяет, что он ему подсказал … Бедная Таня Каменева! Она-то знает назубок текст отрывка, видит что Славка «прёт» отсебятину. А он одним глазом видит, что у неё истерика, … в аудитории тишина…Никто не знает, что вместо драмы на сцене пошла уже трагедия. Кое-как закончился отрывок. Артисты проговорили свой текст, уходят за кулисы. Прибегает за кулисы Татьяна вся в слезах – и с размаха бьёт Славку в ухо. Рыдает.

Курс успокаивает её. Вот и закончился экзамен. Подведение итогов. Руководитель курса Александр Дмитриевич Павленко делает разбор отрывков. Выставляет оценки. Когда доходит очередь до Шукшинского отрывка, руководитель объявляет: «Ну, Каменева, ты нас всех удивила. Это как же надо было прочувствовать Василия Шукшина, его истинную деревенскую сущность! Твои актёры так освоили систему Станиславского, что их можно уже рекомендовать без экзаменов и конкурса прямо во МХАТ. Особенно удалось деду Никифору держать знаменитую «МХАТовскую» паузу!! Это же надо так держать зал! Сколько бы он не вертел самокруток – вся комиссия, буквально затаив дыхание, следила за импровизацией деда на сцене. Пятерки всем: Камневой и этим двум актерам!».

Запах махры ещё долго витал в той учебной аудитории. Вот такие «шекспировские» страсти кипели на театральном Славкином курсе. Хотя по специальности у Славки были хорошие и отличные оценки, но на 2-ом курсе его избрали освобождённым секретарём комитета комсомола КГИК. Добавкой к стипендии в 28 рублей, он стал получать деньги и от комсомола – целых 120 рублей. Кроме того в его трудовой книжке появилась очередная запись – секретарь комитета ВЛКСМ. И с того момента пошёл трудовой комсомольский стаж. Славкина общественная работа «пересилила» творческую: стал он организовывать зимний досуг студентов, трудовой семестр летом, искал объёмы работы для студенческих строительных отрядов института. Затем, закружилось, завертелось! Обмен комсомольских билетов, приём новых членов и т.д. Особенно ярким был 1974 год. Тогда впервые в Сибири был организован сводный путинный отряд Кузбасских студентов для поездки на Дальний Восток, на остров Шикотан для участия в путине по лову сайры. От КГИК поехало 30 человек. В течение 3-х месяцев они ловили и перерабатывали рыбу на этом самом южном острове Курильской гряды, что почти рядом с Японией. Но эта тема для отдельного разговора. За ту «работу» у Славки в трудовой книжке отметок не было. Поэтому, пропускаем этот период.

После получения диплома института культуры (1975год), Славка ещё пару лет отработал там секретарём комитета комсомола. Ректор, Николай Павлович Шуранов, отмечая Славкины заслуги, – выделил отдельную комнату в общаге. Так у нашего героя впервые в жизни появилось своё, отдельное, жильё. Первой серьёзной покупкой комсомольского вожака, стал стереофонический проигрыватель – дефицитная в те времена вещица. Появились и не менее дефицитные пластинки-гиганты: «Бонни М», «Рики и Повери», «Битлз», «Скорпиенз». Институт разрастался. Не стало хватать мест в общежитии. Тут его, как назло, перевели сначала в Центральный райком ВЛКСМ областного центра, затем в аппарат областного комсомольского комитета. Ректор стал намекать Славке, мол, занимаешь отдельную комнату, а мне первокурсников негде устраивать. Пришлось искать съёмную квартиру. Бывший Славкин шеф по райкому комсомола – Коля Иваницкий (царствие ему Небесное, умер молодым), попросил для своего зама комнату в общежитии завода химического волокна. Пришлось кончать со студенческой жизнью. А стаж идёт! Но когда ему исполнилось 28 лет (а это предельный срок пребывания в комсомоле), Славка решил в очередной раз сменить вид деятельности – перешёл на работу в областную филармонию заместителем директора по хозяйственным вопросам.

Концертно-водительская байка.

Кемеровская областная филармония, куда Славка принёс свою трудовую книжку, тогда была на подъёме: достраивалось новое здание в центре города, каждый день приезжали новые артисты из Москвы, в кассах были постоянные очереди за билетами. И всё это благодаря тому, что Кемеровскую филармонию тогда возглавлял бывший директор Росконцерта (это такое маленькое Министерство культуры по филармониям) Юрий Львович Юровский, признанный международный авторитет в концертном деле. Попросил он у заместителя начальника областного управления культуры Галины Юсифовны Цыганковой молодого комсомольца – надо было наводить порядок в автохозяйстве филармонии. Проблема в том, что заработная плата у водителей третьего класса тогда была 97 рублей 80 копеек. Поэтому шоферской контингент был ещё тот! В основном, «алименщики» и «пьяницы», уволенные за прогулы по знаменитой 33-ей статье Кодекса законов о труде. Они работали, вернее, отбывали своё рабочее время в гараже, якобы на ремонте. За филармонией числилось пара десятков автомашин, а работали всего две – у директора, да в отделе снабжения. Славка ни разу в жизни не сидел за рулём, а тут надо руководить целым шоферским коллективом. Надо, так надо! Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть!

Встретили его в первый день настороженно и не очень ласково. Он попросил у старшего водителя показать ему все машины. Идя вдоль вереницы грузовиков и легковушек, Славка остановился у старенького бортового «газика» – ГАЗ-51! Водители решили проверить его профессионализм. На его вопрос: «Что с этой машиной?», отвечают: – «Не заводиться уже с полгода, зараза!». Но они не знали, что имеют дело с бывшим председателем прокопьевского клуба мелких пакостников. Славка вспомнил, что ему как-то рассказал старший брат шоферскую байку, о том как в гаражах проверяют начальников – просто закручивают краник подачи топлива из бака. Даже великие специалисты по моторам и автомеханики не могут сразу определить неисправность автомобиля, у которого закручен краник. Они и разбирают мотор, и снимают стартёр, и перебирают карбюратор, и даже меняют аккумуляторы – двигатель не заводится! Вспомнив братову байку, подойдя к грузовичку, Славка, как заправский водила: пнул заднее колесо, наклонился и посмотрел под двигатель, обошёл со всех сторон, определяя, где же этот чёртов бензобак? Шаря рукой под днищем автомобиля, Славка наконец-то нашёл «злополучный краник». Он был, как и ожидалось закручен до упора. Незаметно от водителей Славка его повернул как нужно. Можно ехать! Сев за руль, Славка медленно повернул ключ зажигания газика. Стартёр завёл свою мелодию, заставляя крутиться двигатель. Чихнув, от неожиданности, отвыкнувший от рабочего режима за долгое время стояния «под забором», двигатель запел свою «лебединую» песню. Теперь главное сдвинуться с места. Еле врубив первую скорость (её нужно было ещё найти), Славка плавно отпустил сцепление. Машина, недовольно урча, всё-таки поехала вперед. А впереди… очень узкие ворота. Кое-как, еле вписавшись в бетонные столбы, филармонический «газон» выехал за пределы гаража. Теперь самое главное для Славки – заехать назад, на стоянку. Сделав почётный круг по площади перед филармонией, и буквально втиснув кузов грузовика в эти окаянные ворота, новоиспечённый заместитель директора подъехал (весь вспотевший) к группе водителей. Подавая связку ключей старшему «водиле», Славка небрежно бросил: «А ты говорил – неисправная! Чтобы завтра она выехала на маршрут – на развозку афиш по городу!» Вот так и начался первый рабочий день в областной филармонии у нашего героя. О чем соответствующая запись в трудовой книжке. Однако для поддержания авторитета, Славке тайком от водителей, пришлось пройти обучение на шоферских курсах и получить водительское удостоверение. Они так и не узнали, что ими руководил человек очень далёкий от автомобильного транспорта. А у Славки личное авто появилось лет только через десять. Но эта тема для особого разговора.

Хореографическая байка.

В его обязанности заместителя директора филармонии, кроме контроля за работой гаража и развозкой афиш по городу, входили встречи и проводы в аэропорту гастролирующих коллективов и солистов. В те годы наша филармония звучала на всю страну. Сюда в Кузбасс, к Юрию Львовичу Юровскому, со всего мира слетались лучшие концертные силы – знали, что и примут на высоком уровне, да и заплатят сполна и без обмана. Тогда, впервые в истории, к нам приезжали: балет Большого театра СССР, Союз композиторов и Союз писателей СССР; все самые модные вокально-инструментальные ансамбли и рок-группы, как наши, так и зарубежные.

Сама Алла Борисовна раза три наведывалась. И вот ждём великую испанскую танцовщицу Марию Россо. Прибывала она со стороны Японии (все остальные прибывали со стороны Москвы). К её гастролям готовились тщательно: на сцену постелили 12-ти слойную фанеру (которую еле нашли в Иркутской области), отремонтировали гостевую комнату, завезли новую мебель, поставили дефицитные тогда импортные холодильники в номер гостиницы и в костюмерную около сцены. Билеты были проданы за 3 дня. Короче, готовились серьёзно. И вот этот день настал. Славка в галстуке, в отутюженном (единственном) парадном костюме, на директорской «Волге» с букетом цветов в 6 утра был уже в аэропорту. Самолет их Хабаровска прибыл точно по расписанию. По тогдашней договоренности с летчиками, филармония наиболее почётных гостей встречала у трапа самолёта. Выходит прима. С ней несколько человек из сопровождения. Вручив букет и услышав в ответ «Грацио», Славка саму Марию приглашает в директорский лимузин, сопровождающих в автобус. Мария Росса (через переводчика) – предлагает дождаться получения багажа, а уж тогда ехать в гостиницу. Славка пытается ей доказать, что сервис в Кузбассе, как и в Испании, на должном уровне, привезём, мол, сразу багаж в гостиницу. Но примадонна поясняет, что в кофре у неё очень дорогая для неё вещь – паланкин из голубой (!) лисы, подаренной ей на Дальнем Востоке. Делать нечего, надо ждать, пока разгрузят самолёт. Вот и последние пассажиры этого рейса уже получили свой багаж, а кофра испанки транспортерной ленте всё нет. Что тут началось! Славка не зная испанского языка, но по мимике и интонациям тех слов, которые лились, как из пулемётной ленты из уст этой красивой женщины, понял, что она пользуется (и довольно успешно) ненормативной испанской лексикой. И ещё понял, что и он ПРОПАЛ, а не только груз. Те разборки, которые произошли далее на лётном поле нашего аэродрома с экипажем самолёта, а затем и с администрацией аэропорта мало походили на международный протокол. Такие разборки обычно проходят на базаре, когда поймали вора на месте преступления. У танцовщицы оказался очень сильный голос (бельканто), она возмущалась так, что близсидящие вороны большой стаей поднялись со всех деревьев аэропорта и улетели от греха подальше сторону Топок. Мария села в авто лишь тогда, когда ей на очень высоком уровне было обещано, что кофр с лисой будет у неё в номере за полчаса до концерта. Этой самой россовской лисой занимались все партийные, советские органы не только Западной, но и Восточной Сибири и Дальнего Востока. Уже часа через три наши доблестные правоохранительные органы багаж нашли в Хабаровске. Его оказывается, по каким-то причинам, не погрузили в самолёт вообще. Пришлось «Аэрофлоту» доставлять Машин кофр с каким-то проходящим рейсом, внепланово садить самолёт в Кемерове. Кофр оказался необычным: сплетённый из виноградной лозы большущий ящик, опечатанный именной сургучной печатью. Получив по документам этот бесценный международный груз, Славка около 17 00 был уже в гостинице «Кузбасс», перед дверью великой танцовщицы. Маша встретила заместителя директора принимающей филармонии уже более спокойно. Пригласила в номер, проверила нетронутость сургучной печати, открыла специальным ключиком потайной замочек и вытащила на Божий свет этот самый паланкин. Накидка как накидка, ничего особого. Правда стоила она тогда более $10 000, а это и по нашим сегодняшним меркам – неплохая цена. Итог этого дипломатического скандала – бокал знаменитого испанского вина из рук великой испанской танцовщицы МАРИИ РОССЫ и премия от директора филармонии в размере месячного оклада– 270 рублей.

Криминально-бандитская байка.

Когда в 90-х годах прошлого столетия началась «вакханалия» в государстве: коммунизм, обещанный Славкину поколению Никитой Сергеевичем Хрущёвым, никто не построил. Затем началась под эгидой нового руководителя страны Михаила Горбачёва «перестройка». Перестраивали страну, переделывали, кроили, шили, но ничего не получилось. Построить нового ничего не смогли, а вот разрушить – удалось всё! К власти пришли «прихватизаторы», которые быстренько разделили нашу богатейшую страну на свои удельные княжества. Славка пометавшись, стал искать своё место в новой жизни. С друзьями организовали какое-то ООО – общество, ну, с очень ограниченной ответственностью. Денег в обороте страны тогда не было – был только товар. У наших друзей, путём длинной цепочки посредников, тоже появил-лся свой товар, который они меняли на другой. В те незабываемые 90-е го-ды, отдавая товар на реализацию, новые русские коммерсанты часто риско-вали – партнёры могли и «кинуть», не заплатив деньги. Так и случилось. Один из Славкиных проверенных клиентов, бывший областной чиновник, взяв большую партию угля на реализацию, попытался тоже их «кинуть». Но после крупных и длительных разборок, предложил взамен долга отдать нес-колько новых автомобилей. Но за ними нужно ехать в Нижний Нов-город. А уж оттуда гнать своим ходом в Кузбасс. Делать нечего. Надо ехать!

Денег на второго водителя-сменщика у фирмы не было, пришлось ехать одному! Побросав в дорожную сумку кое-что из необходимых вещей, наш герой поехал за три тысячи верст от Кузбасса за первым автомобилей. Один! Риск был огромным. Тогда в стране появились люди, главной задачей которых было «приватизировать приватизаторов», т.е. отнять у коммерсанта его прибыль. А так как почти все новые русские не платили в то время налогов и не показывали в отчётах своей прибыли – они-то и подвергались в первую очередь «налоговому сбору» от криминалитета (государство со своей «фискальной» системой тогда ещё не встало на ноги). Обращаться в милицию от наездов «братков» тогда никто из новых русских не хотел – засветишься со своим бизнесом. А бандюги вели свою статистику и отчётность: есть бизнес у человека, значит, есть и неучтенные деньги. Так и существовала в стране двойная бухгалтерия: официальная-государственная, и бандитская – «теневая».

Прихватив на всякий случай газовый пистолет иностранного производства в наплечной кобуре и милицейским разрешением, Славка с тяжёлым сердцем, вылетел на аэроплане в центр России-матушки. Встретился с должником, оформив дорожные документы на автомобиль «Волга» 29-ой модели белого цвета, подкачал колёса, подлил масла в нужные места, отрегулировал тормоза, герой нашего времени, помолясь, двинулся в долгий путь. Первую проверку прошёл на посту ГАИ Нижнего Новгорода. Усатый старшина с огромным животом, тщательно сверил номера выбитые на кузове и моторе с документами и, не обнаружив нарушений, порекомендовал найти колонну, которая едет в Сибирь или на Дальний Восток. В толпе водителей, мол, легче отбиться от наездов. А Славка-то знал, что и в колонне легко расстаться с товаром. Ведь все газеты того времени описывали схемы отъёма денег и товара братками. Вот такая, например. Называется «клещи». На какой– нибудь трассе, колонну перегонщиков догоняли три бандитские машины. Одна из них «врезалась» в колонну между последней и предпоследней автомашиной. Другая становилась сзади, подпирая её и не давая вырваться. Третья шла на обгон, следуя слева от жертвы. Вот такой «почётный караул» получаелся. И вот у крутого поворота – все бандитские машины одновременно начинают притормаживать, заставляя выбранную жертву тоже тормозить. А, что делать водиле? Спереди – бандит, сзади – тоже бандюга. Слева – тоже он. Остаётся или съезжать в кювет направо или останавливаться! Останавливаешься в «клеещах». Колонна перегонщиков уже давно ушла за горизонт. А ты один на один остаёшься с «бритыми затылками». Могут и пришибить ненароком и тут же, рядом в лесу, закопать твоё юное тело. Документы и деньги вместе с машиной заберут (она же ещё не поставлена на учёт в ГАИ). И как поётся в одной песне: «И никто не узнает, где могилка твоя…». Если жить хочешь (а все хотят, по– моему!) – отдашь всё, что они попросят. Просили обычно денег. «Немного»: тысячи две-три (к сведению, «Волга» тогда стоила 9-10 тысяч рублей). Отдаёшь. А, они в обмен дают свою «охранную грамоту» – записку, что с данного клиента уже взят «дорожный налог» …ВАСЕЙ ПУПКИНЫМ. Эта записка действует в пределах границы работы данной ПУПКИНСКОЙ бандитской группировки. В другом регионе – свой ПУПКИН … Даешь и ему. И так до самого дома, только успевай раскошеливаться. Таким образом, автомобиль становился в два раза дороже, учитывая «транспортные расходы» при перегоне. Так и жил бизнес в те времена.

Но вернёмся к Славке. Гаишника из Нижнего он не послушал. Поехал один, рискнул. Выбрал следующую тактику: проехав свою дневную норму – тысячу вёрст, подъезжал к очередному посту ГАИ, договаривался о ночёвке рядом с постом, шёл в придорожное кафе, брал еды и на всякий случай спрашивал у бармена, где можно помыть автомобиль перед ночёвкой. Бармен, видя, что клиент будет ночевать рядом с кафушкой, сообщал своим «крышующим» его браткам, что есть наживка – новая машина с «лохом». Приезжайте, мол, ночью. Славка, подлив масла в мотор, заправив баки бензином, не спеша брал в руки ведро и шёл «мыть» машину. Вылив ведро для вида на капот, потихоньку начинал делать манёвр, якобы выбирая место для ночёвки. Заезжая за ближайший угол, давал по газам и мчался что есть духу подальше от кафе по трассе ещё километров сто. Затем, когда глаза слипались от усталости, выбрав придорожные кусты погуще – загонял в них свою «Волгу». Самодельной метёлкой, как заправский шпион, заметал от трассы следы автошин, ведущих в кусты. Потом спокойно ложился дремать часиков на пять, выключив весь свет в салоне. Сквозь дрёму он видит как «братки» полночи прочёсывают трассу, снуя туда-сюда на джипах, ища «лоха» на асфальте. А Славка, посмеиваясь, в это время восстанавливает силы для следующего «авторывка» длиною в очередную тысячу километров. Так и ехал он в свою родную Западную Сибирь суток трое. Вот такие автотранспортные истории вошли в жизнь Славки. Но в его трудовой книжке они не отражены. А жаль!

Антиалкогольная байка.

Примерно в середине 80-х годах прошлого столетия, когда М.С. Горбачёв стал «перестраивать» страну, ему нужно было «ошарашить» людей какой-нибудь идеей. И вместе с бывшим сибиряком Егором Лигачёвым придумал эту идею – «отрезвить» страну. Действительно, страна в то время спивалась на глазах. Пили всякую гадость, где содержался спирт: одеколон, лекарства для ревматиков, самогон, жидкость для чистки окон и др. Мужики вымирали как тараканы, семьи разрушались. Дети рождались с врождёнными дефектами. Короче – для СССР впереди только мрак и деградация! Всем процессом «массового отрезвления страны» занималась тогда единственная и неповторимая партия – КПСС. Её главный штаб – Центральный Комитет разработал, как и положено на фронте, свой план сражения: свободную продажу водки запретить, отменить проведение банкетов и фуршетов во всех государственных и партийных органах, запретить даже на свадьбах употреблять алкоголь, вырубить все виноградники на юге, в кино, на телевидении и в театрах перестать показывать сцены с употреблением крепких спиртных напитков и так далее. Наш отдел культуры обкома КПСС тоже был активно привлечён к этой антиалкогольной программе. А тут, как назло, пришло время проводить ДНИ СОВЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ в Кузбассе. Приехали гости: писатели со всех братских республик, Правление Союза писателей СССР в полном составе, ведущие поэты и писатели нашей – тогда необъятной Родины. Как тут их не угостить? Сибирское гостеприимство никто не отменял. Да и писатели привыкли «обмывать» все свои литературные труды. Ну, традиция такая есть в среде творческой интеллигенции – по поводу (да и без него, родимого) поднять чарку забористого напитка во славу «великого и могучего» русского языка. Приезжаем мы всей бригадой (а это человек 50) в один сельский район, во главе с секретарём обкома. Не буду называть его фамилию, из уважения к этому порядочному человеку. Встречает нас районное руководство. Докладывает, что у них всё готово. По русскому обычаю, лучие красавицы районные, в кокошниках и с поклоном, преподносят хлеб да соль. Едем дальше в сельский клуб. Там и народ весь крестьянский уже соб-ран. Всё идёт чинно и аккуратно. Аплодисменты звучат где положено. Все селяне с интересом разглядывают великих московских и «зарубежных» писателей (когда ещё увидишь «живьём» классиков?) Пока гости и начальники областные говорят на сцене с трудовым народом литературным языком, ко мне подходит секретарь по идеологическим вопросам райкома партии (была такая должность) посоветоваться. Как быть с выпивкой? Есть партийный запрет, но мы хотели бы угостить литературный бомонд? У нас, мол, все готово! Смотрю – действительно, столы за сценой ломятся от крестьянской снеди: сальцо, мясцо, салатики разные, непременный винегрет, картошенция во всяких видах. В соответствии с указанием партии есть и напитки: безалкогольные квасы и морсы нескольких видов и разных цветов, кефир, парное молочко в кринках, чай, кофе из загашников. Беру на себя ответственность (начальство-то на сцене), говорю идеологу районному: «Замаскируй в графине коньячок под напиток и поставь около меня – сам буду предлагать и наливать кому надо! Только цвета не перепутай».

Закончилась встреча наших литераторов с простым народом очень тепло: пошли в очередь селяне за автографами и стали фотографироваться на память. Областные начальники тоже довольны: эксцессов не замечено, вопросы задавались те, что надо, выкриков с мест не было – можно ставить галочку о хорошо провёденном мероприятии. И пообедать! Все проходят в залу, где стоят столы. Писатели – как московские, так и наши местные – с грустным видом смотрят на обоймы разнообразной и разноцветной посуды заполнившей все свободные места на столе и не видят знакомого водочного силуэта. Как назло, закусочка что надо: огурчики малосольные, колбаска нарезанная аппетитными кружочками, местный сыр – жёлтыми ломтиками призывно лежащий на тарелочках. Литераторы со вздохом начинают рассаживаться по ранжиру: во главе стола, на председательствующем месте – Секретарь обкома. По его бокам слева и справа – главные гости из Москвы. Ну а далее руководители принимающего района. Народ, что попроще, рассаживался где придётся. Когда посадочная суета закончилась – встаёт Секретарь обкома партии. И в соответствии с последними указаниями Партии и Правительства предлагает всем налить безАЛКОГОЛЬНЫЕ напитки по выбору. Затем произносит свой тост (предварительно налив себе кваса в фужер) за ВЕЛИКУЮ СОВЕТСКУЮ ЛИТЕРАТУРУ. Я знал, что сидящий рядом со мной один из руководителей нашего писательского Союза не прочь ВЫПИТЬ. Со вздохом потянулся он за клюквенным морсом. Я потихоньку толкаю его кулаком в бок и предлагаю попробовать другой напиток – из «своего» графинчика. Цвет, что у него, что у меня один – тёмно коричневый с красноватым оттенком. Он с трудом соглашается – какая разница? Наливаю ему чистого армянского коньяка. Он, как любой русский человек, сначала по привычке нюхает жидкость в бокале. Тут в его глазах появился огонёк удивления. С недоверием, ещё раз понюхал эту подозрительную жидкость. Почувствовав знакомый с юношества запах алкоголя и посмотрев на меня с благодарностью, залпом выпил свою первую «безалкогольную» дозу. Когда пришло время второго тоста, мой сосед, спросив у меня разрешения, налил из моего «волшебного графинчика» своему другу – московскому литератору. Тот другому, тот третьему. Так мой графинчик и пошёл путешествовать по близлежащему кругу, очень даже быстро опустев. После третьего тоста, разговор за столом пошёл веселее. Все московские гости стали восхищаться сельским районом, его богатством и его людьми, которые очень любят советскую литературу. Зазвучали стихи. Дошло и до песен. Секретарь обкома, наливая себе и пробуя различные напитки, всё время удивлялся: «Оказывается можно и писательские семинары проводить безАЛКОГОЛЬНО.»