- С помощью такой помады можно вызвать Пиковую даму, - авторитетно заявила Варя, и в груди сладко заныло от предстоящего удовольствия. 

Варя неделю назад вернулась из пионерского лагеря, полная всевозможных важных для третьеклассницы умений и социальных навыков – предсказывать судьбу по руке, вызывать Пиковую даму или гнома-матерщинника! Оля завидовала ей лютой завистью хорошей девочки, которую никогда никуда не отпускают. 

Сегодня был особенный вечер – впервые в жизни Оле разрешили остаться у старшей подруги с ночевкой.

Открытое письмо деятелям мировой науки

Начну свою речь с того, граждане, что всё в этой жизни подвержено переменам. И переменам не в лучшую сторону. И даже такое огромное понятие как климат не стоит на одном месте, а движется, опрокидывая по пути все наши планы и вгоняя в краску сотрудников прогноза погоды. Или, например, та же водка. Вот раньше какая была водка? Бывало, откупоришь поллитру, стопку поднимешь и задумаешься: где сегодня заночуешь? А сейчас? Сколько её ни выпей, всё равно просыпаешься дома.

Но я не об этом.

Вот объясните мне, почему наука не борется, чтобы повернуть вспять эти и другие негативные мировые проявления? 

 

Елена Тулушева пишет строгую, жесткую и притом тонкую, истинно художественную прозу. Ее рассказы оставляют ощущение документальности. Не думаю, что они действительно абсолютно документальны, но настоящий реализм и должен быть достоверным. Реализм призван к тому, чтобы люди поверили: вот так и было на самом деле. В этом его сила, в этом сила и редкий нынче дар Елены Тулушевой.

Она не играет словами, смыслами, интеллектом; не играет в литературу. Она ее создает. Превращает в кристаллики месиво ежедневной жизни, запечатлевает людей с их нехитрыми, но все же особенными, неповторимыми в деталях судьбами...

 

Роман Сенчин

 

Ветер февральский злой, неугомонный, как сто чертей – бросает пригоршни ледяных колючек в лицо, шлифует скулы, словно наждачной бумагой. Потом поутихнет на время и тут же  вновь стеганёт батогом, с оттяжкой жгучей по неприкрытым частям тела.  Неуютно Притыкину Михаилу – голову втягивает по самые плечи, прячась с заветренной стороны дома, нужду малую справляя. Оставив на сугробе желтый автограф нужды, спешит в дом. Сам себе под нос, хлопая перекошенной дверью: «Ох, и сучий февраль!» Ему, Притыкину, можно принципиально и с крылечка… либо в ведро – один живёт, но под воздействием культурного наследия от старой жизни, пока не проделывал этого.

Сейчас у него – новая жизнь, личная.  Бабу он похоронил с полгода назад. Сегодня как раз полгода. На печке что-то доваривается, в доме грязь и густая тенета по углам. Даже зеркало почти не отражает Притыкина. 

 

Кто подснежников не видел? Но можно прожить всю жизнь на Волге и быть уверенным, что они голубые. А для сибиряка –– они фиолетовые. Для норильчанина –– красно-белые.

Не верите, что в Норильске подснежники растут? 

Напрасно! Травы на газонах нет, это правда. А подснежников – заросли. Когда в мае сходит снег, весь асфальт возле общаг завален треугольными упаковками из-под молока. Были такие пирамидки из непромокаемого картона емкостью в один литр. Белые с красными буквами очень впечатляюще выглядели на сером фоне.

Весна этого года получалась какая-то полосатая – то с самого марта бывали денечки с почти летним солнышком, а то завеет вдруг пурга февральскую поземку по обледенелым дорогам. Сейчас апрель увалился изрядно за середку, но сегодняшний день попал в полосу ненастья, вот и ущипывает холоднющий ветерок лица и руки прохожих, рано освободившиеся от спасительных варежек.

Но и в эту неуютную погоду у идущего с работы Егора Пахомовича Клетова есть повод быть в приподнятом настроении. Сегодня пятница, завтра ему не надо вскакивать в половине шестого утра, а можно поваляться вдосталь в утренней сладкой дреме, потом неспешно встать, попить кофейку с сигаретой и целый день заниматься ничегонеделаньем

От автора

   

   Когда-то феерически знаменитый, а ныне весьма подзабытый «Бог погоды» А. В. Дьяков жил в п. Темиртау Таштагольского района.  Очерк о нем и фото вместе с коровой на фоне башни астрономической обсерватории, опубликованные Юрием Ростом в «Литературной газете», стали как бы паспортом подвижника науки, живущего в сибирской глухомани, но умевшего делать то, чего не умел делать весь Гидрометцентр СССР с его академиками и космической техникой.  Газетные статьи будоражили население страны, поднимая дух возмущения против бюрократов Академии наук, не признававших «шарлатана», чьи метеопрогнозы помогали земледельцам спасать урожаи.

Парень вынул из уха наушник – гремела какая-то тяжелая музыка – и переспросил:

– Что? Не слышу.

Мрачноватый охранник в черном пиджаке крепко пожал ему руку и произнес почти безэмоционально:

– Я понял, кого ты мне напоминаешь. Почтальона.

– Ну так да, — ответил парень, глядя ему в глаза. — Я ж из Ленинграда. Слыхал: это он, это он — Ленинградский почтальон. 

Вид парня был несколько странноват: одет в потрепанное старое пальто, через плечо болтается тряпичная сумка-планшетка, лицо помятое, волосы взърошены – по всему видно, что позади бурная и бессонная ночь.