Они стояли напротив друг друга - рядовой Чимитов из первого отделения и сержант Смирняк, командир отделения заправщиков. Бимба Чимитов внимательно следил узкими, превратившимися от гнева в щелочки глазами за малейшим движением противника. Налитые кровью глаза Михаила Смирняка не выражали ничего, кроме ненависти и желания жестоко расправиться со своим противником - врагом его безраздельного господства над солдатами технического дивизиона зенитно-ракетного полка противовоздушной обороны.

А эти самые солдаты молча окружили их плотным кольцом, внутри которого должна была решится судьба многих из них - будут ли они служить нормально, или беспредел в части будет продолжаться.

БАТЯ

Рассказ

Лабиринт из серых валунов закручивался улиткой по зеленому склону, словно нить бус, потерянных великаншей. Вдоль этой нити, глядя под ноги, шла девушка с распущенными темными волосами. Иногда она начинала приплясывать и поводить руками из стороны в сторону. Светлое платье плескалось на порывистом ветру.

 «Наверное, местная дурочка», – подумал Егор. 

Выше по склону виднелись кряжистые деревянные избы. Егор достал блокнот, медленно записал: «Большинство домов в деревне Ящево можно отнести к типу «брус». И тяжело вздохнул.

До поры до времени Сергея Игоревича коробило, когда его называли по имени-отчеству: он долго, дольше, наверное, чем это бывает у большинства других, считал себя молодым человеком. Серьезным, авторитетным, но – молодым. «Талантливый исследователь Сергей Палагин» звучит куда лучше, чем то же самое, но со вставкой «Игоревич». С отчеством какая-то каменность, завершенность. Как на обелиске.

Хотя…

В районе сорока пяти коробить перестало. Наоборот, стали отвратительны эти стареющие, а то и вовсе престарелые, c бурыми бляшками на лицах, юноши, притворяющиеся буревестниками невесть чего. Чего-то всё время наклевывающегося, зреющего, но так и не созревающего.

печальная, полная света 

сегодня луна 

мне показалась сестрой

 

 

Наташина жизнь передо мной, как на ладони, она исчислена и завершена. Можно посчитать, что Наташа прожила 19826 дней … 

Мы были вместе с тех пор, как только стали осознавать себя, и я находилась рядом с ней в последние минуты ее земной жизни. О ней я могу свидетельствовать, с ней я кровно и навсегда связана.

ЖИЗНЬ И ПОХОРОНЫ БАБЫ НАСТИ

 

Вот и схоронили вчера бабу Настю. Честь по чести схоронили, уж она бы не обиделась. Отмаялась, бедная. Жила тяжело, а померла легко. Поутру за водой пошла да и упала у колодца. Сердце порвалось. Намучалось, ви-дать, сильно, накопило в себе разного, и доброго, конечно, но больше тяже-лого. А тяжелое-то поболе весит, да все откладывалось. Много скопилось.

К колодцу баба Настя пришла, заглянула в него, водицу светлую уви-дела, сердце возрадовалось водице той да и пожелало груз этот непомерный из себя выкинуть. Подпрыгнуло, ан вона что получилось – сильно, видать, подпрыгнуло, порвалось.

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

То было время конца семидесятых, когда в людях ещё теплилась уверенность в завтрашнем дне, вокруг больших городов возводились микрорайоны, стали появляться дачные кооперативы — горожане устремились на землю, подвластные зову крестьянской крови.

Писательских кооперативов не было, и не могло быть. Во-первых, писателей мало, во-вторых, эта сложная категория советских граждан была страшно индивидуалистична, и всё же дух общины захватил и нас, возникло некое стихийное поселение в Култуке, расположенном на южной оконечности Байкала.

Предисловие

Федор Никанорович мой зять, муж моей сестры Полины (Прасковьи), отец Леонида Баженова в двадцать два года с четырехклассным образованием в 1940 году был начальником здравоохранения Быркинского района. Читинской области. Хотя те, кто назначал его на эту должность, знали, что у него образование семь классов. Это дает понять, как трудно было в то время с профессиональными кадрами.