Время приближалось к половине девятого утра.

В старой конторе общества с ограниченной ответственностью «Ремстройналадка» стояла сладкая тишина. Можно было подумать, что кто-то, чья ответственность уж точно никакими рамками не ограничена, вытолкал служащих из всех кабинетов на улицу. И проделал это с единственной целью – чтобы они там, помахивая мётлами и граблями, занялись уборкой территории или ещё чем-нибудь полезным. 

Но если рассуждать логически, старая контора давно заслужила право на тишину и покой.

Построенная, страшно сказать, в тридцатых годах прошлого века, она обветшала до крайности.

Раздумье

Вихри снежные бьются в ставни, 

Устилая земную твердь…

Неужели восторг недавний

Не смогу испытать я впредь?

 

Понимаю,

Что время не поезд

И стоп-кран 

Не рвануть на ходу!

Неужели,

Душой успокоясь,

В этот мир 

Я опять не приду?

В старое озеро прыгнула лягушка

Дверь парной открылась – и сверчок замолчал. Вошли двое: высокий костлявый старик в тюбетейке и полный мужчина в спортивной шапке с помпоном, из-под которой торчали во все стороны, закрывая лоб и опускаясь к бровям, пепельного цвета кудри. Поднялись по скрипучим деревянным ступеням, старик припадал на одно колено и упирался в него ладонью. Уселись. Напротив темнела заслонка печи, направо тянулись лавки – выгибались углом и уходили под самый потолок.

Старик постучал ладонью по колену, расправил плечи, выпрямил спину, отчего стал казаться ещё выше, шумно втянул воздух, выдохнул и продолжил разговор. Говорил он прерывисто, с паузами, во время которых жевал тонкие губы.

НОЯБРЬ-2015

Снег валяется неприбранный – середина ноября.

Пьесы осени заиграны до отсутствия добра.

 

Тротуары в сером трауре, ведь на них не выпал снег,

Каждый дом как мрачный Тауэр, что не впустит на ночлег.

 

Долбят дёрн промёрзший голуби, ничего не находя.

ПОЛНОЕ НАКРЫТИЕ

Виктор Венценосцев сидел в подвальном помещении канадского суда и сильно мёрз. Из дома взяли в чём был. Даже куртку в суматохе не надел. И вот дрожи теперь: октябрь на дворе...

Виктор ждал суда, на котором должны были принять решение о его выходе под залог. Есть такая процедура в канадском правосудии: сначала правонарушителя арестовывают и увозят в тюрьму, а наутро везут в суд, чтобы тот решил, оставить ли его на нарах, пока идёт разбирательство дела, или отпустить под гарантию друзей и близких и под денежный залог.

Александр Грин… Даже если его имя и не знакомо современному читателю, «Алые паруса» известны всем! 

Его называли бродягой, писателем, поэтом, сказочником, философом, психологом, неоромантиком, фантастом, символистом, революционером, эсером. Но все сходились во мнении, что это был необыкновенно странный, ни на кого не похожий человек. По определению М. Слонимского, «имя Александра Грина звучало в дореволюционной литературе отдельно от всех школ и течений, звучало дико и бесприютно, как имя странного и очень одинокого создателя нереальных, только в воображении автора живущих людей и стран».

* * *

Княгиня когда Ярославна

Рыдала по нём, не по мне,

Я пал вместе с ним, но прославил

Женщину, на стене

Рыдавшую, мир отринув,

Руки свои заломив.

Она была Берегиней,

А что для неё был мир?

А позже, когда уж мало

Останется дней, пойму:

Читателю

В беседах и в письмах, в социальной сети и в книге порой неосознанно ищем созвучие – своих единомышленников, подобно тому, как в большом пространстве природы нашему голосу откликается эхо.

Иногда ответ – молчание или негативная реакция. Это не мешает общению с теми, кто не похож на нас. Всякое бывает в огромном семействе нашей планеты.

Главное – искать и находить способ дружелюбия.

1

Ум идёт вперёд, когда идут вперёд все нравственные силы.